Записки районного опера. Разврат: дважды насильник Кеша…

Убивают насильники редко, в основном же всё обходится полудружескими побоями. Если повезёт с адвокатом, и удастся договориться с потерпевшими, то даже и «тяжкие телесные» за милую душу сойдут за результат «неосторожного обращения», и про сам факт соития можно сочинить что-то типа: «не совершил, а лишь попытался совершить», – вроде бы одно и то же, но в юриспруденции тут – разница колоссальнейшая! Задержал я как-то одного милого парнишу по имени Кеша… Обычный парень, но когда выпьет – планка падает капитально, полный провал в памяти, что делал, чего натворил – ни фига потом не помнит!.. И вот, значит, в один прекрасный день он ухитрился за несколько часов на территории нашего микрорайона изнасиловать двух женщин!.. Естественно – будучи пьяным в грязь…

Вначале, накачавшись у бочки пивом, и разбавив его затем водочкой, он ясным днём увязался в подъезд за 48-летней женщиной (самому ему было, кстати, всего 18-ть), без лишних церемоний саданул её кулаком по макушке и, повалив на заплёванный пол у лифта, изнасиловал полубесчувственную… Секса там было секунд на 15-ть, но и «до», и «после» – помял он её основательно, и не со зла причём, а так… по пьяни!..

Отправься он после этого домой и отоспись – всё, возможно, так и сошло бы ему с рук. Но он же новых подвигов возжелал!.. Побродил ещё маленько среди 9-этажек, то к одной промелькнувшей мимо него юбке попытался прицепиться, то к другой… Набрёл ещё на одну бочку с пивом и поднабрал градусов, а уж под вечер, когда начинало смеркаться, на пустыре между домами – набросился на первую попавшуюся на глаза проходившую через пустырь деваху. Для начала – засупонил ей кулачищем в лицо (уж привычная дебютная заготовка, можно сказать), затем повалил на песок и попытался воткнуть свой винт в её шайбу. Но тут вышел ему полный облом… Если днём на той женщине под юбкой были только трусики, которых так легко сбросить, или же просто темпераментно изгрызть зубами, то девица оказалась плотно упакованной в колготы.

Чтобы их быстро стянуть – надо иметь ясную голову и умелые, чётко делающие своё дело руки, – не для перепившего мальчугана задача… Запутался он в колготах, – дёргал их, пытаясь содрать или разорвать, а они не поддавались, и всё это происходило под оглушительные крики девицы, хоть и ошарашенной, но не оглушённой его ударами… Причём заметьте, что не глухая ночь была на дворе, а ранний вечер. Куча народу следовало через тот пустырь туда-сюда, и не все из них были столь слепыми-глухими, чтобы в упор «не замечать» какого-то парня с вывалившимися из расстёгнутых брюк гениталиями, пытавшегося что-то там сотворить с извивавшейся и визжащей под ним особой женского пола. Черствоват душой наш народец, малосклонен приходить на помощь ближнему, есть в нём и трусоватость, и благоразумное: «Моя хата – с краю… Не буду мешать двум любящим молодым людям решать свои внутренние проблемы!»

Но и при этом на несколько десятков наших людей всегда найдётся три –четыре человека с недремлющей совестью… Да что о других говорить – я же и сам именно в тот момент переходил этот пустырь!.. Слышу: девка орёт благим матом из кустов: «Помогите-е-е-е-е!..» Вообще-то моя «земля» начиналась за соседним углом, здесь же курировал обстановку мой коллега, опер Вострецов, так что спокойно мог бы я и мимо пройти… Но – пожалел насилуемый женский пол, это – раз. А два – пострадавшая потом всё равно кинулась бы заявлять о насилии в РОВД, не найди мы вовремя её обидчика – ещё один «висяк» упал бы на показатели, а оно нам надо?..

Короче, бросился я в кусты, и с ходу врезал обалдую ногой в черепушку. Он так и отлетел в сторону… Видя такой оборот событий, со всех сторон набежали толпой ещё мужики, смело набросились на уже поверженного мною супостата, и скрутили его.

Как-то само собою получилось, что дальнейшие события потекли рядом со мною, но – как бы параллельно. Я лишь наблюдал, готовый в любой момент вмешаться, начнись вдруг осложнения… В быстро сгущающихся сумерках среди кустов на пустыре слышалась возня, раздавалось шумное дыхание, крики: «Сука, что ты сделал?!», «Ой, дяденьки, не бейте меня!», «Крути руки этой гниде!», и так далее… Один из «вязавших», работавший охранником коммерческой фирмы, случайно оказавшимися при нём наручниками сковал парню руки за спиною, чтобы не сбежал. Так и лежал тот на песке, скорчившись, с вывалившимися из брюк гениталиями, жалкий, слёзно умоляющий: «Ой, отпустите меня, пожалуйста!..», похожий скорее на несчастную жертву садистов, чем на отловленного насильника…

Набежала ещё уйма народа, в основном – услышавшие крики женщины из окрестных многоэтажек. Кто-то побежал вызывать милицию, две девушки подхватили за руки рыдающую жертву насилия, и повели её домой, а остальные – окружили плотным кольцом лежавшего юнца, переговариваясь и по-всякому ругая насильника, то и дело несильно пиная его ногами…

Интересно было вслушиваться в разноголосицу людских разговоров: «Мою дочку вот так же на улице изнасиловали пять лет назад, так того гада и не поймали, а она теперь, после полученных травм – рожать никогда не сможет… У, сволочь!», «Мразь, ты хоть понимаешь, чего натворил?! Да тебе за такое меньше десяти лет никак не дадут!», «Убить тебя мало, гнида!..», «Повесить его, и дело с концом!», «Женщина, что вы такое говорите?.. Это же будет самосуд, а за такое – и посадить могут!», «За этого выродка?! Да нам ещё спасибо скажут, что избавили мир от него!.. Парни, чего смотрите?! Тащите верёвку, и кончим с ним!», «Но вы же неправы, женщина!.. Сами его и вешайте, если вам так уж приспичило, а зачем вы других провоцируете?!. Если что – им ведь, а не вам придётся отвечать…», «А что же, нам его ещё и пожалеть, что ли?..»

Интересно, что валявшийся под ногами у людей и поскуливавший гадёныш, оказывается, чутко вслушивался в происходящие над его головой разговоры, пытаясь уловить в настроениях окружающих хоть какую-нибудь лазейку, и использовать её для облегчения своей участи. И вот слышит он, что между некой гражданкой и остальной частью толпы завязалась дискуссия, и делает неожиданный вывод: раз она спорит с окружающими, значит она – его союзник!.. (Что она предлагала его немедленно повесить, а остальные её отговаривали – до него как-то не допёрло!).

«Тётенька! – взмолился он неожиданно в её адрес, – Скажите им, чтобы отпустили меня!.. Я пойду домой и лягу спать…» Та аж отшатнулась: «Я за тебя ещё и заступаться должна?!. Да пошёл ты!..» Остальные тоже примолкли, сражённые его беспримерной наглостью. В наступившей относительной тишине он проскулил: «Не виноват я, честное слово… Меня самого изнасиловали в 23 года…»

«Что ты мелешь?! – усомнился мужской голос. – Да тебе и сейчас не больше 18-ти!» (Потом оказалось – именно 18-ть ему и есть). Парень всхлипнул: «Не-е-е, мне сейчас двадцать четыре!.. Мужчина, пожалейте – у вас такой добрый голос… Разрешите мне уйти, я больше никого трогать не буду!..»

«Во даёт…Да ты – преступник, понял?!. Тебе сидеть теперь полжизни придётся, какое ж тут – «уйти»… Родит же такого подонка земля!.. Я, когда домой приду, всю одежду отстирывать буду должен, потому что ты к ней своими липкими руками прикасался!..», «А-а-а-а!.. Пожалейте меня, я случайно глупостей натворил… я не хотел… Хочу домой!..»

Это глупенькое, пьяненькое и противненькое чмо тактику своих действий выбрало, кстати, довольно-таки правильную: надавить «на слезу», разжалобить, довести супротивников до состояния прострации, чтоб в итоге просто махнули рукою: «А, да пошёл он!..», и – отпустили бы на все четыре стороны. Народишко ведь наш доверчив, любому душегубу склонен поверить, ежели тот скулит и извиняется… И что из того, что душегуб позднее ещё сто невинных людей завалит?.. Их – не жалко, потому что они перед кончиной на коленях не валялись, а жалко – именно его, умоляющего о пощаде…

Окажись у парнишки побольше времени для маневра, и он, обождав, пока удовлетворившая своё любопытство толпа в основном разойдётся, запудрил бы мозги оставшимся, и спустя самое позднее час-полтора – утопал бы восвояси вольной пташкой… Но увы – не легла судьба ему благосклонной решкой, а легла суровым орлом: спустя полчаса всё ж таки прикатила вызванная по телефону милиция. Выскочившие из мятого «уазика» мои коллеги приблизились к толпе и перехватили инициативу в свои руки: «Что здесь происходит?.. Кто этот гражданин?.. Почему у него штаны – стянутые?.. Кто надел на него наручники – вы?.. А по какому, собственно говоря, праву вы применили спецсредства?.. Вы кто – сотрудник милиции?.. Ах, нет… Тогда права на их применение вы не имели!..»

Настроение толпы сразу же изменилось. Ведь ранее все почему-то думали, что приехавшие менты первым делом зверски изобьют бандюгу дубинками и ногами, под одобрительный рёв и улюлюканье присутствующих… Вместо этого самым скучным образом им было напомнено о существовании закона, перед которым все равны, и все безвинны до тех пор, пока вина гражданина в установленном порядке не будет доказана по суду. Понятно, что сами служители закона закон тот нарушают регулярно и привычно, но что можно им, то категорически нельзя всем остальным, – это ж и ежу понятно!.. И толпа буквально на глазах начала растекаться в разные стороны – никому не хотелось быть обвинённой в том, что они били лежавшего парня, или словесно оскорбляли его… С большим трудом удалось тормознуть 3-4 человек, необходимых для дела в качестве свидетелей. Их и задержанного парня повели к машине. Наручники с задержанного так и не сняли – оказывается, сломался замочек. Только в РОВД удалось избавить его от наручников, перепилив их пилкой. На запястьях остались глубокие порезы, – следы от сильных зажимов.

Заметьте, я так и не показался своим коллегам на глаза, держась от них на почтительном расстоянии, и оставшись незамеченным в сумерках… Почему – так?.. Если честно, то был я под сильным шофе, и не хотел встревать в ситуацию, чреватую моим скорым появлением в РОВД, и, вполне возможно, близким общением с начальством… Пусть награда не ищет обезвредившего насильника героя (меня, то есть!), я вообще не любитель наград, главное – чтобы начальство долбало поменьше, а остальное – до лампочки!..

…Назавтра, придя на работу, я «узнал» от коллег о предотвращенном мирным населением изнасиловании. Порадовался возросшему правосознанию масс, наконец-то вступивших в ожесточённую схватку с преступностью. Пообщался с самим задержанным, – вполне заурядный, обычный, в трезвом виде – относительно безобидный, но когда выпьет – подвержен шизе, да ещё и с сексуальным уклоном… Теперь мы знали и о предыдущем его нападении на женщину в подъезде (ей потом пришлось два месяца проваляться в больнице)… Два изнасилования за день (впрочем, одно из них осталось неоконченным), с нанесением тяжких телесных – тут не отвертишься, вкатят на всю катушку, а в «зоне» ещё и опустят… Подогревало нас и общение с пострадавшими и свидетелями: «Мерзавец!.. Сволочь конченная!.. Расстрелять такого – и то будет мало!..» Воодушевляло отсутствие у парня богатых родичей и влиятельных друзей, – не откупится и не прикроется связями, как это порою бывает…Короче – надёжное дело, верняк!.. И будет нам лишняя палочка в показателях…

…Прошло три месяца. Дело довольно-таки быстро передали в суд, вскоре состоялся процесс… И что же я узнаю?.. Дважды насильник и избиватель женщин отделывается тремя годами у с л о в н о, с обязательством извиниться перед пострадавшими и возместить ущерб каждой из них. (А знали б вы, сколько первая из жертв израсходовала на одни только лекарства!)

Как ему удалось отвертеться так легко – ума не приложу… Подкупил судью?.. Да не могло быть в его семье таких крупных денежных сумм!.. Растрогал пострадавших, свидетелей, судью с народными заседателями и прокурора своими россказнями и хныканьем?.. Похоже, – в таланте по этой части ему не откажешь…Ловок сукин сын!.. А до этого наверняка и следачку свою, молоденькую бабёнку, разжалобил до слёз… Это только кажется, что к насильникам женская часть сотрудников правоохранительных органов относится с двойной строгостью, на самом деле всё – наоборот… У многих из них мужья – импотенты, или около того… Измучились они без регулярно- жаркого секса. Как увидят мужчину (тем более- парня посмазливее!), которого хватает м н о г и м – так и наполняются сочувствием, тайным одобрением даже: «Вот как надо, а не как у моего тюфяка!..»

Короче, дело на суд вышло недоработанным, сильно недотянутым в некоторых второстепенных подробностях… Судья – женщина могла бы в ходе судебного заседания преодолеть этот недоработок следствия, но – тоже не расстаралось… И вот финал: за куда меньшее на моей памяти давали и пять, и десять лет, а этому – условный приговор в зубы… И – гуляй, Вася, до следующего разноса!..

Сказать, что у меня от подобной несправедливости был шок, потрясение, эмоциональный удар – не могу. Не так, что, мол, – «мы старались, ловили его, а суд – отпустил бандита на свободу!..» Да, сука он… Но раз уж отпустили – пусть гуляет!.. Если ещё и такое близко к сердцу принимать – спалишь нервишки, и загнёшься в два счёта… Много разгуливает по свету всякой нечисти, одной больше или меньше – особой разницы не вижу.

ПЕНСИОНЕРКА И БАЛБЕС

Само собою, что в случае действительного изуверства и нечеловеческой жестокости мы не миндальничаем и не колеблемся. Когда надо – угрозыск может быть решительным и беспощадным. Как в случае с 67-летней пенсионеркой Максименко, например…

Жила у бабули квартирантка, учащаяся ПТУ, и был у неё ухажёр, вполне заурядный 24-летний балбес, по кличке «Дудка». Жил он на шее у родителей, не тужил особо, числился для виду то слесарем в жилуправлении, то разнорабочим на заводе, то охранником в какой-нибудь фирме… Типичное чмо – трутень, с постоянной тягой где-то что-то урвать… И вот однажды заглянул он к своей крале в гости, а она как раз укатила в деревню, мамашу навестить. Бабуля же намедни получила пенсию за два месяца, купила у соседки литровую банку самогона, и успела частично оприходовать. Плеснула в стаканчик и заглянувшему на огонёк гостю. Он не отказался, – не гордый, на халяву мог пить что угодно и с кем попало. Далее, по позднейшим показаниям Дудки, захмелевшая пенсионерка предложила ему вступить с нею в половой контакт, пообещав за это отслюнявить пару ассигнаций из неосторожно показанной Дудке тощей пачки. Юноша не смог отказать в скромной просьбе одинокой как перст судьбы ветеранши, и ей якобы так понравилось, что она стала требовать повторов «на бис». Ну а далее увлечённый процессом отрабатывания денег Дудка немножко переусердствовал… Так это было, или не совсем так – неизвестно. Факт лишь то, что заглянувшая через три часа к старушенции соседка обнаружила её в виде лежавшего на кровати лицом вниз трупа, с торчащей из заднего прохода шваброй… Прям – таки сценка из голливудского ужастика!..

На Дудку мы вышли через два дня, – он элементарно «засветился» отпечатками своих пальцев на швабре!.. На первом же допросе – раскололся. Отнятую у бабки и наполовину уже пропитую им пенсию кражей он не считал, объявив её «законной платой за секс-услуги». Не признавал себя и убийцей: «Подумаешь – затрахал старуху до смерти… Да за такое в Уголовном Кодексе даже и статьи нет!» И всё почему-то упирал на будто бы полученный пенсионеркой от его манипуляций со шваброй немыслимый и долгожданнейший ею оргазм, хотя судмедэксперт смог лишь удостоверить, что перед кончиной бабуля совершила акт обильной дефекации, или, говоря понятнее – обгадилась…

И как ни рыдал в своём последнем слове на суде гадёныш, как ни намекал на якобы внезапно вспыхнувшую в его груди пламенную страсть к заслуженной ветеранше (дескать, в порыве страсти взял да и затолкал рукоятку швабры ей в задницу чуть ли не до самого горла!), но суд в его огненные чувства не поверил, и закрыл его отдыхать от свободы в зарешёченный санаторий на 12-ть долгих лет…

(Продолжение следует)

Владимир КУЗЕМКО, специально для «УК»

P.S. Републикация материалов Владимира Куземко, возможна только с разрешения автора!