Жизнь после АТО: «На Донбассе должна быть установлена прямая военная власть»

— Мой рецепт очень простой. Он заключается в том, что на Донбассе должна быть установлена прямая военная власть с комендатурами, и этот период военной власти, с моей точки зрения, должен продолжаться два-три года. Во время этого периода должен быть проверен каждый гражданин, проживающий на этой территории. Должны быть арестованы не только террористы, которые ходят с оружием, а в первую очередь те криминальные круги, которые поддерживали терроризм. Самый главный момент — должна быть уничтожена власть криминала. Поскольку именно представители криминала — большого, маленького, среднего, который господствовал на Донбассе все это время, — стали первейшими добровольцами, которые помогали российским диверсантам.

Второй момент — это запрещение Партии регионов и КПУ. Я не вижу возможности проведения даже местных выборов на территории Донецкой и Луганской областей. Нет потребности в этом.

Следующий шаг — это из опыта Германии, после того, как власть Гитлера была сброшена союзниками, — проведение принудительных лекций о демократии, проведение принудительных лекций о законности. Серьезная работа с населением от мала до велика.

И конечно, это полная централизация информационных потоков, отключение всех российских каналов и включение украинских. Я даже советовал бы создать русскоязычный канал, сориентированный на русскоязычных граждан Украины, Донбасса. В качестве примера могу привести грузинский телеканал «ПИК», который начал свое вещание во время российско-грузинской войны и показал, что есть возможность говорить с разными категориями граждан, есть возможность доносить информацию. Но только в том случае, если российские телеканалы отключены, а вместо них работают общенациональные телеканалы, которые объясняют очевидные для многих людей вещи, но не для тех, кто теперь живет на Донбассе.

— Не слишком ли жесткие мероприятия предложены вами?

— Если мы посмотрим на страны, пережившие революции, Алжир, Египет, именно таким образом там строится послевоенная жизнь. Придется проверять каждого гражданина, придется проверять, как передвигаются, что везут в багажнике. Такой опыт существует, ничего чрезвычайного в нем нет. Но, как мне кажется, активная фаза войны будет продолжаться еще год, а то и два, поэтому о послевоенном состоянии говорить пока преждевременно.

— Почему у вас такие пессимистические прогнозы?

— На днях председатель СНБО Андрей Парубий озвучил цифры, что на территории Донецкой и Луганской областей находится около 20 тысяч террористов, которые воюют с украинской армией, терроризируют местное население. 20 тысяч вооруженных людей — это достаточно большое число, с моей токи зрения, чтобы победить такое количество террористов, армии и добровольцам необходимо время, и не только время, но и умение воевать в новых условиях, поскольку у нас происходит новый тип войны — неконвенционной, нетрадиционной. Он мало затратный для стороны, являющейся террористом. России намного проще отправлять каждый раз новые группы террористов через границу, это намного дешевле, чем боевые действия регулярной российской армии. Соответственно украинцам война стоит дорого и дорожает с каждым днем, потому что местное население убегает, территории превращаются в зоны боевых действий, у террористов руки развязаны. У них будет больше возможностей для мародерства, грабежа. В Генеральном штабе, с моей точки зрения, не до конца осознают проблемы, которые стоят перед ними. Речь идет не о том, каким образом уничтожить террористов, а о том, как локализовать конфликт и закрыть границу. Закрыть границу — это самый главный вопрос, но у нас нет достаточного количества сил, чтобы граница была закрыта полностью.

— Президент Петр Порошенко предлагает на какое-то время прекратить огонь в зоне АТО. Как вы относитесь к такой инициативе?

— Честно говоря, плохо отношусь к подобным предложениям по простой причине. Во время конфликта на территории Абхазии неоднократно заявлялось, что должно быть мирное урегулирование. И каждый раз, когда с подачи российской стороны это мирное урегулирование наступало, этим пользовались террористы, каждый раз крайними были мирные люди, которым приходилось бежать из Абхазии, и, мне кажется, сейчас нет той стороны, с которой могли бы состояться переговоры о мирном урегулировании. Государство, договаривающееся с террористами, обрекает себя на поражение.

Президенту надо осознать, что против него воюют террористы, а не представители какого-то региона. И даже не представители какой-то партии или сторонники отдельного будущего края. Поэтому он должен быть внимателен. Любые односторонние или даже двусторонние договоренности о прекращении огня закончатся обманом.

Никто не даст Петру Порошенко гарантий того, что, когда украинские войска и добровольцы сложат оружие и прекратят огонь, террористы действительно выполнят свои условия. Думаю, они воспользуются этим случаем, чтобы захватить еще больше населенных пунктов, терроризировать местное население и провести очередную мобилизацию местных в ряды своей армии. Это передышка для боевиков, но она ничего не дает украинской стороне.

— Еще один путь решения конфликта, о котором много говорят, — это создание кольца вокруг террористических центров и открытие двух коридоров — для мирного населения и для террористов, которые могут беспрепятственно выехать на территорию РФ, откуда прибыли.

— Гуманитарный коридор для мирного населения необходим. По моим данным, те люди, которые пытаются выехать из Донецкой области, очень часто страдают, становятся жертвами грабителей, идут на большой риск. Время гуманитарного коридора давно наступило. Что касается второго коридора для террористов, то, думаю, любой террорист, который уйдет невредимым с территории Украины, может снова на нее вернуться. Поэтому в таком коридоре нет необходимости.