Записки районного опера: подозреваемые. Часть 2
Впрочем, чтобы плотно опекать подозреваемое лицо, не обязательно ждать такого повода, как совершённое в районе убийство или разбой. С некоторых лиц, в частности – с недавно откинувшихся из «зоны» и охарактеризованных поступившей из мест заключения писулькой как «не вставший на путь исправления» (читай: не смогли там забить и замучить человека до состояния полного отупения!) – мы вообще не сводим ни на минуту своих недоверчивых глаз. СЛУЧАЙ С «КОСТЫЛЁМ»
Вот конкретный пример. Вор и наркоман Костя Халтурин, погоняло «Костыль», после шестилетнего общения с государственной жестокостью возвратился домой. Пока что везло ему на всю катушку: однокамерники в карты не проиграли и не подрезали, туберкулёзом и СПИДом за решёткой не заболел, квартиры не лишился (его возвращения терпеливо ждала старушка-мама). Сразу же побежал прописываться в паспортный отдел РОВД, а там смотрят на него хмуро: что-то не то написал про него из колонии тамошний «кум». Да и вообще: мало ли в районе своего вороватого наркоманья, а тут ещё и этот подкатил! Но – прописали. Заставив перед этим, разумеется, встать на учёт у оперов-«линейщиков», и «территориалов», у участкового, у нарколога, у ещё двух-трёх «спецов». Ну и админнадзор учредили: туда не ходи, там не бывай, вечерами сиди дома, ходи в райотдел регулярно отмечаться… Всё как положено!
Как-то справился с ситуацией «Костыль», везде отметился, на работу устроился, зажил тихо и законопослушно. Однако мне, оперу, и думать не моги оставить его без присмотра! Постоянно он находился у меня в оперативных разработках. Общался я с его родичами регулярно, спрашивал о его поведении у соседей. Для более же тщательного контроля подводил к нему с разных сторон свою агентуру. А поскольку надежных агентов в природе не существует, то подводил агентуру и к этой агентуре – чтоб она её контролировала и перепроверяла. Сам же я в это время, по своим оперативным надобностям шастая по притонам, помимо прочего высматривал везде и «Костыля» – не мелькает ли в криминальной среде, не «светит» ли свою неправильную сущность, нет ли зацепочки против него… Увы!
«Испытательный срок» парень прошёл образцово, в отрицаловке не промелькнул, никакого косяка не впарил – и что? Все равно не стал он в глазах угрозыска невинным ягнёнком: как бы не так – сволочь он. Причём вдвойне подозрительно именно то, что на мелочёвке нигде не светится – значит, гнусничает по-крупному. Вот только неизвестно – где… Надо узнать.
Каждая нераскрытая по району кражонка примеривается и к «Костылю» – не его ли рук дело? Есть ли у него алиби? Не замечали ли у него на адресе что-либо из похищенного?
Внимательно вчитываюсь в строки агентурных сообщений. Вот агент «Филин» среди всякой малозначимой дребедени сообщает: «…вчера вечером Костыль заносил к себе на хату тяжёлый мешок…» Накануне же бомбанули адрес состоятельного челнока – не похищенные ли кожаные пальто в том мешке находились? Поручаю агентессе «Лисе» посетить «Костыля» и проверить, что в мешке. «Лису» Костя любит, да и, кажись, она его – тоже. Не хочется ей участвовать в разработке любимого. Но я дружески напомнил, как полтора года назад («Костыль» ещё сидел) подрабатывала она шлюшкой на трассе, а потом лечилась в кожвендиспансере – хочет ли, чтобы «Костыль» чисто случайно узнал об этом? Ах, не хочет… «Значит, будешь с т у ч а т ь на него, милая, и вообще – на любого, на кого укажу. И не серди больше угрозыск – мы шуток над собой не потерпим!» Консенсус достигнут: через день «Лиса» докладывает: в мешке – капуста и другие овощи, заготовка на зиму. Как-то не верится… Не выгораживает ли женишка? Не брешет ли сучка?! Подослал к «Костылю» агентов «Карпа» и «Дедушку», всё подтвердилось: в мешке – овощи…
Потом снова случается кража или ещё какое-то достаточно заметное преступление. Реально подозреваемые не проглядываются, но есть подучётный элемент: хватаем на выбор десятка два, среди них – и «Костыля». Тащим в райотдел, беседуем часа три. Ну и, понятно, не просто беседуем, а находимся в, так сказать, самом плотном контакте; прессуем маленько. Однако в который уж раз выходит мой подопечный сухим из воды. Отбитые почки – не в счёт, проведённые в «обезьяннике» среди гнилозубых СПИДоносцев и сексуально озабоченных бодрячков в татуировках сутки – пустяки. Главное – отпустили в итоге, не «закрыли» на столько-то, а ведь могли… «Костыль» это знает – опытный! Опять везуха…
И печаль – мне. Что ж за упырь такой попался, что никак не удаётся до сих пор ухватить его цепкой клешней за мохнатую мошонку?
Тут как раз очередное ЧП в районе – м о к р у х а ! Да ещё и двойная: топором развалили черепушки содержателям наркопритона супругам Качановским. Мотив очевиден: пропали вся хранившаяся у них на адресе наркота. Кто мочил – не ясно, но понятно, что – наркоман. Скорее всего – из ранее судимых, уже заматеревших и равнодушных к виду крови. (Вообще же наркоманы трусоваты по натуре, и на убийство идут сравнительно редко). Взяли в разработку подучётный контингент. И больше всего вопросов вызывал у меня всё тот же Константин Халтурин.
Почему? Объясняю. Во-первых, в ранней юности, по воспоминаниям соседей, однажды гонялся он во дворе с топором за своей мамой. Не догнал, быстро бегала женщина, так и ограничилось тогда хулиганскими угрозами ей в спину. Но факт такой – был. Тут – топор, и там – топор, тут – кидался, и там – два трупешника… Знакомый, можно сказать, почерк!
Теперь второе: нет данных, что «Костыль» сел на иглу, но нет и доказательств обратного. Знаю я этих нарколыжников: практически никто не завязывает… А жизнь кругом такая, что от неё скоро и не-наркоманы нюхальщиками и ш и р я л ь щ и к а м и заделаются… Отсюда вывод: «Костыль» – наркоман, и в качестве такового вполне мог убить Качановских ради «дури»!
И третье, последнее: живёт «Костыль» практически рядом с Качановскими, всего лишь в трёх кварталах от них. Так кому ж и не убивать, как не ему?!
Посоветовался с начальником угрозыска. У него и своих версий предостаточно (в частности, по его указанию второй уж день в разных кабинетах допрашиваются на предмет «сознанки» рецидивисты «Стопор», «Цека» и «Гаврила»), но и к моим соображаловкам внимательно прислушался – запасной разрабатываемый след лишним никогда не бывает. И велел мне срочно взять «Костыля» на ВКР (внутрикамерную разработку).
Это означает, что поработать с «Костылем» надо плотно и непрерывно длительное время. Трёх «положенных» суток для этого заведомо мало, и потому Костю следует под каким-либо смахивающим на законный предлогом сунуть в ИВС. И пообщаться там с ним, горемычным… И про топор, и про наркоту, и про опасно близкое соседство с наркопритоном, да и вообще… Но как же это сделать, если «Костыль» – опытен, многие ментовские штучки знает. И в случае какого-либо прокола с нашей стороны способен немало крови попортить мне и моим отцам-командирам. Но прокола не будет, я ведь – профессионал. Мне даже не нужен предлог для оформления Халтурину 15 суток – я сам создам ПРИЧИНУ.
…Пустил в ход двух агентов, проверенных в деле, и кое-чем лично мне обязанных (я должен быть уверен, что они не подведут меня, возникни в будущем осложнения). Одному определена роль будущей «жертвы», второму – «свидетеля». (Специально подчёркиваю: речь идёт не о лжесвидетеле, который на самом деле не видел того, на что показывает, а о свидетеле настоящем, но специально мною подготовленном – он должен стать очевидцем событий, которые я срежессирую).
Подробно инструктирую парочку, заставляю их выучить назубок сценарий мероприятия. Неплохо бы тренаж на местности провести, но и так сойдёт. Чай, не агента иностранной разведки на п о д с т а в у ловим!
И вот он, долгожданный день. Ровно в 7.15 Халтурин вышел из подъезда и направился в сторону автобусной остановки. До мебельной фабрики, где он трудится подсобным рабочим, ехать минут сорок, не больше. Весь обычный распорядок дня его изучен мною вдоль и поперёк (живущие по чёткому распорядку беззащитны перед умело организованной провокацией). «Костыль» уже обречён. Сорвись случайно сегодняшний спектакль – и он подловится на завтрашней «пьесе». Или послезавтрашней…
Так… Зашёл за угол дома. Нужно дать ему время отдалиться от своего подъезда, чтобы исключить вовлечение в события его родичей или соседей… А за углом навстречу ему поднялся со скамейки хиляк в ношенном плаще (оперативная кличка «Кедр», наркоман; два раза помогал ему «спрыгнуть со статьи» за «хранение», но посадить могу в любую секунду, и он это знает), с ходу попросил банальное: «Братан, дай закурить?» Время, напоминаю – самое что ни на есть утреннее: светит солнышко, торопятся по своим делам люди, никакой подлянки «Костыль» не ждёт. А потому – беспечен. Ему бы броситься наутёк, он же на ходу достал из пачки сигаретину и ткнул попросившему. «Это что – «Прима»?! – изумился «Кедр» с таким видом, словно всю жизнь курил только «Мальборо». – Ты чё, мужик, оборзел в натуре – фуфлон суешь?! Да за такую лажу и по мордам схлопотать недолго!» Ещё не поздно «Костылю» рвануть вихрем в сторону недалекой автобусной остановки – ш и р я ю щ е м у с я «Кедру» с гнилой дыхалкой его не догнать. Но «Костыль» же не знал наших раскладов! Думал: у человека не всё в порядке с головою, сейчас таких много. От всех ежели убегать – так всю жизнь и пробегаешь. И «Костыль», пожав плечами, двинул было дальше со словами: «Да пошёл ты… Делаешь человеку добро, а он ещё и гонит.» Обычная уличная тёрка; побазарили – и забыли… Но в планы моего агента быстрое расставание не входило. Догнав в два прыжка Халтурина и цепко ухватив его за рукав, «Кедр» зычно заорал: «Это кто пидораст?!. Это я пидораст?! Ах ты козлина!..» И с этими словами он незаметно для окружающих, но болезненно для «Костыля» ударил его локтем в ребро… «Костыль» осторожен и неглуп, он не забыл про пятна в своей биографии, и прекрасно понимает, как опасно для него лезть на рожон, ему хочется любой ценой избежать опасного конфликта! Но любому терпению есть предел, верно? В ответ на «левые» базары если и не вломить в набалдашник, то хотя бы откликнуться парой ласковых ох как хочется!.. «Да что ты прицепился ко мне, падла?!» – рявкнул «Костыль» на удерживающего его наркушника, и рывком освободился из неприятно-цепкой хватки. «Кедр» тотчас харкнул смачно ему в лицо, за что тут же получил, естественно, правым – в челюсть… Именно этого мы и хотели. «Кедр» сейчас же заученно упал, рвя на себе рубаху, царапая физиономию и зычно крича в сторону ближайших кустиков: «Милиция! На помощь! Убивают!..» Обычно милицию не дозовёшься, а тут – как на заказ! – из кустов сразу же вынырнул местный участковый (обязательно – в форме), а рядом с ним – я, опер–«территориал», скромненько держась за его опогоненным плечом.
«Что случилось, граждане?» – громогласно поинтересовался участковый, глядя то на «Кедра», то на поднимающегося с соседней скамеечки испитого толстяка средних лет (оперативный псевдоним «Скелет», специализируется на мелкооптовой торговле порножурнальчиками и порнокассетами), и ничуть не глядя на Халтурина. Ну а Костя впервые в жизни рад появлению ментуры! Попросил жалобно: «Заберите от меня придурка… Хотел его сигаретой угостить, а он – сперва оскорблял, потом ударил. Сделайте с ним что-нибудь, чтобы не цеплялся, а то я на работу опаздываю…» Но продолжающий валяться на земле «Кедр» слезливо проскулил прямо противоположное: «Я гулял, тут – этот… Подскочил, обозвал пидорасом, и как вмажет! А потом повалил, давай бить ногами… Люди, подтвердите. что всё так и было!» Про наших людей уже говорилось: никогда и ничего они подтверждать не хотят, и в свидетели не рвутся. Но сегодня – особый случай! «Так и было!.. Готов свидетельствовать! Всё видел своими глазами!» – охотно подтвердил тут же подошедший «Скелет». «Костыль» аж глаза распахнул, не в силах поверить, что это ему не снится, что и в самом деле творится такая лабуда! Я уже предвкушал, как заведётся он и с матюками бросится на «Кедра», возжелав нанести ему телесные повреждения разной тяжести, тогда мы с участковым бросились бы их разнимать. Обязательно достанется и нам пара крепких пинков – вот уж и налицо «злостное неповиновение представителям органов власти». Тут уж 15-тью сутками не отделаться. Но какая-то искорка понимания вдруг вспыхнула в глазах «Костыля». Он перестал сопротивляться, притих, покорно дал отвести себя вместе с «пострадавшим» и «свидетелем» в РОВД.
Там оформляем протокол о «хулиганском поведении», затем я и ещё один опер (конвоировать задержанного по инструкции полагается только вдвоём) за локотки тащим «Костыля» в суд. Судья уже говорил по телефону с начрайугро, и заранее знает, что транспортируемый к нему гражданин Халтурин – ещё та птичка, так что миндальничать с ним нечего. Но суд у нас – самый справедливый и гуманный в мире, поэтому судья великодушно даёт Халтурину целых две минуты на то, чтобы оправдаться в глазах правосудия и представить алмазной надёжности доказательства своей полнейшей невиновности. Что весьма затруднительно, имея перед собою показания «Кедра», «Скелета», мои и участкового. (В суде официально показания милиционеров силы не имеют, на деле же именно по ним судья ориентируется в первую очередь). Костя что-то вяло бормочет, типа того, что хоть и ранее судимый, но вышеуказанного гражданина якобы-пострадавшего вовсе не месил ногами. Скорее даже наоборот. И вообще, если сейчас гражданин судья разберётся и его, Халтурина, отпустит, то он ещё успеет до конца рабочего дня на работу, и заместо прогула будет у него лишь опоздание. Судья слушал, прикрыв глаза, кивая понимающе головою – зарплата у него хоть и маленькая, да и ту платят не вовремя, но вот костюмчик на нём – не из дешёвых, и на лице написано, что питается он калорийной и экологически чистой пищей, отчего бы – такое?.. Да от понятливости всё, от правильного видения общей обстановки и своего места в оркестре. Закон – слеп и суров, да вот защищающие его люди – и понятливы, и зрячи…
«15 суток!» – решительно объявил свой приговор судья таким голосом, словно судейские прения продолжались минимум месяц, были заслушаны мнения защиты и обвинения, изучены показания десятков свидетелей, внимательно проанализированы заключения многочисленных экспертиз, и наконец-то можно считать истину установленной и доказанной в полном объёме! Халтурин открыл было рот, явно собираясь произнести здравицу в честь отечественного правосудия, но время судьи – деньги, некогда ему забесплатно лесть выслушивать. Он лишь молча кивнул нам с напарником, и мы потащили Костика в ИВС…
После этого ежедневно мне пришлось ходить в ИВС, как на работу. Есть в изоляторе временного содержания специальная комната для допросов. Туда приводили «Костыля», и несколько часов я неспешно работал с ним по делу об убийстве супругов-наркобарыжников. Держался он стойко, ни на пядь не отступаясь от первоначальной позиции: Качановских не только не мочил, но и не знал даже, наркоту давно не принимает («прошёл в «зоне» курс принудительного лечения от наркомании). А что некогда на маму с топором кидался, так исключительно по глупости и пацанскому пустозвонству. А как отсидел и поумнел маленько, так и понял, что пора уж что-то с жизнью своей делать, вставать на путь решительного исправления, так сказать… Слушал я его с досадой, со злом на душе – кому он горбатого лепит?! Но доказать обратное – нечем, не находятся возражения, ведь компры против «Костыля» как не было – так и нет!
В одной камере с Костей сидели двое, оба – мои агенты: «Хромой» и «Отшельник». Тоже сработавшаяся парочка… «Хромой» каждодневно цеплялся к «Костылю», обзывал по-всякому, по возможности – колотил, мучил, терзал, лишал сна и отдыха. Его задача – подорвать моральную устойчивость, выработать чувство постоянной подавленности, пришибленности, панической тревоги. А «Отшельник» – добрый, он всем хорошего желает, как горьковский Лука из «На дне»; только тот не с т у ч а л на угрозыск, а «Отшельник» пашет на нас уж который год. И потому всячески советует «Костылю» не упрямиться: «Скажи им, чего они хотят», «это ж звери – могут и до полусмерти запытать!», «как правду скажешь – так самому на душе станет легче…» Важная подробность: «Костылю» ведь предлагается не чужое на себя взять, а лишь признать своё, «кровное», предполагаемое за ним нами…
Все разговоры сокамерников фиксируются на плёнку. И затем тщательно изучаются на предмет того, нет ли в словах Халтурина хотя бы полунамёка на то, что есть, есть таки кровь на его руках! Да признай он это хотя бы косвенно, мимолётом – мы же с него потом не слезем! Нам только маленькая зацепочка нужна, чтобы лёгкое подозрение переросло в твёрдую уверенность, а когда мы у в е р е н ы – то действуем куда жёстче и планомернее. А пока что это так… дружеское прощупывание.
…И вот где-то на 5-6-й день начало ощущаться в «Костыле» внутреннее колебание. Словно услышал я, как затрещали его кости, затрепетал от морального и физического пресса его организм, душа заплакала молча, чуя конец своим силам сопротивляться давлению… Понял я: дозрел, «поплыл» Халтурин, вот-вот даст «сознанку» и возьмёт вину на себя, «загрузится» как баржа. Ну вот, а столько времени корчил из себя целку! Ай да я, ай да опер-молодец! Ай да моя зверская интуиция!
И тут – бац! – нашёлся настоящий убийца Кайдановских! И кто ж он? Их сосед этажом ниже, старичок-ветеран, орденских колодок на груди куда больше, чем в старческой голове мозговых извилин… Давно уж надоедали ему шастающие в подъезде наркоманские хари, приманиваемые продаваемой Кайдановскими «дурью». И однажды решил сходить к ним на разборку. Звякнул им в дверь, они ему открыли: «Чего тебе, старпер?..» Он и понёс. Через минуту своего матюкливого монолога схлопотал от Кайдановского-мужа в ухо, и дверь перед ним захлопнулась. И словно пелена с глаз старика спала: «Так они ж – в р а г и!.. Да я их сейчас – как фашистов в 45-м!» Сходил домой за топором, вновь позвонил, ему снова открыли. Кайдановский-муж хотел уж вмазать ему и во второе ухо, но топор в руках пусть и бывшего, но фронтового разведчика оказался надёжным и весомым аргументом. Лихой удар по лбу – и одним барыгой в районе стало меньше. Кайдановская-супруга не сориентировалась в ситуации, попыталась наброситься на ветерана с кухонным ножиком. Ещё один смачный удар топора – и квартира полностью очищена от наркоманской нечисти… Старичок пробежался по комнатам с целью ещё какую-нибудь гниду найти и пришпандопать, но таковых больше не сыскалось. Тогда схватил он со стола на кухне наволочку с приготовленной для «варки» маковой соломкой, высыпал её в унитаз, и воду спустил. А сам вернулся к себе домой, и на радостях по случаю очередной победы над силами мировой реакции ударился в 10-дневный запой. А как протрезвел и вспомнил, что, кажись, давеча нашалил маленько, то надел на себя все свои ордена с медалями, и пошёл в милицию – сдаваться. Знал, что старого фронтовика менты не обидят.
Так и вышло… К тем, кто сам во всём сознаётся, опера всегда – со всею душою. Особенно когда такой заслуженный, б о е в о й человек сгоряча ухлопал такую конченную мразь! Просто законы у нас глупые, потому и не можем мы представить его к очередной правительственной награде за содеянное, а вынуждены всё ж таки оформить на него делюгу для передачи в суд… Всем райотделом угощали старичка этого сигаретами и самогоном, и в СИЗО потом держали его за местную реликвию. Некоторые, правда, сперва заводились: «Так он же убийца!», но, узнав, кто именно был убит, сразу же успокаивались: «А-а-а… Таких – можно!» Впрочем, за убиение трёх человек (жена Качановского была беременной, так что погиб вместе с нею и её вынашиваемый уже на 6-м месяце ребёнок) срок ветерану влепили нешуточный. Но ему ведь немного лет жизни осталось, так какая разница, сколько лет ему дали – пять или пятнадцать? Зато последние годы жизни проведёт он в «зоне», окружённый вниманием и заботой если не самих зеков, то уж тамошней администрации – всенепременно! И пусть попробует какая-нибудь уголовная тварь обидеть заслуженного ветерана, кавалера двух орденов Славы… ПУСТЬ ТОЛЬКО ПОПРОБУЕТ!
Что касается «Костыля», то его через 15 суток из изолятора пришлось отпустить. Не хотелось отпускать, тяжко на душе было, ведь почти начал было признаваться… Но старое обвинение против него – рухнуло (эх, не вовремя дряхлый мокрушник явился с повинной!), а что-то новое комстрячить – уже духу не хватило. И уходил «Костыль» из ИВС бодрой походкой человека, спасшегося от великих неприятностей. А я смотрел ему вслед из зарешёченного окна и вздыхал досадливо…
Но ничего, мы прощаемся не навсегда. Ты всё ещё на моей «земле», Халтурин, я по-прежнему внимательно наблюдаю за тобою, и однажды всё-таки обязательно подловлю тебя… Ты слышишь меня, «Костыль»?!
(Продолжение следует)
Владимир Куземко, специально для «УК»
P.S. Републикация материалов Владимира Куземко, возможна только с разрешения автора!
