СОБАКИ ПАВЛОВА ПРОТИВ ПСОВ ДЕМОКРАТИИ

11 декабря 2001 г., комментарий замгенпрокурора С. Винокурова прессе: «26 ноября следствие окончено. Оно проведено на высочайшем уровне и максимально объективно. Бесспорно установлено, что преступление совершил Вередюк. С точки зрения прокуратуры? следствие проведено безукоризненно». 10 сентября. Генпрокурор М. Потебенько отметил ряд работников: за «добросовестное исполнение служебного долга, весомый вклад в раскрытие убийства Александрова Игоря приказываю выдать денежную премию в размере должностного оклада». В ряду отличившихся – С. Винокуров, донецкий облпрокурор В. Пшонка и ставший его замом Ю. Балев. От киевского руководства получили разного рода поощрения и милиционеры, а их областной вожак – генерал В. Малышев – стал даже … членом Союза журналистов Украины.

Это – отрывки из публикации донецкой журналистки Нины Рыковой. Любопытно, вернет ли замгенпрокурора Винокуров премию «за раскрытие» дела Александрова?

Сейчас в Донецке работает внушительная бригада Генпрокуратуры, прибывшая с особыми полномочиями, дабы разобраться во всех «понятиях» надзора за законностью силами иной оперативно-следственной бригады – Виктора Пшонки.

Мы же, проанализировав имеющуюся информацию, осмелимся представить свою версию: расследование убийства И. Александрова именно потому ТАК и шло, что прокуратура с самого начала ЗНАЛА, ПОЧЕМУ работать ТАК НАДО.

Даже если милиция могла увиливать в иные повороты, надзорная функция прокуратуры в том и состоит, чтобы удерживать контроль за движением расследования строго в рамках Закона.

Мне лично пришлось все это время следовать вдоль обочины (посторонним на проезжую часть выходить опасно!) «бомжацкой» колеи, наблюдая все натужные потуги «бурлаков» при погонах вытянуть чахлыми силенками туберкулезного Вередюка весь «караван истории» этого позорного до кретинизма спектакля.

Уже даже имея бомжа, допрошенного в суде «с пристрастием» (!), следствие устами своего «Генерального горниста» протрубило на всю страну: «Так мастерски все сделано, что возник большой объем работы». (16 августа 2001 г., г. Славянск, Генеральный прокурор Украины М. Потебенько). Типа – мастер требует к себе особого похода, а время на это уйдет немало.

Вообще, спичи прокурорских чинов на пресс-конференциях два года назад достойны остаться в какой-нибудь энциклопедии под названием «Как не надо говорить неправду». С особенным куражом перед прессой витийствовал и до сего дня все еще заместитель Генпрокурора по следствию С. Винокуров. Лично меня своими публичными ответами он повергал если не в кому, то уж в шок наверняка.

26 августа 2001 г. Славянск. В ходе пресс-конференции в ответ на мой вопрос, мог ли бомж в одиночку двумя битами так избить жертву, С. Винокуров вдруг высокомерно молвил: « Зачем знать – сколько было?.. Но даже если я вам скажу, что, допустим, был один человек или двое – что это даст для населения? Абсолютно ничего не даст. Конкретика такая она нужна для чего и кому нужна?»

Дальше – больше. О том, насколько можно доверять такой версии, он заметил: «Этот вопрос меня волнует в самой последней степени. Неправильно ставится посыл: вот готовилось тягчайшее преступление – убийство. Так вот я могу сказать, что такого убийства сложного не готовилось…»

Что это – должностной цинизм или бравада информированностью? Неужели уже тогда С. Винокуров знал всю криминальную специфику Славянска? Там и правда заказные убийства особенно и не готовились. Так, тюкнули кирпичом по голове в подъезде одного, подрезали другого. И какая разница, «сколько было» – главное иметь правильный посыл.

11 декабря 2001 г. – там же и тот же. Журналистам под объективы – 12 томов дела с комментарием С. Винокурова: «26 ноября следствие окончено. Оно проведено на высочайшем уровне и максимально объективно. Бесспорно установлено, что преступление совершил Вередюк. С точки зрения прокуратуры? следствие проведено безукоризненно».

Я набралась нахальства полюбопытствовать, а кому же теперь достанутся те самые 20 тысяч долларов премиальных? Наверное, скромному участковому, что Вередюка на краматорской «хате» милицейского же «агента» (сам этот «агент» потом на суде все и расскажет!) нашел? Оказалось, нет, участковый сделал свое дело. Остальные помогали по мелочам. Ну, правильно: разве к сотворению мифа «Про удалого бомжеца» можно допускать остальных и даже участковых?

В ответ на вопрос об отработке версии с «Укрлигой», замгенпрокурора уверенно закрыл тему: «Могу сказать, что всем комплексом следственно-оперативных мероприятий было выявлено, что Рыбак к этому преступлению не причастен».

Уже в начале судебного процесса, услышав обвинительное заключение, Ю. Вередюк понял, что не туда попал. И тогда решил попытаться послать сигнал своим опекунам, что обеспечивали его в СИЗО приличной едой, телевизором и белыми носками. Обреченный бомж сделал заявление, смысл которого сводился к следующему: если ему дадут срок больше обещанного, то он после суда расскажет, как все было на самом деле.

Типа, будьте джентльменами…

Базар по-культурному кончился плохо. Суд прервал заседания из-за страшной вести от тюремного врача: у Вередюка открытая форма туберкулеза в загробной стадии, скорый летальный исход весьма вероятен. Месяц светила донецкой тюремной медицины боролись за жизнь несчастного, дабы ее хватило хотя бы для этого процесса. Ну, а что умер Вередюк накануне заседания Верховного Суда, так зато же – на свободе. Странно одно: он вроде бы намеревался быть в том Суде. Но зачем? Вы представляете себе: сидит ареопаг, а перед ним Вередюк: «Верните в тюрьму, бо жить сильно хочется!»?

Кстати, в ходе судебных слушаний случались странные происшествия. Отдельные свидетели обвинения (чаще – из числа милицейских работников) спокойно докладывали высокому суду, с какими нарушениями закона они по команде сверху проводили различные следственные действия. Доходило до анекдотов: один из свидетелей Апозъянц (числившийся в некой картотеке как осведомитель, о чем суд был проинформирован), давал показания, умудряясь их записывать на спрятанный под курткой диктофон. Фонило жутко, так как в зале была включено и оборудование аудиозаписи процесса. Тогда судья И. Корчистый вслух выразил удивление: «Да суд же открытый, чего из-под куртки записывать? Передайте своим, пусть приходят сюда и слушают, какие именно вы показания на них даете».

29 марта 2002 г. Генпрокурор М. Потебенько провел коллегию в Донецкой облпрокуратуре. На мой вопрос о поисках убийц ответил так: «Все данные на заказчиков убийства Александрова у нас есть, кроме одного, не могу сказать чего…». Информацию о заказчиках, оказалось, ГПУ «умышленно умалчивает по тактическим соображениям… Когда будет арестован заказчик, будет и другое судебное дело».

Типа – придет день и будет ДРУГОЕ ДЕЛО. Опять же не лукавил, правду говорил, хотя и стеснялся отчасти с этим «не могу сказать, чего…» И тактические соображения были УМЫШЛЕННЫЕ.

Под занавес суда, последнее «прости!» правосудию послал самый верный кадр из бригады Пшонки. Кому же другому еще можно было доверить ПУБЛИЧНО озвучить такое вот прокурорское «понятие» справедливости? Типа – было-было за что убивать…

13 мая. Представитель гособвинения в суде Ю. Балев: «Руководствуясь чувством неприязни или мести (то есть низменными побуждениям) обвиняемый за клевету журналист и бывшие обоповцы Сербин и Солодун, развязывают через эфир ИРТК Тор кампанию, надуманно обвиняя работников правоохранительных органов в коррупции, превышении власти, служебных злоупотреблениях, совершении ряда тяжких преступлений …Следует отбросить как надуманную версию о том, что происшедшая трагедия может иметь какое-либо отношение к занятию Игорем Александровым журналистской деятельностью».

25 июля. Гепрокуратура озвучивает в Верховном Суде Украины свой главный аргумент несогласия с оправданием Вередюка: « …как показывает практика, одно из лучших доказательств – показания самого обвиняемого».

10 сентября. В этот день, как сообщил газете «Зеркало недели» адвокат потерпевших Б. Ференц, появился приказ N 662-к, которым тогдашний Генпрокурор М. Потебенько отметил ряд работников: за «добросовестное исполнение служебного долга, весомый вклад в раскрытие убийства Александрова Игоря приказываю выдать денежную премию в размере должностного оклада». В этом ряду отличившихся С. Винокуров, донецкий облпрокурор В. Пшонка и ставший его замом Ю. Балев. От киевского руководства получили разного рода поощрения и милиционеры, а их областной вожак – генерал В. Малышев – стал даже … членом Союза журналистов Украины.

14 ноября. Выездное заседание Комитета ВР по вопросам свободы слова и информации в г. Донецке. Зам областного прокурора Ю. Ударцов сообщил, что журналисты препятствуют следствию.

4 декабря. Выступая на парламентских слушаниях по вопросам свободы слова, Генпрокурор С. Пискун сообщил, что «Генеральная прокуратура с 1990 года расследовала шесть уголовных дел об убийствах журналистов – Гонгадзе, Деревянко, Бондаря, Иванова, Александрова, Коваленко». По его словам, это дела, по которым достоверно установлено, что журналисты убиты в связи с выполнением своих служебных обязанностей. Пискун также подчеркнул, что Генпрокуратура никогда не переставала расследовать дело по убийству журналиста Александрова. И сообщил, что «вынес прокурору Донецкой области Виктору Пшонке выговор за необеспечение надлежащего надзора за расследованием уголовного дела по факту убийства журналиста Игоря Александрова».

23 сентября 2003 г. Генеральный прокурор Украины Святослав Пискун лично выражает большую благодарность бывшим сотрудникам органов внутренних дел, сотрудникам следственно-оперативной группы Генеральной прокуратуры и Службы безопасности, а также народным депутатам, членам парламентского комитета по борьбе с организованной преступностью и коррупцией, которые содействовали расследованию и раскрытию этого преступления, сообщила пресс-служба ГПУ.

24 сентября. Организатор и непосредственные исполнители нападения на журналиста Игоря Александрова являются членами краматорской организованной преступной группировки «17-й участок», из которой задержано 10 человек. Еще 7 человек, отбывающих наказание за другие преступления, привлечены к проведению следственных действий по этому делу. Совместная спецоперация Главного управления по борьбе с коррупцией и организованной преступностью СБУ и Генеральной прокуратуры Украины осуществлялась на протяжении длительного периода и в несколько этапов.

Потом – очередная порция сенсационных новостей от ГПУ с фамилиями заказчика, исполнителей и главное резюме – убийство Игоря связано с его журналистской деятельностью. Кто бы сомневался все эти два года, а нардеп Н. Томенко заметил: «Накануне уже четвертых слушаний я ознакомился с материалами прежних. На первых очень жестко говорил Георгий Гонгадзе, на третьих слушаниях достаточно остро выступил Игорь Александров. Обнаружилась закономерность: кто из журналистов позволяет себе роскошь с парламентской трибуны говорить правду, у того возникают проблемы с собственной жизнью. Это – трагедия».

Тогда, в январе 2001 года, с трибуны парламента Александров говорил 3 минуты, но успел той речью подписать себе смертный приговор. Журналист сказал о «гнезде» преступников, окопавшихся в офисе славянской фирмы «Укрлига», над особняком которой реет флаг Украины, о фактах связи заказных убийств с именем главы фирмы – Александра Рыбака. Тот вопль в защиту чести государства для журналиста обернулся предсмертным хрипом на ступенях родной трибуны – телекомпании «Тор»…

Вполне возможно, что еще остались на свободе иные «участковые», так что рано пока ставить точку возмездия. Может, и доживем до дня, когда станет известно, была ли «бомжацкая» версия преступным сговором конкретных лиц. И суд наконец-то молвит: «Автора!»

Пока можно констатировать: местные спецы вели следствие по законам служебной рефлексии: какой рапорт, такая и кость. Типа сахара – звезды, погоны, пенсия по выслуге.

Нина РЫКОВА, “Московский комсомолец в Донбассе”, № 41 от 01.10.2003