Как я сидела в тюрьме: личный опыт. Роды на «зоне»

Отсидев 4 года в колонии она была отпущена, получив отсрочку исполнения приговора как многодетная мать. Уголовное дело против нее сфабриковало то же самое УВД, что фабрикует дело против меня ЮВАО. На почве того, что против нас фабриковало дело одно и то же УВД мы с Инной и познакомились.

Инна рассказывает:

«Когда я попала в СИЗО, то поняла: мы заблуждаемся, думая, что издевательства над людьми, подобные тем, которые мы видели в фильмах про Великую Отечественную войну, ушли в прошлое. Они остались. Просто сейчас одни граждане России измываются над другими — в местах лишения свободы. Особенно ярко это проявляется в том, как в СИЗО, тюрьмах и на зоне относятся к беременным и кормящим женщинам. Что такое роды в СИЗО? У заключенной начинаются схватки. Сокамерницы, видя это, начинают долбить в дверь камеры. Как быстро придет дежурный, неизвестно. А ведь нужен еще сопровождающий. Наконец дежурный открывает, сопровождающего находят, вызывают скорую помощь и отвозят женщину в роддом. Во время родов присутствует конвоир. Роженицу приковывают к койке наручниками, а то вдруг она сбежит, она же преступница. Так, прикованная, она рожает ребенка.

Проходит несколько часов после родов, и женщину отвозят обратно в СИЗО. Ребенка оставляют в роддоме. Через пять дней женщину переводят в камеру для беременных и мам с детьми.

Я никогда не забуду, как меня проводили по коридорам СИЗО, и я увидела женщину, у которой начались схватки. Она стояла с большой сумкой, с вещами в руках и ждала, когда придет сопровождающий. Она ждала его больше тридцати минут…

Отдельный разговор — о том, в каких условиях перевозят беременных женщин и женщин с младенцами. Из СИЗО на судебное заседание их этапируют. В автозаке, где может находиться человек десять и более — и беременные, и кормящие матери, и матери с маленькими детьми на руках едут по московским пробкам в автозаке, где летом ужасно жарко, а зимой очень холодно. А ведь это люди, которые пока не признаны виновными. Женщин, у которых приговор вступил в законную силу, переправляют из тюрьмы в колонию. Ближайшая к Москве колония, где есть дом матери и ребенка, в Можайске. Из близлежащих регионов женщин с детьми переправляют в Можайск через Москву. Они могут ехать и неделю. Этапируют в «столыпинских» вагонах. Многие заключенные сидят на полках вдвоем и втроем. Окна задраены наглухо. С ними едет сопровождающий доктор, которому на самом деле глубоко безразлично, что происходит с матерью и с ребенком. Он уходит в купе для персонала, почти не интересуясь состоянием тех, кого «сопровождает».

Со мной вместе в Можайскую колонию транзитом через московское СИЗО ехала девушка с десятимесячным ребенком. При поступлении в СИЗО сначала досмотрели ее, а потом начали досматривать и ребенка. Он спал. Но младенца разбудили, раздели и обыскали — проверили, что у него под рубашечкой, что в памперсах. То есть с младенцами происходит тот же самый телесный досмотр, что и со взрослыми. А вдруг мама спрятала телефон, деньги, наркотики?

Есть сердобольные проверяющие, которые не «шмонают» спящего ребенка. Но подавляющее большинство сотрудников исправительной системы следуют инструкции. Как, например, в моргах люди ко всему привыкают, так же и работники зоны привыкают к слезам, к крикам, к мольбам и смотрят на это как на работу. А на заключенных смотрят как на отбросы общества.

Когда женщина с ребенком приезжает на зону, у нее отбирают ребенка на карантин. На две недели. Это шок и для ребенка, и для матери.

Если женщина рожает в колонии, то во время декретного отпуска (56 дней) она может видеться с ребенком несколько раз в день. Но по истечении этого срока она обязана выйти на работу (так, по крайней мере, заведено в Можайской колонии).

Получается, что дети тоже отбывают наказание. Их прогулки проходят за решеткой. Дети просто не видят жизнь за пределами зоны. Они почти не видят мужчин. Не понимают, что бывает мужская одежда, а не только форма.

Детей до трех лет, которые живут без мам, будят в пять утра. И насильно сажают на горшок. Чтобы они не вставали, нянечки привязывают их колготками к горшкам. И вот с пяти утра сидит группа малышей, привязанных колготками к горшкам. А нянечки ждут, пока дети сделают то, чего в данный момент, скорее всего, не хотят. Потом им дают выпить молока и укладывают снова спать.

Дети, которым два-три года, начинают перенимать повадки заключенных. Они начинают произносить такие слова, как «шмон», «внимание, милиция!», опасаются людей в форме. Многие заключенные женщины, когда посмотрят на этот кошмар, отдают детей домой, если могут.

«Для правоохранительных структур моя беременность была рычагом воздействия" — пишет Инна. "На момент возбуждения уголовного дела мне оставалось два месяца до родов. И, конечно, мне угрожали: «Поедешь рожать в СИЗО!» После родов меня продолжали пугать арестом, зная, что у меня на руках младенец (кроме еще трех сыновей). Шантажом и угрозами меня принудили за один день «ознакомиться» с 23 томами уголовного дела. Я не могла себе позволить отправиться в СИЗО с младенцем и не могла с ним расстаться, поскольку кормила его. И я подписала, что ознакомилась с делом. Но потом меня все равно арестовали. Тогда я решила с младшим своим ребенком просто не видеться.