Розыскники. Представители породы: «Зверь» (из записок районного опера)
Преступность – вне национальностей. Опера – такие же люди, как и все остальные, но если копнуть глубже каких-то привычных с детства бытовых предрассудков и предпочтений, то для нас все бандиты одной национальности – бандитской! Но все же принадлежность криминалитета к той либо иной национальности для нас кое-что значит… И если я допрашиваю какого-нибудь нацмена, – того же еврея, например, – то никогда не скажу: «А, еврейская морда!» Ну то есть как… Если надо прицепиться к допрашиваемому, «завести» его, вывести из душевного равновесия и подтолкнуть к каким-нибудь неосторожным и неразумным, но очень нужным мне поступкам, то сойдёт и «морда», но чаще всего цель моя противоположна – расположить к себе собеседника, убедить его в своей доброжелательности, и в том, что решиться на чистосердечные показания, сознавшись в содеянном, ему выгодно и полезно…
Чтобы «расколоть» допрашиваемого, выгодней всего вначале расположить его к себе, и не ваши с ним различия (в том числе – и национальные), а наоборот, ваши сходства и параллели должны подчёркиваться и выпячиваться!.. Типа: «Мы ж с тобою оба – славяне, братэлла!», или: «А ты ведь куришь те же сигареты, что и я, дружище…», или: «Так у тебя, земеля, оказывается, тёща тоже – враг народа?!.», и так далее…
Иногда и оскорблять приходится «клиента», не без этого, но опять-таки – соблюдая меру, при нарушении которой ты навеки делаешь его своим личным врагом. Ни хрена тебе тогда из него не вытянуть, и ничего он не скажет. Может – и не отомстит впоследствии (наш народец по натуре – трусоват!), но и хорошего ради тебя не сделает, а это ведь совершенно не в твоих интересах…
И как раз национальность – самое чувствительное место, ушибы которого заживают долго, а помнятся – ещё дольше… Если какой-нибудь ханурик пьёт по-чёрному, ш и р я е т с я или родную маму обокрал, и ты назовёшь его алкоголиком, наркоманом или вором, то им самим это воспринимается нормально, – «заслужил», «да, я именно таков и есть, хоть слышать это и неприятно…»
Но каково же услышать в свой адрес, скажем: «вонючий еврей»?!. Человек не виноват в том, что родился именно с этой национальностью, а не с какой-либо другой, и – обязательно за свою национальность обидится. А когда «клиент» обижен – работать с ним практически невозможно.
Не говоря уж о том, что тут и фактически тут – большая неправда. Подумаешь: еврей!.. Ну и что?!. Я видел кучу людей еврейской национальности, которые лично мне нравилась, и любому из них я со спокойной душою пожал бы руку!.. Еврей – так еврей, татарин – так татарин, чеченец – так… Гм… Или вот грузины, например – тоже достойный народ. Хотя некоторые его представители, попав в наши города и веси, ведут себя не так чтобы и очень, потому в последнее время и относятся к ним ещё похлеще, чем к пресловутым семитам…
«Лица кавказкой национальности», «звери», «чёрные» – это всё о них. На любой из рынком нашего города загляни одно «зверьё» в торговых рядах «чернеет»… Разогнали наших торговцев-славян, захватили лучшие местечки, и нынче гребут деньгу лопатой, наживаясь на опять-таки нашем брате-славянине… А попробуешь их прижать – так фиг с маслом, начальство начинает ощутимо придерживать за фалды, а всё почему?.. Потому что «схвачено» у них наверху, кого надо – они подмазали… Оттого и чувствуешь себя зачастую в собственном доме – никому не нужным гостем!..
…К чему я клоню-то?.. Да к тому, что хоть розыскники в общем-то – интернациональны, но к некоторым нациям у нас… не то, чтобы предубеждение, упаси Боже, а… Короче, не очень любим мы их, ясно?! Тут как и в отношениях между отдельными людьми: ко всем стараешься относиться одинаково доброжелательно, но всё равно кому-то желаешь добра больше, а кому-то – и чуточку меньше…
Теперь представьте положение нашего коллеги, работающего плечо к плечу со всеми, знающего общее отношение к «черножопым», и при этом – по паспорту, по внешности, по воспитанию и чертам характера – являющегося «лицом кавказкой национальности»!.. Ещё со времён СССР, в детстве, осел он в наших краях, прижился, вырос, обзавёлся семьёй и друзьями, стал сотрудником угрозыска… И вот теперь ощущения у него – двоякие. С одной стороны, он один из нас – верный, надёжный и уважаемый (более-менее) товарищ, с другой – представитель той самой нации, которую все глухо недолюбливают, постоянно высмеивают в разговорах, и при первой же возможности стараются сделать ей какую-нибудь бяку… Хотели б оказаться на его месте?..
…Старший лейтенант Ираклий Андрашидзе родился в Тбилиси 30 лет назад, в семье военного, и с тех пор (так получилось) в родном городе не бывал. Жгучими глазами, горбатым носом и темпераментом – типичный южанин, но при этом – совершенно обрусевший по языку и культуре. По штату – опер-«линейщик», специализирующийся по квартирным кражам.
Как работник – вполне на высоте. По своим делам всё знал и умел в доскональности, умел находить общий язык с людьми, и в бумажках у него был полный порядок, что зачастую более важно, чем полный ажур в делах… Ответственность из него так и пёрла потоком.
Скажем, заболел он элементарной простудой, или ещё каким-нибудь гриппом… Казалось бы – сиди дома и наслаждайся покоем! Но нет – чуть ли не каждый день звонит на «линию», интересуется, что новенького произошло, каких результатов достигли по всем прежним делам, и не нужен ли он срочно на рабочем месте… Чудил, одним словом!..
Всё хорошо в меру, в том числе и служебное усердие. От излишнего трудолюбия – лишь шаг к тому, чтобы всячески пресмыкаться и выслуживаться перед начальством, а то и втихую «стучать» во внутреннюю безопасность на маленькие грешки сослуживцев…
И как ни старался Ираклий выглядеть своим в доску парнем, но не нравился он коллективу, вот и всё…
Попробую разобраться в причинах.
Первое – грузин!.. Полчаса назад на городском рынке квасил розыскник физию какому-нибудь уличённому в мелких правонарушениях типчику с таким же носярой, и вот пожалуйста: возвращается в свой кабинет, и видит за столом напротив – тот же нос, такой же овал лица, да ещё и слышит тот же акцент… Неприятно!..
У нас в отделе есть ещё один нацмен, лейтенант-армянин по имени Эдик. Так тот хоть и нашенский до печёнок, но своей национальности не забывает, помнит постоянно, кто он и чьих кровей, и очень обижается, когда другие об этом ненароком забывают…
Но начальство у нас ведь – не из шибко деликатных. Оно ему надо – помнить, что Эдуард Амбарцумян родом из солнечной Армении… Начальникам работу подавай, а не детальный состав своих кровей… И вот представьте картинку: идёт очередное совещание, и начальник угрозыска привычно чешет языком, типа «Проклятое з в е р ь ё вконец оборзело, ведёт себя привольно, как у себя дома, в аулах-саклях! Надо побольше хватать этих ч е р н о з а д ы х, волокти в райотдел и полировать до посинения!»
(Объясню ситуацию: «кавказцы» экономят, подмазывая ментовское руководство лишь на уровне горУВД и выше, так что, не получившие мзды наши начальнички районного уровня их терпеть не могут точно так же, как и рядовые!)
Тут же сидит наш бедненький армянинчик, и – алеет от стыдобищи… Причём не то чтоб ему за грубияна – начальника стыдно, ни Боже мой, – он видит и ценит по достоинству тот факт, что своего подчинённого майор в упор «кавказцем» не считает… Но и не своей же нации ему конфузиться!.. А – вынуждают ведь… И чует он себя – полным идиотом!.. Мы это видим, и в глубине души – сочувствуем ему. Живи мы сейчас в Ереване, и работай в тамошней милиции – наверняка оказались бы в таком же положении!..
Так вот, Ираклий на подобных совещаниях – как рыба в воде. И не только ничего не стыдится, но ещё и поддерживает репликами начальника, вроде того, что: «Правильно, давно пора кончать с засильем ж о п н и к о в, а то совсем уж житья от них нет!..»
И анекдотик рассказать «про грузин, армян и русских» – это он завсегда пожалуйста, сам же первый и хохочет над ним…
Он словно бы задался целью каждодневно доказывать окружающим, что никакое он не «лицо к/н», а самый что ни на есть всамправдашний русак… Это – с таким-то носярой!..
А второе, что активно не нравится нам в Ираклии – слишком длинный язык. То есть в служебных делах он как раз немногословен, и говорит всегда по существу, но во всём прочем, не-служебном – балаболка!.. Строит из себя нечто капитальное, влиятельное… Кичится какими-то совершенно невероятными связями, и намекает, что у него – ТАКИЕ друзья, и ТАКАЯ перспектива!.. Но чего ж он с такими друзьями и перспективами засел безвылазно в рядовом РОВД?!.
Любил Ираклий показать, какой он опытный, всё на свете знает, и всё ловко у него получается, – причём даже там, где ни хрена не знал, и ни черта у него не выходило…
Допустим, говорит: «Поедем туда-то, я всё сделаю, ты будешь только присутствовать!» Едем. Ничего он не делает, если ты ему не поможешь – уезжаете, несолоно хлебавши, он же на обратной дороге ещё и бодрится: «Ничего, в этот раз случайно обломилось, а в следующий – будет ништяк!» Но и в следующий раз обламывается, и во все последующие… Однако ему – хоть бы хны!.. «Я в полном порядке!», «У меня всё схвачено!», «Сейчас мы такое сотворим!»
Конкретный пример… Заехали с ним как-то по делам на другой конец города, дело сделали, проголодались, а в карманах – ни шиша… Он и говорит: «Пошли на здешний рынок, там у меня хороший знакомый, земляк из Кутаиси, мясом торгует! Подойдём к нему и угостимся, без проблем!» И, главное, так уверенно говорит, словно приглашает на халяву отобедать в ресторан, где шеф-поваром работает его родной дядя… Ладно, двинули на рынок.
Нашёл он среди торговых рядов прилавок, где торговал говядиной и бараниной его землячок (чернявый, носастый, глазастый – словно его родной брат-единоутробник), подвёл меня к нему, и… начал натурально наезжать на кутаисца: «Ты чего здесь торгуешь, а?!. У тебя разрешение есть, да?!. Покажи мне его, а?!. Э-э-э, что за бумажку ты мне подсунул… Тут же печать смазана, и подпись не та…», и всё в таком же духе.
Торговец печально смотрит и что-то мекает в ответ, а я стою рядом, как оплёванный… Во-первых, так с земляками ( тем более – с хорошими знакомыми!) нормальные люди не разговаривают. А во-вторых, если уж ты подошёл к человеку, который угощать тебя не д о л ж е н, но в принципе – м о ж е т, то хотя бы найди с ним общий язык, нащупай какие-то подходы…
Представься вежливо, поговори культурно, расспроси о делах, пообещай какую-нибудь помощь (и не забудь впоследствии исполнить хотя бы часть своих замечаний!), а уж потом, где-нибудь на 21-й минуте дружеской беседы, закинь удочку и насчёт угощения, мол: «Время обеденное, – не угостите ли, хозяин?..» Вот как разумный человек разговаривает с разумными людьми, а наезжать внагляк, требовать: «Накорми и напои нас!», – это любой осёл может… Но толку-то?!.
«Короче, мяса дай нам, но только – хорошего!.. А подсунешь галимого – будет тебе полный звиздец!» – тем временем, без малейшей паузы и подготовки, перешёл от дебюта к эндшпилю мой коллега. Торговец гляделки выпучил, не врубившись: с каких это делов он должен угощать?!.
Но нас было двое, а он – один. В наших карманах лежали грозные к с и в ы, а у него – лишь кошелёк с выручкой за день… Мы могли, при желании, сделать ему кучу гадостей (прицепиться к чему-либо, например, и штрафануть на круглую сумму), он же нам ничего в ответ сделать не мог…
Вот поэтому, досадливо вздохнув и отыскав среди валяющихся на прилавке мясных кусков тот, что смотрелся противнее, он молча сунул его
нам. Придираться к качеству презента Ираклий благоразумно не стал (понимал, что взъярённый земляк мог послать подальше, и не хотел конфузиться в моём присутствии), цепко схватил мясо, и, довольно лыбясь, потащил меня на другой конец базара, к «знакомому шашлышнику». Тоже – черноглазому и носастому, между прочим…
Опять началась та же фигня: крики, угрозы, «да у тебя лицензия на торговлю просрочена!», «да я тебя на каторге за такие художества сгною!» сразу за этим внезапно следовало: «Поджарь нам это мясо, живо! А не то я из тебя самого шашлык сделаю…»
Тому – и деться некуда. Взял огромную сковородку, сердито швырнул на него наш несвежий кус, пошёл жарить. Усадив меня за столик под навесом («Подожди, я сейчас!»), Ираклий убежал куда-то. Сильно подозреваю – решил отсидеться в сторонке и посмотреть, не учинит ли шашлычник скандал…
Я одиноко торчал за столиком, чуя на себе презрительный взгляд жарящего гнилое мясо на прогорклом сале шашлычника, и понимая, каким же полнейшим чмо смотрюсь сейчас!..
Самым правильным было встать и уйти… Но это значило проявить слабость, показать неуверенность в себе перед каким-то базарным з в е р е м, да и в животе урчало, между прочим… Вот почему я оставался на месте, уткнув угрюмые глаза в пол перед собою…
Когда мясо было готово – подоспел и Ираклий. Вдвоём мы с трудом сжевали противное, жёсткое, пережаренное и недосоленное жаркое… Перед уходом Ираклий на прощание матюкнул приготовившего ему угощение «знакомого» за то и сё, пятое и десятое…
«Ну, как я тебя накормил:?!.» – победно поинтересовался мой коллега, когда мы отошли подальше. «Ничего себе, «накормил»!.. Скажи лучше: опозорил!» – хотелось сказать мне, но – промолчал, буркнув под нос что-то невнятное. А у Ираклия хватило ещё совести после возвращения в РОВД – рассказывать всем встречным-поперечным, как знатно угощали нас его многочисленные друзья на рынке в соседнем районе… Ох, гад чернозадый!..
Кто со стороны судит – легко сделает вывод, что не любит Ираклий ни свою национальность, ни свой народ… Вечно у него проскальзывают полупрезрительные нотки: «…эти чёртовы грузины…»
Но присмотревшись к нему, вдумавшись в отдельные его слова и поступки – понимаешь, что таки нет, любит свою грузинскую сущность Ираклий, но – скрывает это, боится, что – не поймут, начнут издеваться… А чего скрывать?.. По-моему, своим родным гордиться надо!.. А не получается делать это на чужбине – вали на свою Родину, и гордись своим родным там!..
СВЯТОЙ.
Напоследок вспомнился ещё один… Плотного телосложения, глаза навыкате, говорит певуче – словно бисер мечет…
Молодой парень, после школы не захотел идти в армию, двинуть в вуз – знаний не хватало, вот и поступил в духовную семинарию. «Не убий», «возлюби ближнего своего», «подставь другую щёку», и всё такое… Главное, что семинаристов в армию не забирают!.. Толстые книжки читал, отрастил священническую бородку, улыбался светло и ясно, вёл долгие и задушевные беседы о житии святых… Ну вылито – сам Святой!..
Потом надоумили его, как от воинской службы откосить по состоянию здоровья, он и откосил, получив «волчий билет», вчистую… Сразу бросил семинарию, сбрил бородку, некоторое время прошатался дуриком по всяким молодёжным тусовкам, даже на заводе поишачил, ну и – двинул опером в угро.
Чего-то померещилось ему, что здесь – интересно, и люди каждодневно будут благодарить: «Спасибо, сынок, за обезвреженных наших обидчиков!» Они, возможно, так и сказали бы, но для этого бандюганов ещё обезвредить надо, а они ж, собаки, разбегаются в разные стороны, прячутся по-всякому, и никак не хотят ловиться…
Разгневался наш молодчик на неправильно ведущий себя преступный элемент и стал этот самый элемент при первой же возможности – слегка поколачивать… Сперва было это – как суровая необходимость, но потом, войдя во вкус, вдруг почуял в себе наш герой настоящее призвание к «силовым методам воздействия» на не желающих жить праведно современников… Я б даже так сказал: считал для себя он день пропащим, если не удавалось к бандитским харям несколько раз кулаком приложиться…
А ведь мы, опера, хоть и понуждаемы к подобным средствам воздействия на «клиентуру» логикой всевозможных обстоятельств, но в глубине души доблестью это никто не считает. Все про себя знают, что это – плохо… И лишь он почему-то счёл, что это – хорошо!..
Впрочем, вскорости ему работа в угрозыске показалась пресноватой, «Перейду-ка я в ОМОН!» И – перешёл. Известно, что там главным образом только силу ребята и используют, мозги же задействуются крайне редко.
Скажем, у них там правило: каждый пришедший в ОМОН «с улицы», то есть не из какой-либо параллельной системы, обязан «пройти Колизей». Перед ним на плацу выстраивается весь взвод, и он обязан не менее минуты драться с каждым из них. Проверяются владение приёмами рукопашного боя, физическая выносливость, сила характера… Дерутся в полную, без поддавона, общим итогом 30-минутной непрерывной драки зачастую стают синяки и примочки, и не раз бывало, что даже кости ломались… Весь взвод – хлопцы нехилые, попробуй-ка с каждым – насмерть!..
Нам же, операм угрозыска, эти дешёвые понты – не в пример. У них главное – натиск, а у нас – хитрость, изворотливость и умение работать с людьми. Так что каждому – своё… И в пику грубоватому ОМОНу мы подкинули им такую идейку: устроим соревнование в Колизее по-нашенски – кто неделю пробухает без перерыва и не загнётся, тот и победитель!.. Они и уссались…
…Так вот, Святой наш в ОМОНовскую рать влился прекрасненько. Не раз видели его в работе на улицах – бивал народ по черепушкам за милую душу!.. Оно б и ладно, мы ж и не против, нам самим часто приходится творить всякое… Но – не ему же, почти «божьему человеку», живым людям делать больно!.. Другие – ладно… Такова жизнь. Но почему – он?!.
…Нехорошо это!..
Рассказ не пожелавшего назвать своё имя сотрудника уголовного розыска записал Владимир Куземко
P.S. Републикация материалов Владимира Куземко, возможна только с разрешения автора!
