Убийство в стиле рок

Как убивали великого битла? Этим, казалось, раз и навсегда решенным вопросом вновь озадачились авторы взбудоражившего Америку документального фильма «США против Джона Леннона». Уникальные кадры хроники, рассекреченные документы ФБР, люди, которые обычно предпочитают не светиться… Ленту режиссеров Дэвида Лифа и Джона Шайнфелда “США против Джона Леннона” на ура приняли в Америке. Хотя удивить фанатов-битломанов трудно. Леннонизму как всепобеждающему учению удалось переплюнуть ленинизм. Эвересты книг и монбланы кинопленки зафиксировали для истории каждую ягодку клубничной поляны, каждый тумблер желтой подводной лодки. Но нет преград, которые могли бы помешать верным леннонцам Лифу и Шайнфелду познать еще не познанные странности жизни кумира, трагически и нелепо оборванной в 1980 году выстрелами безумца Чэпмена.

Копнули документалисты явно глубже многочисленных предшественников, чего-то добились нахрапом, до кого-то тупо достучались. За несколько лет изысканий кино их сложилось, и, казалось бы, очевидное потребовало немедленной ревизии: убивать Леннона начали задолго до параноика Чэпмена.

Открытие первое: Леннон – враг Никсона

Официальная Америка за десятилетие до выстрелов у Дакота-билдинга пыталась расправиться с бунтарем, который наивно хотел дать миру шанс. Правда, достоверной информации о попытках его физического устранения нет. Но, как утверждается в фильме, администрация Ричарда Никсона делала все возможное, чтобы изгнать неудобного экс-битла из Америки, а правоохранители занесли его имя в реестр опасных личностей, за которыми нужен постоянный надзор. Документалистам удалось вытащить в студию несколько одиозных персонажей типа героя Уотергейта Гордона Лидди и бывших шпиков ФБР, следивших за чумовым британцем. “Водопроводчик” Лидди, которому не откажешь в чувстве юмора, сделал предположение, что фоном для его интервью сделают изображение Сатаны. Киношники, явные демократы, кротко уточнили: не Сатаны, а Никсона.

Из откровений следует, что установку по борьбе с угрозой леннонизма давал сам Джон Эдгар Гувер, директор ФБР. Что даже в коридорах власти изумились докладной записке видного сенатора-республиканца Строма Термонда от 4 февраля 1972 года, адресованной тогдашнему министру юстиции Джону Митчеллу и сотруднику администрации Никсона Биллу Тиммонсу, где Леннон характеризуется как реальная угроза правительству США и предвыборной кампании Никсона.

Критики рукоплещут упорству авторов, которым удалось разыскать уникальные кадры кинохроники, считавшиеся утерянными. Они раскопали в фондах ABC News 20-минутный “нарез”, запечатлевший реакцию американской глубинки на высказывание Леннона, что “Битлз” более популярны, чем Иисус. Если бы только ку-клукс-клан жег пластинки и фотографии четверки! Но ведь и молодняк, девчонки и парни ощутимо раскалены от ненависти к богохульнику. Неосторожно брошенное слово опаснее самой мощной бомбы. Этот кусок в фильме имеет четкую логику. Именно тогда, в 66-м, на взлете битломании зародилось зерно ненависти консервативного истеблишмента Америки к британскому музыканту. А спустя три года, в 69-м, прокричав в разгар войны во Вьетнаме: “Дайте миру шанс!”, Джон показал всем друзьям и недругам, что он больше не сладкоголосый парень с гитарой, а боец, трибун и агитатор.

Еще кадры малоизвестные. Джон, перебравшийся с Йоко Оно в Нью-Йорк, планирует концертный тур по Америке. Да, говорит сегодня Йоко, он собирался призывать молодежь голосовать против войны, а значит, против Никсона. Да, он открыто и демонстративно задружился с радикальными леваками в лице Эбби Хоффмана, Джерри Рубина и лидера “Черных пантер” Бобби Сила. Тогда, перед выборами 1972 года, впервые право голоса получили 18-летние граждане, и шла, говоря патетически, борьба за умы и сердца молодых, для которых Джон был кумиром.

Леннон в Энн-Арбор, штат Мичиган: в компании со Стиви Уандером требует освободить лидера “Белых пантер” Джона Синклэра, которому дали, как в его песне поется, “десять за два”. Десять лет тюрьмы за два косячка, проданных подсадной утке, то есть полицейскому в штатском. Леннон как мантру повторяет со сцены: “Вы должны, должны, должны (и так пятнадцать раз!) его освободить”, заводя и без того кипящую двадцатитысячную толпу. Заклинание подействовало, считает нынешний Синклэр, появляющийся в фильме в качестве одной из “говорящих голов”, – через два дня его освободили.

Леннон метался по Америке, за ним как тени шли соглядатаи. Двадцать шесть фунтов – таков вес секретного досье на него. В кадре – страницы донесений, в которых уже сегодняшней цензурой вымараны отдельные строчки. Кто-то, наверное, еще жив, о ком благоразумнее умолчать. Лиф и Шайнфелд не присваивают себе лавры первооткрывательства, напоминая, как историк Джон Вайнер выгрыз у правительственных архивариусов через суды всех инстанций это досье. За исключением десятка ну очень секретных страниц.

Открытие второе: бунтарь был конформистом

За неполиткорректное высказывание о Христе Леннон публично извинился. Чтобы добиться решения иммиграционного суда в свою пользу, он даже постригся. Когда один из чиновников, от которого что-то зависело в его депортационном деле, сказал, что является поклонником “Битлз”, Джон опустился на колени и стал носовым платком начищать ему ботинки. На решающее заседание явился в суд в строгом черном костюме. Заискивая перед судьей, послал ему букет роз. Крепко задружился с адвокатом, бесконечно далеким от него по взглядам и вкусам. Это не домыслы, а факты, против которых не попрешь.

(Фото: AP)

На адвоката творцы фильма пленки не пожалели. И на премьеру пригласили. Зовут его Леон Уилдес. В Америке, как известно, сильно недолюбливают адвокатов: крючкотворы, циники, жируют на людских бедах. Но как же Леону Уилдесу аплодировали собравшиеся в Линкольн-центре битломаны-ветераны! За дело хлопали: представляя Джона Леннона и Йоко Оно в федеральных инстанциях с 1972 по 1976 год, он, вопреки мощному противодействию властей, добился для пары разрешения на постоянное жительство.

На премьере седовласый Уилдес в безупречном костюме, покачивая носком старомодного ботинка, вызвал гомерический хохот публики байкой, которую, хочется надеяться, он не сочинил, а воспроизвел. Придя домой после первой встречи с Джоном и Йоко, он сказал жене: “Знаешь, я встретился с важным музыкантом Джеком Леммоном и его умнющей женой, японкой Йокомото”. На что супруга ответила: “Ну и темный ты у меня, Леон!” Уилдес быстро “просветлел”, когда стал получать щедрые гонорары. Ситуация была запутана донельзя. Йоко приехала в США, чтобы отыскать Киоко, 9-летнюю дочь от брака с джазовым музыкантом Тони Коксом. Они разошлись в 1963 году, потом снова стали жить вместе и окончательно развелись в 1969-м. Кокс похитил дочку и исчез, и, забегая вперед, скажем, что Йоко удалось с ней воссоединиться лишь в 1998 году. Джон мечтал обосноваться в Нью-Йорке, который считал лучшим городом на земле, но у него истекла временная виза. Им с Йоко грозила депортация по прошествии двух месяцев, на чем настаивали американские власти, козыряя британским обвинением. Тогда, в 1968 году, Джона признали виновным в Англии в хранении cannabis resin, то есть смолообразного гашиша. “Это что, марихуана?” – спросил адвокат у музыканта. “Нет, значительно лучше”, – мечтательно ответствовал Джон и, спохватившись, сказал, что полиция сотворила подставу, подложив наркотик ему, а также Мику Джаггеру и Джорджу Харрисону.

Ухватившись за путаницу с дефинициями различных типов наркотиков, Уилдес умудрился доказать в апелляционном суде, что Леннона осудили в Англии вовсе не за то, что ему первоначально вменялось. Так что британский компромат вроде бы стерли. Далее Уилдес сочинил две вдохновенные петиции, одну для Джона, другую для Йоко, настаивая на выдающемся вкладе каждого из них в сферу искусства. Несмотря на полученный букет, судья принял половинчатое решение: Йоко дали грин-карту, Джону было отказано. Бытует заблуждение, что в Америке ничего не делается по блату. Еще как делается! Только называется культурнее – connections, “связи”. Уилдес 20 лет дружил с региональным директором иммиграционного ведомства Солом Марксом, и тот на свой страх и риск продлил Леннону пребывание в США на месяц. “Только не проси больше и не требуй объяснений, – сказал Сол адвокату. – Посоветуй им выметаться из страны”.

Леннон назвал ситуацию кафкианской и провозгласил воображаемую страну Нутопию – без границ, без законов, без депортаций. И сегодня в Дакоте, в квартире, где вечен дух Леннона, на стене висит знак “Посольство страны Нутопия”. Йоко рассказывает в фильме, что решила собрать письма поддержки от друзей, включая Энди Уорхола, Стэнли Кубрика, Элиа Казана, Леонарда Бернстайна. Уилдес дневал и ночевал в суде, но приходил в отчаяние, видя, что прошения без объяснений тормозятся, а внятных ответов от властей нет. Запахло крысятиной, как в таких случаях говорят в Америке.

В общей сложности пять лет Ленноны бодались с федеральными властями. Уотергейтский скандал и позорная отставка Никсона, конечно же, помогли, но пришлось и прогибаться в тактических целях. Сыграла роль магия музыки “Битлз”: в недрах иммиграционного ведомства нашлись, похоже, меломаны. Согласия несговорчивого доктора Гринспуна, крупнейшего эксперта по наркотикам, выступить в суде с важными для защиты показаниями удалось добиться… автографами. 12-летний сын доктора уговорил папочку.

Втройне счастливым стал для Леннона день 9 октября 1975 года. В день рождения Джона Йоко родила ему сына Шона, про которого он напишет нежнейшую колыбельную Beautiful Boy. А апелляционный суд в тот же день принял решение о предоставлении ему статуса постоянного жителя США. Вот кадр если не века, то конкретного 1975 года – ликующий Джон демонстрирует миру грин-карту. Лифа и Шайнфелда уверяли, что пленка не сохранилась, нету ее, сгинула. Но они упорно искали и за три недели до дедлайна нашли – в пыльном углу одной из студий. За один этот воскрешенный кадр улыбающегося Джона фанаты, похоже, введут их в “Зал славы рок-н-ролла”.

Открытие третье: Йоко все-таки хороший человек

Кого-то фильм просветит, кого-то разозлит. Например, недоброжелателей Йоко, которая в фильме просто ангел без крыльев. Знаю, многие битломаны ее недолюбливают. Ведьма, сгубившая гения, – самый расхожий ярлык. Но судьбу не переиграть, время лечит, и сегодня нельзя не признать, что при всех “но” 73-летняя Йоко выполняет важную миссию хранительницы очага и медиума, через которого с душой любившего ее до беспамятства Джона общаются миллионы его поклонников. Йоко очень помогла авторам фильма, она прослаивает кадры хроники своими неглупыми комментариями, в которых слышится любовь и только любовь. И еще стылая горечь от невозможности переиначить судьбу. Но она всерьез считает, что спасла Джона от более ранней пули какого-нибудь ублюдка типа Ли Харви Освальда. Ведь Хоффман и Рубин уговаривали его провести политический “Вудсток” рядом с республиканским съездом в Майами. “Сердцем понимала, – говорит Йоко, – это смертельно опасно для Джона”. И отговорила от дерзкой затеи. Кто знает, может, тем самым подарила еще несколько лет.

Йоко Оно после трагедии 8 декабря 1980 года. (Фото: AP)

Кстати, помимо Йоко обращались киношники и к двум живым битлам – Полу Маккартни и Ринго Старру. Те вежливо отказались сниматься, но разрешили использовать в саундтреке песни All You Need Is Love и Revolution. А всего в фильме звучит – во фрагментах, разумеется, – около сорока песен Леннона.

“О чем наш фильм? – сказал на премьере Джон Шайнфелд. – Непопулярная война. Президент, превысивший полномочия. Незаконное прослушивание и слежка. Тех, кто протестует, называют антипатриотами. К сожалению, все это резонирует и сегодня”.

Идею воссоздать на пленке депортационную эпопею Леннона режиссеры предлагали студиям и инвесторам еще в конце 90-х годов. Но тогда никто не реагировал. Бились Лиф и Шайнфелд долго и в какой-то момент чуть было не сдались. А ведь матерые профи: Лиф – драматург, продюсер, снимал документалки, музыкальные ленты и телепрограммы, сотрудничал со всеми крупными телесетями. Среди лент, снятых Шайнфелдом отдельно и вместе с Лифом, – биографии Фрэнка Синатры, Питера Селлерса, Боба Хоупа, Гарри Нилсона, группы “Би Джиз”. И только год назад компания Lions Gate подписалась под их проект.

“Мы не могли закончить фильм идиллией, – замечает Дэвид Лиф. – Ведь через пять лет после хеппи-энда с грин-картой Джона не стало. Счастье обернулось трагедией. Вот ведь как судьба раскладывает пасьянс! Кто знает, не выиграй Леннон иммиграционную битву, может быть, был бы жив и сейчас”.

На плакате к фильму – фраза Леннона: “Война закончится, если вы этого захотите”. Значит, сам он не захотел. Последний раз стреляли в 80-м.

Олег Сулькин, Нью-Йорк,

itogi.ru