ЧАЭС: клондайк для мародеров

Территория зоны отчуждения ЧАЭС и безусловного отселения составляет почти 2200 кв. км и по своей площади сравнима с Люксембургом. Какого только добра не вынесли, вывезли, умыкнули отсюда за годы после аварии предприимчивые граждане. Не боящиеся ни Бога, ни черта, ни радиации мародеры даже спустя 23 года после взрыва на ЧАЭС находят чем поживиться на пострадавшей территории. Что-то идет на переплавку, что-то — на перепокраску, а что-то — прямиком на продажу…

«Вот эту штуковину запросто можно приобрести в Киеве на рынке всего за 100—200 гривен, — бывший ликвидатор, а сегодня писатель Анатолий Демский вертит в руках металлический предмет цилиндрической формы. — Этот прибор представляет собой источник радиационного излучения.

Сейчас он неопасен, поскольку сам источник радиации надежно зачехлен внутри. Но достаточно одного движения руки… (тут Анатолий Сергеевич, словно настоящий фокусник, производит с цилиндром пару нехитрых манипуляций), — как загодя положенный рядом и изредка попискивавший дозиметр тут же начинает истошно вопить о превышении порога. — Вы лишь представьте, чем это может обернуться в преступных руках!»

Действительно, замучила теща или изверг-начальник? Желаете извести злейшего врага? «Отныне нет ничего проще: достаточно насыпать обидчику самую малость радия — под сиденье или в чаек — и вопрос решен. — Нет надобности ни в киллере, ни в пистолете, — продолжает свой шокирующий рассказ мой визави.

— И ни один врач не сумеет определить причину смерти». Но «Новая» намеренно не указывает здесь ни названия рынка, где можно прикупить столь опасную в радиационном отношении игрушку (см. на фото), ни ее наименования. Уж больно высок нынче градус взаимной нетерпимости в обществе, равно как и в его ячейках. Да и где гарантия, что вездесущие дети интереса ради не выковыряют из устройства бета-источник со стронцием-90 и не соорудят маленькую Припять в отдельно взятом подъезде или школе?

Мирный атом — в каждый дом?

За 7 лет, которые Анатолий Демский оттрубил ликвидатором на ЧАЭС в составе оперативной группы Института ядерных исследований АНУ, он неоднократно наблюдал, как вывозили, выносили из зоны отчуждения на машинах и вертолетах все мало-мальски ценное: мебель, телевизоры, ковры, посуду. Миллионы этих предметов, зараженные радиоактивными продуктами горения ядерного реактора, не были захоронены и до сих пор продолжают служить людям. В Украине, Беларуси, России… В своей недавно изданной книге воспоминаний о том времени (под названием «Чад») писатель приводит такой типичный случай.

Как-то, будучи в 1987 г. в гостях у приятеля в Полесском, он из любопытства решил проверить на ионизирующее излучение ковер, на котором играли хозяйские дети. Поднеся дозиметр, взрослые остолбенели: прибор показывал более 15 тысяч бета-распадов в минуту с квадратного метра площади, хотя перед этим во дворе, на травке, демонстрировал всего лишь сотню. В тот же миг хозяин, белый как мел, трясущимися руками свернул ковер и куда-то унес. Не надо было обладать большой фантазией, чтобы понять, где он его взял, поскольку в ту пору работал в Зоне.

А сколько тысяч таких экспроприированных предметов, не прошедших дозиметрического контроля, разметало в послеаварийные годы по стране? «Этого не знает никто: в Украине нет радиационного мониторинга, — сокрушается Анатолий Сергеевич. — И ведь процесс выноса продолжается. Прежде из зоны тащили утварь, теперь — стройматериалы. В том же Полесском, на улице Шевченко, еще недавно была большая школа.

Ее больше нет, разобрали по кирпичику. Наверняка этот фонящий кирпич служит сейчас кому-то гаражом или, не дай Бог, какой другой постройкой». Такими темпами домашний дозиметр в нашем сегодняшнем быту скоро станет совершенно необходимой вещью. А то соблазнишься какой-нибудь недорогой утилитарной мелочью с блошиного рынка или бэушным шифером для дачи, а потом думай-гадай: чернобыльского они происхождения или нет.

Круговорот кабеля в природе

Для экспертов давно не секрет, что антропогенный вынос радионуклидов из зоны отчуждения намного превышает весь суммарный вынос, происходящий естественным путем: воздушным, водным и проч. Превышение ни много ни мало — в 98(!) раз, говорит другой участник ЛПА на ЧАЭС — Владимир Усатенко, энергетик и бывший народный депутат, а ныне консультант ВР по вопросам Чернобыля.

Вклад самих работников зоны отчуждения в «святое» дело распространения радионуклидов трудно переоценить, точно так же как и лепту некоторых сотрудников правоохранительных органов. «В обход КПП из зоны отчуждения ничего и никогда не вывозилось. Так что, по сути, те лица, которые по долгу службы обязаны контролировать ЧАЭС и прилегающую территорию, сами же и совершают основной антропогенный вынос», — заключает эксперт.

К примеру, могильников в зоне отчуждения около 800. Однако они разграблены. Весь загрязненный металл из них был выкопан и продан на вторрынках Украины и Беларуси еще в 90—91 гг. Или то же «поле чудес», что возле завода «Юпитер», где захоранивали технику в первые дни аварии, а также площадки ее отстоя, которые передали на баланс зоны отчуждения. Там тоже почти ничего не осталось. «Из 36 вертолетов практически все порезаны, — вспоминает Владимир Иванович. — Было 148 вертолетных двигателей — все похищены. Захоранивать нечего — все разворовано и вывезено. Поэтому некоторые места в зоне намного чище, чем в Киеве».

В свое время точно таким же макаром была уничтожена вся система управления и безопасности энергоблоков. Как объясняет Владимир Иванович, «пульты управления были разграблены, как и могильники, — только охочими до драгметаллов. Теперь представьте себе картину: работавший там персонал должен был каждый день являться на работу, садиться за неработающий пульт и изображать бурную деятельность. Ну смену так можно поизображать, ну 5 смен.

Но не десятилетие! Кстати, сама по себе станция тоже основательно разворована. Никаких устройств защиты, содержащих ценные элементы, не осталось». Со слов эксперта, наи-более громкий случай произошел на ЧАЭС в 2003 г., когда обнаружилось, что из микросхем управления энергоблоками кто-то выковырял и вынес 7,8 кг золота! Было мгновенно открыто уголовное дело, но его так же быстро спустили на тормозах. А ну как, не дай Бог, докопаются, что объект абсолютно не контролируемый?

«Была на ЧАЭС и вовсе курьезная история, единственная в своем роде, — удивляет Владимир Усатенко. — Когда кабели, вырезанные и похищенные в зоне отчуждения, сперва были проданы на какой-то базе в Киеве, а затем куплены для строительства предприятия «Вектор», которые располагается в зоне отчуждения. На них обнаружили отметку УДК (Управление дозиметрического контроля. — Авт.) о том, что они чисты и годны к вывозу из зоны. То есть кабели сделали круг и вернулись на свое прежнее место». Такой вот хитрый круговорот кабеля в природе.

Великое переселение металлов

Масштабный дерибан общенародной фонящей собственности, как утверждает Владимир Иванович, происходил в зоне ЧАЭС постоянно. Фактически начиная с 1986—87 гг. с пострадавшей территории везли на большую землю мототехнику — целиком или в виде запчастей, военную технику, задействованную в ликвидации аварии, — автокраны, грузовые автомобили. Их покупали колхозы за чисто символическую плату. Уже тогда это был шикарный бизнес для многих хозяйственников при воинских частях.

«Когда в 1991 г. принимали Закон «О правовом режиме территории, подвергшейся радиоактивному загрязнению», — продолжает Владимир Усатенко, — хотели, видимо, отрегулировать главный вопрос: чтобы из зоны не растаскивали радиоактивные материалы. Но выяснилось, что других там просто не было».

Тогда-то, в 1991-м, и началась на ЧАЭС эпоха великой заготовки металлов. Сперва — драгоценных, потом — цветных. «Этим занимались на объекте «Чернобыль-2», — поясняет эксперт. — Устраивали, допустим, День радия. Это когда вахта, возвращавшаяся из «Чернобыля-2», везла с собой десятками килограммов печатные платы с элементами, содержащими драгметаллы. Милиция их конфисковывала. Далее это добро складировали на территории ЧАЭС, а спустя какое-то время увозили в неизвестном направлении — явно не без содействия той же милиции».

Отдельного упоминания заслуживает история с чернобыльским цирконием. Многие наверняка помнят навязчивую рекламу тех времен о чудодейственных свойствах циркониевых браслетов, которые навсегда избавляют их носителей от целого вороха болезней. Так вот, утверждает Владимир Усатенко, в ту пору единственным источником поступления циркония для изготовления браслетов могла служить разве что… зона отчуждения. Цирконий с территории ЧАЭС был полностью зачищен, не осталось ни грамма.

Но этим дело не ограничилось. Потом в ход пошли цветные металлы — вывозилось все, что извлекалось из кабелей: алюминий, нержавеющая сталь. Затем настал черед черных металлов. Заготовки велись бесконтрольно. В итоге тысячи тонн вторчермета навсегда уплыли, скорей всего, на Восток на переплавку.
Дошло до того, уверяет эксперт, что нацелились продать даже две антенны объекта «Чернобыль-2» (одна высотой 140 м, другая — почти 80). Это стойки в виде труб из очень дорогостоящей стали с лифтами внутри. «Но то ли не смогли сложить им цены, — смеется он, — то ли не нашли покупателя. Потому они пока и живы».

Сегодня наши доморощенные спецы по торговле благородными и не очень металлами подобрались вплотную к самой ЧАЭС. Им мало просто вывести ее из эксплуатации. Все только и ждут, когда начнется ее демонтаж. Ведь бесхозными остаются миллионы километров кабелей, причем очень ценных, с чистейшими медными жилами. «По сути, станция уже отдана на заклание, иначе говоря, полностью расписана по конечным потребителям», — поясняет бывший нардеп.

Правда, в последнее время бурную хозяйственную деятельность руководства ЧАЭС сдерживает, по его словам, одно «но»: «Если окончательно растащить объект, чем будет заниматься персонал? Тогда работникам светит новое трудоустройство, а они же нацелились сидеть на своих местах вплоть до 2065-го и ничего реально не делать. Коль скоро ЧАЭС разберут, им негде будет работать». Что тут добавишь? Да уж, дилемма. Что победит в итоге: чувство самосохранения или наша врожденная клептомания?

Колбаска, сэр… трансурановая!

Впрочем, главная вина за антропогенный вынос радионуклидов лежит не так на охотниках за металлами, сколько на человеке с ружьем и топором, уверяют эксперты. То бишь наибольший вред приносят в основном те, кто охотится, рыбачит, а фактически занимается в зоне банальным браконьерством, плюс те, кто рубит там деловую древесину.

Объемы заготовок радиоактивного леса впечатляют. Но более всего тревожит то, что некоторые граждане принялись заготавливать там конину. Эксперимент и программа «Фауна», начавшиеся еще в 1998 г., когда в 30-километровую зону были завезены лошади Пржевальского с целью обновления биологического разнообразия загрязненной территории и ее экологической реабилитации, благополучно провалились. Егерская служба, на которую изначально возлагалась миссия защиты зоны от браконьеров и волков, также приказала долго жить.

Потому теперь, по рассказам сведущих людей, на пострадавшей территории находят нычки с партиями припрятанной и заготовленной конины объемами до 10 тонн. Мясо можно смело заносить в разряд радиоактивных отходов, но мясоперерабатывающие комбинаты, коим оно предназначено, это, видимо, не смущает. По мнению Владимира Усатенко, лошади Пржевальского, обитающие в зоне отчуждения, очень сильно загрязнены, скорее всего, трансурановыми элементами. А сии «ребятки» — существа крайне агрессивные, высокотоксичные и долгоживущие (некоторые, как известно, имеют период полураспада до 24 тысяч лет!).

Не лучше обстоят дела и с рыбой. Верховья Киевского водохранилища, где находится самое большое нерестилище рыбы, входит в зону отчуждения. А браконьерство там поставлено на широкую ногу. Методы вылова ужасают. Однако это отдельная тема. «В сетях оказываются главным образом хищники — сомы, судаки, — стоящие в конце пищевой цепочки.

Они тоже крайне грязные и вряд ли годятся в пищу, — предостерегает эксперт. — Но из-за того что у нас отсутствует дозконтроль, эта рыба беспрепятственно попадает на наши рынки, в рестораны и еще один Бог знает куда». А если учесть, что в днепровской воде с некоторых пор также найдены трансурановые элементы, в частности — плутоний… «А где ж ему еще быть, как не там? — поражается Владимир Иванович. — Другое дело, что в Украине плутоний никто не может измерить. И это еще одна наша проблема».

Янина Зеленько, газета Новая