Россия: бьющие пьющих

Объединить молодых людей может что угодно — выпивающая компания или призывы бить тех, кто пьет. В Ростове (Россия) сформировалось молодежное сообщество, готовое под националистическими лозунгами избивать русских, употребляющих спиртное. По следам новых моралистов..

Вечером 1 сентября в центре Ростова группа подростков, скрыв лица под медицинскими масками, с криками «Русский не бухает!» избивала тех, кто осуществлял вышеозначенное действо под стенами двух универсамов: «Солнечный круг» и «Апекс». Несколько человек получили серьезные ушибы. Один из нападавших — бутылкой по голове.

— Они бы и больше огребли. Но большинство вообще не успело понять, что происходит,— рассказал очевидец Андрей.— Это было как «привет — пока». Налетели, попинали людей и разбежались. Нападали избирательно, на самых пьяных и слабых.

Ростовские завсегдатаи Сети на происшествие отреагировали так: одни яростно одобрили действия «городских чистильщиков», дескать, проходу нет от уличных выпивох; другие поежились: «А я люблю после работы… Имею право!»; третьи предположили, что за антиалкогольным побоищем последуют налеты на «Макдоналдс» с криками «Русский не жрет на ночь!» Появились и грозные комментарии вроде «Смерть вырожденцам!»

Но кто они — эти поборники русской трезвости? Выбрал в чатах пятерых из тех, кто заявлял, что участвовал в этом рейде. Написал, пригласил встретиться, поговорить. Ответил один — студент Северо-Кавказской академии государственной службы, пользующийся ником fsb_kasta и представляющийся русским нацистом. Ответил вежливо, как и подобает будущему чиновнику:

— Ничем не могу помочь, простите.

Интернет-молва приписывала акцию сначала стрейтэйджерам — постпанковской субкультуре, исповедующей отказ от алкоголя, наркотиков и сексуальной распущенности. Потом — банде ростовских футбольных фанатов West Band.

Что до последних, то роликов с побоищами стенка на стенку, в которых победители скандируют «West Band! Ростсельмаш!», на YouTube выложено немало. На сайте fanstyle.ru, фиксирующем очки фанатских «фирм» в таких ристалищах, West Band значится на первом месте по ЮФО. Может, и в самом деле они решили выступить в роли кулачных моралистов? По крайней мере, повод вспомнить о морали у них есть: в конце августа ФК «Ростов» только ленивый не обвинил в договорном проигрыше пермскому «Амкару».

По словам моего приятеля, заядлого болельщика «Ростова» (фанаты предпочитают «Ростсельмаш» или РСМ), бывший тренер команды Олег Долматов еще в прошлогоднем чемпионате России в критической для команды ситуации подстраховался: «Устроил договорняк с «Амкаром» под отдачу». Уже и тренер другой, и состав сменился. Но что поделать: «под отдачу» так «под отдачу». Вернули должок.

Так что же, футбольные фанаты, обозленные досужими насмешками посторонних (дескать, на себя посмотрите, бухарики), или стрейтэйджеры, дозревшие до демонстрации силы? Название субкультуры происходит от Straight Edge, в переводе — «четкая грань», сокращение: sXe. Стрейтэйджеру нельзя пить, курить, заниматься беспорядочным сексом и можно проповедовать все это посредством акций прямого действия, к коим причисляются и мордобойные рейды, подобные прошедшему в Ростове. Новое для Ростова трехбуквие «sXe» лично мне не попадалось, но анонимным призывом «Хватит бухать!» исписано много стен в моем районе.

— Нет в Ростове четко выраженного стрейтэйджа,— считает другой мой приятель, музыкант и знаток местного андерграунда Костя.— Само движение давно пошло на спад. Но многие его идеи действительно берут на вооружение молодежные группировки, причем самого разного толка.

Отправляюсь на одну из «точек», где произошло нападение на людей выпивающих, к «Солнечному кругу». Стоит весьма разношерстный народ. Курят, потягивают пиво, смеются. Возраст собравшихся разный, но тинэйджеров почти не видно. В первой же компании, к которой подхожу, знакомлюсь с ростовским художником Андреем Ковязиным. В вечер побоища они здесь были, но нападавшие прошли их стороной. Угол, где мы стоим, компания Андрея называет стихийно образовавшимся культовым местом. Никакой особой идеи у места нет, кроме той, что за бутылкой далеко бегать не надо. Культовое место выглядит, мягко говоря, не очень. Из соседней подворотни разит мочой…

Вспоминается одно безыдейно-стихийное культовое место в Милане. В одном из переулков, выходящих на площадь Duomo,— бар, тесный, как пенал для очков. Свободные места внутри заканчиваются еще засветло, зато в приложение к выпивке выдаются бесплатные поролоновые сидушки, на которых можно рассесться прямиком на асфальте перед баром. Многие не берут ни сидушек, ни выпивки — прислоняются к стене, устраиваются на бордюрах. Ощущения — будто, спрятавшись от учителей, обмываешь с одноклассниками окончание школы. Отдельно отмечу: в туалет бара пускают любого. Такие вот контрасты.

— Да потому что некуда в Ростове пойти! — молодой человек представляется Васей.— Пушкинская под кавказцами, туда давным-давно просто так не сунешься.

По наступившей паузе понимаю, что это больная тема для собравшихся.

— Русский не бухает… Если бы меня побили под таким лозунгом,— рассуждает Ковязин, отхлебывая из пластиковой бутылки,— я бы еще больше напился.

— Так кто это был? — спрашиваю.— По последней версии, футбольные фанаты.

Приятель Ковязина, Митя, кивает вслед отходящим от «точки» крепышам:

— Да вон, это фаны РСМ. Они сами тут зависают. А там кто их знает. Может, решили бросить пить…

Догоняю парней, интересуюсь, не фанаты ли они РСМ. Парни — явно допризывного возраста — напряжены.

— Нет,— говорят.— Ты обознался.

Может, ну их, всех этих уличных резидентов, стремящихся встать в строй под тем или иным предлогом: за футбол, за фюрера, за здоровый образ жизни? За хрен с редькой или, наоборот — совсем против хрена? Копайся тут в них… Вон, в Миассе Челябинской области кто-то напал на участников рок-фестиваля. Кто, за что? А бес его знает! В России агрессии на любую идеологию хватит и еще на сотни новых останется.

На второй «точке», под универсамом «Апекс» (с угла — вид на обладминистрацию), собираются тинэйджеры-неформалы. С выпивкой, к слову, единицы. Видимо, правильнее называть эту молодежь неформатной. Определение «неформал» возникло из противопоставления формальному комсомолу. Те, с кем я беседую, противопоставляют себя уже не обывательской массе, не конформистам, а тинэйджерским субкультурам, четко отформатированным по мировоззрению, поведению, внешнему виду и закрытым для общения с непохожими на себя.

— Здесь вы не встретите скинов, готов, эмо. Здесь собираются неформалы,— Настя берется объяснить мне разницу.— Те, кто не входит в какое-либо сообщество с четко прописанной доктриной. Люди более открытые, общительные.

Никогда бы не предположил, что девочка в красных кедах может так дельно изъясняться. Показываю Насте на юношу, который вместо приветствия встречает своего товарища демонстрацией рукопашных приемов. Она пожимает плечами:

— Ну да, всяких хватает. Как и везде.

— Вот я ношу челку,— вступает ее спутник Вадим.— Но когда меня спрашивают,— он издевательски ломает голос: «Ты эмо?» — я сразу бью лицо.

Но, глядя в эти умные глаза под длинной челкой, понимаешь: нет, конечно, не бьет. Просто сегодня это комильфо — иметь репутацию драчуна.

Вадим вспоминает про ростовскую улицу Пушкинскую:

— Когда-то там собирались. Но теперь же ее кавказцы заняли. Придешь туда — обязательно дободаются. А не понравится, как отвечаешь, целым оттуда не уйдешь.

Про налет трезвенников в масках Настя с Вадимом слышали, но краем уха. Мало ли драк в Ростове! Походив от одной группы к другой, нахожу того, кто хоть что-то знает о налетчиках.

— Они уже в прошлом году начинали,— рассказывает двухметровый Дима с черной серьгой в ухе.— Типчики знакомые на львах сидели, на них типы наехали в масках.

«На львах» — это балюстрада с каменными львами в пятидесяти метрах от обладминистрации.

— Типчики с пивом были. А те, короче, подвалили, спрашивают: «Вы русские?» Ну и махач начался.

— Но кто они, вы не знаете?

— Парни типа объединились против алкоголя. Видели на домах надписи: «Русский, не пей»? Ну вот… Часто еще граффити портят, пишут свою хрень. Толком никто про них не знает.

— А нападают зачем?

— Ну как? — Дмитрий несколько даже удивлен моему непониманию.— Они же новые. А как утвердиться? Нужно старые движения разбить, сломать. У нас только так: кто кого.

От «Апекса» отправляюсь на Пушкинскую.

Бульвар кишит небольшими компаниями. В отличие от «точки» неформалов на «Апексе» большинство тусующихся потягивает спиртное, многие бравируют ненормативной лексикой. Вообще, вечерняя улица Пушкинская — наэлектризованное место. Но кавказской оккупации я здесь не наблюдаю. Пройдя метров триста, натыкаюсь на первую группу нужных мне людей. Кавказцы, собравшиеся под памятником Александру Сергеевичу, оказываются православными — национальность и имена, правда, решают не сообщать. Рейд трезвенников-террористов они не одобряют.

— Бессмысленная затея,— говорит один из них.— Хотя наблюдать все это удолбанное «Ягуаром» («Ягуар» — алкогольный напиток.— «О») быдло,— тычет пальцем себе за спину,— противно, конечно.

Мои собеседники вспоминают, как в один из приездов то ли Путина, то ли Медведева с Пушкинской убрали лавки.

— Так эти «ягуарщики» на чугунных парапетах умудрялись пристроиться!

Чуть дальше, неподалеку от СКАГС, в которой учится будущий чиновник fsb_kasta, встречаю компанию молодых дагестанцев, человек пятнадцать. Перед лавкой стоит откупоренная бутылка пива. Здороваюсь, предлагаю пообщаться на тему недавнего антиалкогольного инцидента. Решив, что «трезвенники» нападают на всех без разбора, горцы оживляются:

— Так в чем дело? Пусть сюда приходят.

Объясняю, что новое движение взялось учить здоровому образу жизни пока только русских. Парни недоуменно переглядываются.

— Вы и сами, как я погляжу, не прочь,— я киваю на бутылку у их ног.

Повисает пауза. Наконец Рустам пожимает плечами:

— Это дело каждого. Но если бы здесь сейчас были, допустим, старшие братья, этого,— он в свою очередь кивает на бутылку,— здесь бы не было. Так что мы уважение имеем.

— А говорят, вы русским прохода не даете. Нападаете…

— Кто говорит, а?! — Мурад начинает кипятиться, жестикулировать.— Вот с вами же мы спокойно беседуем, не нападаем! У меня самого русских друзей куча. Это, знаете, кто так говорит и кто от нас получает? Скины. Или фанаты футбольные, это одно и то же. Или те, которые сами придут сюда и ходят, смотрят косо.

— И что, косо смотрят? — говорю.— Это разве повод?

— Представьте, вы идете, а человек вот так,— сощурившись, Рустам демонстрирует, как именно,— на вас смотрит. Вы же подойдете, поинтересуетесь, чего ты так смотришь?

— Нет,— отвечаю.— Я не подойду. Но у вас, насколько я знаю, косо посмотреть, все равно что оскорбить.

Кивают. Пока говорим, компания разрастается. Подходя, здороваются за руку непременно с каждым, включая меня.

— Вообще вы так напишите,— говорит Мурад.— Кто хочет с нами общий язык найти, пусть приходят, мы всегда здесь, на Пушкинской, сидим.

Чем-то горская молодежь напомнила ту, что я видел на «Апексе». Так же открыты, так же быстры на слово. Только без пирсинга и говорят с акцентом. Ах да! И косой взгляд воспринимают как вызов.

Найти тех, кто решил вбить в русских трезвость, мне так и не удалось. Да и черт с ними. Из темноты андерграунда к нам наверняка повыползает еще и не такое.

Ведь центрами кристаллизации в нашем сегодняшнем обществе могут становиться самые нелепые… нет, даже не идеологии — призывы, мода, слово на стене. Любой, кто окажется достаточно терпеливым, чтобы проповедовать в Сети, скажем, ненависть к любителям боулинга, рано или поздно соберет достаточное количество сторонников, чтобы отправиться с ними на разгон тупых шарометов…

…Как и положено в эпоху державных твиттеров, на появление информации в блогах о несанкционированном антиалкогольном рейде ростовские милиционеры отреагировали весьма оперативно. Посетовали, что никто из пострадавших к ним не обратился, и отчитались о недавнем задержании… другой группы молодых людей, нападавших на прохожих. Правда, против алкоголя задержанные хулиганы ничего не имели — употребляли сами.

Автор: Денис Гуцко, писатель,  «Огонёк»