Аферы XX века. Гуманоид Бек-Тал.Часть третья: Иракгейт

Тайный покров, оттеняющий непомерную роль компании «Бектал» в судьбе Ирака, сдернул Институт политических исследований (IPS) в сенсационном досье, обнародованном в марте 2003 года. Чего стоит одно название: «Как нефтяные интересы помешали Американскому правительству сосредоточиться на химическом оружии, которое использовал Саддам Хусейн». Впрочем, лавры первооткрывателей в данном случае принадлежали не IPS, а… самому Американскому правительству! Национальный архив и Архив национальной безопасности, подчиняясь благотворному механизму демократического эксгибиционизма, провели плановое снятие грифа секретности с большого количества правительственных и корпоративных документов, служебных записок, меморандумов и телеграмм. В обнародованных материалах чудовищного компромата хватит не то что на революцию, а на всемирный потоп. И компромат этот — чистейший первач: не бездоказательные обвинения бульварного журналиста, а телеграммы и письма, отправленные и собственноручно подписанные американскими государственными и корпоративными деятелями.

Допускаю, что описанные нами события покажутся читателю совершенно невероятными в свете последних правдоборческих инициатив бастиона Демократии. В самом деле, нестыковки вопиют: в 2003 году хватило эфемерного подозрения в причастности Ирака к разработке оружия массового поражения (сейчас уже очевидно: подозрения симулированного и фальсифицированного), чтобы Соединенные Штаты оккупировали Ирак. А в 1983 году Америка полным ходом заигрывала с Саддамом Хусейном, не обращая никакого внимания на чуть ли не ежедневное применение Ираком химического оружия в войне со своим соседом.

Впрочем, принципиальность — дело десятое. Волнует другое: это какой же нужно обладать силой и влиянием, чтобы заставить почтенную супердержаву вертеться флюгером на протяжении десятилетий, не страшась окончательной дискредитации в глазах международного общественного мнения? И главное — кто обладает подобной силой? Уверен, читатель уже догадался. Имя богатыря — «Бектал».

Белая дымка табуна

Первый раз американцам пришлось пострадать в Ираке в 1972 году, когда Саддам Хусейн национализировал нефтяную отрасль страны и конфисковал собственность американских корпораций. До 1979 года еще удавалось держаться на плаву за счет привилегированного статуса, который обеспечивал старый друг Америки, ЦРУ и «Бектала» — иранский шах Мохаммед Реза Пехлеви. Но, как помнит читатель из прошлого «Аппаребита», шаха смела исламская революция, и многострадальные американские компании оказались выдворенными из последнего бастиона.

Так неожиданно «Бектал» оказался не у дел, посему пришлось в авральном порядке задействовать все рычаги политического влияния, чтобы вновь очутиться в седле. В начале 80-х ЦРУ и Белый дом были, как и прежде, под завязку напичканы «агентами влияния» частной строительной компании из Калифорнии. Возглавлял список Джордж Шульц — влиятельнейший политик, секретарь казначейства Ричарда Никсона, госсекретарь в администрации Рональда Рейгана. В промежутке между двумя политическими назначениями Джордж Шульц 8 лет стажировался на посту президента и директора «Бектала».

Имена остальных «бекталитов»: Джеймс Шлезингер, Роберт Мак-Фарлнейн, Лоренс Иглбергер, судья Уильям Кларк, генеральный прокурор Эдвин Миз, Роджер Робинсон. Предвижу оторопь читателя: «Ну-ка, погодите! Это о каком времени идет речь? Неужели о начале 80-х? Уж больно на слуху сегодня все имена». И будет прав. Потому что большая часть актеров, разыгравших иракгейтский спектакль для «Бектала» в 80-е годы, всплыла повторно в составе группировки Буша-младшего. И не просто всплыла, но и исполнила первую скрипку в оккупации Ирака. В этом списке не хватает только имени грозного госсекретаря Колина Пауэлла. Хотя и тут все состыковывается: как известно, Колина Пауэлла слепил для большой политики великий и могучий патриарх Каспар Уайнбергер, при четырех президентах совмещавший самые звездные должности с директорским креслом в «Бектале». Полагаю, он не преминул привить своему протеже правильную шкалу ценностей и деловых приоритетов.

Даже в период вынужденной «демократической» передышки 90-х годов агентура «Бектала» не сидела сложа руки. 19 февраля 1998 года группа возмущенных товарищей обратилась с открытым письмом к президенту Биллу Клинтону: «Ирак — не единственная страна, обладающая оружием массового поражения, однако только Ирак применил его и против своих врагов, и против собственного народа. Мы просто обязаны учитывать готовность Саддама использовать это оружие в будущем. Подобная ситуация создает угрозу для наших друзей, наших союзников и нашей нации… Необходимо отстранить Саддама Хусейна от власти». И подписи: Дональд Рамсфельд, Роберт Мак-Фарлнейн, судья Уильям Кларк… Несмотря на явную республиканскую ориентацию, «бекталиты» легко достучались до сердца лучшего друга нашего Бориса, и тот, не раздумывая, запустил операцию «Лиса в пустыне» (Desert Fox). Правда, американский президент бросил дело на полпути, что, в общем-то, не удивительно: интересы «Бектала» не были приоритетными в повестке дня у демократов.

Однако мы слишком увлеклись, забежав вперед. Пора возвращаться обратно — в эпоху Московской Олимпиады и рейгановской борьбы с «империей зла».

Символично, что в образе Мефистофеля мировому общественному мнению Америка энергично подсовывала шамкающего бровастого дедушку, вся агрессия которого выражалась в сладострастных поцелуях и безнадежно-затяжной афганской партизанщине. В то же самое время, совсем неподалеку, какую-нибудь пару-тройку тысяч километров к югу, пассионарный вождь Саддам Хусейн поливал каски несчастных иранских солдат тоннами дихлоретил-сульфида, известного в народе как горчичный газ, и диметил-фосфороамид-цианидата, в просторечье — нервно-паралитический агент «табун». Оба вещества представляли собой жуткие образцы химического оружия, запрещенного международными конвенциями.

Первый крик души донесся из Тегерана 13 августа 1981 года: местное телеграфное агентство сообщало, что армия Ирака применила химическое оружие на горном перевале в северной части ирано-иракской границы. Поначалу Ирак ударился в полный отказ: «Обвинение является частью иранской кампании лжи. Если бы Ирак хотел использовать химическое оружие, он бы сделал это гораздо раньше и применил его против более значительных военных объектов, чем те, что упоминались в сообщении иранского агентства».

На протяжении последующих полутора лет Ирак продолжал спорадические эксперименты с химикатами, энергично отмахиваясь от обвинений противной стороны. Однако к 1983 году использование химического оружия стало повсеместным. 21 октября посол Ирана при ООН Саид Хорассани рапортовал перед международным сообществом об очередном злодеянии своего соседа: «В результате химической бомбардировки, проведенной иракской авиацией, над деревней Бадемджан нависло белое облако, которое вызывало тяжелые кожные ожоги и потерю зрения. 11 человек погибли». Уже на следующий день тегеранское радио сообщило о запуске противником 20 артиллерийских снарядов, начиненных нервно-паралитическим газом.

В ноябре 1983 года иракская авиация провела химическую атаку в районе Шейх-Лара. 26 марта 1984 года группа экспертов ООН предоставила независимые доказательства применения запрещенных химических веществ армией Ирака. Чисто технически это означало: Саддам Хусейн — военный преступник. Со всеми вытекающими из такого определения последствиями: международным эмбарго, замораживанием счетов и прочими удовольствиями. Однако ничего подобного не последовало. По иронии судьбы, в тот же самый день — 26 марта 1984 года — специальный посланник США Дональд Рамсфельд провел двухчасовую беседу в теплой обстановке с заместителем премьер-министра Ирака Тариком Азизом. Разговор продолжался более двух часов и завершился крепким рукопожатием, скрепленным лучезарными улыбками. Рукопожатием если уж не союзников, то, по крайней мере, добрых друзей. Как вы думаете, о чем беседовал американец с иракцем? О том, что нехорошо кидаться бомбами с табуном? Не угадали! Речь шла о строительстве «Бекталом» нового нефтепровода…

…и потекут черные реки в Акабу

На исходе 70-х годов кровная обида, нанесенная Америке национализацией Саддама, зарубцевалась под влиянием иранской революции и последовавшего за ней изгнания из региона. Не удивительно, что США с чувством глубокого внутреннего удовлетворения встретили сообщение о начале войны между Ираком и Ираном. Обе стороны не вызывали у Дядюшки Сэма никаких симпатий, и все же Аятолла в тюрбане был ненавистней усатого полководца. В мае 1981 года представитель Госдепа Томас Иглтон встретился с Тариком Азизом, что вполне сошло за негласную мировую. В следующем году Госдеп провел уже известную читателю акцию: вычеркнул Ирак из списка стран, оказывающих поддержку международному терроризму. Абу Нидал и его моджахеды высоко оценили американскую веру в политическую целесообразность, хотя и долго смеялись.

Как всегда, радужную картину близящихся райских кущ испоганила Сирия (в который уже раз – вспомните отказ от Таплайна в 1948 году). В марте 1982 года она открыто поддержала Иран в его противостоянии Ираку и демонстративно перекрыла транссирийский нефтепровод, по которому Ирак откачивал мировому сообществу свои кровные 400 тысяч баррелей в день. Впрочем, в данной ситуации я бы поостерегся от однозначных выводов. Уж не знаю, насколько самостоятельно Сирия принимала свое решение, однако принцип quo bene подсказывает, что расстроились далеко не все заинтересованные стороны. Очевидно, что экономические интересы Америки пострадали от сокращения иракского импорта нефти. О самом Ираке и говорить не приходится: еще до сирийского жеста Иран обложил минами Персидский залив и атаковал авиацией все танкеры, заходящие в иракские порты. И только в штаб-квартире «Бектала» царило лихорадочное оживление: «Свистать всех наверх! Мы опять в теме!»

Тут же родилась идея: забыть про сирийскую трубу, забыть про Персидский залив, а вместо этого срочно строить новый нефтепровод! Из Ирака в иорданский залив Акабу. Набросали бизнес-план, подогнали технико-экономическое обоснование. Расходы пустяшные: каких-то жалких два миллиарда долларов.

Даже после раскрытия Архива национальной безопасности остается гадать, каким образом идея строительства «Бекталом» нефтепровода в Акабу просочилась в Белый дом. Скорее всего, главным агентом влияния выступал госсекретарь Джордж Шульц, однако доказать это не представляется возможным: матерый политикан прекрасно осознавал всю двойственность своего положения — госсекретаря и по совместительству толкача родной компании, поэтому с самого начала устранился от прямого участия в переговорах. Однако в архиве Госдепа сохранилась (ныне обнародованная) телеграмма, которую отправил высокопоставленный сотрудник «Бектала» Юджин Мориарти своему иорданскому коллеге по переговорам:

«Мистер Шульц устранился от обсуждения проекта нефтепровода из-за участия в нем «Бектала», поэтому он не сможет напрямую реагировать на предложения, возникающие в процессе переговоров. Однако Его Величество король Хусейн и сотрудники его аппарата могут быть уверены, что любое обсуждение нефтяного развития Иордании и проекта нефтепровода будет тут же рассмотрено работниками госдепартамента, причем действовать они будут с полного ведома и от имени мистера Шульца. Они незамедлительно подготовят всю необходимую документацию для включения ее в повестку дня на встрече, намеченной на май месяц между Его Величеством и Президентом Рейганом».

За этим хрестоматийным образцом дипломатического словоблудия четко прочитывается однозначный месседж: готовность Джорджа Шульца сражаться за свою корпоративную alma mater не имеет границ.

Как бы там ни было, но факт остается фактом: практически все переговоры американской администрации с Ираком в период между 1983 и 1986 годами, так или иначе, велись о нефтепроводе «Бектала». Не о бесчисленных нарушениях международной конвенции о правилах ведения войны, не о кровавом подавлении курдского сопротивления на севере Ирака (кстати, в результате применения химического оружия только в одном курдском городе Халабжа погибли 3200 человек) — все эти темы – раз за разом – оставались за повесткой дня. И только когда после многолетних усилий затея окончательно провалилась, Америка разом вспомнила и о правах военнопленных, и о правах национальных меньшинств, и об оружии массового уничтожения. Вспомнила и не угомонилась до тех пор, пока не презентовала «Бекталу» громадный контракт на восстановление оккупированного Ирака. Знай, мол, наших: не хотели, чтобы калифорнийские каменщики строили нефтепровод, не надо — теперь они будут строить вам всю страну!

Степень взаимопроникновения корпоративных интересов «Бектала» и государственных интересов Америки блестяще демонстрирует меморандум, отправленный из британского филиала «Бектала» неким «программным менеджером В. С. Нилсеном». Документ адресован, ни больше ни меньше, «мистеру Аль Саммаррайе, заместителю министра нефти Ирака» и «Доктору И. Бадрану, директору Департамента энергетики министерства энергетики, торговли и туризма Иордании». В служебной записке перечисляются «12 практических мер для обеспечения безопасности нефтепровода», разработанные «Бекталом». В их числе:

– «Американское финансовое участие в размере 500 миллионов долларов, призванное подчеркнуть высокий приоритет проекта в глазах правительства Соединенных Штатов Америки и общественности»;

– «Страхование со стороны OPIC (Корпорации частных инвестиций за рубежом), агентства правительства США»;

– «Участие американских нефтяных компаний в заборе иракской нефти, поступающей в Акабу»;

– «Постоянное курсирование судов под американским флагом в заливе Акаба, призванное подчеркнуть важность проекта для правительства Соединенных Штатов».

3 ноября 1983 года президент Рейган назначил Дональда Рамсфельда (в то время генерального директора фармакологического гиганта «Сирле») специальным посланником на Ближнем Востоке. 20 декабря Рамсфельд провел более чем двухчасовую беседу с Тариком Азизом и полуторачасовую с Саддамом Хусейном. В своем отчете о встрече с Азизом Рамсфельд писал: «Я отметил, что вопрос экспорта иракской нефти очень важен… Я затронул вопрос строительства нефтепровода через Иорданию. Он сказал, что знаком с проектом, который, вроде бы, исходил от одной американской компании. Однако его волнует близость Израиля к заливу Акаба. Он выразил уверенность, что единственный способ удержать Израиль от атаки на такое уязвимое место — это привлечь к участию в нефтепроводе и последующей переработке нефти сразу несколько стран».

Таким образом, уже первая встреча обозначила конфликт интересов: «Бектал» и стоящее за ним правительство США были заинтересованы в монопольной разработке нефтепровода, что однозначно вытекало из «12 мер практической безопасности». Ирак же, наоборот, стремился замешать в дело ребят со стороны, скорее всего, своих традиционных корешей — Францию и СССР. Помимо этого, Ирак попытался одним выстрелом зацепить и главную задачу своей внешнеполитической деятельности: нейтрализовать Израиль. На мгновение показалось — «Бекталу» никогда не удастся разрулить такую безысходную ситуацию, даже при безоговорочной поддержке Белого дома…

Обжим

Первым делом началась широкомасштабная работа по экономическому и политическому подслащению нефтепроводной пилюли для Ирака. Два дня спустя после встречи Рамсфельда с Саддамом Лоренс Иглбергер, заместитель госсекретаря по политическим делам (мы помним, что сам Джордж Шульц напрямую в проталкивании проектов «Бектала» не участвовал!), обратился с настойчивым призывом к Уильяму Дрейперу, президенту Экспортно-импортного банка США (Ex-Im Bank): «Финансирование «Экзимбанка» должно продемонстрировать нашу уверенность в жизнестойкости иракской экономики в будущем, а также обеспечить присутствие США на этом потенциально безбрежном экспортном рынке».

Для выдавливания государственного финансирования бекталовского нефтепровода была использована знакомая до боли и отработанная до автоматизма схема: федеральное правительство в лице «Экзимбанка» выделяет средства на строительство и передает их Ираку. Ирак расплачивается с «Бекталом». В результате все остаются довольны: «Бектал» наращивает кубышку, Ирак получает нефтепровод почти даром, а США повязывает Ирак долговыми обязательствами.

Предпринимались и весомые шаги политического ублажения Ирака. 14 января 1984 года Джордж Шульц в служебной записке благословил Дональда Рамсфельда на решительные действия: «Соединенные Штаты рассматривают вопрос о разрешении продаж Ираку любого оборудования двойного назначения (за исключением прямого вооружения)». В том же меморандуме Шульц фиксирует и другое важное начинание: «Мы ведем переговоры по интересующему нас вопросу с контракторами из Иордании, Ирака и США и разрабатываем наилучший подход к израильтянам для выражения нашей заинтересованности в беспрепятственном строительстве и эксплуатации нефтепровода». В заключение Шульц выразил неудовлетворение позицией «Экзимбанка».

Не берусь утверждать, что у «Бектала» все выходило без сучка и задоринки. Случались и обидные недогляды. 5 марта 1984 года в ответ на непрекращающееся использование Саддамом химического оружия самым неожиданным образом из недр госдепартамента материализовалось официальное заявление с осуждением методов ведения боевых действий Ираком. Шульц пришел в ярость. 24 марта, напутствуя Рамсфельда, отбывающего в Багдад для проведения очередного раунда нефтепроводных переговоров, Шульц выразил глубокую озабоченность возможным осложнением в отношениях с Ираком из-за бестактной госдеповской ноты протеста. Вот что бывает, когда начальник теряет бдительность и недоглядывает за ретивыми подчиненными.

Мы помним, что 26 марта 1984 года группа экспертов ООН предоставила доказательства применения армией Ирака запрещенного оружия. Очень скоро поползли слухи о том, что сырье для химических разработок Ирак закупает у американских поставщиков. Казалось, что шансы «Бектала» на успех мероприятия таяли на глазах. Но это только казалось. 6 апреля 1984 года американский дипломат Джеймс Плак встретился с иракским дипломатом Кизамом Хамдуном в Аммане и попросил своего коллегу «не ставить Соединенные Штаты в затруднительное положение» такими непродуманными закупками. Правда, тут же успокоил: «Мы не хотим, чтобы этот вопрос доминировал в наших двусторонних отношениях». Идею закрепил Джордж Шульц в служебной записке: «Мы хотели бы обратиться к правительству Ирака с просьбой не создавать в будущем подобных обременительных ситуаций». Чего не замнешь ради родного «Бектала»?

Все это позорное политическое шебуршание обобщил один из руководителей «Бектала» Х. Б. Скотт в закрытой служебной записке от 25 мая 1984 года: «Американские официальные лица на самом высоком уровне в Вашингтоне осведомлены о нашем проекте, и сам Президент поддерживает его… Сейчас как никогда важна координационная роль (management effort) «Бектала» на всех уровнях Американского правительства и экономики для поддержки проекта». Откровеннее не скажешь.

Титанические усилия «Бектала» дали скорые результаты: 21 июня 1984 года правление директоров «Экзимбанка» выступило с предварительным одобрением кредитной линии на 484 миллиона долларов для строительства нефтепровода в Акабу. Еще через месяц «Бектал» застраховал свои политические риски в OPIC на 85 миллионов долларов. Наконец, в секретной телеграмме Лоренс Иглбергер сообщал, что «один из членов иракского руководства информировал наш источник о том, что Совет революционного командования одобрил проект строительства нефтепровода через Иорданию в Акабу».

Похоже, все было на мази. Не хватало только обещания Израиля не бомбить нефтепровод…

Раппопорт

В январе 1985 года буквально из ниоткуда на сцене появился некий Брюс Раппопорт, простой швейцарский миллиардер, а по совместительству — близкий приятель израильского премьер-министра Шимона Переса. Раппопорт сделал «Бекталу» предложение, от которого калифорнийские каменщики твердо решили не отказываться: если «Бектал» даст Раппопорту эксклюзивное право на забор нефти и десятипроцентную скидку по цене, Раппопорт достанет для «Бектала» письменную гарантию безопасности от Израиля. Скромно и со вкусом. Предвидя возможное непонимание бектальцев морально-этического аспекта гешефта, Раппопорт подкрепил свое предложение крылатой фразой, позаимствованной из латинского права: ничего личного, господа, так сказать, «quid pro quo» (дословно – «нечто за нечто», услуга за услугу (лат.).

Волнения Раппопорта были напрасными: морально-этические проблемы последний раз волновали «Бектал» в 1906 году, когда «Батя» Уоррен учреждал семейную фирму. И все-таки нельзя не восхититься глубиной, продемонстрированной «Бекталом» в понимании сложной паутины интересов и реальных механизмов современной жизни. Хитрого Раппопорта калифорнийские каменщики видели как облупленного чуть ли не с первой встречи и при этом с удовольствием подыграли гешефтсмахеру. Читаем в секретном меморандуме Джона Неераута, одного из директоров «Бектала»: «Мое чутье подсказывает, что Раппопорт подбивает Президента или еще кого-то заключить соглашение с Ираком ради получения каких-то поблажек для Израиля в обмен на гарантии по нефтепроводу, который привяжет Ирак физически к Иордании и — в перспективе — к Египту, а политически — к Израилю, заодно принесет денег самому Раппопорту, а что останется — «Бекталу» (не вижу тут проблемы). Думаю, нам стоит принять участие в этой сложной многоходовке».

Увы-увы, «Бектал» переоценил свои силы. 25 февраля 1985 года Шимон Перес пообещал, что Израиль предоставит гарантии безопасности нефтепровода, но только для «неспровоцированной агрессии». Осознав, что дружеских чувств явно не хватает для вышибания правильной формулировки, Раппопорт поменял тактику: в мае 1985 года он нанял для продвижения нефтепроводного проекта гиганта юридической мысли Боба Уоллаха, который тут же позвонил по телефону свеженазначенному генеральному прокурору США Эдвину Мизу Третьему и мягко попросил его посодействовать в деликатном деле по привлечению Американского правительства к участию в страховом фонде для политических и финансовых рисков нефтепровода. Поскольку Миз был должен Уоллаху изрядную сумму денег (уверен, что этим дело не ограничивалось), он споро организовал встречу для Уоллаха и Раппопорта с советником президента по национальной безопасности Бадом Мак-Фарлейном. Из этой встречи Мак-Фарлейн вышел в твердой уверенности, что «строительство нефтепровода служит национальным интересам Соединенных Штатов», что в переводе на человеческий язык означает: «Будем выбивать из Дядюшки Сэма политические и финансовые гарантии под нефтепровод».

И такие гарантии были получены. Конечно, о прямом поручительстве со стороны правительства не могло быть и речи — для этого требовалось одобрение конгресса, а в нем далеко не все члены проходили стажировку в «Бектале». В результате прямого давления со стороны Совета национальной безопасности гарантии предоставила OPIC — государственная же «Корпорация частных инвестиций за рубежом».

Следующий шаг Раппопорта — наем таких тяжеловесов как Джеймс Шлезингер (послужной список: госсекретарь по энергетике, министр обороны, директор ЦРУ) и судья Уильям Кларк (советник по национальной безопасности, министр внутренних дел). Допинг длинного швейцарского рубля особенно подействовал на Кларка: получая зарплату от Раппопорта, судья челночил по столицам мира и повсюду толкал нефтепроводное дело от имени Американского правительства.

1 августа 1985 года Уильям Кларк посетил Багдад и с гордостью достал из-за пазухи гарантию OPIC. Вопреки ожиданиям, на Саддама это не произвело впечатления. В отчаянии Раппопорт помчался к старому другу и зарыдал на груди: «Выручай, Шимон, такое дело утекает!» И Перес не подкачал: 25 сентября 1985 года Уоллах собственноручно вручил генпрокурору Мизу победный рапорт Раппопорта: Израиль согласился предоставить полную и безоговорочную гарантию безопасности нефтепровода в обмен на 65–70 миллионов долларов ежегодно на протяжении 10 лет. Часть этих средств тайно пойдет на нужды пересовой Партии труда. Последнее условие — самое щепетильное — поэтому в служебной записке Мизу Уоллах прямым текстом написал: «Это условие будет отрицаться в любых обстоятельствах».

Но это еще цветочки. А вот и ягодки: знаете, кто должен будет выплачивать Израилю эти 65–70 миллионов долларов ежегодно? Раппопорт? «Бектал»? Саддам? Не угадали: правительство США! Увы, не срослось: Департамент юстиции на первом же слушании раскритиковал план Раппопорта в пух и прах. Испуганный Мак-Фарлейн подал в отставку с поста советника национальной безопасности, а занявший его место адмирал Джон Пойндекстер волевым взмахом шашки вычеркнул нефтепровод из внешнеполитической повестки дня.

Точку в бесславной эпопее поставило совместное письмо, отправленное министрами энергетики Ирака и Иордании: «Предлагаемый вами план не совпадает со специфическими требованиями проекта и не соответствует нашим целям». «Бектал» затаил обиду и притаился.

Эпитафия с хронологией

20 декабря 1983 года состоялась первая встреча специального посланника на Ближнем Востоке Дональда Рамсфельда с Саддамом Хусейном, на которой Ираку от имени компании «Бектал» предложили построить нефтепровод в Акабу.

20 марта 2003 года армия США под предводительством министра обороны Дональда Рамсфельда приступила к оккупации Ирака с целью «незамедлительной замены правящего режима».

17 апреля 2003 года калифорнийская частная строительная компания «Бектал» победила в конкурсе и получила государственный подряд на восстановление экономики Ирака в размере 680 миллионов долларов.

Сергей Голубицкий, «Бизнес-журнал»