Советская контрразведка вчистую переиграла Абвер и Цеппелин

Германское командование ни разу не получило достоверных сведений, имевших серьезное значение. Кейтель: «Мы ни разу не получали достоверных данных от своей разведки, которые оказали бы серьезное воздействие на развитие разрабатываемых военных операций… Военные сведения, добытые возвращавшимися из советского тыла нашими разведывательными группами, практически не представляли никакой ценности…» 

Будучи ослабленной в результате массовых репрессий в 1937–1939 годы, советская контрразведка Центрального аппарата и на местах практически не имела возможности должным образом противостоять хорошо подготовленным гитлеровским спецслужбам. В мае 1941 года в системе Абвера был создан разведывательно-подрывной центр «Штаб Валли».

На него возлагалось руководство всеми операциями на будущем советско-германском фронте. При армейских группировках «Север», «Центр», «Юг» были задействованы крупные подразделения Абвера – абверкоманды и подчиненные им абвергруппы. Кроме того, работала отлаженная и разветвленная система органов гестапо и СД.

ПЕРВЫЕ МЕСЯЦЫ

К сожалению, наши спецслужбы, как и Вооруженные силы, оказались мало подготовленными к ожидаемой войне с фашистской Германией. В первой военной директиве контрразведывательного Управления НКО от 22 июня 1941 года фашистская Германия не указывалась даже как главный противник, не ставилась задача выявления ее агентуры, основное внимание уделялось обнаружению антисоветских элементов в Красной армии. Лишь на пятый день войны была доведена до сведения всего оперативного и руководящего состава контрразведки директива от 27 июня 1941 года. Это была инструкция к действию на основе заранее подготовленного мобилизационного документа.

Выполняя директиву по заброске агентуры за линию фронта, советская контрразведка теряла в первое время немало людей. Тем же, кому удавалось закрепиться и начать сбор развединформации, передавать ее по назначению было невозможно – радиостанций не хватало, а на пересылку сведений через линию фронта, которая стремительно продвигалась на восток, уходило столько времени, что информация практически обесценивалась. Если кому-то из агентов и удавалось возвратиться на свою территорию, то, как правило, из-за неотработанности способов связи в условиях войны эти люди попадали в КПЗ особых отделов для выяснения личности, где зачастую происходила расшифровка и впоследствии невозможно было использовать их в оперативной работе.

Таким образом, стратегическая инициатива в начале войны была на стороне противника. К тому же во время наступления в его руки попадало много секретных документов, бланков удостоверений и печатей, а из захваченных документов иногда даже выявлялась наша агентура, оставленная на оккупированной территории.

Следует заметить, что в первые дни войны органы НКГБ СССР руководствовались указом президиума Верховного совета от 22 июня 1941 года «О военном положении». Особо важное значение имела совместная директива Совнаркома СССР и ЦК ВКП(б) партийным и советским организациям прифронтовых областей о мобилизации всех сил и средств на разгром фашистских захватчиков. Ею руководствовались и органы госбезопасности. С начала войны остро встал вопрос о сохранении государственной и военной тайны, недопущении распространения через почтово-телеграфную связь разного рода пораженческих, провокационных и клеветнических сообщений, подрывающих обороноспособность и государственную безопасность страны.

Но самой главной задачей для армейской контрразведки и контрразведки органов госбезопасности оставалась борьба со шпионско-диверсионной и иной подрывной деятельностью спецслужб Германии против СССР, а также ликвидация предателей и дезертиров непосредственно в прифронтовой полосе.

Выполнение этой задачи осложнялось тем, что надо было не только выявлять замыслы и агентуру противника, но и обеспечивать перебазирование на восток крупных объектов промышленности, вести работу по маскировке эшелонов при движении их к месту назначения, организовывать партизанские отряды, создавать разведывательно-диверсионные группы, а контрразведчикам транспортных подразделений гарантировать скрытность и безопасность воинских и важных народнохозяйственных перевозок.

Когда же фашистское командование и его разведывательные органы начали забрасывать парашютные десанты и диверсантов, Совнарком СССР принял специальное постановление «О мероприятиях по борьбе с парашютными десантами и диверсантами в прифронтовой полосе». В учреждениях и на предприятиях, имевших оборонное значение, устанавливался строгий режим секретности, осуществлялась систематическая проверка сохранности секретов, принимались меры к устранению выявленных недостатков.

В зоне боевых действий и тылах фронтов начали действовать специальные подразделения, осуществлявшие активный розыск шпионов и диверсантов. Важное место в розыске вражеских агентов стала занимать деятельность заградительных служб. Эти службы выявляли на линии фронта и в прифронтовой полосе пункты, где возможны были переправы агентов, и места, где возможна переброска их на нашу сторону. В непосредственной близости от этих мест, а также на выявленных и наиболее вероятных маршрутах движения вражеских агентов от линии фронта в наш тыл выставлялись засады и подвижные посты. Подразделения заградительных служб широко использовались и при прочесывании местности.

ВЫЯВЛЯТЬ И РАЗОБЛАЧАТЬ

В связи с активными попытками спецслужб противника подорвать боеспособность Вооруженных сил ЦК ВКП(б), Совнарком СССР и Государственный комитет обороны обязали органы контрразведки принять необходимые меры к созданию условий, исключающих возможность безнаказанного перехода вражеских агентов через линию фронта, сделать ее непроницаемой для шпионов и диверсантов, оберегать планы военного командования, вести решительную борьбу с трусами, паникерами и распространителями провокационных слухов, обеспечивать охрану шифров и эвакуацию архивных документов.

Одной из практических задач контрразведки являлось создание оперативных групп и резидентур для организации разведывательной и диверсионной работы в тылу противника. Агентура НКГБ нацеливалась на проникновение в расположение немецких войск, на участие в партизанском движении и на подпольную работу.

Несмотря на то что органы госбезопасности к началу войны еще не оправились от ежовских чисток и не успели даже завершить реорганизацию, соответствующую условиям военного времени, контрразведка помогла все же советскому командованию в укреплении боеготовности частей и соединений, а также в пресечении действий вражеской агентуры. Например, в ходе битвы под Москвой она обезвредила свыше 300 агентов и более 50 разведывательно-диверсионных групп противника.

Всего на Западном фронте в 1941 году военные контрразведчики и войска НКВД по охране тыла задержали и разоблачили свыше тысячи шпионов и диверсантов. Попытки фашистской разведки внести дезорганизацию в управление советскими войсками на центральном направлении, нарушить работу фронтовых и прифронтовых коммуникаций потерпели провал.

К началу 1942 года органы госбезопасности в короткий срок сумели пополнить свои ряды и приложить все силы для беспощадной борьбы со спецслужбами фашистской Германии по всем направлениям контрразведывательной деятельности.

Выявление и разоблачение шпионов и диверсантов фашистской разведки – дело сложное и трудное, потому что гитлеровцы прибегали к самым изощренным способам маскировки своих лазутчиков. Надежную систему их выявления создал тогда контрразведывательный отдел столичного НКВД. В знаменитом особняке графа Растопчина постоянно дежурила опергруппа, возглавляемая подполковником госбезопасности Сергеем Михайловичем Федосеевым.

С поступлением сигналов от населения о состоявшейся выброске немецких парашютистов сотрудники группы немедленно отправлялись на место вероятного приземления и организовывали их поиск и задержание. Особенно сложными и порой опасными для контрразведки являлись операции по розыску и аресту шпионско-диверсионных групп большой численности.

К концу 1942 года контрразведка в основном преодолела трудности, вызванные слабой подготовленностью к войне, выработала к этому времени систему собственных оперативных, предупредительных мер борьбы со шпионской, диверсионной и иной подрывной деятельностью противника. Гитлеровской разведке так и не удалось добыть информацию о замыслах Ставки Верховного главнокомандования по подготовке крупных наступательных операций советских войск.

Особенно усердствовали вражеские спецслужбы в 1942 году на Сталинградском и Кавказском направлениях, забрасывая туда основную массу шпионов. Неоднократно выбрасываемые с немецких самолетов хорошо обученные в Варшавской и Полтавской диверсионных школах лазутчики получали задание осуществить взрывы переправ на Волге в районе Сталинграда, организовать крушение воинских эшелонов на участках Сталинград–Астрахань–Кизляр, а также в Приволжском бассейне и на озере Баскунчак.

Для захвата нефтеперегонного завода в Грозном был выброшен диверсионный отряд в 25 человек под командованием лейтенанта Ланге. Однако благодаря слаженной работе военной контрразведки и территориальных органов госбезопасности этим планам вермахта и лично начальника генерального штаба Гальдера не суждено было сбыться. Только в течение января–ноября 1942 года территориальные органы разоблачили и захватили в этом регионе 170 вражеских агентов.

В том же 1942 году советская контрразведка впервые получила от арестованных офицеров германской разведки сногсшибательные сведения о том, что фашисты намерены подготовить для заброски в советский тыл агентуру с заданием по бактериологической диверсии.

Для этого в специальных лабораториях и институтах, по показаниям арестованных, якобы в самой Германии и на оккупированной территории одной из европейских стран велись разработки по выращиванию бактерий чумы, холеры и брюшного тифа. Ампулами с такими бактериями планировалось снабдить гитлеровских агентов для заражения питьевых источников в пунктах наибольшего скопления частей Красной армии и в крупных промышленных зонах Советского Союза.

Когда заброшенный в тыл противника спецотряд чекистов под командованием подполковника госбезопасности Станислава Ваупшасова добыл и подтвердил сведения, что фашистское командование направляет на фронт первую партию химических артиллерийских снарядов, весь мир узнал о преступных замыслах гитлеровцев. Гневный протест мировой общественности и серьезное предупреждение об ответных мерах, сделанное антигитлеровской коалицией трех стран – СССР, США и Великобритания, не позволили фашистской Германии начать химическую войну.

Следует заметить, что советской контрразведке пришлось вести весьма напряженную работу по розыску вражеской агентуры по ориентировке Второго управления НКГБ СССР, в которой пофамильно указывался список лиц, переброшенных или подготовленных Германией к переброске в советский тыл. На розыск их был мобилизован весь агентурно-осведомительный аппарат территориальных органов, проводились массовые проверки подозрительных лиц, облавы и обыски.

Не менее драматичной, ожесточенной и кровавой была схватка с диверсионным фашистским отрядом, в который входили более 300 солдат и офицеров, переодетых в красноармейскую форму. Они проникли на Западном фронте в район расположения соединения генерала Павла Белова, чтобы захватить его штаб, а затем внести дезорганизацию в управление и действия советских войск. Аналогичную операцию фашистская разведка с таким же заданием, но гораздо большими силами в 529 человек планировала осуществить в Белоруссии, но замыслам гитлеровского командования не суждено было сбыться: значительная часть диверсионных отрядов была уничтожена, а другая – захвачена в плен.

СХВАТКА НА КАСПИИ

После сокрушительного поражения немцев под Москвой Абвер и Цеппелин активизировали агентурную деятельность. Чтобы сбить эту активность германских спецслужб, ввести их в заблуждение и выявить враждебные замыслы гитлеровского командования, советская контрразведка решила провести крупномасштабные операции «Монастырь» и «Березина».

Только благодаря умелым, хорошо спланированным действиям Смерша и контрразведки органов госбезопасности, Абвер сработал фактически вхолостую, терпя одно поражение за другим. Это и явилось главной причиной его ликвидации за несколько месяцев до окончания войны.

Более длительной оказалась враждебная деятельность другой гитлеровской спецслужбы – Цеппелин, которая пыталась нанести серию мощных диверсионных ударов в глубоком тылу СССР. Разработанная Цеппелином крупная операция под кодовым названием «Волжский вал» должна была с помощью диверсантов вывести из строя коммуникации, связывающие с фронтом Урал, Сибирь, Среднюю Азию и другие тыловые районы, взорвать мосты через Волгу, реку Урал и провести диверсии на наиболее важных оборонных объектах.

Так, в ночь на 3 мая 1944 года в направлении города Гурьева проследовал самолет без опознавательных знаков и обстрелял из пулемета в Каспийском море советские пароходы «Калинин» и «Роза Люксембург». А 6 мая уже два неопознанных самолета сделали то же самое и, удаляясь в сторону Гурьевской области, сбросили еще несколько парашютистов. Прибывшие на обстрелянные пароходы местные контрразведчики провели исследование обнаруженных осколков и пуль. Они оказались немецкого производства.

При проведении поисковых мероприятий опергруппа обнаружила в Гурьевской области в местечке Саракаска свежую стоянку людей у колодца, около которого валялись банки из-под консервов, окурки и огрызок немецкого карандаша. Прочесывание местности было продолжено. В нескольких километрах от первой стоянки при подходе к полуразрушенному дому опергруппа наткнулась в сумерках на неизвестных лиц, которые обстреляли поисковиков из пулеметов и автоматов и, пользуясь темнотой, скрылись в неизвестном направлении.

После первого боевого столкновения было вызвано из Гурьева подкрепление. Поиски лазутчиков были продолжены, и 15 мая на заброшенной ферме колхоза имени С.М.Кирова были обнаружены два диверсанта, назвавшиеся Садыком и Эвальдом. Оба признались, что почувствовали безнадежность своих предстоящих действий и потому решили сдаться. На предварительном допросе задержанные дали следующие показания.

Группа, от которой они отстали умышленно, состояла из 14 человек и руководил ею обер-лейтенант германской армии Агаев. Он по собственной инициативе отобрал «чертову дюжину» хорошо изученных им крепких русских пленников и предложил немцам создать «национальный легион». Фашисты, убедившись в надежности подобранных Агаевым людей, склонили их к заброске в советский тыл. В процессе подготовки в специальной школе в Люккенвальде перед ними ставилась задача по ведению разведывательно-подрывной работы на территории Казахстана, в прилегающих к Каспийскому морю областях России, а также в Туркменской и Азербайджанской ССР.

В числе немецких офицеров, являвшихся их инструкторами-переводчиками, были Ярослав Струминский и некий Граев. После окончания школы агаевцев снабдили липовыми паспортами, набором различных фиктивных документов, бланков с печатями и штампами советских воинских частей и соединений Южно-Уральского и Среднеазиатского военных округов, деньгами, портативным типографским станком и двумя радиостанциями с запасными средствами питания. Лазутчиков вооружили советскими автоматами, пистолетами, боеприпасами, гранатами, подрывными и зажигательными средствами. Все это было заложено на месте приземления в схроны, которые в дальнейшем предназначались для других диверсионных групп. О сроках и местах выброски этих групп задержанным не было известно.

Помимо основного задания по совершению диверсионных акций на нефтепроводах и железнодорожном транспорте, сбору данных о расположении военных заводов диверсантам вменялось в обязанность взрывать склады с боеприпасами и горючим, вносить дезорганизацию в работу промышленных объектов и в управленческую деятельность, проникать в штабы и воинские подразделения Южно-Уральского и Среднеазиатского военных округов. Отдельной особо подготовленной группе лиц из числа диверсантов рекомендовалось внушать советским людям, что Сталин и его военное командование намерены сдать Москву немцам, сеять панические слухи и при удобно складывающейся обстановке травить солдат и офицеров продовольственными брикетами с ядами.

Отправив задержанных в областной центр, командир поисковых групп сообщил по рации в управление МВД о первичных показаниях Садыка и Эвальда и попросил срочно направить еще одну оперативную группу чекистов в урочище Саракаска для изъятия тайника со шпионской экипировкой, оружием и боеприпасами, а также для оцепления и захвата на месте приземления при выброске очередной партии лазутчиков.

В процессе дальнейшей зачистки местности были задержаны в Байганинском районе еще пять фашистских прихвостней, остальные семеро, по показаниям арестованных, ушли в район нефтекачки. Там их и встретили астраханские и гурьевские контрразведчики. На предложение сдаться диверсанты ответили сильным пулеметным огнем. Завязалась ожесточенная перестрелка, в ходе которой были убиты обер-лейтенант Агаев и пять человек из его группы. Оставшийся в живых радист Мухамадиев после допросов и его идеологической обработки использовался впоследствии для завязывания оперативной игры с Берлинским разведывательным центром в целях дезинформации германского командования.

Впоследствии нашли свое подтверждение и сведения Садыка и Эвальда. Фашисты действительно забросили в район урочища Саракаска еще трех лазутчиков. Они должны были проникнуть на Южный и Средний Урал и собирать информацию о расположении военных объектов, особо режимных заводов, видах выпускаемой продукции и отслеживать отгрузку ее в районы боевых действий. Однако все трое были захвачены органами госбезопасности на месте приземления.

После такого провала руководители Цеппелина, пытаясь поправить свое положение, в 1944 году приступили к подготовке новой крупной операции под названием «Римская цифра II». Через некоторое время на территорию Калмыкии был заброшен большой диверсионный отряд. В зафиксированный чекистами район заброски была оперативна направлена группа местных контрразведчиков. Они уничтожили большую часть диверсантов, а оставшихся взяли в плен.

Только в 1943 году из 19 диверсионных групп, заброшенных Цеппелином в советский тыл, 15 были ликвидированы раньше, чем приступили к выполнению заданий. После такого провала рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер вынужден был признать, что главную задачу по проведению диверсионно-подрывной работы в советском тылу Цеппелин не выполнил.

За всю войну немецким спецслужбам не удалось совершить ни одной серьезной диверсии в советском тылу, потому что наша контрразведка надлежащим образом организовывала выявление и разоблачение забрасываемой в тыл СССР фашистской агентуры. В результате оперативно-разыскных мер только территориальные органы контрразведки задержали 1854 агента-парашютиста, треть из них – с радиостанциями.

ЧЕРЕЗ ЛИНИЮ ФРОНТА

Большую работу провела контрразведка страны и по заброске в тыл противника советских оперативных групп, по проникновению в фашистские спецслужбы и их разведывательно-диверсионные школы, по внедрению наших людей в их агентурную сеть. Так, агент Гришин, переброшенный за линию фронта, был, естественно, задержан немцами, завербован и после обучения в разведшколе возвращен в СССР с их заданием.

«Выполнив» его, он снова вернулся к немцам. На этот раз руководство фашистской разведшколы рекомендовало его на штабную работу в нужном нам серьезном разведоргане противника. Прослужив там несколько месяцев и собрав установочные данные на 101 вражеского разведчика с их фотокарточками, Гришин доставил эти ценные материалы в советскую контрразведку.

Забрасываемые за линию фронта наши люди и перевербованные немцы выполняли там задания, не рассчитанные на длительное оседание. Они выполняли их в ближайшем тылу противника и возвращались в СССР с интересующими советское командование сведениями. Но чаще всего они засылались на длительный период для выполнения наиболее важных операций по вербовке сотрудников вражеских спецслужб; по склонению обучавшихся в спецшколах курсантов к явке с повинной в случае их переброски в СССР; к установлению лояльно настроенных к советской власти немецких офицеров и лиц, связанных с немецкими контрразведывательными органами; к выявлению предателей, карателей и гитлеровских пособников, а также к добыванию секретной информации о готовящихся крупных операциях противника на театре военных действий и о планируемых карательных действиях против партизанских отрядов.

Всего по линии зафронтовой работы органами контрразведки были подготовлены и заброшены во вражеский тыл более 2200 оперативных групп, от них поступило 4400 важных разведывательных сообщений, в том числе о подготовке наступления в районе Орла и Курска, что позволило упредить удар противника. Только в июне 1944 года в тылу немцев действовало 118 опергрупп общей численностью в 7 тыс. человек. Их подрывная деятельность выражалась за один месяц в следующих цифрах:

— пущено под откос 193 эшелона с живой силой и вооружением;

— уничтожено и повреждено 206 паровозов и 11 танков;

— убиты и ранены около 14 тыс. немцев.

В борьбе с фашистскими разведорганами немаловажную роль сыграли мероприятия контрразведки по дезинформации противника. Наиболее эффективно они осуществлялись путем ведения радиоигр с противником из глубокого тыла. Для передачи дезинформации использовались, как правило, захваченные нашей контрразведкой агенты вражеских спецслужб со своими рациями. После обработки и вербовки они работали под диктовку советских органов безопасности.

В результате только одной радиоигры «Подрывники» была вызвана от немцев и арестована при явке на обусловленное место группа агентов германской разведки в составе семи человек. Потом по их ложному вызову немцы сбросили в помощь им еще пять агентов, один миномет, восемь пулеметов, 37 винтовок и пистолетов, 800 кг взрывчатых веществ, 90 гранат, ящик противопехотных мин, две коротковолновых радиостанции, компасы, ракетницы, фиктивные документы и большую сумму советских денег. Сумев привлечь радистов на свою сторону, контрразведка продолжала оперативную игру с противником, вводя в заблуждение и фашистское командование, и его разведывательные службы.

Все радиоигры, а тексты их утверждались Генштабом и Ставкой Верховного командования, по целям и используемым силам и средствам являлись крупными чекистскими операциями, в процессе которых решались задачи стратегического и тактического характера, они открывали советской контрразведке широкие возможности для осуществления оперативных комбинаций по перехвату каналов и линий связи с гитлеровскими спецслужбами, выявлению и ликвидации их агентуры, действовавшей в тылу СССР и в прифронтовой полосе.

В процессе ведения радиоигр выяснялись планы и практические действия вражеской разведки, замыслы немецкого командования. В отдельные периоды войны советской контрразведкой и Смершем велось одновременно до 70 радиоигр из глубокого тыла и вблизи фронта.

Бывший начальник отдела Абвер-3 генерал-лейтенант Бентевеньи на допросе 28 мая 1945 года показал: «Исходя из опыта войны, мы считали советскую контрразведку чрезвычайно сильным и опасным врагом… По данным, которыми располагал Абвер, почти ни один заброшенный в тыл Красной армии немецкий агент не избежал контроля советских органов, в основной массе вся немецкая агентура была арестована русскими, а если и возвращалась обратно, то зачастую была снабжена дезинформационными материалами».

Еще определеннее высказался на следствии начальник штаба верховного главнокомандования вооруженными силами Германии фельдмаршал Вильгельм Кейтель: «Мы ни разу не получали достоверных данных от своей разведки, которые оказали бы серьезное воздействие на развитие разрабатываемых военных операций… Военные сведения, добытые возвращавшимися из советского тыла нашими разведывательными группами, практически не представляли никакой ценности…»

Владимир Чиков, НГ-НВО

You may also like...