Французский «Спрут»: кто убил Йэн Пиа?

История с убийством в 1994 году французского депутата Йэн Пиа (она считалась ещё внебрачной дочерью крайне правого активиста Ле Пена) вскрыла, что на юге Франции политику вершил симбиоз масонов, мафии и коррумпированных чиновников. Политическая история не только в «дикой России», но и на «цивилизованном Западе» показывает: при занятии политикой побочное осложнение в виде убийства является обыденным делом.

 На слуху у среднестатистического россиянина обычно звучит лишь несколько примеров убийств за политику на Западе. Президент США Кеннеди, премьер-министр Швеции Пальме, да странная смерть английской принцессы Дианы.

А сотни и тысячи случаев убийств политиков на один-два порядка меньше не попадают в поле зрения россиян. Депутаты национальных и местных парламентов, политические и общественные активисты в той же Европе – все они затмеваются несколькими российскими «чудовищными смертями» – депутата Старовойтовой, генерала Рохлина и ещё 5-10 случаями.

Но чтобы понять, что такое на самом деле европейская политика и почему за неё убивают, возьмём один нашумевший в начале 1990-х случай. 25 февраля 1994 года киллеры убили депутата Национального собрания Франции 44-летнюю Йэн Пиа (Yanne Piat). В то время даже в России вскользь говорили об этом убийстве, но понятно, что в нашей стране у людей ещё стояли перед глазами расстрел Ельцыным и либералами парламента в октябре 1993-го, сотни трупов на улицах Москвы, и потому убийство какой-то Пиа казалось мелочью.

Но для Европы это был важный прецедент. Нет, не самим фактом убийства (ниже будет сказано, что в 1990-е на юге Франции были убиты десятки политических активистов), а тем, что смерть Пиа показала обычным людям, как устроена и вершится политика в одном из столпов европейской демократии.

В пятницу 25 февраля 1994 года Йэн закончила рабочий день в своём офисе на авеню дез Иль д’Ор в центре приморского городка Йер как обычно в 20.00. У подъезда её ожидал «Рено-Клио Баккара». Водитель депутата Жорж Арно вырулил на дорогу, ведущую в Мон-дез-Уазо, где был расположен дом Пиа. Белый «Пежо-205» заметил машину депутата и по радиотелефону передал сигнал двоим на мотоцикле «Ямаха-750» (позднее выяснилось, что мотоцикл был украден двумя днями ранее). Они были одеты в тёмные кожаные куртки и мотоциклетные шлемы.

Мотоцикл плотно сел на хвост «Рено». В какой-то момент операция пошла наперекосяк. Первая пуля пробила заднее стекло машины, поразив Йэн Пиа в плечо. Вторая попала в ногу шофёру, заставив его инстинктивно нажать на тормоз. Реакции у водителя мотоцикла не хватило, и его машина, врезавшись в резко затормозившийся «Рено», перелетела через крышу и грохнулась об асфальт. Вскочив, один из преследователей бросился к автомобилю и разрядил пистолет в сердце Пиа. Раненому шофёру депутата удалось развернуться и рвануть обратно в город. Догнать его убийцы уже не успели. Но в Йер он уже доставил покойницу.

(Жан-Мари Ле Пэн и Йэн Пиа, 1987 год)

Полиция сразу же схватила двух предполагаемых убийц – 27-летнего официанта Эпифано Периколло и 27-летнего мелкого чиновника Денни Лабарди. Оба считались мелкими сошками в местной мафии, а Лабарди к тому же недавно вступил в масонскую ложу в Марселе. В итоге у обоих оказалось алиби – около 20 уважаемых людей (среди них странным образом оказалось четверо судей) поручились за них, утверждая, что в то время, как происходило убийство, видели их в одном ресторане. Позднее оказалось, что и Периколло и Лабарди и вправду не причастны к убийству. Полицию же в тот раз смутило, что оба парня «отметились» тем, что забросали дымовыми шашками годом ранее офис Пиа.

После убийства местная пресса написала, что убийства Пиа «желали все. «Все» – это истеблишмент Лазурного берега, края, не знающего себе во Франции равных по хитросплетению легальных экономических и политических сил с мафиозными. По словам тех, кто знал Пиа, она не раз повторяла: «Когда-нибудь они влепят мне пулю в голову». Ещё в 1992 году она составила и запечатала письмо, вскрыть которое надлежало в случае её насильственной смерти.

В нём значатся 5 фамилий. Двое – известные политики, трое – видные боссы мафии. Моррис Аррекс, сенатор от департамента Вар, пользующийся репутацией местного «крёстного отца». Бернар Тапи, бывший владелец знаменитой фирмы «Адидас» и не менее знаменитого футбольного клуба «Олимпик Марсель» (печально известного по серии договорных матчей в чемпионате Франции и Лиге чемпионов). Жан Луи Фаржетт по кличке Мыло, заправлявший рэкетом и торговлей недвижимостью в Тулоне. И, наконец, двое его коллег – мафиози из Марселя.

Ранее известный писатель Грэм Грин, поселившийся на склоне лет в Кап д’Антиб, писал об этом курортном крае: «Всех, кого соблазняет мысль обосноваться на Лазурном берегу, я предостерегаю: избегайте Ниццы – это частное охотничье хозяйство самых могущественных людей преступного мира». И действительно, старожилов здешних мест убийствами, подобными тому, что произошло с Йэн Пиа, не удивишь. Но что же за человек была Пиа, раз здешняя Система так отомстила ей?

Она родилась 12 июня 1949 года во вьетнамском Сайгоне, где её мать служила во французской армии. Про отца ей позже говорили, что он был офицером-десантником из Бретани, от ребёнка отказался, а позже умер в бою под Дьен Бьен Фу. Имени его мать не называла. Но сама Йэн была уверена, что её отцом был Жани-Мари Ле Пэн, позже ставший известным политиком крайне правого толка. Позднее мать Йэн связывали интимные отношения в Ле Пэном, она долгие годы была фактически членом его семьи. Для самой же Йэн Ле Пэн стал крестным отцом. Йэн росла у чужих людей, тогда как мать жила с Ле Пэном, потом получила назначение в Алжир, а затем попала в тюрьму в антидеголлевском заговоре ОАС.

Йэн было 26 лет, когда в её жизни снова возник Жан-Мари Ле Пэн. Теперь она стала по существу членом его семьи. Через предполагаемого отца Пиа и вошла в политику. Сначала она становится активисткой его Национального фронта (с зарплатой в 40 тысяч франков в месяц – это примерно 7 тысяч долларов того времени, а нашего – около 15 тысяч долларов).

А в 1986 году, в год наивысшего успеха Национального фронта, Йэн Пиа получила депутатский мандат, баллотируясь от НФ в департаменте Вар. А после следующих выборов, которые Национальный фронт с треском проиграл, Пиа осталась единственным его представителем в парламенте Франции. Но вскоре Пиа предала Ле Пэна. «Я не хочу иметь ничего общего с движением, проповедующем ненависть и исключительность», – заявила она и перешла в проправительственную Республиканскую партию.

(Рисунок судебного процесса над убийцей, соучастниками и заказчиком убийства, 1998 год)

То, что в Сицилии называется мафией, во Франции зовут La milieu, что можно перевести как «среда», «окружение». Но есть и другое название – La pieuvre, «спрут». Его щупальца опутали юг страны, где изобилие отелей, казино, высокие цены на землю, порты, через которые идёт контрабанда. В начале 1990-х оборот нелегального и полулегального бизнеса «Спрута» оценивался в 3-4 млрд. долларов (6-8 млрд. долларов нынешнего образца).

При этом на юге Франции мафия тесно переплетена с чиновничьим миром и масонскими ложами, традиционно играющими огромную роль в стране. К примеру, практически невозможно стать судьёй или политиком хотя бы среднего уровня (типа муниципального советника), не состоя в масонской ложе. У Пиа, кстати, со вступлением в масонскую ложу не сложилось из-за прошлого опыта работы в Национальном фронте Ле Пэна. Она неоднократно пыталась вступить в ложу в Ницце, и каждый раз ей давали отказ.

Людям, чьи интересы расходятся с интересом «Спрута» на Лазурном берегу, нередко приходится расплачиваться жизнью. Только за 1988-93 годы там было убито 12 политиков, чиновников и активистов. А девиз местной Системы звучит так: «Друзья помогают друзьям друзей».

Система, о которую расшиблась Йэн Пиа, достигла расцвета в начале 1980-х, когда во Франции был принят закон о децентрализации. Местные власти получили большие полномочия в области обустройства подведомственных им территорий. И на Лазурном берегу закипело строительство: гостиницы, клубы, виллы, рестораны. На строительных подрядах, на искусственном взвинчивании цен на землю, на лицензиях на пользовании участками и помещениями делались миллионные состояния. В это время там и появилась Йэн Пиа.

– «Довольно! – заявила она на одной из встреч с избирателями. – Я разрушу эту проклятую систему!».

В середине 1980-х «Спрут» вплотную взялся за Йер. Ницца и Марсель были давно поделены, Тулон переживал упадок. К тому же в Йере образовался «вакуум власти»: Фаржетт, он же Мыло, в чью сферу интересов входил Йер, угодил в лапы полиции. Но странным образом Мылу удалось бежать прямо из зала суда, и он обосновался в соседнем итальянском городке Сан-Ремо. Он старался править и оттуда, но его марсельские конкуренты посчитали, что надо немного урезать его территорию.

Вспыхнула т.н. «марсельско-тулонская война». Как правило, убийства совершали мотоциклисты, с Пиа расправились позднее таким же способом. Всего в войне погибли около 60 человек, из них около 10 – чиновники, политики и общественные деятели. Так, были убиты или тяжело ранены заместитель мэра Сен-сюр-Мер Даниэль Перрен, президент Тулонской ярмарки Бернар Франк, хозяин ночного клуба «Фок-Троп» Сильвэн Бонавентур и другие. Иногда боевики «Спрута» и оставляли чиновников и политиков в живых, но крепко их «учили». Так, к 68-летнему мэру Йера Лепольду Ритондалю у его дома подошли четверо крепких ребят и избили бейсбольными битами. Ритондалю проломили череп и нанесли 7 переломов на теле, но он сумел выжить.

Нападение на Ритондаля связывали с «Казино де Пальмье» – роскошном игорном доме в центре Йера. Он служил прачечной для отмывки денег. Деньги в него поступали из Швейцарии через Люксембург, и также уходили обратно. Ритондаль решился его закрыть. Но после «урока», учинённого ему, мэрии выдала разрешение на открытие «Казино де Пальмье» – только теперь его номинальным владельцем стал марсельский «бизнесмен» Жильбер Жува, а к каналу отмывки денег кроме Швейцарии и Люксембурга ещё подключились неаполитанские банки.

(Заказчик убийства Жерар Финале)

Конфликт Йэн Пиа со «Спрутом» обострился после того, как в 1992 году она приняла решение баллотироваться в председатели регионального совета. Она ещё раз пообещала бороться со «Спрутом», тем более что Пиа уже начала её на посту заместителя председателя парламентской комиссии по борьбе с организованной преступностью. Начав предвыборную борьбу, она столкнулась с марсельским «бизнесменом», видным представителем «Спрута», упоминавшимся выше Бернаром Тапи.

Однажды он пригласил её в Марсель, чтобы обсудить кое-какие дела. Но «случайно» в компанию затесались двое хорошо известных в Марселе гангстеров (с кличками Ракушка – из-за ампутированного уха – и Репей). Также «случайно» кто-то из свиты Тапи отснял их вместе с Пиа на видеоплёнку. Потом запись «случайно» попала в прессу и скандал был готов: Йэн Пиа такая же часть «Спрута».

Год спустя на пути Йэн оказался ещё один персонаж из её списка из 5 фамилий – Морис Аррекс. Точнее, его ближайший сподвижник Жозеф Серча по кличке Большой Джо, который попытался отнять у неё мандат во время очередных выборов. Первым предупреждением стал взрыв перед помещением, где располагался штаб её избирательной кампании. На её встречи с избирателями подбрасывали дымовые шашки. В конце концов, полиции пришлось приставить к ней охрану. Кстати, оба подозреваемых в расправе с Пиа – Лабарди и Периколо – были тогда задержаны за участие в такого рода акциях.

Вскоре после начала избирательной кампании из Италии пришла весть: убит Фаржетт. Мыло получил пять пуль в спину.

Йэн в итоге выиграла избирательную кампанию. Это стало для неё последней победой в жизни.

Позднее, в 1995 году французский журналист Мишель Литере, проводивший собственное расследование убийства Пиа, заявлял: «Власти не заинтересованы в том, чтобы найти виновных, ибо ставки в этой игре высоки. Подтекст здесь – выборы 1995 года. Если отправить за решётку основные политические силы Вара, правые рискуют потерять этот департамент. Политика связана с деньгами, деньги – это мафия. Так есть и так будет».

Правая проправительственная партия сохранила за собой Вар на выборах в 1995 году. Но убийцы и заказчик преступления всё же были найдены. Заказчиком был признан марсельский мафиози Жерар Финале, исполнителями – водитель мотоцикла Марко Ди Каро и непосредственный убийца Люсьен Ферри. Также соучастниками были признаны Олтвье и Ромен Томассоне. Финале и Ферри в 1998 году получили пожизненное заключение. Ди Каро – 20 лет, Оливье и Томассоне – по 15 и 13.

Чтобы уменьшить свой срок, заказчик Финале решил в тюрьме сотрудничать со следователями. Через некоторое время, как он принял это решение, Финале скончался в камере якобы от сердечной недостаточности (французская пресса писала, что ему тюремные медики специально не оказывали лечения – случай, похожий на тот, что произошёл в России с адвокатом Магнитским). Ди Каро вышел из тюрьмы за примерное поведение после 13,5 лет отсидки.

В тюрьме он принял ислам, и вскоре на воле власти снова его взяли, обвинив в подготовке террористического акта и в ряде других преступлений (он получил снова длительный срок). Люсьен Ферри практически ослеп в тюрьме, следы Оливье и Томассоне на воле теряются. Жан-Мари Ле Пэн и его дочь Марин снова собираются штурмовать на предстоящих президентских выборах в 2012 году в первую очередь юг Франции.

Впрочем, многие во Франции считают, что Жерар Финале оговорил себя, пытаясь по чьей-то «настоятельной просьбе» скрыть истинных заказчиков убийства Пиа.

(Марко ди Каро на судебном процессе, сидит слева)

Время от времени коррупционные скандалы на Лазурном берегу вылезают наружу. Вот один из последних случаев от 2010 года:

«Финансовый скандал разразился вокруг строительства Башни Одеон – 170-метрового здания, которое планируется возвести к 2014 году в Монако. Среди участников скандала оказался Рене Вестри, сенатор и мэр города Сен-Жан-Кап-Ферра, расположенного между Монако и Ниццей. Мыс Кап Ферра известен своими астрономическими ценами на недвижимость и высокой концентрацией проживающих там миллиардеров.

Межрегиональный суд назначил расследование в отношении Вестри, предъявив ему обвинение в отмывании денег и взяточничестве. Сам обвиняемый полностью отрицает свою причастность к финансовым махинациям, а 400.000 евро, найденные в его банковском сейфе в ходе расследования, называет «обычным сокрытием доходов от налогообложения». Обвинение в свою очередь утверждает, что сенатор принимал участие в «ускорении» процесса согласования строительства башни с администрацией соседней территории Босолей (Beausoleil), мэр которой уже помещен под стражу в рамках данного дела. Теперь за решеткой может оказаться и мэр Сен-Жан-Кап-Ферра».

(Мэр Кап-Ферра Рене Вестри)

Что ещё почитать о французском «Спруте» 1990-х: хороший обзор в газете «Коммерсантъ» от 1995 года. Вот оттуда для затравки:

«Жак Медесен, мэр Ниццы. Собственно, Жаком Медесеном в городе его никто не звал, все привыкли к более приличествующему его положению прозвищу Король Жак. И действительно, Медесены установили в Ницце некое подобие наследственной власти: Жак управлял городом 24 года, приняв власть от отца, который провел на троне без малого 38 лет.

В конце 80-х стали один за другим проясняться факты медесеновской биографии. Во-первых, он «отвлек на собственные нужды» средства, предназначенные на работу Оперы Ниццы. Во-вторых, получил 4 млн франков от фирмы по установке дорожных знаков за предоставление крупного заказа. В 90-м он уехал в Латинскую Америку, гордо заявив, что его слишком донимают социалисты, а своим правым взглядам он не изменит. Четыре года экс-мэр провел в бегах и наконец оказался в Уругвае, где наконец был арестован.

Процессы всех французских градоначальников удивительно похожи друг на друга. Заочно происходил суд и по делу мэра Ангулема Жана Бушрона. Еще в 1992 году он бежал, причем тоже в Южную Америку, в Аргентину.

Уголовный процесс против него начался после того, как в 1989 году Жорж Шаван, сменивший его на посту мэра, обнаружил недостачу в горбюджете на сумму 164 млн франков (это около 27 млн. долларов образца 1995 года). В процессе расследования Бушрону инкриминировали также «использование служебного положения, использование социальных благ в личных целях, покрытие незаконных сделок» и ряд других нарушений закона. Но особенно, как установило следствие, Бушрон любил брать взятки. Предприятия, которые хотели спокойно себя чувствовать на местном рынке, должны были платить мэру установленную им сумму».

Источник:  ttolk.ru