Как военные священники спасают бойцов, получают ранения, но не получают статуса УБД

В Украине до начала вооруженного конфликта в Донбассе официально не существовало понятия «военный священник», как, впрочем, и «капеллан». Кстати, первое и второе — отнюдь не одно и то же. Военный священник — это человек в священническом сане, который откомандирован своим епархиальным начальством в зону военных действий для «духовного окормления воинов — защитников Отечества». Капеллан же — должность в армии или ином военизированном подразделении.

БОЖИЙ ПРОМЫСЕЛ

В микроавтобусе «Фольксваген Т4» ехало 11 человек — военный священник отец Павел и 10 волонтеров. До населенного пункта Счастье, который периодически обстреливался сепаратистами, оставалось менее 10 километров. Внезапно автомобиль резко развернуло на скользкой обледенелой дороге и снесло в кювет. «Фольксваген» перевернулся и остался лежать на крыше, поскрипывая все еще вращающимися колесами. Слава Богу, все пассажиры остались целы, лишь у одной женщины — психолога — сломалась ключица.

Отец Павел говорит, что та авария — это был промысел Божий, таким образом Господь уберег их от гибели. Дело в том, что через 15 минут после дорожного происшествия дорогу на подъезде к Счастью — как раз там, где они должны были проезжать, — накрыл артиллерийский обстрел. От шоссе остались одни воронки.

КРЕЩЕНИЕ НА ПЕРЕДОВОЙ

Павел Основенко, 47-летний священник Украинской православной церкви Киевского патриархата и отец шестерых детей, уже две ротации (по 30 дней каждая) отбыл в зоне АТО. Обзавелся там друзьями, или по-церковному — духовными чадами, созванивается с ними, встречается. Даже крестник в зоне боевых действий у батюшки есть.

— Приехал я как-то в Широкино к морским пехотинцам, — рассказывает отец Павел, — разговорился там с одним старшиною с позывным Старина. Он мне сразу понравился — общительный, к священнику с почтением относится, матросы его уважают, патриот. Сам он из Крыма, не нарушив присяги, перебрался на материк и сейчас защищает Украину в Донбассе. Но, как оказалось, не крещеный он.

Я говорю ему: «На войне всякое случается, Старина, но в Царство Божие попадут лишь крещеные». На следующий день он подходит ко мне: «Батюшка, хочу покреститься». Я его в палатке неподалеку от окопов и окрестил.

Да уж, запомнилось мне то необычное таинство: не успели мы закончить чин крещения, как в расположение подразделения пришел боец, которого уже все считали без вести пропавшим. Будучи с заданием на территории, подконтрольной врагу, он в завязавшемся бою отбился от целой группы. Парень 15 дней пробирался к своим: шел только по ночам, спал в подвалах, ел оставленные в домах консервации. Когда новокрещенный старшина увидел бойца, то выкрикнул: «Глядите — меня крестили и сразу свершилось чудо!»

АРМИЯ НУЖДАЕТСЯ В ПАСТЫРЯХ

В Украине до начала вооруженного конфликта в Донбассе официально не существовало понятия «военный священник», как, впрочем, и «капеллан». Кстати, первое и второе — отнюдь не одно и то же. Военный священник — это человек в священническом сане, который откомандирован своим епархиальным начальством в зону военных действий для «духовного окормления воинов — защитников Отечества». Капеллан же — должность в армии или ином военизированном подразделении. Это человек в рясе, но с погонами. С недавних пор у нас такие есть лишь в пенитенциарной системе, то есть тюремные капелланы.

В крупных христианских церквях Украины давно созданы Синодальные отделы либо управления, специализирующиеся на взаимодействии с вооруженными силами и другими военизированными формированиями. Но эти церковные структуры выполняли в армии скорее церемониальные функции — освятить флаг воинской части, благословить выпускников военного училища, выступить с речью на присяге, раздать крестики новобранцам и т. п.

Реального же взаимодействия между солдатом и священником — не на выдраенном праздничном плацу, а на передовой, где бойцы зачастую уповают лишь на Бога — не было. Когда грянули события на востоке Украины, в зону АТО стали приезжать одинокие священники — вместе с волонтерами привозили продукты, одежду, собранные в приходе, причащали, исповедовали воинов, отпевали погибших. Но это были единичные случаи, и священники эти не имели никаких полномочий, их могли развернуть на любом блокпосту. Системным же и санкционированным духовное окормление воинов стало лишь этим летом, когда прекратились активные боевые действия на востоке страны.

Командиры подразделения стали сами обращаться к священникам за помощью. Издавна известно: войско, которое сидит в окопах и не воюет, начинает деградировать. Процветает пьянство, появляются мысли о поражении, учащаются случаи неподчинения командованию, мародерства, дезертирства. Армейские психологи не справляются с процессами, которые морально разлагают армию. Зато опытным боевым командирам неоднократно приходилось наблюдать, какое мощное влияние зачастую оказывает на бойца разговор в окопе с духовником, исповедь на передовой, причастие в молитвенной палатке. И в июле этого года представители Генерального штаба обратились к украинским церквям: армия нуждается в духовно-пастырской опеке.

СЛУЖЕНИЕ ВОЕННОГО ДУХОВЕНСТВА

На призыв Генштаба основные украинские христианские церкви отреагировали по-разному. Пастыри УГКЦ в зону проведения антитеррористической операции приезжают, но так как среди воюющих на востоке Украины относительно небольшое число греко-католиков, соответственно не выглядит внушительным и десант батюшек УГКЦ в зону боевых действий.

УПЦ Московского патриархата имеет в рядах воинов АТО намного больше своих прихожан, чем та же УГКЦ, однако никакой системной духовно-пастырской работы среди солдат и офицеров практически не проводит. Редкие священники УПЦ появляются в воюющих подразделениях украинской армии, и то, как правило, по собственной инициативе, без благословения епархиального начальства.

Наиболее активно на клич Генштаба отреагировала УПЦ КП. В июле на Священном Синоде Украинской православной церкви Киевского патриархата было принято решение о создании «Служения военного духовенства». А именно — всем священнослужителям УПЦ КП в возрасте от 25 до 55 лет (за исключением страдающих хроническими заболеваниями и занимающих ответственные посты в церковных структурах, к примеру ректор духовной академии) рекомендовано в добровольном порядке откомандировываться в зону АТО на срок не менее 30 дней для пастырского наставничества украинских воинов.

— Очень редки случаи, — рассказывает руководитель Синодального управления военного духовенства УПЦ КП митрополит Иоанн (Яременко), — когда наши священники отказываются ехать на ротацию в АТО. Как они сами мне говорят: «Если я не поеду, то как буду смотреть в глаза своим прихожанам, чьи братья и отцы сейчас защищают Украину?»

КОМАНДИРОВКА НА ВОЙНУ

Командировка священника в зону АТО происходит следующим образом. Изъявивший желание батюшка обращается с соответствующим прошением к епархиальному архиерею. Тот передает его заявление в Синодальное управление военного духовенства УПЦ КП, откуда священнику приходит приглашение на специальную подготовку.

Четыре дня сформированную группу кандидатов в военные священники обучают специалисты Генерального штаба основам тактической медицины, азам саперного дела (как не подорваться на растяжке), правилам маскировки и т. п. После спецподготовки пастыри получают в Синодальном управлении военного духовенства УПЦ КП удостоверение военного священника, по которому (согласно договору с Генштабом) могут беспрепятственно проезжать блокпосты в зоне АТО, военную форму армейского образца, 4 тысячи грн командировочных и благословение патриарха Филарета.

Первая группа военных священников выехала в зону АТО 7 августа 2015 года. На днях же в воюющие подразделения ВСУ, Нацгвардии, добровольческих батальонов выехала уже пятая ротация пастырей УПЦ КП.

ПРИЧАСТИЕ ПОД ПУЛЯМИ

Служение священника в зоне боевых действий существенно отличается от его мирной работы.

Привычные литургии там служатся редко — на богослужение длительностью в два часа просто нет времени. Вместе с солдатами и офицерами в штабах, в полевых молитвенных палатках, в окопах чаще всего служатся молебны: за здравие, за победу над врагом, за возвращение живыми домой.

Ночуют военные священники вместе с солдатами — в казармах, палатках, блиндажах, подвалах домов. Едят также из одного казана. Согласно договору с Генштабом, пастыря ставят на продуктовое довольствие в подразделении, куда он прибывает.

Священник, как и любой солдат, находящийся в зоне боевых действий, постоянно рискует. Отец Павел вспоминает, как в августе в секторе М (Мариуполь и околицы), когда он на машине ездил из одного подразделения в другое, ему не раз доводилось пережидать обстрелы из «Градов» и минометов в блиндажах на передовой. А однажды, когда он причащал бойца возле окопов, начался пулеметный обстрел их позиций. Воин и батюшка в подряснике и епитрахили, держа в руках чашу со Святыми дарами, лишь присели, чтобы не получить пулю, но таинство закончили. Двигаясь в автомобиле, приходилось священнику попадать и под снайперский обстрел.

С ВЕРОЙ И БЕЗ СТАТУСА

Это произошло в селе Половинкино Старобельского района Луганщины. Отряд бойцов батальона «Айдар» отбил у боевиков бывший колхозный элеватор и закрепился на его крыше. Среди тех смельчаков были друзья отца Павла, которым он вез собранную в приходе помощь. Взбираясь на стену элеватора, батюшка сорвался с высокого карниза, упал и сломал в двух местах ногу.

Покалеченному выбраться в безопасное место не было возможности. «Айдаровцы» наложили шину на ногу пастырю, и тот остался ночевать на элеваторе. Лишь на следующее утро, когда настало относительное затишье, побратимы эвакуировали своего батюшку. В больнице отцу Павлу наложили гипс, и уже через две недели с загипсованной ногой он снова был рядом с воюющими бойцами «Айдара».

Это далеко не единственный случай, когда военные священники, находясь в зоне боевых действий, получают увечья и ранения. Иерей из Кировоградщины во время боев под Волновахой получил две контузии. Отец Игорь Войтович из Закарпатья был тяжело ранен в ногу и потом долго лечился. За свой счет. Помогли, правда, прихожане.

— Военные священники, которые безвылазно по месяцу, а то и больше, пребывают в зоне АТО, — рассказывает отец Павел, — не получают никакого статуса, позволяющего рассчитывать на помощь при ранении или контузии. Или помощь семье, если, не дай Боже, священника убьет.

Наше руководство обращалось в Генеральный штаб по этому поводу. Но там ответили, что, согласно закону, военных священников не включают в состав сил и средств для проведения антитеррористической операции. Странно. Штабного офицера из Киева, который привозит в зону АТО солдат на ротацию и пребывает там всего одни сутки вдали от передовой, включают, и он получает статус участника боевых действий. А священника, который месяц живет в одном блиндаже с бойцами, не включают. Я считаю, это несправедливо.

Военный священник Павел Основенко собирается уже на третью ротацию в зону АТО. Говорит, пока идет война и его прихожане воюют, его место — рядом с ними. Наверное, таким и должен быть настоящий пастырь.

Автор: Виталий Цвид, РЕПОРТЕР

Фотографии: Максим Люков