Возвращение из рабства

Не случись с одной из жительниц села Спасского истории, без преувеличения, ужасной, не услышали бы мы об этом населенном пункте. Прославила же на всю державу родную обитель тщедушная пенсионерка Евдокия Михайловна Козаченко — баба Дуся, как называют ее односельчане… …Спасское — небольшое село в Татарбунарском районе Одесской области. От областного центра — километров сто шестьдесят, от районного — двадцать. Жителей человек восемьсот, большая часть — пенсионеры. Молодежь в поисках лучшей доли бежит в города, старики выживают за счет своего огорода и домашней птицы, скота — типичная картина современной украинской глубинки.

Она выходит нам навстречу, тяжело опираясь на палку, с трудом переставляя ноги. Маленькая сморщенная старушка поправляет платок, из-под которого выбиваются коротко стриженные волосы. Ввалившуюся щеку бороздит слеза. Она начинает рассказывать, и слова, вылетающие из шамкающего рта, леденят кровь…

Случилось это в октябре прошлого года. Баба Дуся продавала айву возле автобусной остановки, когда к ней подкатила иномарка. Вышедшие из нее мужчина и женщина заинтересовались ароматным товаром и быстро разговорили словоохотливую старушку. Через две минуты они знали о ней абсолютно все: что муж ее Петр Лукьянович уж сорок лет как умер, сын скончался четыре года назад, а дочь давненько укатила в Соединенные Штаты. Выведали, что хата развалилась и живет бабка у соседки Валентины Николаевны Заикиной, которая по доброте сердечной приютила у себя одинокую душу.

— Вечером эта иномарка подкатила к нашей калитке, — рассказала Валентина Заикина. — «Вы Валя?», — спрашивают и давай уговаривать — поедем с нами в Одессу… Мол, у нас трое детей, за которыми присматривать нужно. Работа непыльная, а зарплата — пятьсот гривень в месяц (деньги для сельского жителя приличные. — Авт.). Но я отказалась: у меня своих двое внуков, за чужими ребятишками присматривать времени нет. Видно, меня Господь Бог уберег… Тогда незваные гости, назвавшиеся мужем и женой, гражданами соседней Молдовы, предложили трудоустроиться Евдокии Михайловне. Та и согласилась.

Супружеская чета сразу засуетилась. Бабу Дусю быстро усадили в машину, забрали ее паспорт. О личных вещах сказали не беспокоиться, мол, всем необходимым обеспечат. Саму же новоиспеченную няню обещали вернуть через месяц.

Что было делать Валентине? Помахала на прощание рукой, а на следующий день сообщила в сельсовет: отправилась бабка в Одессу деньги зарабатывать.

— Женщину, которая меня наняла для своих детей, звали, как и меня, Дусей, а ее спутника — Миша, — рассказывает Евдокия Михайловна. — Кто они такие, кто теперь знает? Сказали, что молдаване, а на самом деле, кажись, цыгане… Приехали мы в Раздельную, там на поезд сели. Сказали, что в Одессу едем…

Неизвестно, на какой поезд «погрузили» Козаченко, только оказалась она в… Москве. В российской столице стала пенсионерка самой настоящей рабыней. Без паспорта и средств к существованию в огромном городе растерялся бы и молодой сильный человек. А тут — немощная старушка, которую, судя по всему, «работодатели» попросту продали в рабство.

По словам собеседницы, попала она в распоряжение цыганки Майи.

— Злюка она, — сквозь кашель проговаривает баба Дуся. — У нее больше двух десятков рабов было: старики, дети, инвалиды. Милостыню нас заставляли просить. Стоишь в переходе, холодная и голодная. Памперсы на меня надевали, чтобы в туалет не бегала, и стою целый день в переходе… Я сперва побираться не хотела. Не для того меня отец воспитывал, чтобы попрошайкой умирать. Но они меня избили… Конечно, всю выручку хозяева отбирали…

Били Евдокию Михайловну часто и сильно. Били за малейшее ослушание — за отказ от «работы», острый язык, строптивый нрав и просто за косой взгляд. Били тяжелой палкой по голове, ногам…

Неизвестно, чем окончились бы мытарства Евдокии Козаченко, не упади она в обморок прямо… на руки российским журналистам. Судьба! Корреспонденты одной из московских газет случайно наткнулись в переходе станции «Таганская» на теряющую сознание нищенку и кинулись ей помогать. Пока бабушку приводили в чувство, рядом появились несколько цыганок. С ними дежурный по станции милиционер. Одна из цыганок (потом баба Дуся сказала, что зовут ее Майя) пыталась вырвать несчастную из рук журналистов. Обессиленная старушка в ужасе запричитала: «Оставьте меня. Они меня повсюду найдут… худо будет…».

Вокруг собралась толпа. Бабушку отвели в отделение милиции, вызвали «скорую помощь».

Рыдающую Евдокию Михайловну доставили в одну из подмосковных больниц. В столичных больницах человека без документов и прописки принять отказались, а в тех заведениях, где лечат бомжей и гастарбайтеров из СНГ, оставлять жительницу Одесской области было опасно.

— Зимой какой-то священник пытался мне помочь, — рассказала она. — Я стояла возле входа в метро. Было очень холодно, вошла внутрь погреться. Батюшка меня увидел, отвез в больницу, а вечером туда подъехала машина с цыганами. Они, наверное, кому-то заплатили, и меня выписали… Потом меня всю ночь палками били. Пригрозили, что ноги топором отрубят. За бегство.

Четыре месяца обессиленная от холода, издевательств и недоедания старая женщина попрошайничала для рабовладельцев. Четыре месяца горьких слез и безнадеги, беспокойных ночей и безрадостных дней.

Освободили ее накануне Международного женского дня, а 8 марта Евдокии Михайловне исполнилось восемьдесят лет. Российские журналисты через СМИ обратились ко всем, кто может и хочет помочь бывшей невольнице. И люди, проникшись чужой бедой, откликнулись — они несли деньги, теплые вещи, обувь. Какой-то сердобольный москвич предложил в подарок бабе Дусе дом в Брянской области. Но она, поблагодарив, отказалась. «Только домой! — твердила она.

— Туда, где похоронены муж и сын».

На пожертвованные деньги — около четырех тысяч долларов — было решено купить бабушке дом, мебель и все необходимое в родном селе Спасском.

Домой отправили Евдокию Михайловну поездом в сопровождении врача. Деньги на покупку нового жилья передали председателю сельсовета Лидии Навроцкой.

— Мне позвонили из Москвы, спрашивают, мол, знаете такую-то женщину? — рассказывает Лидия Спиридоновна. — Ответила: разумеется, знаю. Известно, что в октябре села наша бабуля в машину и укатила. С тех пор ее не видели. Москвичи попросили какое-то подтверждение, чтобы бабу Дусю могли на родину переправить. Документов-то у нее нет, все забрали… Мы, естественно, быстро соответствующие бумаги переслали. И теперь наша бабушка дома. Жаль ее очень. Намучилась она. Как пожилой человек выдержал такое, ума не приложу. Там зимы суровые, не такие,

как у нас… Счастье, что живой осталась.

Дом мы бабушке уже присмотрели. Сейчас решаем организационные вопросы, оформляем документы. Переданной суммы на достойное жилье в Спасском хватит с лихвой. На оставшиеся деньги, разумеется, с согласия россиян, купим дом здешней многодетной семье, которая в нем очень нуждается.

Вместе с Валентиной Заикиной и Лидией Навроцкой идем огородами к разрушенной хибаре Козаченко. Евдокия Михайловна бредет с нами, часто останавливаясь, чтобы перевести дух и откашляться. Несколько десятков метров ей даются с огромным трудом. Осмотрев руины, возвращаемся к соседскому дому, который вот уже два с половиной года, как заменил ее родной. Тяжело опираясь на палку, она приговаривает: «Ой, вы ножки мои бедные…». Усевшись на лавочку, баба Дуся рассказывает, как в молодые годы трудилась в колхозе, поработала и поваром, и свинаркой, и на железной дороге, как растила детей… Поведала, что дочь Галя в Америку эмигрировала, но восемнадцать лет уже не пишет… Потом вдруг заводит: «Поговори со мною, мама. О чем-нибудь поговори…». То засмеется: «Я еще пою и танцую!», то снова заплачет…

СПРАВКА

По данным Международной организации по миграции (МОМ), ежегодно жертвами торговцев людьми становятся около миллиона человек. Три страны — Украина, Беларусь и Молдова — стали основными поставщиками рабов в Европу. Современные работорговцы продают «живой товар» для тяжелых работ на фермах, заставляют заниматься проституцией и попрошайничеством, а также втягивают в преступный мир.

МОМ в Украине утверждает, что трудовая эксплуатация украинцев за границей стала более массовым явлением, чем принудительная проституция. Заместитель главы организации Фредерик Ларсон недавно обнародовал данные, согласно которым, за последние пятнадцать лет объектами торговли людьми стали приблизительно сто тысяч наших соотечественников. Восемьдесят пять процентов приходится именно на трудовую эксплуатацию.

Украинских граждан принудительно используют в пятидесяти странах мира — европейских, африканских и азиатских государствах. Но более всего это касается трех стран — Турции, России и Польши. Также эксперты утверждают, что и в Украине зафиксированы случаи эксплуатации граждан других стран, в частности России и Узбекистана, но их масштабы значительно меньше, чем принудительное использование украинцев за границей.

Лариса Козовая, ЮГ