Что помнят о Голодоморе на Донбассе?

Голодомор 1932-1933 годов унес жизни нескольких миллионов украинцев – их убил голод и вызванные им болезни, в частности, тиф. Точное число жертв неизвестно – по разным подсчетам оно составляет от почти трех до семи миллионов человек.

Также считается, что больше 6 миллионов человек из-за искусственного голода стали «нерожденными жертвами». Известно, что на Донбассе во время Голодомора смертность превысила рождаемость в 4 раза.

В архиве сохранилось письмо донбасского колхозника Лукьяна брату красноармейцу Максиму от 9 мая 1932 года: «Жизнь наша совсем плохая, потому что кушать нечево, їмо только макуху, та й то по-трудоднях дают, так шо наша жизнь не очень себе, посівна компанія теж плоха. Яка бувает картіна на полі: лошадь ляга, потому что голодна, а чоловік коло неї сіда, потому что кушать нічого, встае чоловік і говорит: вставай, іще підем, а вона не встает».

Судя по документам и свидетельствам очевидцев, колхозникам было легче, чем единоличникам – крестьянам с самостоятельным хозяйством или тем более «кулакам» – преуспевающим сельским жителям.

Станислав Косиор слева в верхнем ряду

Уже в марте 1933 года первому секретарю Коммунистической партии Украины Станиславу Косиору, который считается одним из организаторов Голодомора, пишут совершенно секретное донесение про случаи голодовки в сельских районах Донбасса.

В марте и апреле 1933 года функционерам коммунистической партии в Донецке приходили, в частности, такие сообщения:«Мы крепко установили по линии горпарткомов обязательную проверку каждого факта, кроме того, мы ежедневно из своих средств отпускаем продовольствие сельским районам. Но это крайне недостаточно. Мы уже поставили перед Вами вопрос об оказании сельским районам Донбасса продпомощи. Настоятельно повторно просим ЦК из фонда продссуды выделить Донбассу 50.000 пудов [продовольственной помощи]. Если мы продпомощь Старобельщине […] сейчас не завезем, дальше будет весьма трудно. Учтите, что нам приходится помогать также и совхозам».

– «В Новопсковском районе в с. Шапарском был зарегистрирован факт людоедства. Колхозница X. со своей 16- летней дочерью зарезала свою 11-летнюю внучку. За период с 1 февраля по 9 марта с. г. включительно на почве голода по 12 районам области умерло 245 человек, из них: детей (по не совсем точному учету) 76 человек»

– «20 марта с.г. в селе Булавиновке умер единоличник Круподера Свиридон Николаевич, 46-ти лет. Жена его Мария Ивановна 23 марта, на почве голода, порубала труп на части и сложила в бочку с целью употребления в пищу, причем обнаружили это 25 марта, и руки от трупа уже были приготовлены для пищи и по признакам частично съедены. Председатель сельсовета за халатное отношение привлекается к ответственности. <… > При проверке по отдельным селам района голодающих обнаружено ряд симулянтов, упорно скрывающих зерно, как-то: в селе Алексеевке кулак Нещерет Трохим умер от голода, и у последнего нашли яму с кукурузой, большинство которой погнило. В селе Макартетино у Поповой Елены муж умер с голода, дети лежат пухлые, а у неё 25 марта найдено 7 пудов кукурузы, 12 кг гороху, 10 кг подсолнуха и так далее».

Списки погибших, так называемый мартиролог, и свидетельства выживших сохраняются в «Национальной книге памяти жертв Голодомора 1932-1933 годов». Радио Донбасс Реалии вспомнит вместе с вами жителей Донбасса, которым посчастливилось пережить одну из страшнейших украинских трагедий XX века. Их рассказы можно целиком прочесть в многотомном издании «Книги памяти», а мы публикуем их в сокращении.

Вспоминает Надежда Иваненко 1923 года рождения из пгт Крепенского Антрацитовского района Луганской области: «Недалеко від нашого подвір’я, на горі, будують колгоспний двір: конюшні, стайні, корівники. Але з якого матеріалу? У селян забирають дерев’яні стойні, конюшні, коморі, усуспільнюють худобу – корів, коней, овець. Робота колгоспників оцінювалася трудоднями, а трудодні осінню компенсувалися зерном. Осінню одержували зерно, а серед зими ходили по хатах представники спецзагонів і забирали так звані «залишки» зерна для потреб Червоної армії. Куркулів розкуркулювали. На Соловки відправили старих Плевако з сином Григорієм, а його дружина Даша з маленькою дитиною одреклася від них. Погнали їх степом, і вони в дорозі загинули. Старший син Юхим теж відрікся від батька. Подав заяву в колгосп і його прийняли, призначили бригадіром. Материного брата, Хоменка Прокопа, теж розкулачили і етапом, разом з сином і дружиною, погнали на Соловки. По дорозі син хотів утекти, його розстріляли. А три дочки відреклися від батька і виїхали з села».

Рассказывает Елена Величко из села Брусовка Беловодского района Луганской области. «Ніколи не забуду, як приходили до нас додому уповноважені владою, аби забирати продукти. Та забирати в нас майже нічого на той час уже не було. З колгоспу не видавали анічогісіньки, усе відправляли, як тоді роз’яснювало начальство, «в засіки Батьківщини». Отож, смаку колгоспного хліба тоді ми не знали».

Мария Тарабановская из села Гармашевка Беловодского района Луганской области: 1933 рік був дуже тяжким і голодним. Тоді вродило багато хліба, але весь його вивозили. Бувало, не дає голова колгоспу хліба якомусь представникові місцевої влади, то його садовили у в’язницю, а ставили іншого, і він уже не пручався».

Варвара Черняева из села Копаны Беловодского района Луганской области: «На місцевому кладовищі вирили велику яму і туди звозили померлих. А часом ще з ознаками життя. І так живими й закопували».

Мария Сальниченко, село Успеновка, Марьинский район Донецкой области: «Обыскивали нежилые дворы, погреба, выгребали картофельные остатки. Однажды попали на дохлую лошадь за селом. Разделили на всех, кто прибежал из села. Из 8 детей в нашей семье выжили четверо. А четверо умерли от голода и болезней».

Андрей Андриевский, пгт Александровка, Марьинский район Донецкой области: «Помирали ті сім’ї, які розкуркулювали. У них забирали все. Це робив партійний актив. Хто працював на шахті, ті вижили. Дуже часто помирали старі люди, бо свою частку віддавали дітям».

Катерина Васильевна, село Ново-Михайловка, Черниговского района Запорожской области, 1923 года рождения: «Особенно трагической была судьба сельских детей в это время. Они становились жертвами обезумевших от голода чужих людей и даже своих родителей. Если кто-то уносил немного зерна домой, тому грозила тюрьма. За 1 кг украденного зерна давали год тюрьмы. В это время на Донбассе бурными темпами развивалась угольная промышленность, и требовалось питание шахтерам. Все, что забиралось у нас, отправляли в Донбасс шахтерам и в другие крупные города. А в дома, где вымирали все в семье, и они оказывались пустые, переселяли людей из России. Дома ремонтировали, вселяли жителей, оказывали всяческую помощь в обустройстве на новом месте: давали землю, зерно для посева и так далее».

Дарья Земляная, село Дмитровка, Шахтерского района Донецкой области, 1926 года рождения: «Кто записался в колхоз, тем еду давали. Колоски собирать запрещали, если кого ловили, сажали в тюрьму. Ели лебеду, крапиву и что можно было есть. Диких зверей не ели. Много людей пухло и умирало от голода. Известны даже случаи людоедства. Дядька Иван, по-уличному Носулин, зарубал своего сына Ивана и съел, а потом повесился».

Захар и Раиса Авраимовы, жили в селе Богатырь Великоновоселковского района Донецкой области: «Как люди оборонялись? Тех, кто высказывал недовольство, избивали, а тех, кто использовал для обороны вилы – арестовывали. Арестовали и дали по 10 лет: Авраимова Юрия Михайловича, Налбатова Сысоя (отчества не помню), Чернова Алексея, Федорова Филиппа, и отправляли строить «Беломорканал». С той стройки никто не вернулся».

Иван Раззувайло, село Нещеретово Белокуракинского района Луганской области, 1918 года рождения: «У 1932 році зібрали врожай непоганий, але вже восени розпочалися хлібозаготовки. Ходили по хатах і забирали все, не залишали нічого. Жмені зерна, гороху – і те забирали. Ті, хто був у начальстві – ті пайок отримували, а всі інші – мерли, як мухи. Повні-повні комори зерна стояли. На конюшнях коні стояли із армійського фонду – пшеницею годували. А людям нічого не давали».

В ноябре 2006 года Верховная Рада признала Голодомор 1932-1933 годов геноцидом украинского народа. Вслед за украинским парламентом такую же оценку трагедии дали правительства Австралии, Ватикана, Венгрии, Грузии, Канады, Колумбии, Латвии, Литвы, Мексики, Парагвая, Перу, Польши, Португалии, Эквадора и Эстонии. Андорра, Аргентина, Бразилия, Испания, Италия, Словакия, США, Чехия и Чили осудили Голодомор как преступление тоталитарного сталинского режима против человечества.

Автор: Михайло Штекель; Донбас.Реалії