Семь смертей за две недели. Почему в Азербайджане закон, полиция и суд не могут защитить женщин, которых калечат и убивают мужья
За две недели в средине лета в Азербайджане убили семерых женщин. Это лишь те случаи, которые попали в медиа. Четырех женщин зарезали их мужья или сожители. Одну муж задушил, еще одна умерла от “ударов тупым предметом”.
Последняя из погибших, 23-летняя Севиндж Магеррамова, на протяжении длительного времени жаловалась на насилие со стороны мужа. Полиция трижды возбуждала уголовное дело, одно из них даже дошло до суда. Однако насильник все время оставался на свободе, а судебное разбирательство затягивалось, пишет Настоящее время.
Пять лет насилия
Еще весной правозащитники в соцсетях писали о том, что Севиндж Магеррамову регулярно избивает муж, публиковали фотографии со следами побоев, просили всевозможные инстанции помочь женщине. Однако 3 августа стало известно, что муж Севиндж, 42-летний Физули Гараев, зарезал ее.
В 2016 году 19-летнюю Севиндж Магеррамову выдали замуж за 37-летнего Физули Гараева. Их брак не был оформлен официально, так как на тот момент у девушки не было удостоверения личности. (Отсутствие документов даже у совершеннолетних – не редкость для Азербайджана. Что касается детей, иногда документы им оформляют только в шесть лет – чтобы отдать в школу.)
У пары родилось двое детей, которых тоже никто нигде не регистрировал. Юридически сам факт их существования подтверждается только справкой из роддома.
Севиндж прожила с Физули Гараевым пять лет, он систематически ее избивал. Женщина трижды обращалась в местное отделение полиции. Было заведено три уголовных дела: два по статье 128 (“Умышленное причинение легкого вреда здоровью, вызвавшего кратковременное расстройство здоровья или незначительную утрату общей трудоспособности”) и одно – по статье 133.1 (“Причинение физических или психических страданий путем систематического нанесения побоев либо иными насильственными действиями”). Факты побоев и издевательств были доказаны. Дважды Севиндж забирала свое заявление, но третье дело, возбужденное в марте 2021 года, все же дошло до суда.
В этот период Севиндж и обратилась за помощью к гендерной активистке Гюльнаре Мехдиевой. Магеррамова рассказывала, что несколько раз просилась в женский приют, но там ее выставляли за дверь, ссылаясь на отсутствие мест или предлагая “прийти, когда он снова тебя побьет”.
На момент, когда об этой истории стало известно Гюльнаре Мехтиевой, а благодаря ей – соцсетям и медиа, ситуация была такова: в очередной раз избитая Севиндж ушла из дома, опять обратилась в полицию, было заведено то самое третье уголовное дело, но при этом под арест Физули Гараева не брали. Он оставался на свободе, и двое малолетних детей жили с ним. Он прятал сыновей от матери, шантажировал ими ее.
По просьбе Гюльнары Мехдиевой интересы Севиндж взялась представлять адвокат Зибейда Садыхова.
“С марта по май адвокат помогла Севиндж получить удостоверение личности и добилась для нее права встречаться с детьми дважды в неделю. Севиндж жила у своих родителей и даже нашла работу”, – вспоминает Гюльнара.
Учитывая, что брак не был официальным, необходимости в разводе тоже не было. Борьба шла лишь за то, чтобы суд отдал Севиндж детей. Но судебные заседания раз за разом откладывались. Четвертого мая Севиндж решила вернуться к мужу, чтобы быть рядом с детьми. Через три месяца он ее зарезал.
“Когда муж избивал Севиндж, она пряталась у соседей. Так случилось и на этот раз. Она опять сбежала к соседям, а он явился туда с ножом, ранил хозяина дома и находящегося там рабочего, а потом добрался до Севиндж и убил ее”, – говорит адвокат Зибейда Садыхова.
По ее мнению, полиция проявила халатность как минимум по отношению к детям – о ситуации необходимо было хотя бы сообщить в органы опеки.
Также те, кто помогал Севиндж Магеррамовой, считают, что она умерла именно потому, что полиция, прокуратура и суд все это время оставляли Физули Гараева на свободе, никак не пытались защитить женщину и даже настаивали на ее примирении с мужем (так, во всяком случае, утверждала сама Севиндж).
“Примирение сторон”
Начальник отдела массовой информации и связей с общественностью МВД, майор полиции Эльшад Гаджиев, признал, что меры, предпринятые правоохранительными органами, были недостаточно эффективны. Хотя при этом он всячески давал понять, что женщина сама изъявила желание примириться с мужем.
“Надо признать, что не были мобилизованы все возможности для ее спасения. Меры предпринимались в рамках закона с учетом пожеланий семьи, самой женщины и ее близких. Несмотря на то, что были обеспечены все необходимые мероприятия по уголовному делу, возбужденному в марте текущего года, в ходе судебного разбирательства было учтено примирение сторон. На первых порах наблюдалась нормализация внутрисемейных отношений. К сожалению, последующие события – примирение сторон, бескомпромиссное отношение родителей друг к другу – привело к серьезным последствиям. И это доказывает истину, что такие примирения не всегда ведут к счастью”, – сказал Гаджиев и пообещал, что в будущем МВД постарается ответственнее относиться к такого рода жалобам и “даже в случае соглашения и примирения сторон” брать такие пары на учет и проводить с ними профилактическую работу.
Против Физули Гараева возбудили уголовное дело по статье “Умышленное убийство”, которая предусматривает до 14 лет лишения свободы. Представители Государственного комитета по правам женщин и детей, а также комиссии по делам несовершеннолетних при местных исполнительных органах навестили детей Севиндж Магеррамовой. Их собираются поместить в детский дом Bulaq. Если родители Севиндж захотят установить опеку над мальчиками, им сперва придется доказать, что они приходятся им родственниками.
По данным Госкомитета по статистике, в 2020 году в Азербайджане было зафиксировано 1 260 преступлений, связанных с бытовым насилием, включая 54 убийства, 21 попытку убийства и одно доведение до самоубийства. В целом, по официальной информации, за год от домашнего насилия пострадали 987 женщин и 15 несовершеннолетних. Все это – зафиксированные случаи, когда о факте избиения или истязаний становилось известно полиции.
“Из дома мужа может выйти лишь в белом саване”
Правозащитники отмечают, что домашнему насилию способствуют неофициальные браки, зарегистрированные дети, то, что полиция и общество считают это “делом семейным”, примирения, потому что “семью надо сохранить любой ценой”, патриархальные установки, согласно которым девушку надо как можно скорее “пристроить”, а “войдя в дом мужа в белом платье, она может выйти оттуда лишь в белом саване”.
“История с убийством Севиндж по-своему является классической, типичной. В ней отразились все бытующие гендерные стереотипы и вредные практики полиции и судов по смазыванию (а не разрешению) внутрисемейных конфликтов. Так что государственные органы в смерти этой женщины тоже виновны – если не в правовом плане, то в моральном”, – говорит правозащитник Эльдар Зейналов.
Особый акцент он делает на суде: “Сейчас модным трендом в судебной практике является выбор альтернативных наказаний, не требующих лишения свободы, а также заключение мировых соглашений. В целом это позитивная тенденция, разгрузившая тюрьмы. Но в каких-то случаях, как это было с Севиндж, это не срабатывает и вселяет в домашнего насильника чувство вседозволенности”.
По мнению Зейналова, суд мог бы, не прибегая к процедуре примирения, осудить мужа хотя бы условно, он бы остался на свободе, но каждое правонарушение могло бы превратить этот срок в реальный.
“Я знаю случай, когда жена довела дело до суда и добилась для мужа условного срока, и это очень эффективно дисциплинировало распускавшего руки домашнего тирана. Могло бы сработать и в данном случае”, – говорит правозащитник.
“Разрушительницы семьи”
После того как стало известно об убийстве Севиндж, Гюльнара Мехдиева и еще две гендерные активистки в сопровождении трех журналисток пошли к зданию того самого управления полиции, которое занималось делами о побоях, и облили входную дверь красной краской. По словам активисток, их сразу же задержали, развели по разным кабинетам, били по голове и животу и осыпали оскорблениями, самое печатное из которых – “шлюха”.
“Двое сотрудников полиции допрашивали меня, а когда ответ их не устраивал, били по голове. Мне угрожали, грязно оскорбляли, говорили, что феминистки хотят, “чтобы наши женщины спали с арабами”, а потом за волосы выволокли из кабинета” – рассказывает Гюльнара Мехдиева.
Потом, по словам активистки, пришел более высокий полицейский чин и заявил, что это они, феминистки, “разрушили семью”. По мнению Гюльнары, спасло их только то, что видеокадры происходящего уже успели попасть в прямой эфир в соцсетях – поняв это, полицейские отпустили девушек.
На видео, которое попало в Сеть, видно, как активистки пришли к стенам полицейского управления, облили двери краской. Полицейские пытались им помешать и вступили с ними в словесную перепалку. После того как активистки вышли за ворота и попытались что-то написать баллончиком на стене, их стали задерживать. На этом видео обрывается.
Активистки подали жалобу на действия полицейских. Однако представитель МВД Эльшад Гаджиев утверждает, что в их отношении не применялось насилие. “Все утверждения об этом безосновательны и лживы, ни на кого не оказывалось давления”, – сказал он.
Незадолго до убийства Севиндж активистки проводили еще одну акцию. К зданию Министерства внутренних дел они принесли макет гроба с именами убитых женщин. Но полиция их разогнала.
Гендерных активисток, которые пытаются обратить внимание на насилие против женщин, часто называют “разрушительницами семей” и “попирателями национальных ценностей”, а их акции почти всегда разгоняют силовики. На акции активистки обычно приносят плакаты с надписью “Убийства женщин – политические”. Они считают, что ответственность за фемицид (преднамеренное убийство женщин) несет правительство, которое не делает ничего, чтобы защитить их от домашнего насилия и потенциального убийства. В частности, не принимает Конвенцию Совета Европы о предотвращении и борьбе с насилием в отношении женщин и домашним насилием (известную как Стамбульская конвенция).
С тем, что это политический вопрос, согласен и правозащитник Эльдар Зейналов. “Может ли кто-нибудь утверждать, что ранние браки, прерывающие образование женщин, “убийства чести”, доведение до самоубийства и прочие показатели контроля мужчин над женщинами в семьях не мешают демократическому курсу страны? А значит, на нынешнем этапе такие явления действительно имеют политический компонент. Стамбульская конвенция как раз и предлагает правовым путем преодолеть эти пережитки прошлого. В Европе остались лишь три страны, которые не подписали и не ратифицировали этот документ, и Азербайджан, к сожалению, в их числе”.
В день убийства Севиндж Магеррамовой, 3 августа, было передано в суд дело еще одного мужа-убийцы: в мае этого года он застрелил жену из охотничьего ружья. На тот момент он занимал должность судьи в одном из районных судов Баку.
Автор: Ника Мусави; Настоящее время
