Адвокаты всей страны, объединяйтесь!

«Мы разрушили в России, и правильно сделали, что разрушили, буржуазную адвокатуру», — радовался в 1920 году В.Ленин. И призывал брать адвокатов в ежовые рукавицы, «ибо эта интеллигентская сволочь часто паскудничает». Кстати, даже в тех условиях адвокатура, представители которой годами были по сути декорацией в судах, сумела дать удивительные примеры мужества при выполнении профессионального долга. Сегодня много говорят о реформировании судов и правоохранительной системы, и хотя реальных позитивных сдвигов на этих направлениях немного, проблема на слуху. В отличие от вопросов, актуальных для отечественной адвокатуры. Хотя без участия профессиональной, независимой адвокатуры ни правосудие, ни возможность заставить считаться с правами задержанного не могут существовать в принципе.

Непростую историю отечественной адвокатуры можно припоминать, пожалуй, начиная, еще с Судебных уставов Александра II. И с того же самого времени можно констатировать предубеждение власти предержащих, олицетворявших государство, против ее сущности, неприятие и агрессивное отрицание предназначения адвокатуры. Не одну сотню лет уничижительное отношение к адвокату было возведено в ранг политики государства, активно в нем не нуждавшегося.

Кульминацией подхода, которого любая власть придерживалась традиционно, вне зависимости от политического режима, стали годы «революционного правосудия» и десятки лет, когда суды собственноручно боролись со всем, что в глазах государства выглядело преступным, а за вынесение оправдательного приговора судья мог расстаться с партбилетом.

«Мы разрушили в России, и правильно сделали, что разрушили, буржуазную адвокатуру», — радовался в 1920 году В.Ленин. И призывал брать адвокатов в ежовые рукавицы, «ибо эта интеллигентская сволочь часто паскудничает». Кстати, даже в тех условиях адвокатура, представители которой годами были по сути декорацией в судах, сумела дать удивительные примеры мужества при выполнении профессионального долга.

Когда вы не едины…

Как обстоят дела адвокатуры в наше время? С одной стороны, неплохо. Грубой риторики и откровенного притеснения адвокатов государство себе более не позволяет, оно уже не регламентирует их количество, и гонорары наиболее удачливых современных представителей профессии даже не снились их предшественникам. Есть, конечно, недовольные таким положением дел, ностальгируя по очередям под своими кабинетами в юридических консультациях при фактическом отсутствии конкуренции. Тем не менее существует значительное количество объективных «цеховых» проблем, затрагивающих всех представителей профессии без исключения. Насущных вопросов, касающихся ежедневной деятельности адвокатов и нуждающихся в разрешении уже не один год, посильных лишь профессиональному сообществу единомышленников. Сообществу, которого нет. Несмотря на существование «Союза адвокатов Украины» и создание Ассоциации адвокатов Украины. На уровне перебранок проблема реформирования адвокатуры находится уже не один год. Профессиональные союзы да ассоциации не приходят к консенсусу по основополагающим вопросам организации деятельности адвокатуры. А не питающие административных амбиций члены разрозненного адвокатского сословия в большинстве своем этим, похоже, особенно не обеспокоены.

Нужно ли и возможно ли создание единого профессионального объединения адвокатов Украины? Достаточно ли для ведения практики членства в адвокатуре как таковой или необходимо состоять также в каком-то союзе, обществе, ассоциации т.е. юридическом лице? Как отстоять профессиональные права и гарантии адвокатского сообщества и как реально можно бороться собственными силами за чистоту его рядов, а значит, за репутацию и престиж профессии? Как гарантировать высокий профессиональный уровень лиц, оказывающих адвокатские услуги? Справедливо ли поступает государство, обязывая адвокатов оказывать фактически бесплатную правовую помощь и обязывая их платить за аренду помещений для юридических консультаций чуть ли не на уровне казино? Логично и обоснованно ли представителю свободной профессии претендовать на льготы по налогообложению и пенсии на уровне судей и работников прокуратуры? Как добиться того, чтобы оказание профессиональных услуг, например представителю раздражающей власть оппозиции не было чревато для адвоката репрессиями?

Только сообща адвокаты могут, например, добиться прекращения порочной практики, когда судья может наказать не понравившегося ему адвоката, лишенного права обжаловать такого рода действия служителя Фемиды. Фактически адвокат беззащитен перед судьей, который, подыгрывая одной из сторон, остается глухим к аргументам другой, и склонен рассматривать ее действия как неуважение к суду со всеми вытекающими дисциплинарными последствиями.

Но увы, складывается впечатление, что выступающие с идеями реформирования адвокатуры и, прежде всего, создания реального адвокатского самоуправления (на чем настаивает и Совет Европы), преимущественно преследуют «административные» цели, не теряя надежды выстроить систему под себя. Слишком уж лаком плод. Это ведь не просто сбор членских взносов, но, прежде всего — абсолютно реальный рычаг влияния на собратьев по профессии в виде дисциплинарных, квалификационных инстанций. И пока превалируют такого рода устремления, ничего, пожалуй, не изменится. Ни для адвокатов, ни для нас — потребителей, клиентов, подзащитных.

Вместо того чтобы создать потенциально одно из мощнейших в государстве лобби, отстаивающих профессиональные интересы (а заодно и обеспечив принятие закона, регламентирующего такого рода деятельность), адвокатство свело свою законотворческую деятельность к тому, что одна группа товарищей планомерно обходит народных депутатов, всячески понося законопроект об адвокатуре, представленный другой группой.

Тем временем адвокатура пополняется молодой порослью, которую первый же рабочий опыт лишает любых профессиональных ориентиров, кроме суммы гонорара. Сегодня начинающие юристы, приходя на первое место своей работы, сталкиваются с тем, что руководитель адвокатской конторы (какой-нибудь бывший следователь) дает им мастер-классы по подготовке лжесвидетелей к судебному заседанию. Ну а тем, кто слишком проникся в вузе теорией адвокатской этики, без обиняков предлагают поискать себе другое место работы. Начинающий адвокат видит перед собой лишь один убедительный пример — адвоката-звезды, зарабатывающего свой хлеб благодаря четкому знанию: кому, за что и сколько нужно занести, и несовместимому с профессией бесстыдному пиару.

Наверное, очень трудно быть адвокатом «без страха и упрека» в сложившейся системе тотальной коррумпированности государственных органов и судебной системы. Да и, с другой стороны, готовы ли мы, клиенты, в своем большинстве с пониманием отнестись к тому, что размер гонорара адвоката неправильно ставить в зависимость от исхода дела? Каждый ли из нас, в случае возникновения проблемы, с негодованием отвергнет возможность добиться нужного решения суда с помощью не совсем правовых методов? Вопрос риторический.

Однако несомненно, что в целом общество заинтересовано в зарождении адвокатского сословия, заслуживающего доверия и уважения. Сословия, которое строго блюдет свою профессиональную честь. И реформа адвокатуры — это не просто внутренний вопрос разношерстного и раздираемого труднопримиримыми противоречиями адвокатского сообщества. Несовершенство института адвокатуры касается или может коснуться каждого из нас. Известны, например, случаи, свидетельствующие, о том, что клиент может оказаться совершенно беззащитным ввиду непрофессионализма своего адвоката или… перед своим адвокатом, который, изучив материалы дела, переходит на сторону оппонента или вступает в дело на стороне оппонента при рассмотрении в следующей инстанции. Реальных рычагов минимизировать такие риски практически нет — кроме внутрицеховых правил уважающего себя профессионального сообщества. И подобных вопросов, поддающихся лишь внутреннему регулированию, немало. Смогут ли украинские адвокаты сделать реальный шаг к тому, чтобы стать представителями одной из самых уважаемых профессий? Ведь история знает подобные примеры, кажущиеся просто невероятными с точки зрения нашего сравнительно недавнего исторического опыта и реалий сегодняшнего дня.

Дело в шляпе?

Особое место в истории мировой адвокатуры принадлежит французским адвокатам и адвокатскому сословию Парижа в частности. Их самоорганизация, регламентации профессиональной деятельности и этические принципы удивляют сегодня, столетия спустя. Даже отдельные совершенно казалось бы идеалистические обычаи французских адвокатов на поверку оказывались исполненными глубоким практическим смыслом. Не случайно опыт самоорганизации цеха французских адвокатов стал примером для профессиональных объединений разных стран и эпох. Возможно, сегодня, в смутные времена, когда идеалы, в том числе — профессиональные, этические нормы размыты и нивелированы, об этом опыте уместно вспомнить.

В средние века сословные учреждения во Франции складывались постепенно, путем обычая и практики, не только независимо от законодательной власти, но вопреки ей. В затруднительных случаях адвокатам неоднократно приходилось прибегать к крайней мере, заключавшейся в отказе от исполнения профессиональных обязанностей.

В 1720 году адвокат Жэн, читая во время прений законы, согласно обычаю, не снял свой профессиональный головной убор. Председатель сделал ему замечание. Жэн сообщил об этом сословию. На общем собрании, созванном по этому поводу, постановили, что поведение Жэна согласовывалось с издавна установленным обычаем, и председатель не прав. Ввиду этого собрание решило приостановить исполнение своих обязанностей. Через пару дней парламент признал, что «адвокаты имеют право читать законы, не снимая шляп». Коллеги парижских адвокатов в провинции проявляли такое же единодушие.

В XVIII веке ни дисциплинарные проступки адвокатов, ни наказания за них не регламентировались законом. Это вырабатывалось путем обычая: «само сословие поняло, что его существование было бы непрочно и даже невозможно при безнаказанности злоупотреблений и присвоило себе право строго преследовать тех, кто, будучи принят в сословие, запятнал бы его достоинство нарушением установившихся традиций и правил», писали французские исследователи истории адвокатуры.

Иногда адвокаты не довольствовались дисциплинарными взысканиями и прибегали к иным мерам относительно провинившихся коллег: прерывали всякие сношения с ними и даже исключали из списка. Канцлер Пойе, в прошлом адвокат, потеряв должность канцлера, хотел вернуться к прежней деятельности. Но сословие отказалось внести его в список на том основании, что своим поведением в звании канцлера он запятнал достоинство адвокатуры.

В то же время было заимствовано воззрение на гонорар, принятое в римском праве, в отличие от юстинианова кодекса. Вознаграждение за защиту в суде или совет перестало быть платой за личную услугу. Его стали трактовать как почетный дар со стороны клиента, которого нельзя было ни обусловливать, ни требовать через суд.

Вот какие сведения приводит в своем подробнейшем труде «Организация адвокатуры» (1893 г.) замечательный ученый Е.Васьковский, исследуя историю французской адвокатуры.

• Заниматься адвокатской деятельностью может только лицо, внесенное в список адвокатов и допущенное к стажу. Везде, где существует список, право вести устную защиту в судах принадлежит исключительно адвокатам. Адвокат имеет право беспрепятственно сноситься с арестованным клиентом.

• Политические убеждения, речи и сочинения адвокатов не подлежат дисциплинарной власти.

Ни одно из наказаний не может быть применено к адвокату прежде, чем он будет выслушан или приглашен председателем за пять дней до заседания. Адвокат, подвергшийся временному запрещению практики или исключению из списка, может принести апелляцию в аппелляционный суд в течение десяти дней со времени сообщения ему решения совета. Прокуратура ни в коем случае не имеет права обжаловать решения совета.

Как следует из решений совета парижской адвокатуры, исключение из списка применялось в случае нарушения наиболее важных правил профессии — несовместимость, злоупотребление доверием, спекулирование недвижимостью, нарушение присяги, обман, безнравственное, доходящее до скандала поведение, ростовщичество, погоня за клиентурой. Временное запрещение практики налагалось за составление условий о гонораре, приискивание клиентов, требование гонорара вперед, непочтение к магистратуре. В соответствии с законом 1822 г., «древние обычаи адвокатуры оставляются в полной силе».

Независимость для адвоката — это и право, и обязанность. Она предписывает адвокату защищать справедливое дело, не заботясь ни о своих личных интересах, ни о могуществе противника.

Адвокат должен строго соблюдать вековые традиции своего сословия и защищать всегда и везде его права и привилегии. Он должен держать себя с достоинством, приличествующим его званию, как в своем консультационном кабинете, так и в зале суда. Если достоинство его, как человека, принадлежит одному ему, то достоинство его как адвоката принадлежит целому сословию. Вот почему в то время, как его частная жизнь — неприкосновенное святилище, дисциплина имеет право требовать от него отчета о его поступках, когда они могут компрометировать честь и достоинство всего сословия.

Недостойно адвоката хлопотать о клиентуре. Нужно, чтобы клиенты искали его, а не он клиентов. Поэтому все способы, направленные на привлечение клиентов, начиная с газетных объявлений и кончая табличками на дверях, безусловно, запрещены. Тем более адвокату не позволительно привлекать себе клиентуру, заключая договоры с чиновниками, маклерами и поверенными.

Профессия адвоката по своей сути свободна. Он имеет право, не объявляя мотивов, отказаться от дела, доверенного ему. Однако обычай сословия предписывает адвокату не отказывать в своей помощи бедным.

От гражданского дела, которое адвокат принял по соглашению, он может отказаться, если убедится в его несправедливости. Этот принцип заимствован из римского права.

В случае, если юридическая сторона дела вызывает у адвоката сомнения, он может принять его. В случае же сомнения в нравственной стороне дела он должен отказаться.

К уголовным делам применяется другой принцип: адвокат может вести любое дело, даже если он сомневается в невинности клиента, так как гуманность требует, чтобы каждый подсудимый был защищен. Роль адвоката заключается в том, чтобы выставить на вид сомнения или вызвать снисхождение к подсудимому.

Если адвокат вел дело одной стороны, он не должен защищать или давать советы другой стороне в том же процессе, так как этим он нарушает адвокатскую тайну.

Недостойно адвоката поддерживать в одном процессе точку зрения, которую он опровергал в другом. Поступать так, значит навлекать на себя упрек в шаткости своих убеждений.

Честность адвоката представляет столь твердо установившийся факт, что он никогда не дает расписки в получении бумаг, которые ему доверены. И если адвокат объявляет, что он их возвратил, то ему верят на слово, без присяги. Это одно из самых древних и самых почетных правил профессии. Нет примера злоупотребления им.

Адвокат отвечает за свои советы не более, чем судья за свои решения. Если тот или другой ошибается, то предположение остается всегда в пользу их добросовестности. Для адвоката это древний обычай, который освящен действующим законом.

Адвокат имеет право получать вознаграждение за свой труд. Но он не должен заключать на этот счет никаких условий. Однако бескорыстие требует, чтобы адвокат был умерен в своем гонораре. Гонорар, предлагаемый клиентом адвокату, является наградой за указанную услугу, доказательством благодарности. Следовательно, не может допускать ни таксы, ни принуждения. Хотя действующее законодательство допускает иск о гонораре, но в Париже и большинстве других городов неизменно применяется правило древней адвокатуры, по которому всякое судебное требование уплаты гонорара воспрещено адвокату под страхом исключения из сословия. Адвокат должен принимать то вознаграждение, которое дает ему клиент по доброй воле.

Если адвоката просят защищать дело вне места его жительства, то он не нарушит правил бескорыстия и деликатности, если пожелает, чтобы вознаграждение было ему вручено или, по крайней мере, обещано. Самая строгая деликатность не заставляет приносить несправедливые жертвы.

Во всех делах по назначению, уголовных или гражданских, адвокату запрещено принимать гонорар, даже если его предложат.

Несмотря на то, что социально-политические условия Франции вовсе не содействовали расцвету адвокатуры, это профессиональное сообщество оставалось удивительно устойчивым, на редкость верным лучшим из своих традиций. И его история остается непревзойденным образцом профессиональной самоорганизации адвокатов, гарантировавшей ее независимость и чистоту рядов.

Столь подробно напомнить о пути, пройденном французской адвокатурой, обеспечившей своему сословию высокий уровень независимости, уважение и долгую жизнь в истории, мы решили прежде всего с целью задать тон, надеемся, конструктивной дискуссии о будущем украинской адвокатуры, о ее пути к ее самоорганизации. Которая, надеемся, спустя много лет послужит образцом кому-то еще.

Александра Примаченко, Зеркало недели