Во французской тюрьме можно курить гашиш
В 1993 году веселая панк-компания под на-званием “Наив” гастролировала по Европе. Тур закончился в Хельсинки, после чего вся ко-манда отправилась на Родину, а гитарист Руслан Ступин решил прошвырнуться по зарубежью ав-тостопом. Заехал в Норвегию, потом в Данию, ло-том в Германию и, наконец, оказался во Франции. Положение, правда, усугублялось тем, что у Рус-лана не было паспорта – его украли вместе с курткой на четвертый день тура. Из всех докумен-тов – ксерокопия российского паспорта и справ-ка о том, что паспорт заграничный украден.- Как же ты границы-то пересекал?
– А я ловил машины очень дорогие и с номером той страны, куда ехал. Сидит в “Ягуаре” такой дядя, который весит десять пудов и у которого очень большой бумажник, – ему пограничники честь отдают и к машине вообще не подходят. Так вот, добрался я до Нанси, где жил мой друг – он был женат на француженке. А это – скучный город, университетский. Там сплошные студенты, и выпивают они только пиво. И мы поехали путешествовать. В Италии были, в Греции, на улицах играли. И зависли мы в Марселе. Классный город, веселый, молодежный -очень рекомендую. Там меня остановила полиция. Документы, говорят. Ну я им показал все что было. Они: “Вы давно въехали в город?” Я говорю: “Только что”. – “Ну, тогда завтра придете в префектуру, заплатите штраф, и вас депортируют”. Ага, говорю, конечно, приду. Ну и поехали кататься дальше. Потом вернулись в Нанси, и жена моего друга выгнала меня из дома. Я нашел какую-то пустующую квартиру и поселился там. Как-то вечером вышел прогуляться. Смотрю – на площади полицейская машина стоит. Я инстинктивно шарахнулся в темноту. И тут в машине, стоящей рядом со мной, зажигается свет, и выходят оттуда менты, только без формы. А чего это, говорят, мы от полиции убегаем? А документы? Руки на капот. Вы привлекались к ответственности? Нет, говорю. Они достают ноутбук – раз-раз, пробили. Как же, говорят, нет. А в Марселе два месяца назад? Ну и повезли меня в Отель де полис. Это типа нашего КПЗ. Смешно – стеклянные двери, только изнутри открыть нельзя. Приехал адвокат. Говорит, дела такие: будет суд, тебе предложат депортацию “Аэрофлотом”, и пять лет твое имя будет в черном списке – никуда не выедешь. Когда тебя спросят, согласен ли ты с решением суда, скажешь, что нет. Во-первых, не хочешь лететь самолетом “Аэрофлота”, а во-вторых, требуешь изменить приговор на “сопровождение до границы”, поскольку законов не нарушал, а только визу просрочил. Они откажутся. Тогда потребуй листок бумаги и пиши просьбу о политическом убежище. Им это не нужно, потому что придется платить тебе 1,5 тысячи франков в месяц. Так что они сразу примут твои условия и тебя освободят.
Так оно и вышло. Мне изменили приговор, но дали полтора месяца тюрьмы. Тюрьма находилась под Страсбургом. Сначала дали заполнить невообразимое количество анкет: вероисповедание, сексуальная ориентация, заболевания… Никогда бы не подумал, что французская спецшкола позволит мне все это заполнить. Потом повезли меня в Страсбург. Конвоир в машине спрашивает: “Ты из России?” – “Да”, – говорю. “А из какого города?” – “Из Москвы”. “А я, – говорит, – в Москве не был, но в Петербурге был. Г… город. Кормят плохо, и вообще”. Я говорю: “Ну понимаете, у нас тяжелая экономическая ситуация”. – “Да, знаю. Но г… город, полное г…”. И так он меня затрахал, что я ему сказал: “Мсье, вы что, расист?” Видел бы ты, как он об….ся. На “вы” сразу перешел: “Да что вы, да я очень люблю Россию, в Петербурге очень красивая архитектура, но у меня желудок плохой, я еду найти не мог…” Не знал, как от него отвязаться.
– Что собой представляла тюрьма?
– Это тюрьма для осужденных на срок до полугода, и сидят там в основном нелегальные эмигранты: турки, арабы, марокканцы. Во дворе стол для пинг-понга, бетонный почему-то. Дальше здание администрации, потом бассейн, в который я в первый же день нырнул. Его сразу же спустили, потому что я не прошел еще карантин. Столовка, спортзал с тренажерами и теннисный корт, который, правда, не работал. Осужденные сидят в коттеджах. В каждом коттедже несколько двухкомнатных камер – комната на человека, кладовка, аппарат с кока-колой и бесплатный телефон-автомат. В шесть утра меня разбудили на завтрак. Я отказался. Сразу началась паника: отказ от пищи, голодовка! Пришлось написать заявление, что я не протестую, а просто не желаю вставать в такую рань.
– Как сложились отношения с арабами?
– Ой, это жуткие расисты. Один придурок поджидал меня каждое утро и проделывал одну и ту же операцию: рисовал подошвой на гравии православный крест и остервенело его топтал.
– Еда приличная?
– Кормили очень хорошо. Пища, правда, в основном была вегетарианская – фасоль там, овощи, но очень качественная. Свинину не подавали – мусульмане кругом. Чай-кофе – в неограниченном количестве. На ужин давали пирожные. Невкусные, но сладкие. Гашиш не поощряется, но за него не наказывают. Телевизор в камере. Единственное, нужно с наступлением темноты закрыть жалюзи, чтобы не отвлекать охрану. После 10 вечера нельзя выходить за территорию коттеджа. Вот, собственно, и все правила.
– Драки случались?
– Страшное дело! Как раз был Кубок стран Средиземноморья с какими-то местными командами. Эти арабы смотрели все это дело по телевизору. Потом покупали литровые банки кока-колы, заворачивали’ их в полотенца и этими штуками начинали драться. Входят войска в зону, разнимают их, колошматят как следует, а на следующий день то же самое происходит,
– Освободили тебя точно в срок?
– Да, они же демократы. Более того, в тот день не было дешевых билетов на французские самолеты – я же отказался лететь “Аэрофлотом”. И я первый раз в жизни летел бизнес-классом. Я решил немножко расслабиться и выпил изрядное количество крепких напитков. Когда в “Шереметьево” меня встретили КГБшники и потребовали написать объяснительную записку, я был уже в полную ж… Вместо объяснительной я написал целый роман. Закончил я его словами: “А впрочем, судите сами”. И поставил подпись.
Влад КОВЛЕЙСКИЙ
Tweet
