Разведметаморфозы: русские, китайцы — глубокое погружение

Быть русским или китайским офицером разведки в наши дни должно быть очень сложной задачей.  Основная причина — отсутствие четкой цели. Мир — секретный мир, с которым они имеют дело, — в наши дни намного сложнее.

Иногда старый враг этих многоопытных офицеров по-другому воспринимается их собственными политическими руководителями. Должно быть очень трудно идти в ногу с изменяющимся мнением лидеров, которые, кажется, сами играют «за гранью» исторического восприятия. Конечно, между двумя странами есть разница, поэтому мы обсудим их отдельно. Во-первых, русские.

Россияне

В то время как западная пресса и писатели по-прежнему озабочены русскими образца прошлой эпохи, многое изменилось как по форме, так и по духу в российском аппарате безопасности. Начнем с того, что задачи внешней разведки, по-видимому, в основном были переданы ранее ориентированному на военные цели ГРУ. Сложный мир киберопераций сейчас находится под контролем этой службы. Это стало ясно после оглашения случаев российской киберактивности во время и до президентских выборов в США 2016 года.

Интересно, что недавний арест Марии Бутиной, по-видимому, обнажил долгосрочный проект, которым руководит ГРУ, и который предусматривает попытку глубокого проникновения в американскую политическую элиту через связь с американской Национальной стрелковой ассоциацией (NRA). Сложный и хорошо поддерживаемый российский проект с самого начала был удивительно активным.

Судья приговорила Бутину к полутора годам лишения свободы

Ранее такая деятельность была бы исключительно компетенцией первого главного управления КГБ. Очевидно, что задачи ГРУ были чрезвычайно расширены. Было бы интересно узнать, как это произошло и реализуется на практике. Возможно, г-жа Бутина расскажет нам, и это может объяснить арест таинственного Пола Уэйлена в России  принципом «око за око».

Как обычно, внутреннее политическое соперничество в Российской Федерации, безусловно, сыграло свою роль. Кибероперация ГРУ, управляемая из Санкт-Петербурга, явно дитя Владимира Путина, поскольку главную роль в ней сыграл его личный друг, влиятельный российский предприниматель Евгений Пригожин. Точно так же российские «специальные силы», управляемые ГРУ, в Сирии получают значительную материальную поддержку через группу Вагнера, другую пригожинскую структуру.

• Хишамский разгром. Как Россия заметала следы потерь после разгрома ЧВК Вагнера в Сирии

В то же время, однако, отмечается рост политического влияния конкурентов структур, напрямую завязанных на Путина. Поэтому сам Путин, по-видимому, усилил свой собственный стратегический и, возможно, тактический контроль над российским аппаратом внешней разведки, предоставив тем самым возможное объяснение наращиванию оперативных задач ГРУ.

Вышеизложенное может показаться нелогичным, если иметь в виду путинское происхождение из КГБ, но в последние три десятилетия российские спецслужбы подвергались серьезным метаморфозам. Это обстоятельство, возможно, было просто отражением меняющихся внешних условий, включая американское вмешательство на Ближнем Востоке.

• The Times: Российские наемники из “Вагнера” начали защищать режим в Судане

Одновременно китайское проникновение значительно расширилось в Африке и смежных регионах. Небезопасность российской политической среды заставила Путина и его разведку закрутить гайки внутри страны и жестко  стремиться восстановить тот тип контроля (над Россией), который они традиционно имели. Агрессия против Украины также могла быть вызвана этой вновь возникшей нестабильностью.

Пекин

Тем временем в Пекине осознание уязвимости путинской России послужило стимулом для развития долгосрочного проникновения внешней разведки Китая по всему миру. Особое внимание было уделено не только Соединенным Штатам, но и другим странам, где есть интересы КНР — политические, экономические или военные.

В последнем случае желание увеличить свое присутствие в Индийском океане стимулировало активность китайской разведки в Восточной Африке и на севере, в Джибути, где у китайцев теперь есть военная база.  С точки зрения сбора информации можно сказать, что в наши дни мало мест, где нет присутствия в КНР.

Однако именно Соединенные Штаты в первую очередь заинтересовали Пекин. Много уже было написано о программе Китая по направлению «лучших и ярких» для обучения в США. Также хорошо отмечено, что академический путь – магистранты и аспиранты — это удобный способ ввести китайских агентов под прикрытием в американскую научно-техническую сферу, как гражданскую, так и военную.

Но забывается, что этот приток китайцев также предполагает прекрасную возможность для американских разведывательных служб по их использованию (очевидно имеется в виду (пере)вербовка или оперативная игра), не только в период нахождения выявленных китайских агентов в США, но и после их возвращения в Китай. В целом, однако, по общему мнению в Вашингтоне  китайские спецслужбы добиваются гораздо больших результатов, чем их американские коллеги.

Настоящая проблема для правительства Си Цзиньпина не в сборе разведданных. У них больше информации и анализа, чем можно эффективно использовать. Политическая информация КНР, как правило, собирается из журналистских источников — приватных и опубликованных. Для сбора секретной информации китайцы должны полагаться на агентов-иностранцев. Что снижает уровень оперативного контроля и за агентами, и за ситуацией вообще.

Другой важной проблемой, стоящей перед разведывательными органами КНР, являются разногласия в китайских верхах. Может показаться, что китайское коммунистическое руководство высоко дисциплинировано, и в определенной степени это правда. Реалии управления в нынешней двойной системе государственной экономики и частного предпринимательства привели к возникновению операционной напряженности, которая граничит с конфликтом по определенным вопросам. Отношения между Си Цзиньпином и Дональдом Трампом сами по себе вызвали серьезные разногласия в пекинском истеблишменте.

Эти расколы затрагивают и спецслужбы КНР. Некоторым на Западе это может показаться удачным обстоятельством, но эта разность позиций китайской элиты, глубоко проникая в структуру разведки, лишь укрепляет её. Другими словами, работать против структуры разведслужб КНР становится сложнее из-за их внутренних отличий, как в случае противодействия им, так и пытаясь проникнуть внутрь них.

Оригинал: Джордж Х. Уитман, ANDmagazine

Перевод: Belarus Security Blog