Как я сидел в немецкой тюрьме
Довелось мне посидеть в немецкой тюрьме. Публика там попадается любопытная. Я с итальянцами сидел, в одиночке сидел, с русскими сидел. Русских много. Грузины тоже, они едут туда на заработки, приезжают, идут в магазин, одеваются и выходят из магазина, забыв заплатить. Отправляют хорошие дорогие шмотки в Грузию, продают. И попадаются. Естественно, они все на нелегальном положении, а когда в Грузии война была, так их вообще не могли выдворить, потому что они беженцы. С Латвии много пацанов, они занимаются машинами. Стекла разбивают, магнитофоны вытаскивают. Русаки делятся на две группы: тяжелая категория – это уже более или менее организованная преступность, и те, кто занимаются наркотиками – продают или употребляют. И еще те, которые попали за драку или убийство случайное. Очень многие сидят за драку.В Шаффенбурге я встретился со своим дружком Вадиком. Кличка у него Кабан. У него взгляд такой тяжелый – смотрит на тебя и хочется ему сразу все деньги отдать. Он девчонку свою ударил один раз. Ну, до этого у него было несколько приводов, ему дали четыре года. У них все также – арест, камера предварительного заключения до суда. А потом суд – приводят тебя к судье, и судья тебе зачитывает, в чем он тебя обвиняет, предварительно зачитывает. День-два в отстойнике побудешь, пока не узнаешь, за что тебя взяли. Я, например, не знал вообще. Героических поступков у меня было много и за какой из них я попал и какую отмазу лепить я не знал. И когда он мне зачитал за то, за что я даже не думал попадаться, я просто вздохнул с облегчением.
Вот система. Тебя арестовывают, везут в отстойник (это просто полицейский участок и там камера предварительного заключения). Там отсиживаешь, и тебя отправляют к судье. По этапу идешь в тот город, где было совершено преступление. И там дело рассматривается Привозят тебя в автобусе. Автобус не шире кухонного стола, помещаются только стул и ты. Сидишь в отстойнике, ждешь своей очереди уехать в следующий город по этапу, а следующий автобус может быть только через неделю.
В одном из городов мне попался очень интересный отстойничек – с небольшую комнату – весь разрисованный зековскими рисунками, типа – ребята в робах трахают охранника, ну и много еще чего. Надписи на всевозможных языках начиная с арабской вязи и заканчивая русскими матами. Все в черно-белых тонах и только в одном углу красная-красная роза. Она выглядела такой живой, и ее хотелось взять в руки. Если ты долго ждешь автобуса, а он может ходить один-два раза в неделю, то тогда сидишь в камере. Так я проехал пять тюрем, все это длилось почти месяц. Камера маленькая, всегда на два человека, в углу параша, стол, нары – двухъярусная сеточная кровать. Стены зеленые, как всегда разрисованные.
Один раз мой друг Яша, (о нем позже), нарисовал на двери замочную скважину. У нас был ключник на тюрьме, его прозвали Динь-Динь. Его мотороллер звучал за три километра, все слышали, что это он приехал. Долго над ним издевались, подколы всякие: “У тебя девушка-то есть?”. Он отвечает, ну конечно, есть. А ты сексом-то умеешь заниматься? И давай пацаны учить его как надо сексом заниматься. Давай я тебе покажу. Вот ты как будто твоя подруга, давай разворачивайся. Ну и так далее. Нарисовал Яша замочную скважину, а она только с одной стороны в камере бывает. Во Фрайбурге тюрьма гуманная, есть определенные часы, когда заключенным можно приходить друг к другу в гости, сидеть общаться, выпить чифирку. Сидим в камере, по-немецки “целе”, тренируемся немножко, Динь-Динь пришел и тут Юра – ба-бах, бьет рукой по нарам, начали мы по-русски громко говорить, а это их шокирует немножко, надзиратель дернулся к двери и давай нарисованную замочную скважину ключами открывать. Долго мы над ним смеялись.
В этой тюрьме есть два здания. В одном помещаются те, кто работают. Они моются в душе, их кормят лучше, льготы у них, деньги какие-то платят. В другом отрицалы, это которые не работают. Я с Яшей сидел, в отрицалах. А Юра, друг мой, он работал. Ящики таскал, болты крутил. Берет болт и накручивает на болт гайки целый день. Болт длинный, гаек шесть помещалось туда. Накрутит, в ящик скинет. Вот такая работа была. Одни гайки накручивали, другие скручивали. Я пассажир неспокойный был, ну и подрался. Играл на прогулке в теннис, подходит араб. Здоровый, килограммов 120. Говорит: “Дай мне поиграть”, я говорю: “Отсоси”. Он меня за руку и браслет на часах сломался. Захожу к Яше, говорю: “Ну все, сегодня убийство будет”. Яша все придумал. На следующий день, он его к себе в камеру заманивает, говорит, что я не прав был, тут я прихожу и начинаю турка бить. Здоровый он, не падает ни фига, стоит, как груша качается и не падает совсем. Качался-качался, а потом я ударил его получше, и он вылетел в коридор вместе с тем, кто на дверях стоял. Тут охрана набежала, я и с охраной подрался, Яша меня оттаскивает. С охраной не знаю почему подрался, как-то в заполохе. Ну, получилось. За это меня и отправили из этой тюрьмы. Хорошая тюрьма была. Гулять каждый день можно, минут по сорок, там же можно и в теннис поиграть, в баскетбол. Свободная тюрьма, можно тренироваться, качаться. С прогулки выходишь – волю видно. Пруд недалеко и пляж. Девчонки молодые на пляже.
А потом меня перевели в Карлсруе. В наказание долго в одиночке держали, прогулку не давали, свет ночью включали или выключали рано, в сумерки, читать невозможно. Книги разрешены, но дождаться невозможно. Русских книг очень много, классики. Я не знаю почему, но в каждой тюрьме есть Шитов. “Воровской общак”, “Собор без крестов” – такого типа. С русским на прогулке я не встречался, там были только иностранцы и негры. С итальянцами я так познакомился – негры начали возбухать, кинулись на итальянцев, а их всего-то там трое было. Ну, я давай негров бить, чего стоять-то? Правда, особо не дали подраться, разняли быстро. Оказалось, я потом узнал с удивлением, что итальянцы меня приняли в семью. Я с ними по-немецки толком объясниться не мог, так они меня по-итальянски учили. Кассеты передавали, потом прислали телевизор. В гости к ним ходил. Одни раз в неделю были посещения. Во Фрайбурге можно было три раза по два часа ходить к друзьям в другие камеры. А еще можно было мыться три раза в неделю. В Карлсрое дважды в неделю – по семь минут. То есть зашел, семь минут пошло, не успел – вода отключилась.
Потом итальянский “папа” договорился, мне привели русака в камеру. Меня ведь наказали, не давали общаться со своими. Я им мог только покричать со двора во время прогулки, и то это запрещалось. У нас там Злотозуб сидел, Саня Казах, у него все зубы были золотые, штуки три золотых цепей и на каждом пальце по перстню, то есть весь в золоте. И когда он кричал по стенам здорово бликовало!
Многие до этого посидели в русских тюрьмах, сокамерник мой, например, Влад. Наркоман. Он посидел, сравнивал. Говорит, что в русской намного лучше. Жрачка немецкая плохая, в Карлсруэ особенно. Сыр был у нас такой – мыло назывался. Очень вонючий, его можно в окна закидывать людям, как дымовуху. А масло мы называли “панцирфекс” – танковая смазка в переводе. Физического воздействия на тебя, конечно, нету. Хотя на меня попытались один раз воздействовать. У нас один раз в две недели был фильм обязательно. Пока мы кино смотрели, везде был шмон. Я проходил мимо аквариума, там рыбки, ну я и засмотрелся на них. А ключник говорит, давай вали в кинотеатр. Я на него, он на меня, сразу наручники попытались надеть.
В Карлсруэ тюрьма сделана как крепость. Собаки тоже есть. Когда со двора все уходят, там собаки гуляют. Но мы собак кипяточком поливали. Я со второго этажа прикармливаю, а Казах с третьего поливает кипятком из чайника. А еще про своего корешка рассказать хочу. Звали его Яша Покер. Почему Яша Покер? У него на груди татуировочка “покер”. И лицо покера – его фейс. Один в один с таким колпаком. Яша развлекался, он турков пугал: “Задницы-то у вас большие, вот вас там и будут трахать”. И они к нему, принесут анаши или еще чего-нибудь: “Попроси за нас, мы не голубые, мы хорошие, попроси, чтобы нас не обижали, напиши своим маляву”
Сел Яша смешно. На полмиллиона марок часов украл. Во Франкфурте залез на склад. Причем не один раз. Лазил туда, наверное, всю неделю. Нашел склад, нашел, как туда зайти и выносил оттуда часы. И никто не видит, большие склады очень были. А в холодильнике баночка “Кока-Колы”, так он ее выпил и поставил обратно. Когда это дело обнаружили, сняли отпечатки пальцев, проверили по компьютеру, Яшу за рога и в стойло. За часы ему дали то ли четыре, то ли шесть лет.
Яша отсидел неполный срок и пошел на “терапию”. Полгода терапии заменяют два-три года тюрьмы. Там от наркотиков лечат, уколы делают. Правила там очень неприятные. Например, там есть женская и мужская группы и если у тебя возник какой-то контакт с женщиной, то ты, конечно, можешь, но должен потом сказать при всей группе, что ты с ней сексом занимался. А если не расскажешь, могут обратно в тюрьму выгнать, и будешь сидеть по полной программе. Психологически там очень сильно убивают. Разговоры каждый день о наркотиках, о курении, о выпивке. Это очень такая психологическая терапия, поэтому даже очень сильный морально Яша дал в лоб доктору и сбежал обратно в тюрьму. Из тюрьмы все хотят поскорей попасть на зону, потому что на зоне больше свободы. На зоне, после суда, тебе уже дают свидания, разрешают посылки, сидишь как человек. А на тюрьме ничего этого нет, и ты можешь сидеть там два года до суда. Я на зону не попал, потому что получил срок условно. Приговор зачитали и выгнали из тюрьмы.
Tweet
