УХОДЯЩИЕ «В НАТУРЕ»

На фоне бурных событий последнего времени проводы в последний путь двух «генералов преступного мира» прошли незаметно. Но знающим людям они еще раз напомнили о «смене поколений» в верхах «криминалитета». Уходят в прошлое самые влиятельные когда-то фигуры в криминальной России – воры в законе, державшие под контролем зону, управлявшие братвой на свободе. На смену им пришли «бригады» гангстерского типа, бандиты. Те, первой волны бандиты, уже давно легализовались, стали контролировать экономику, влиять на политику. Но и они уходят. Среди провожающих – «честолюбивые дублеры», более «отмороженные», кровожадные, в то же время более цивильные. Они скупают заводы, становятся медиа-магнатами, помощниками депутатов, а то и законодателями. Но именно они заставляют страну жить не по законам, а по понятиямРозы для Кирпича

Сообщение о его кончине прошло почти по всем телевизионным каналам. Старый карманник, известный вор в законе Александр Прокофьев по кличке Саша Шорин и предположить такого не мог. Но так уж получилось, что стал он прообразом Кости Кирпича в культовом фильме «Место встречи изменить нельзя». Исполнитель этой роли Стас Садальский с Сашей Шориным не встречался, но точно знает, что его работа патриарху организованной преступности понравилась – вскоре после выхода фильма на телеэкраны он получил ящик французского коньяка и письмо с благодарностью за хорошее понимание образа.

Александр Прокофьев родился в Москве в Сокольниках. «Трудовой» путь начал в десятилетнем возрасте вместе с Владимиром Савоськиным, еще одной «звездой» воровского мира, – вором в законе по кличке Савоська. Работали в основном в трамваях. Оба – до последних дней, для удовольствия. Как и легендарный вор Гиви Берадзе по кличке Гиви Резаный, резавший сумки остро отточенной монетой. Гиви пропал без вести, Савоська умер в 1997-м… Друзья любили посидеть в кафе «Фиалка», что в Сокольниках. Там их и задерживали. У Савоськи в последний раз нашли гранату и героин. И Шорин попадался с наркотиками. В том же кафе десять лет назад он встретил оперативников уже под сильным кайфом. За год до этого в отношении его возбуждалось уголовное дело в Волгограде – за хранение наркотиков, куда он вместе с подельниками выехал по просьбе тверской фирмы для вышибания 96-миллионного долга. Его «приняли» местные сыщики прямо на вокзальном перроне. Об аресте особо опасного рецидивиста победно отрапортовали в МВД РФ, но вскоре Саша Шорин каким-то образом оказался в Москве.

Десять раз отправляли Шорина в места отдаленные. А «короновали» его уже во время второй «ходки». Он курировал сокольническую, измайловскую, гольяновскую ОПГ. Был «смотрящим» на площади трех вокзалов. Выступал в спорах как «третейский» судья. Верный старым воровским понятиям, жил скромно. Но проводили его в мир иной, как положено: шикарные иномарки, доллары пачками. Нищие в церкви Воскресения Славущего, что в Сокольниках, запомнят этот день.

Впрочем, все похороны воров в законе и криминальных «авторитетов» похожи друг на друга. Сотрудники криминальной милиции, тайно снимающие процессию, тоже их непременный атрибут.

Осенью 1992 года я впервые побывала на похоронах известного вора в законе, одиннадцать раз судимого Виктора Максимова по кличке Малина.

На Востряковском кладбище собралась верхушка всех преступных кланов Москвы. Обилие иномарок, накачанные вооруженные охранники, затянутые в кожу бойцы со скрипичными футлярами (догадайтесь с трех раз, что в них было) и дорога к могиле, устланная алыми розами… Правда, тогда сюжетов на ТВ об этом не показывали.

Уже в первые годы перестройки воры старой школы – Шорин, Дед Хасан (Аслан Усоян), Роспись (Андрей Исаев), Паша Цируль (Павел Захаров) частенько вступали в конфликт с ворами новой формации. Их возмущало то, что «законники» занимались бизнесом, а не кормились от криминала, как положено «правильным» ворам. Большие деньги вели к смычке с коррупционерами в органах внутренних дел. Тогда это называлось – бизнесмент (сейчас «оборотни» в погонах). Но крупные вливания в «общак» заставили стариков смириться с падением нравов, к тому же милицейские «крыши» позволяли без особых усилий выручать попавшуюся на оружии и наркотиках братву.

Прошли годы. Умер Савоська. Переживший несколько покушений Роспись был убит в Варшаве в 1997 году. Тогда же в тюрьме от цирроза печени умер Паша Цируль. Саша Шорин пережил своих друзей-подельников. Он умер дома, не на тюремных нарах, – был неизлечимо болен.

Понять, что такое воровское сообщество, можно лишь изнутри. Как следует из засекреченных когда-то аналитических материалов МВД РФ, с 1926 по 1940 годы НКВД СССР принял ряд закрытых документов, где рассматривались рекомендации по ведению наружной и внутренней разведки в преступных организациях, бандах, воровских шайках, на притонах и «малинах», порядок работы с негласным аппаратом. Специфика бандформирований не предусматривала их взаимоконтактов. Гораздо большей организованностью и координированностью отличались воры-карманники. Именно они объединились в воровское братство, именно среди них появились первые воры в законе. Со временем они подчинили себе все преступные формирования. Российское воровское братство прошлого не имеет аналогов в криминальной истории других стран.

Плач вора в законе

Взять интервью у действующего вора в законе оказалось сложнее, чем когда-то приблизиться к члену Политбюро. Ни один из 25 задержанных московским РУБОПом «законников» на встречу с журналистом тогда, в 1995 году, не согласился. Хотя им было что рассказать: в деле любого мелькали фамилии весьма высокопоставленных покровителей.

Согласился тот, кто был на свободе. Тридцатипятилетний кавказец. В Москве бывал наездами. Принимал участие почти во всех воровских «сходняках» на территории бывшего СССР. Бывал на аналогичных мероприятиях и за границей. Трижды (на тот момент) судим: за тунеядство, карманную кражу и ношение оружия. В воры «коронован» в одну из отсидок на «крытой». На интервью согласился с условием – ни фамилии, ни клички, а также никаких «специфических» вопросов.

Чтобы читателям были понятны некоторые «профессиональные» моменты его «исповеди», даю небольшую справку.

Основные правила сообщества рецидивистов тех, прежних лет: беззаветно поддерживать «воровскую идею»; не иметь контактов с органами правопорядка, кроме случаев, связанных с судом и следствием; вор не мог оскорбить или ударить соучастника; поднявший руку на такого же, как он, приговаривался «сходняком» к смерти. По отношению к не членам касты разрешалось все.

«Вор» должен был следить за порядком на зоне и стремиться к установлению там полной власти «воров». Настоящий «законник» не должен был проявлять никакого интереса к политике, жизни государства. Нельзя читать газеты, выступать в качестве свидетелей и потерпевших в судах, сотрудничать со следствием. Иметь семью, собственность, постоянное место жительства.

Обязательным считалось умение играть в азартные игры, что помогало установлению власти над другими заключенными. Эта традиция сохранилась еще со времен сахалинской каторги.

С 50-х годов «законы» эти начали модифицироваться в зависимости от социальных и правовых условий, главным образом те, что касались поведения на воле. Нормы поведения в тюрьмах и ИТУ были более постоянны, особенно помощь друг другу, в том числе «материальная», воровской «общак».

Воры в законе до недавнего времени делились на принципиальных, традиционалистов и на не признающих никаких законов, в том числе воровских.

Мой собеседник был традиционалистом.

– Признаете ли вы себя вором в законе?

– Признаю. Вор в законе – это не чин, не звание, это состояние души – души бродяги.

– Как вы относитесь к тому, что многие воры в законе нового поколения отходят от старых традиций?

– Иметь жену, машину, хорошую «хазу» никому в сегодняшней жизни не запретишь. Не могу осуждать тех, кто имеет все это, но и не приветствую. Главное – получать блага, не вламываясь, как пьяный жлоб в церковь, не крысятничая и шакаля по углам, отбирая последний кусок у сиротки. Как говорили старые «воры», уркана маруха греет, воровайка. Я люблю, и любим, и долю свою в любви принимаю, как подарок Бога мне, грешному. Имею ребенка, но жены со штампом в паспорте у меня нет. Когда мне нужна машина, меня возят. Прописка есть, но постоянно нигде не живу. Таких, как я, мало осталось. Некоторые построили себе не дома, а санатории, забыв о том, что санаторий для истинного «законника» – тюрьма.

– Как вы относитесь к нынешнему беспределу?

– Я не люблю глупых телят, бычков-трехлеток, которые позволяют себе то, за что по всем канонам «правильной» жизни надо сажать на перо и отправлять к архангелам. Глупые, не ведают, что творят. Отнять у кого-то что-то, сунув под нос волыну, большого ума и храбрости не надо. Они дошли до того, что начали заедаться на «воров». Мы им мешаем, ведь теперь мочат «воров», как браконьеры глушат рыбу динамитом. Таких примеров много. Я устал ходить на похороны. Никто не имеет права отнимать чужую жизнь, даже если тот, у кого ее берут, попирает человеческие законы.

Я – вор, этого не скрываю и, как многие люди моего круга и «ранга», ненавижу бандитов. Этим молодым бройлерам нет разницы, кого грабить, кого убить. Раньше «вор» знал, чем занимаются люди из его круга, контролировал их действия, а теперь (в чем иногда очень трудно уверить ментов) мы часто ничего не знаем. И можем, как любой фраер, получить пулю в лоб или перо в бок.

– Как становятся ворами в законе?

– Не от хорошей жизни. Меня тоже мама за руку в школу водила, хотела, чтобы из меня толк вышел, по ее разумению. Но улица взяла свое. Ведь когда не можешь завоевать свое место под солнцем среди одноклассников и знакомых, начинаешь пробивать себе дорогу кулаками.

По старым «законам» вором мог стать человек, по-настоящему отсидевший в тюрьме, карманник, который мог «обрить» фраера, когда тот был трезв и не спал. Ворами становились за верность «правильной» жизни. А сейчас?

Идею опозорили, не брезгуют и похищением детей, лишь бы получить грязные «хрусты». Боже, что творится с людьми! Для нас, воров, развал Союза – большая трагедия. Как бы ни называли его империей, люди мирно жили. Во всяком случае, они знали, что за такую хулиганку с поножовщиной и стрельбой, какая идет сейчас между народами, можно было получить по шее – и сильно – от власти. Люди знали, что худой мир лучше доброй войны. И меня никто раньше не называл лицом кавказской национальности. Но сильное государство сейчас никому не нужно, кроме безвинных людей, которые устали от беспредела…

Позже я узнала, что помогавший мне встретиться с «законником» борец с оргпреступностью – его довольно близкий родственник, некоторое время спустя он был объявлен в федеральный и международный розыск по подозрению в совершении ряда тяжких преступлений.

«Герой» нашего времени

Такое множество людей желали смерти Константину Яковлеву, более известному как Костя Могила, что сложно остановиться на какой-либо одной версии его гибели. А получить официальный комментарий мне не удалось. Михаил Ваничкин, бывший муровец, бывший начальник ГУБОП МВД РФ, нынешний начальник ГУВД Санкт-Петербурга, после того как в отношении него возбудили уголовное дело за «неправильное» интервью (значит, Евгений Тараторин из «банды черных полковников» – не единственный), никаких комментариев не дает.

49-летний Константин Яковлев, расстрелянный средь бела дня в центре Москвы, напротив Министерства юстиции, двумя мотоциклистами, – типичный «герой» нашего времени. Бывший могильщик стал негласным хозяином Санкт-Петербурга так же, как и бывший учитель физкультуры Анатолий Быков – хозяином Красноярского края. Свой первый и единственный срок получил за вымогательство. Вскоре после освобождения он стал «смотрящим» от воров в законе по Питеру – его высокому положению в этом мире способствовала дружба с авторитетным «законником» Асланом Усояном по кличке Дед Хасан.

С 1993 года на Костю покушались не менее шести раз. Однажды, в марте 2000 года, удалось даже выяснить, что «заказ» шел от одного из бригадиров «тамбовских» Боба Кемеровского. Тогда служба безопасности Кости смогла выследить киллеров и сдать их в милицию.

С какой стороны шла опасность в других случаях? Круг общения Кости был слишком многогранным, чтобы определить точно, был ли это выпад криминальных структур (говорят о мести родственников или сторонников тех, к ликвидации которых приложил руку сам Костя) или месть деловых партнеров. Хотя и то и другое сейчас смешалось. Сам Могила уже давно легализовался, став авторитетным бизнесменом.

Он контролировал некоторые дециметровые телеканалы в Санкт-Петербурге, рекламный бизнес. В 90-х годах одним из его партнеров по медиа-бизнесу был Сергей Лисовский, а Костя, в свою очередь, имел долю в агентстве «Премьер СВ». Кроме того, он был президентом фонда развития телевидения, вице-президентом Санкт-Петербургской духовной академии. Писали даже, что он будто бы спонсировал Агентство журналистских расследований. Директор агентства Андрей Константинов (Баконин), хорошо знавший Костю, это отрицает: «Когда-то Костя подарил мне ручку, правда, дорогую, долларов за пятьсот, а я подарил ему свою книгу. Это что, спонсирование?» Андрей считает, что Костю убрали свои.

Много писали и о связи Могилы с бывшим питерским губернатором Владимиром Яковлевым. «У нас маленький город, все друг друга знают, – говорит Константинов. – И Могила, и Кумарин давно стали крупными бизнесменами, а как руководитель города может избежать контактов с такими людьми? В том, что такие люди фактически вершат все дела в нашей стране, виноват не губернатор».

Связь Могилы и «Премьер СВ» после убийства Листьева дала повод говорить о причастности Кости к убийству телезвезды.

Эта версия звучит органично, если знать о тесных контактах Могилы и Березовского, а также Бадри Патаркацишвили. Ходили слухи, что БАБ в конце 1995 года, тогда еще при поддержке Коржакова, вышел на лидеров тамбовского ОПС и, используя влияние на них местного УФСБ, обеспечил Владимиру Яковлеву на губернаторских выборах покровительство «тамбовских». Александр Коржаков, правда, уверяет: «Для меня вообще было большим откровением, что Владимир Яковлев бросился меня благодарить после победы на выборах. Я не был знаком с Могилой. Кумарина знаю. Говорят, что был бандит? Не знаю, кто больший бандит – он или Ельцин и Таня с Валей. У нас даже Селезнев не чурается такого вот чисто конкретного помощника по питерским делам».

Позже, уже из своего «далека», Борис Абрамович вышел на близкого друга Могилы – Дениса Волчека, который баллотировался в Законодательное собрание Питера, и предложил ему создать в ЗАГСе фракцию, которая станет контролировать всю работу парламента. Прошедший-таки в ЗАГС Волчек создает небольшую фракцию «Спортивная Россия». Борис Абрамович требует переименовать ее в «Либеральную». Волчек отказывается – Березовский требует вернуть «спонсорские» деньги. Волчек жалуется Косте Могиле, тот приходит в ярость и угрожает Березовскому. Узнав об этом, в ярость приходит Борис Абрамович: они слишком давно знакомы, и Костя слишком много о нем знает. Эту версию тоже нельзя сбрасывать со счетов.

«Суета версий» вокруг дела Могилы уже сама по себе показательна. Она лишь подтверждает, насколько тесно в нашем государстве сплелись власть и криминал. Порой непонятно, кто кого поддерживает.

Костю расстреляли профессионально, как в крутом боевике. Замешаны ли в этом спецслужбы? Многочисленные уголовные дела показали, что в роли киллеров почти всегда выступают те, кто действительно профессионально учился убивать, но они уже давно служат криминалу. Тем не менее в российских властных структурах начала циркулировать и такая версия: за убийством Кости Могилы кроются не его «противоречия» с тамбовской ОПГ, а его давние связи. Якобы Костя активно поддерживал бизнес команды мэра Санкт-Петербурга Собчака. Позже, мол, Могила переориентировался на Владимира Яковлева. Но судьба его была уже решена.

Расследованием убийства Могилы занимается целая бригада следователей прокуратуры Центрального округа Москвы. Версия о причастности спецслужб вызывает у них улыбку. Они уверены: все, как обычно, из-за денег, и следы убийц ведут в Питер. Лакомый кусок в борьбе за власть и деньги – приватизированное «тамбовскими» Балтийское морское пароходство.

Вдова Собчака Людмила Нарусова отрицает все связи покойного мужа с Могилой: «Если у людей, вбрасывающих эту версию, есть честь, пусть они подпишутся под ней, а не действуют анонимно. Зато в Санкт-Петербурге абсолютно уверены, что Владимир Яковлев был связан с Костей Могилой личными и другими делами. И связь их во многом основана на похоронном бизнесе, который Яковлев, будучи заместителем мэра, курировал».

Две недели тело погибшего Яковлева дожидалось погребения в лефортовском морге: питерские власти запретили похоронную церемонию в дни юбилейных торжеств города на Неве.

Отпевали Костю в Александрово-Невской лавре Санкт-Петербурга, где обычно отпевают знаменитостей, политиков и деятелей культуры. И это было очень символично для нашего времени, где все уже давно переплелось. Мелькали лица из властных структур, но большинство – «чисто конкретная публика» и венки с надписью: от братвы, от ребят, от пацанов.

Провожали в последний путь не на городском Южном кладбище, где он когда-то начинал свою карьеру, а на Северном, где похоронена его мать. Хотите верьте, хотите нет, но и на похоронах Кости, расстрелянного, как в крутом гангстерском боевике, случилась еще одна почти кинематографическая история. Как только гроб с телом покойного опустили в могилу, кладбищенскую тишину нарушил звонок мобильника, разразившегося мелодией незабвенной «Мурки»: «Сколько я зарезал, сколько перерезал…»

Новый век рождает своих героев. Хочу процитировать письмо студентки факультета журналистики, присланное в редакцию для передачи одному из моих персонажей: «Я постоянно думаю о Вас. В Вашей судьбе есть что-то общее с судьбой Христа… Лично я испытываю чувство гордости от того, что среди русских людей все еще встречаются истинные патриоты, каковым являетесь Вы!»

Никогда не догадаетесь, кому будущий, как говорили в застойные годы, борец идеологического фронта адресует свой восторг. Вячеславу Кирилловичу Иванькову, знаменитому Япончику, который, с ее точки зрения, именно за свой «неистребимый русский патриотизм» томится в «застенках». «Вы, Вячеслав, – написала девушка, – являетесь единственным героем нашего времени».

Как любят говорить наши чиновники, без комментариев.

Лариса КИСЛИНСКАЯ «Совершенно секретно»