Оппозиционные беларуский политик Виктор Гончар и бизнесмен Анатолий Красовский пропали вечером 16 сентября 1999 года. Это был четверг. Каждую неделю по четвергам они ходили в баню. В одну и ту же — при Мотовелозаводе. В одно и то же время
У білоруському Гомелі влада досить дивно відзначила 879-річчя міста. До міста привезли пересувні “братську могилу” і “Хатинь”.
Итак, без сомнения менее жестокие по сравнению с репрессиями XX века сегодняшние белорусские репрессии менее жестоки не потому, что смягчились сердца у нынешних тиранов. Просто не хватает денег, палачей и материальных средств подавления. Морального предела жестокости нет.
Правоохранительная система закрылась, молчит. На улицах продолжаются протесты и аресты. Протесты ослабевают, аресты набирают силу. Соседи, друзья и новые знакомые сплачиваются и проявляют солидарность. По ночам снится тюрьма.
Удивительно, что никто из узниц камеры #18 не помнит собственно дверь на волю. Что там было? Решетка с гремящим замком? Турникет? Шлюз, в котором дверь позади освобождаемого человека запирают – и надо ждать, пока откроется дверь спереди? Никто не помнит этого момента, последнего шага из тюрьмы на волю, как никто не помнит собственного рождения.
В камере всегда горит свет, день или ночь – понять трудно. И нет обычного тюремного распорядка: подъем, завтрак, поверка, обед, прогулка, ужин, отбой – ничего этого нет, тюремщики не успевают. Поэтому совершенно теряется ощущение времени, и, если бы не волонтеры, которые разбили свой лагерь у ворот тюрьмы и выкрикивают время, узницы камеры #18 не знали бы, три часа они провели здесь, или трое суток, или 300 суток
Отсутствие стыда, великодушия, сочувствия, слабости и смелости образует главное качество белорусской власти – жестокость. И следовательно, правила прайда – это альтернатива жестокости.
Фразу «Из-за вас, суки, честные менты на улицах гибнут» Таня П. и Ганна Л. слышали несколько раз. И в автозаке, и потом в тюрьме. Неизвестно, какие именно честные менты имелись в виду – тот ли, что погнался за протестующим, споткнулся и сломал ногу, или тот, что бил протестующего и сломал о его челюсть пальцы.
