Будни и праздники реанимации. Когда волосы дыбом встают
Есть в Киеве заведение, куда никто не рвется, но в котором почти все побывали. Это Клиническая больница скорой помощи на Левом берегу. Если не самого угораздит, то, как минимум, близких проведать приходится. Феномен БСП будоражит журналистов, профиль которых – кровавые сенсации. Сами врачи воспринимают интерес к себе скептически. У них здесь монотонная и низкооплачиваемая работа. Корреспонденты портала 24.UA поговорили об особенностях столичной экстремальной медицины с одним из старожилов БСП. Сергей работает анестезиологом в здешней реанимации уже лет двадцать, и повидал всякого. В разговоре принял участие и коллега Сергея – Ростислав. Он – хирург в 17 городской клинической больнице, аналоге БСП на Правом берегу. Стаж у Ростислава поменьше, а зарплата такая же – порядка 900 гривен.
ОСОБЫЙ КОНТИНГЕНТ
-Сколько человек принимает Больница скорой помощи ежедневно?
Сергей: – В самые спокойные дни – человек 50-70. Но может доходить и до трехсот, включая спецтравмы, так называемый вытрезвитель. Сейчас ведь нет вытрезвителей, но есть отделение спецтравм, которое никогда не пустует, особенно под праздники.
-Сюда свозят бомжей и алкоголиков?
Сергей: -Бомжей, тех, кого находят на улице. Кто лежит уже вообще никакой.
-То есть, человек не получил травму, а просто напился и лежит. Его привезут к вам?
Сергей: -Да. Он ночует до утра. Утром его моют, приводят в порядок, он оплачивает услуги и отправляется домой. Контингент тут самый разнообразный.
-Крутые тоже попадают?
Сергей: -Все попадают. У нас больница специфическая: берет любого человека.
Еще привозят к нам из следственного изолятора заключенных, которые глотают супинаторы, куски ложек, чтобы отлежаться, отоспаться. Их здесь оперируют – фактически это филиал тюрьмы. Врачи наши, палаты обычные, только под охраной. Подследственный в наручниках, два сопровождающих…
-Милиционеры стоят, смотрит за операцией?
Сергей: –Они стоят до того момента, пока не введут наркоз. Под наркозом убежать невозможно.
Раньше, лет десять назад, привозили негров, абсолютно никаких. Мы не могли понять, что с ними. Они умирали, а при вскрытии в них находили пакетики с героином. Это тогда было в новинку. А сейчас их к нам не возят. Их прямо в милиции кормят всякими проносными средствами. Возле унитаза.
-Кто еще у вас бывает?
Сергей: – Рядом – базар «Юность», так поступают продавцы, особенно в зимний период. Попробуй отстоять целый день на морозе, не употребляя алкоголь! Ползимы отстоял, привозят: поджелудочная железа уже посаженная. Поэтому пол-«Юности» прооперировалось в больничке.
Зимой, в морозы, поступает очень много бомжей, которые здесь как бы складируются. Потом они приживаются по этажам, выполняют санитарскую работу – чтобы их на улицу не гнали. Их для этого приводят в порядок, обрабатывают. А потом они исчезают. Это нормальное явление, потому что не выгонять же их на улицу, чтобы утром труп получить…
Есть постоянный контингент дедушек и бабушек, которые любят импортные автомобили…
–?
Сергей: –Выбирается машина покруче, и где-нибудь возле светофора, под него подставляется нога…
–И у нас такое есть?!
Сергей: –Да. У нас же всегда виноват водитель, у нас же пешеход виноватым не бывает. Они поступают, лечатся, получают с водителя определенную сумму…
Лет десять-пятнадцать назад, когда было резкое несоответствие между ценами и зарплатой, привозили очень много дедушек и бабушек с попытками суицида, с падением с высоты. Бабушку везут, а при ней паспорт, завещание, деньги на похороны.
–Мест в больнице для всех хватает, или, бывает, лежат штабелями?
Сергей: –Нет, не штабелями. Если переполняется отделение, кладут в другое, на свободные места.
–В коридоре не будут лежать?
Сергей: –Бывает, что и в коридоре лежат.
–А за деньги можно заказать вип-палату на одного?
Сергей: –Есть палаты, где по одному, по двое лежат. За это в фонд отделения сдается определенная сумма, в кассу больницы. А отделение тратит ее на ремонт, закупает простыни и т.д.
-Какие травмы преобладают у больных? Связанные с ДТП, алкоголем, бытовые, другие какие-то?
Сергей: -Все зависит от сезона. Как выпал снег, а народ – на летних шинах, первые двое суток везут пострадавших в ДТП. Как дождь прошел после длительного сухого сезона – везут ДТП. После праздников – жертвы бытовых разборок, в пятницу – тоже. Народ расслабляется после трудовой недели: ткнут дома кого-то ножом или дадут мясорубкой по голове. Или топориком для разделки мяса.
А так, на бытовой почве – ну, падения. Бывает – три-четыре случая в сутки, бывает – ни одного.
Ростислав: – Очень много жертв нападения. Шла женщина по улице Заболотного, ее ударили сзади по голове, забрали сумочку, и скинули ее в канализационный люк.
-Это, наверное, связано с большим количеством люмпенов, приезжающих в Киев? Тех, кто ворует мобильные телефоны и т.п.
Ростислав: -Говоря литературным языком, маргиналы, девианты. Столица здесь, заработки выше у людей…
-Затеряться легче.
Сергей: -Да. Из этого и складываются предпосылки печальной, скажем так, статистики.
-А огнестрельные ранения?
Сергей: -Огнестрельные сейчас редкость. Их период был в первой половине девяностых. Тогда огнестрелы шли практически каждый день. И ножевых было очень много. Бандиты сами нам звонили и предупреждали, что у них сегодня, допустим, в 11 утра разборка – чтобы мы были готовы их принять к половине двенадцатого – двенадцати. Потом их привозили: с одной стороны человека три подстреленных, с другой пять. В коридоре – дежурство: с одной стороны – одна группировка, с другой – другая, посреди – один-два милиционера. Сейчас такого нет. Сейчас огнестрелы – или по неосторожности, или какие-то бытовые разборки, или суициды.
–Бывали ли случаи, что человека, которого не смогли сразу уничтожить, приходили добивать в больницу?
Сергей: – Раньше было. Поступали угрозы, и тогда и противогранатные сети на окна натягивали, и охрана стояла. Но угроз, приведенных в исполнение, не было, потому что кордон стоял непреодолимый. И Беркут, и ОМОН.
Ростислав: – Иногда бандитов – именно бандитов, а не урлу – приятнее и легче лечить, чем обыкновенного обывателя. Потому что обыватель бывает жесток, груб и неприятен, а бандиты, они всегда знают: врач – это на их языке «лепила». Если он не сделает, тогда мы с ним поговорим. А если сделает – вопросов никто не будет иметь.
ПАСХА И ДРУГИЕ РАДОСТИ
Ростислав: – У всех хирургов золотое время – это Пасха. Народ мнит себе, что он, там, блюдет пост, кушает овсянку. А потом начинает ГАВЭТЬ. Они как до сала дорвутся! Поджелудочная кричит: «Ай-яй-яй!» А народу пох. Он глаза залил, три дня гуляет, на четвертый – пузо от-такенное, стула нет, глаза на лоб лезут. «Дохтор!!»
Сергей: – Первые сутки они еще сидят дома. Потому что еще праздник. Вторые сутки сидят на детском панадоле который обезболивает, а уже потом их везут к нам.
Много отравлений бывает. Почему-то слабоалкогольными напитками. Джин-тоник, Ром-кола. Человек выпивает три, четыре, пять бутылочек, и поджелудочная железа не справляется с этим. Еще много отравлений какими-то суррогатами вина. Привозят по четыре-пять человек, которые распивали бутылку вина. Всем плохо, у всех сознание отключается, низкое давление…
–А водкой паленой сильно травятся?
Сергей: –Водкой сейчас меньше. Привозят еще тех, кто ходил к бабушкам, которые заговаривают от пьянства и всего остального. Они потом дают выпить чемеричной воды. Это что-то специфическое, в ветеринарии применяется, я точно не знаю. Вызывает кардиотоксическое действие: редкий пульс, низкое давление, человек вообще никакой. Жена рядом плачет, заламывает руки: «Спасите!» – «Ну и что же вы ему давали?» – «Да вот бабушка сказала: дайте ему, он пить бросит»…
–Бывают ли травмы сексуального характера?
Сергей: – В последнее время зачастили к нам мужчины и женщины с вибраторами, с баллончиками от лака в разных местах, ушедшими очень далеко. Которые надо доставать или эндоскопическим или хирургическим путем. Больные – с выпученными глазами: вибратор еще работает, и они ждут, когда же эти батарейки закончатся!
Ростислав: – У меня было самое яркое впечатление: девушка для своего любимого танцевала на рояле. В обнаженном виде, но на шпильках длиной 18 сантиметров. И случайно одна нога поскользнулась – разрыв промежности. Ну, а по поводу бананов, бутылок – я не видел.
-Не встречались ли вам травмы, связанные с политической деятельностью?
Сергей: – Нет.
Ростислав: – К сожалению. Моя мечта была работать в Госпитале МВД. Меня бы там называли «доктор смерть». Они бы у меня все были здоровы насмерть…
СКОРАЯ ПОЛИТПОМОШЬ
–Бывает, что к вам привозят знаменитостей? Или их везут в «Борис»?
Сергей: –Поступают и телеведущие, и актеры. Никто ведь не застрахован. Обычно у них есть знакомые, которые звонят и просят принять и прооперировать в первую очередь.
–Политиков привозили? Тех, что в телевизоре. Или они только в Германии и Швейцарии лечатся?
Сергей: –Лечатся там. Но когда что-нибудь случается экстренное, срочное, появляются все. В том числе и у нас. Обычно приезжают сами – срочно что-то проверить.
–Как они себя ведут?
Сергей: –Некоторые – как обычные люди. Но попадается много больных, приближенных к депутатам. У этих претензий гораздо больше. «Да мы, да я!.. Да тут щас все будет на уши поставлено…» Такие обычно обрубаются сразу – одним разговором, что патологоанатому все равно, кого вскрывать: или бомжа, или тебя.
А если в пьяном виде поступают – тогда хамство. Поэтому с ними никто не хочет иметь дело.
– Качество медицины зависит от престижности заведения? Человек пойдет в «Медиком» и человек пойдет к вам – где его лучше вылечат?
Ростислав: – Практически, врачи работают одинаково, они одни и те же. Только в дорогих клиниках действует система выдуривания денег.
-А как лечат в «Феофании»? И для чего она нужна, если «небожители» едут лечиться за границу?
Ростислав: -Те, кто общался в этой среде, знают, что всю жизнь в Четвертом управлении работали ЖОРы, ЛОРы и ДОРы – жены, любовницы и дочери ответственных работников. Я не хочу сказать, что там нет высококлассных специалистов. Но если бы там был открытый конкурс на замещение вакансий – тогда да. А так…
-Почему наши жулики до и после СИЗО ложатся в дорогие больницы? Их там отбить легче от прокуратуры и милиции?
Ростислав: -Честно говоря, не знаю. На самом деле любой из врачей может отбить своего пациента от любого. Если человек придет и скажет: «Мне нужен такой-то период времени».
-Губернаторы этим перед угрозой отставки активно пользуются. Во сколько бы нам, журналистам, обошлась благодарность за больничный? Сто гривен, сто долларов?
Ростислав: -Все зависит от периода. Минимум больничный дается на 5 дней, потом он продлевается еще на 5 дней, а свыше 10 дней уже нужна подпись заведующего отделением. То есть если вы хотите 10 дней, то это будет одна цена. Если больше – вам придется поговорить с заведующим отделением и сделать финансовые вливания в его кошелек.
-Максимальный срок какой может быть?
Ростислав: -Без ВТЭК и перехода на инвалидность?
-Ну, допустим, надо на море съездить.
Ростислав: -И вам десяти дней мало? Хорошо тогда вы отдыхаете!
-Максимально человек может месяц дурака валять?
Ростислав: -Насколько я помню, до 90 дней. После месяца дается направление на ЛКК – лечебно-консультационную комиссию. В этом уже и главврач участвует.
КОГДА ВОЛОСЫ ДЫБОМ ВСТАЮТ. ВОПРОСЫ НЕ ПО ТЕМЕ
–Насколько престижно работать в БСП?
Сергей: –Те, кто к нам сегодня приходят из института, приходят за тем, чтобы набраться опыта и поехать куда-то. Для этого им достаточно проработать полгода. Потому что у нас и политравма, и нейрохирургия, и вся травматология, вся полостная хирургия, сердечно-сосудистая. Практически все, что есть на свете, имеет здесь свои отделения.
-Ющенко на заре своего президентства, помнится, хотел закрепить норму, чтобы выпускники медицинских вузов какое-то время отрабатывали в глубинке.
Ростислав: -Это не Ющенко, это Поляченко, бывший министр здравоохранения.
-Но и Ющенко, кажется, к этому тоже призывал.
Ростислав: -Если честно, это класс! Но тут тоже ситуация двойственная. Когда есть старший товарищ, можно подойти и посоветоваться. Защитить себя морально, разделив ответственность. А в этих жестких условиях, когда ты сам себе и уролог, и травматолог, и нейрохирург, рядом куча книг, а единственная связь – по телефону, то это здорово, но и неправильно. Сколько бы ты ни проработал, всегда бывают ситуации, когда одна голова – хорошо, а две – больше.
– Приходилось слышать, что возлагаются большие надежды на интернет, который проведут в каждое село (что и Тимошенко, кстати, обещает)…
Ростислав: – Они все хорошо говорят…
– …И тогда врач в деревне сможет зайти на супермедицинский сайт, создание которого планировалось чуть ли не на уровне Минздрава, и обсудить свой случай с коллегами со всей страны.
Ростислав: -…А они все сидят в интернете и ждут, когда он спросит. Им глубоко индифферентно, чего он хочет. Закинуть вопрос в сеть реально, но не в экстренных случаях.
Те, кто выехал «в поле», знают, что и седеем мы там, и волосы дыбом встают…
-Человеку полезно побывать в экстремальных ситуациях, чтобы потом стать классным врачом?
Ростислав: -Кому как. Это все равно, что спросить, удобно ли каждому из людей прыгнуть с парашютом.
-Уровень медицинских услуг населению за последние годы улучшается или нет?
Ростислав: -По сравнению с каким периодом? С девяносто первым годом?
-Да, возьмем 91-й, незалежнисть.
Ростислав: -Улучшается.
-В чем это проявляется?
Ростислав: -Очень приятно, что ребята на скорой помощи, наконец, стали работать в перчатках. Очень большое количество врачей в период в 91 по 93 год получили ВИЧ. Об этом мало кто говорит, но это так.
Во-вторых, много принес доступ в Сеть. Там есть много медицинской информации. Еще есть выставки, большое количество литературы…
-В вузах теперь учат лучше? Сейчас ведь, были бы деньги, получишь диплом. А дальше как?
Ростислав: -Высшее образование – это на 95% самообразование. Поэтому трудно судить.
-Шансы человека вылечится, заплатив пусть и последние деньги, сегодня выше или ниже? С одной стороны – масса больниц, с другой – не понятно, к кому ты пришел.
Ростислав: -Вот здесь нужна хорошая почта, так называемый народный телеграф. В Киеве сейчас большая конкуренция врачей, а отъедь на 60 километров – хирургов нет вообще.
НЕЗАКОННОЕ ВОЗНАГРАЖДЕНИЕ
–Приходилось слышать о том, что БСП – одна из самых коррумпированных больниц.
Сергей: –…На одну зарплату прожить честно невозможно. Поэтому… В 80 процентах случаев родственники сами приходят и спрашивают, сколько они должны. Это называется незаконное вознаграждение. Но если есть угроза жизни больного, тогда никто ничего не ждет и не спрашивает, есть родственники или нет – сразу в операционную.
Ростислав: -Я всегда в таких случаях цитирую Семашко – был у нас такой первый министр здравоохранения Советского Союза. Вот он сказал в 19 году: «Хороших врачей народ прокормит, а плохие нам не нужны». Вот и все.
– И все же, в какую сумму, в среднем, обойдется благодарность врачу? Например, за операцию аппендицита. Это нормальный вопрос.
Ростислав: – Все зависит от благосостояния человека…
-Ну, хорошо. Ели у него не острый случай? Какие условия ему поставят?
Ростислав: -Тогда его придется очень тщательно обследовать. Каждый анализ стоит порядка 70 гривен, если в платной лаборатории. В обычной – от 5 до 20.
– А дальше? Операция, наркоз…
Ростислав: -Опять же, все зависит от человека. Но иногда простое «спасибо» стоит дороже любых денег. Я работал в больнице в России, в Псковской области. И на Новый год меня поздравлял человек, которому я пришил отсеченные пальцы – этими же пальцами. Мне было очень приятно, хотя денег мне там не дали. Но очень было приятно.
–Чем же еще врач может поживиться, кроме как благодарностями от родственников? Какие есть «леваки»?
Сергей: –Практически никаких. Дополнительная работа. Есть пословица, что когда врач работает на ставку, есть ему нечего. А когда он работает на полторы ставки, ему есть некогда.
И сегодня к нам приходит мало народа. Студенты старших курсов мединститутов ищут подработку в фармацевтических фирмах. И когда они получают диплом хирурга или терапевта, редко кто уходит по распределению. Студент к тому времени два-три года успешно пораспространял лекарства, и за сто долларов работать в больнице не хочет.
Были у нас ребята талантливые, отрабатывали после вуза год-полтора, потом уходили. Я их встречал в городе: начальник какой-то смены по продаже холодильного оборудования, две с половиной тысячи долларов в месяц.
–Бывали ли случаи особой благодарности со стороны больных или их родственников? Или же, наоборот, случаи мести врачам.
Сергей: –Месть врачу – это у нас регулярно, через прокуратуру. Народ ходит туда жалобы писать как на работу. Родственникам бесполезно что-то объяснять, когда поступает умирающий больной. Особенно, если у них настольная книга – подшивка журнала «Здоровье» за 70-е. Нельзя объяснить, почему мы не делали дыхание рот в рот, если работает система искусственной вентиляции легких.
–А нападения на врачей были?
Сергей: –Был случай, давно уже, когда умер азербайджанец, а по их законам хоронить его надо до захода солнца. И родственники требовали выдачи тела, и брали в заложники врача. В приемнике их собралось очень много. Кто-то вызвал ОМОН, и их утихомирили быстро.
Угрозы бывают часто. Особенно от обкурившихся малолеток, когда привозят кого-то из их компании с передозом, совсем синего. Но это всерьез не воспринимается.
–А случаи щедрости?
Сергей: –Запредельной щедрости не было. Были обещания – машин, квартир и всего остального, если вы спасете, если вы вытянете… Потом это все быстро забывается.
–Есть врачи, которые принципиально не берут?
Сергей: –…Нет, практически берут все.
Врачам надо, чтобы зарплату подняли. Наступает определенный период, когда уже тошнит от того, что ты должен общаться с родственниками на финансовые темы. Не хочется уже никаких денег, не хочется ничего.
–Почему же вы здесь работаете 20 лет?
Сергей: –Я здесь работаю потому, что, как говорят, роскошь засасывает. Вот так же и все это дерьмо засасывает. Есть определенный выброс адреналина при такой работе. Людей, которые ее резко бросают, тянет обратно.
А потом уже наступает усталость. Человек ищет работу потише и поспокойнее.
О ЛИЧНОМ
–Какие профзаболевания у самих врачей?
Ростислав: -Естественно, это варикоз. Потому что мы часами стоим во время операции. Страдают ноги.
Плюс – работа отражается на психоэмоциональном состоянии. Нельзя выйти из операционной и забыть все. Каждый из нас боится, что с нашими пациентами, боже упаси, что-то случится. Боже упаси, ты что-то не так сделал. От этого самоедства – инфаркты, естественно. Есть поговорка, что врачи и их родственники болеют совсем не так, как написано в книжках.
Сергей: –Прежде всего, мы работаем с необследованными больными. Ты имеешь дело с человеком, который поступил с улицы, о нем ничего не известно. Работаешь в перчатках, но все равно… Не может быть, чтобы в больнице, которая принимает по 35-40 тысяч больных в год, не было ВИЧ-инфицированных. Но если больной поступает с ножом в груди, его сразу везут в операционную и никто ничего не спрашивает.
Есть больные буйные, есть сумасшедшие, которые поступают уже не один раз, которые швыряются флаконами, которых надо утихомирить. Просто скрутить, чтобы уколоть хотя бы, чтобы они уснули. Чтобы с ними можно было работать. Это регулярно происходит.
–Наркотиками врачи приторговывают?
Сергей: – Нет. Те, которые мы применяем в операционной, у наркоманов спросом не пользуются. Но, видимо, во всех больницах милиция время от времени на эту тему устраивает проверки. Появляется кто-то, который с таинственным видом подходит в два часа ночи к человеку в белом халате и начинает спрашивать, нельзя ли купить ампулу наркотического препарата. Хотя наркоманы изъясняются совершенно по-другому. У них своеобразный сленг, а тут заученными фразами просят наркотического препарата по сто долларов за ампулу.
При этом ума не хватает положить диктофон или два включенных телефона в карман, – он еще и стремится их под нос подставить. И было так, что мы брали две ампулы анальгина, стирали спиртом надпись и продавали за двести долларов. Мент тут же бежал на экспертизу, а через тридцать минут прибегал клянчить обратно двести долларов…
–Журналисты сильно «достают» просьбами дать сенсацию?
Сергей: –Пару раз было: «Расскажите про торговлю человеческими органами». Ну что я ему могу рассказать? Я же не возьму эту почку и не пойду ее на базар продавать…
–А травмы курьезные, из тех, что «для газет», бывают?
Сергей: –Вот вам официальный случай: человек выпал с 16 этажа. Результат – перелом большого пальца, больше ничего.
–То есть такие истории – не выдумки. Пьяный падал?
Сергей: –Пьяный. Пьяным таки везет. И было падение с высоты собственного роста. Человек поскользнулся, упал позвоночником на шишку. Результат – разрыв межпозвоночной артерии – и все.
–Для молодых врачей есть «прописка» в коллективе?
Сергей: –Нет, ничего такого нет.
–А розыгрыши среди своих случаются?
Сергей: –Бывает. Обычно начальник никогда не стремится иметь зама умнее себя, потому что зам всегда подсидит начальника. Берут зама туповатого, но исполнительного. А сейчас появляется много людей, в том числе во врачебной среде, которые не то, что пишут с ошибками, а просто дремучи. И вот как-то сидит народ, расслабляется после операции. Один из суточных начальников, туповатый, но исполнительный, появляется, видит бутылку водки на столе у хирургов и говорит: «Пьянство в рабочее время? Как ваши фамилии? Завтра будет доложено на пятиминутке!»
И ему на полном серьезе отвечают: «Вот это – профессор Преображенский, а второй – доктор Борменталь».
Утром на пятиминутке он точно так же вылезает и говорит, что вчера были застуканы хирурги: доктор Борменталь и профессор Преображенский, которые в рабочее время пили водку…
–Ваше отношение к образу врача в сериалах, анекдотах. Вас это раздражает?
Сергей: –Относимся к этому с юмором. Если брать наши сериалы, там много несоответствия. Начиная от названия лекарств, которые применяются, до поведения и всего остального.
–Образ врача еще задействован в секс-индустрии – комиксы, порнофильмы. Чем, на ваш взгляд, это вызвано, и существует ли особая сексуальная жизнь врачей?
Ростислав: -Это основывается на том, что врачам найти себе спутника жизни — не зависимо от того, мужчина это или женщина – со стороны очень тяжело. Мало кто смирится с ненормированным рабочим днем, с хождением по кухне в три часа ночи. Мало кто согласится с тем, что человек приходит с работы настолько взвинченным, что готов тут же выйти из себя. Поэтому врачи чаще всего находят себе спутника жизни в медицинской среде, выбирают тех людей, которые могут их понять.
Сергей: –Сексуальной разрядки как таковой, на работе нет. Нет времени.
–А желание?
Сергей: –Желание одно: добраться домой и упасть спать. Или не уснуть на светофоре, когда ты едешь на машине. Такое уже несколько раз было утром после смены…
Ну, а стресс снимается чем? Ну, коньяком. После особых эмоциональных нагрузок. Когда, например, привозят свадьбу разбившуюся, жениха с невестой, которые влетели под КамАЗ. И вслед за ними – сорок-пятьдесят пьяных гостей, которым невозможно ничего объяснить…
Ростислав: -Это только в кино бывает, что после большой драки человек лезет к кому-то целоваться. Обычно после операции ты психоэмоционально настолько истощен, что хочется одного: присесть, покурить и выпить кофе. У меня и врачей, с которыми общаюсь, острой сексуальной нужды ни до, ни после операции не возникает. И потом, мы, врачи, знаем, что всё анатомически одинаково. Зачем платить больше?
P.S. Что не вошло в интервью (бонус) :
1. В киевских больницах засилье кланов. Есть определенный контингент, где работают или только киевляне, или же приезжие, которые закрепились и начали потихоньку перетягивать своих. Из иногородних выделяется тернопольский клан, а также львовский. Среди киевских сильны т.н. кланы Амосовых и Богомольца.
2. Активно практикующий врач в день может получить порядка ста долларов «благодарности» от больных и их родственников.
3. Таисия Повалий удалила три ребра, чтобы иметь красивую фигуру, а София Ротару до сих пор не делала подтяжек на лице, а только ботэкс.
4. В Украине сейчас феодализм, но жить здесь все равно лучше, чем в России, где госбезопасность все под себя подмяла.
