Война все ближе?

Война все ближе. Настоящая война. К нынешней, гибридной, вроде притерпелись. Артиллерийские дуэли в Донецком аэропорту, танковые стычки под Дебальцево, случайные прохожие, убитые в Мариуполе — все это как бы разминка перед той войной, которая вся впереди.

 Вполне вероятно, что время для бескровного и победоносного броска на Киев Путиным навсегда упущено. Крупнейшая страна Европы, Украина, в состоянии нанести агрессору потери, которые в иных обстоятельствах сочли бы неприемлемыми.

Пугает состояние полной беспомощности всех и вся перед лицом неотвратимой беды. За разрядку тикающего фугаса брались самые видные специалисты планеты: президент и госсекретарь США, главы едва ли не всех европейских государств, союзники из Минска и Астаны, сочувствующие наблюдатели из Пекина. Блестящие сообщества первых лиц собирались в Нормандии, в Ломбардии, в Белоруссии, в Поднебесной, в тихом Брисбене у черта на дальних австралийских куличках. Итог ничтожен.

Безутешны и упованья на мир. Миссия ОБСЕ уже давно наблюдает за кровоточащей украино-русской границей, однако это ничуть не препятствует лихорадочной подготовке к «настоящей» войне. «Организованные поставки из России вооружения и бронетехники для боевиков на востоке Украины — уже не предположение, а доказанный факт, — утверждает министр Великобритании по делам Европы Д. Лидингтон.

— Кремль отправил в Украину сотни военных, собрал тысячи на границе и обеспечивает своих марионеток на востоке оружием и танками в неограниченном количестве. Это не предположение, это факт». По словам министра, у правительств западных государств есть неопровержимые доказательства системных воинских поставок, а также участия российских военных в боевых действиях на Донбассе: «В нашем распоряжении есть спутниковые снимки, фотографии от людей на местах, отчеты миссии ОБСЕ и рассказы очевидцев. Попытки России опровергнуть это просто не вызывают никакого доверия».

Подобных свидетельств много, но что толку? Путин и «наши западные коллеги» не понимают друг друга. Переводчики в отчаянии. Вожди говорят на языках, которые взаимно обессмысливаются в процессе произношения.

Президент Обама, канцлер Меркель, премьер Кэмерон не в состоянии постичь, в чем конкретно состоят особые законы «Русского мира», придуманные лично Путиным, и чем они отличаются от закона джунглей. Путин, со своей стороны, до боли огорчен бесцеремонностью «коллег», которые «лезут в наши дела», хотя им человеческим языком объяснили, что Крым наш, Одесса тоже наша. А что до Риги, то не будите лихо, пока тихо. Не то и с Ригой разберемся за пару дней.

Низкая восприимчивость Путина к доводам из Европы объясняется в большой мере его глубокой верой в победоносность русского штыка. Этот штык, в переводе на более современные виды вооружений, неустанно показывают все телевизионные каналы России. Подводные лодки крупным планом воспроизводят ядерные удары из-под воды. Ракеты, пролетев половину планеты, бьют точно в яблочко, в самую середку экрана. Танки ревут и рвутся слева направо, то есть с востока на запад.

Министр Шойгу, в фуражке с высокой тульей, увешанной тяжелым маршальским золотом, провожает отцовским взглядом стайки реактивных соколов. Куча нервных политиков во главе с неистовым Жириновским ежевечерне храпит, как конь Буденного. Кремль не берет их в шенкеля. Напротив, исподволь распространяются достоверные цитаты из Путина о том, во сколько дней мы возьмем Киев и Ригу, во сколько недель Варшаву и Будапешт. После того, как цитата облетит мир, следует её ленивое, беззвучное опровержение.

Бешенство телевизионных витий себя оказывает. Страх перед русскими витязями разлит по Европе. Впечатление такое, будто каждый бюргер знает, чем броня крепка и от какой солярки танки наши быстры. Едва президент Порошенко заметил, что Украина не дрожит от страха перед надменным соседом, как на него набросились союзники с укоризнами.

«Никаких оснований для того, чтобы поддаваться панике, не существует, — сказал Порошенко. — Нами разработаны и за последние два месяца воплощены в жизнь серьезные шаги по подготовке наших Вооруженных сил, других подразделений для защиты Украины… Если события начнут разворачиваться вопреки мирному плану, то украинские Вооруженные силы сегодня готовы и способны дать отпор».

Как видите, речь не идет о переходе в атаку на Кремль. Президент предостерегает от паники, но не может же он готовить свою армию к плену? Однако из авторитетного источника последовал европейский выговор. Вот как он прозвучал в исполнении обозревателя «Немецкой волны» Кристофа Хассельбаха: «Военное вмешательство в ситуацию на Украине со стороны Запада исключено, поэтому экономические санкции остаются самым жестким из возможных способов реагирования.

Но они действуют лишь в долгосрочной перспективе, а потому необходимо запастись терпением… Евросоюзу необходимо дать понять некоторым украинским политикам, что сам факт европейской поддержки вовсе не означает, что с них снята всякая собственная ответственность. Фраза, сказанная президентом Порошенко в интервью газете Bild, о том, что Киев готов "к сценарию тотальной войны", по своей легкомысленности переходит все границы. Более удачной "подачи" Путин вряд ли мог бы себе пожелать».

То есть без этой «подачи» Путин, по мнению мудрого немца, не посмеет развязать войну. Типа, постесняется.

Тема обреченности украинской армии перед лицом врага неодолимой мощи довольно популярна на Западе. Даже авторы, преисполненные несомненной симпатии к Киеву и его европейским устремлениям, активно используют сценарии неизбежной капитуляции.

Характерный пример – статья под заголовком «Вооружить Украину», не так давно опубликованная в газете «Нью-Йорк Таймс». Её написал политолог Бен Джуда, автор книги «Хрупкая империя: как Россия возлюбила и разлюбила Владимира Путина». (Ben Judah, «Fragile Empire: How Russia Fell In and Out of Love With Vladimir Putin»). Как явствует из заголовка, автор активно выступает за открытие для Украины широких каналов разнообразной, в том числе и военной, поддержки. Он требует от НАТО и Америки немедленно «поставлять им (украинцам) артиллерию, танки, беспилотники, а также медицинские наборы тоннами».

Если же этот срочный и массивный ленд-лиз не состоится, то альтернатива, по автору, очевидна и горька. Это — неминуемое военное поражение Украины. Предотвратить кровавую бойню («slaughtering») многих тысяч украинцев можно только быстрой и полной капитуляцией перед московской военной машиной. Ну, а если украинцы не пойдут сдаваться? Тут автор советует Западу быть гуманными до беспощадности. «Запад должен заставить Украину сдаться», — настаивает Б. Джуда.

Легко сказать: заставить. Но как этого добиться на деле с учетом того, что в обществе сильны чувства национальной гордости, а готовность дать отпор агрессору с востока с каждой неделей только нарастает?

Вот как автору «Нью-Йорк Таймс» видится развитие событий, если Америка все же дрогнет и оставит Украину без существенной военной помощи: «Украина полностью зависима от Международного валютного фонда, который, по сути, есть деньги Запада. Мы обязаны внушить Киеву принять как свершившийся факт то, что Россия решила сделать (Украину — В. Н.) Южной Осетией на востоке, а иначе мы перекроем деньги. Мы должны убедить их: быть второй Грузией — не худшее, что бывает на свете».

Возможно, это мрачное предсказание призвано резче оттенить угрозы и преумножить сочувствие к жертве надменного соседа. Психологически это, предположим, оправданно. Но для нас сейчас важно иное: даже этот американский политолог, явно не симпатизирующий путинским затеям, считает, что прямого военного столкновения с Россией Украина не выдержит.

То есть все те же «два дня до Киева, две недели до Львова». Они звучат и как аксиома, не требующая доказательств, и как приговор, уже вынесенный, утвержденный инстанциями и полностью готовый для приведения в исполнение.

Известен общий принцип, согласно которому битвы выигрывает лучшая армия, а войны — лучшая экономика. У России армия явно больше и, судя по учениям, лучше. Российская экономика и больше, и лучше. Золотовалютный запас России в двадцать с лишним раз превосходит запас украинский. На российскую душу населения приходится свыше 15 тыс. долларов внутреннего валового продукта. На украинца — вдвое меньше. При этом население России втрое превышает население Украины, что очерчивает пределы численности украинских Вооруженных сил.

Эти цифры точны, и все же за ними прячутся важные характеристики. Отъем Крыма и проникновение в Донбасс были в огромной степени связаны с внезапностью и, что точнее, вероломностью нападения с востока. Известный «спецслужбист», как он себя называет, Игорь Гиркин описал в интервью газете «Завтра», как 30 профессиональных диверсантов, тайком прибывших из России, захватывали здание службы безопасности в Славянске и как скопом сдавались растерянные местные гэбэшники. Еще бы не растеряться! Только что человек пил дома чай с баранками, дышал цветочками, подписывал бумаги, а тут на тебе: ты стреляешь по живым людям, и по тебе стреляют, чтобы убить.

В недавнем интервью спикер украинской Верховной Рады Александр Турчинов (он исполнял обязанности президента страны) вспоминал те трудные дни: «Мы начинали с абсолютного нуля. Пустые кабинеты и пустые казначейские счета, никто из чиновников не выходит на работу. Вся система власти рухнула в одночасье… Одни бежали, другие спрятались».

Состояние армии было еще хуже состояния страны. Снова Турчинов: «На границе начали концентрироваться штурмовые подразделения российских войск, а у нас фактически не было армии… В Генштабе никого, в Министерстве обороны никого. Службы безопасности — без руководителя…

Я дал команду собрать боеспособные части, для того чтобы проанализировать возможность вхождения в Крым силами наших войск из центральных областей Украины. Через сутки, которые были даны на эту работу, мне доложили, что у нас 4500-5000 военнослужащих на всю страну, готовых выполнять приказ. Вот это была вся украинская армия в феврале-марте».

Как это часто случалось и прежде, оказавшись без армии, народ взялся за оружие и сам стал армией. Тут и там появились свои ватажки, вроде Наливайко или Кармелюка, свои Жанны д’Арк. А нижегородский староста Козьма Минин, призывавший сограждан не жалеть денег ради свободы, был бы совсем как днепропетровский олигарх Игорь Коломойский, разве что не еврей. Хотя — кто знает?

В советское время низовья Дона и Волги были пустынным пространством, если судить с военной точки зрения. Сегодня это место дислокации Южного военного округа, самого мощного в России. По подсчетам украинских штабистов, здесь сосредоточены две общевойсковые армии, сотни танков и броневой техники, десятки самых современных самолетов, Черноморский флот и Каспийская флотилия, обильная ствольная и реактивная артиллерия. Численность войск превышает 40 тыс. человек и примерно столько же расквартировано в Крыму.

Украинская армия после марта возрождалась стремительно. Для этого были объективные основания: плачевное состояние Вооруженных сил («низкий старт») и огромные скрытые возможности Украины.

До распада СССР в Украине дислоцировались три из пяти самых дееспособных воинских округов: Прикарпатский, Киевский, Одесский. О мощи этих образований говорит тот факт, что безупречное, с оперативной точки зрения, вторжение в Чехословакию в 1968 году было осуществлено силами Прикарпатского округа. В дополнительном участии не было нужды.

В Украине размещались фантастические склады оружия, включая ядерное. В республике работали до полусотни высших военных учебных заведений, выпускавших летчиков, ракетчиков, военных инженеров, военврачей, финансистов, политработников, танкистов и общевойсковых специалистов самого современного класса. Во всех университетах, политехнических институтах, медицинских вузах имелись военные кафедры. Не было ни единого машиностроительного предприятия, завода ли механических игрушек или «сельмаша» без тайной программы производства «оборонки». Военные научно-исследовательские учреждения не уступали числом гражданским.

Украинские призывники прекрасно зарекомендовали себя в армии, без «лычек» никто из хлопцев не уходил, отчего сержантско-старшинский корпус, важнейшая составляющая любых вооруженных сил, оставался потенциально многочисленным и надежным.

Эта дремавшую силу бездумно разбудило нападение с востока. На своей первой президентской пресс-конференции П. Порошенко говорил о 300 танках и БМП (бронированные машины пехоты), которые промышленность Украины ежедневно выпускала для удовлетворения военных нужд. Страна продолжает неустанно наращивать выпуск военной продукции — и качественно, и количественно.

Судя по всему, именно эти перемены, произошедшие в последние полгода, позволяют украинскому президенту уверенно говорить о готовности его страны к отражению любого нападения, к тому, что даже «тотальную войну» с Россией его народ встретит «без паники». Вполне вероятно, что время для бескровного и победоносного броска на Киев Путиным навсегда упущено. Крупнейшая страна Европы, Украина, в состоянии нанести агрессору потери, которые в иных обстоятельствах сочли бы неприемлемыми.

Но это зависит от того, кто и как будет считать. По украинскому телевидению, утром, днем и вечером, представитель Антитеррористической операции (АТО) полковник Лысенко докладывает о количестве погибших. По всем каналам показывают похороны воинов в родных городах и селах. Несут портреты в черных лентах, плачут родные, кусают губы, чтобы сдержаться, боевые друзья. Дети пишут письма солдатам на передовую. Девушки встречают воинов поцелуями и цветами.

Ничего подобного в России не водится. Гнусная война окутана липкой тайной. Журналистов избивают и убивают за попытки пробраться к правде. Генералы утверждают, что жертв нет. На могилах, которые порою видны в интернете, есть кресты, но нет имен. Матерям и вдовам запрещено на людях оплакивать потери. Военнослужащих обманом завлекают на поле боя. Даже героическая смерть в бою официально представлена как бытовуха. Врут живым и мертвым.

Это очень важная часть той общей картины, которую являет собою нынешнее украино-российское противостояние. Россия крадется к победе, как тать в ночи: беззвучно, бесследно, не гнушаясь любыми обманами. Украина стоит прямо, в глаза смотрит открыто и в любую минуту готова допустить соседей хоть в окоп: смотрите, мол, коль любопытно, нам скрывать нечего.

И все же Россия намного сильнее. И сегодня, и в ближайшей перспективе. Здесь четко выстроена властная вертикаль, и нет споров о том, кто кому подчиняется. За 15 лет единоличного господства здесь осуществлены все реформы — во всяком случае, те, которые в самом деле хотели осуществить.

Украине предстоит, не выпуская из рук автомата, провести восемь кардинальных реформ, уходящих своими последствиями вглубь народной жизни. Каждая из этих реформ болезненна, как операция по удалению язвы желудка или даже опухоли мозга — если речь, скажем, о чистках в государственном аппарате, о люстрации прогнивших силовых органов. Эти органы, особенно если гниль проникла достаточно глубоко, умеют оказывать бешеное сопротивление, что отчетливо видно по Донбассу.

Но на Донбассе, вспомним, пока еще «гибридная» схватка. Настоящая война не просто кровавее. Она неизмеримо ужаснее. Когда сталкиваются государства с общей границей в 2300 километров, то и потери исчисляются многими тысячами жизней, разрушенными городами, неисчислимыми материальными затратами.

Так, может быть, прав был этот Бен Джуда, историк со страниц газеты «Нью-Йорк Таймс»? Может, стать очередной Южной Осетией — не самая последняя беда для Украины? В конце концов, жили ведь еще недавно все вместе под общим большевицким ярмом, и ничего: писали стихи «Люби Україну», изобретали самый большой в мире самолет «Мрія». Так отчего бы не попробовать еще разок, с дружбой народов, дешевым газом, с индустриализацией и модернизацией?

История поучительна, однако она не слишком щедра на прямые и бесхитростные примеры, типа «смотри и мотай на ус». В данном случае, похоже, нас ждет удивительное и редкое исключение.

В 1940 году, перед самой мировой войной, Советский Союз, будто по писаному, разыграл один и тот же сценарий — сначала со странами Балтии, затем с Финляндией.

Тут провокация с якобы ничем не спровоцированным артиллерийским обстрелом советских войск — и там такое же злодейство. Тут ультиматум с воплем «сдавайтесь» — и там требование немедленно сложить оружие. Тут карманные правительства уже наготове — и там с правительством никакой задержки.

Население трех стран Балтии в 1940 году равнялось 4,5 миллиона душ. В Финляндии — 3,5 миллиона. Армии Литвы, Латвии и Эстонии организационно не были объединены, однако общей численностью несколько превосходили финские вооруженные силы. Бронетанковые и военно-воздушные силы и там, и там были ничтожны и просто недостойны упоминания. Во всех странах — ни одного высшего военного учебного заведения.

Разница, по сути, лишь одна: прибалты предпочли сдаться без выстрела. Финны сопротивлялись отчаянно, хотя и безнадежно. Финны понесли страшные потери, у балтийцев обошлось.

А потом их пути далеко разошлись. Они встретились вновь через полвека, в 1991 году. Между ними лежала пропасть… 

Автор: Владимир Надеин, Ежедневный журнал