Охота на мертвую модель

«У меня дочь умерла в милиции, — сообщил по телефону плачущий женский голос. — Ее задержали за наркотики, и она там умерла. Красавица, модель, всего 23 года моей Маше было…» В жизни краткой и печальной

Мать погибшей девушки обещала, что перезвонит и мы увидимся. Но ее звонок раздался лишь год спустя, и мы встретились в небогатой квартире на верхнем этаже «хрущевки», затесавшейся между шикарными домами на улице О.Гончара. Зинаида Лейбович была не одна. С ней меня ждал молодой мужчина, словно бы сошедший с экрана боевиков: мужественное лицо, кожаная куртка, джинсы…

– Это Роман, он собирался вытащить Машеньку из той пропасти, да не успел, — говорит Зинаида Моисеевна.

Роман фамилии своей не назвал, сказал, что работает водителем у какой-то важной персоны.

Ее историю они рассказывали вдвоем: безутешная мать и парень, который говорит об ушедшей девушке так, что никаких сомнений в чувствах, которые он питал к ней, не остается.

Выходит, что эту юную и, похоже, светлую душу одна любовь погубила, а вторая не смогла спасти.

Она была Ириской из «трубы»

Зинаида растила Машу одна: ее гражданский муж Сергей — фотограф, инвалид Чернобыля, умер, когда Маше было 7 лет.Тогда же умерла бабушка, помогавшая вынянчить ребенка. Зинаида работала распространителем билетов в одном из театров, а маленькая Маша училась в еврейской гимназии на Минском массиве, затем — в обычной школе, в школе изобразительного искусства. Ей легко давались языки — украинский, русский, иврит. Еще в детском саду Машу заприметили в Киевском доме моделей, и она демонстрировала на подиуме детскую, потом подростковую одежду. Снималась она и в кино (мама хранит снимки ее проб к фильму Анатолия Матешко «Зеленый огонь козы» (1989 г.), данные Марии Лейбович долго были в картотеке киностудии им. А.Довженко.

Смогла Зинаида Моисеевна также отправить дочь на учебу в Израиль. А потом у женщины обострилась послеродовая грыжа, нужна была операция, и она попала в Больницу скорой помощи.

– Это страшная больница! Там к тебе никто не подходит, — вспоминает она. — Меня спасали соседи по палате, и мне пришлось вызвать в Киев ребенка. Маша вернулась в Украину и носила мне с улицы Чкалова на левый берег Днепра передачи. Больше она в Израиль не поехала, осталась тут и попала в тусовку. Они встречались в «трубе» на Майдане Незалежности. Маша каталась тогда на роликах, и у нее была кличка Ириска. К нам стали подружки странные приходить, даже один транссексуал, который назвался Кристиной, хотя был Олегом.

«Кристина» стащила у Машиной мамы $100, и она позвонила «ее» отцу, который почти сразу же и примчался — такой крутой, с дипломатом. Быстро расплатился: мол, только не сдавайте моего сына в милицию.

Молодежь в «тусовке» покуривала травку.

На свадьбе жених был в кроссовках

Маша познакомилась с Сашей где-то в гостях, когда ей было всего 16. До этого за ней, по словам мамы, ухаживали хорошие ребята, «из приличной семьи». Один из них, Антон, даже занимался в университете, «но этот все перебил».

Сердце Зинаиды Моисеевны к 25-летнему избраннику дочери не лежало. Не нравились его постоянно красные руки, нервозность, привычка хныкать. И возмущало, что на их с Машей свадьбе Саша был… в кроссовках.

– Вы возьмите любую свадебную фотографию по всему миру, и такого не найдете! — не может успокоиться женщина.

Саша и его отец очень хотели, чтобы Маша с мамой помогли им выехать на ПМЖ в Германию. Но у Саши не было даже среднего образования, трудовой книжки, он объяснял это тем, что «грачует». Пришлось ему под контролем Зинаиды Моисеевны заканчивать школу. Заполнялись анкеты, шла беготня по кабинетам чиновников, отец Саши пел песни на немецком языке о том, как хорошо живется в Германии: был уверен, что рано или поздно и он туда попадет. Убеждал сватью продать квартиру в центре Киева, напоминал Маше: «Твоя мама сидит на мешке с деньгами.» А потом Зинаиду Лейбович вызвал консул Германии и сказал, что она с дочерью может ехать в их страну, а вот зятю дороги туда нет — он состоит на учете в милиции как наркоман и имел судимость за кражу.

Клубок зла

Вскоре Саша был снова задержан и осужден на 2,5 года: имея всегда при себе отвертку и плоскогубцы, он открывал машины на стоянках и воровал документы, права, а потом звонил владельцам, что мол, нашел их и может вернуть за вознаграждение. Деньги он тратил на наркотики для себя и жены.

По мнению Зинаиды Моисеевны, в том, что Маша, как и ее муж, стала наркозависимой, больше всех виноват отец Саши, Григорий Александрович — это он «убил молодежь». Свекор Маши болел туберкулезом, получал бесплатно лекарства, которые дети могли использовать для приготовления «зелья». Старик не пытался их остановить…

В том, что они с мужем «колются», Маша призналась маме сама, объяснив, что точечки на ее руках — следы от уколов. Наркоманкой была Вероника — свидетель на Машиной свадьбе; от наркотиков погибла 18-летняя Марина — ее подружка с детского сада. «Когда мы ее похоронили, я стала бояться за Машу, — говорит Зинаида Моисеевна. — А она меня утешала: мол, со мной этого не случится — Марина очень большие дозы принимала».

Свет незакатный

Когда Сашу посадили, его родные привезли «все Машины манатки» к ее маме, считая, что жена виновата в том, что муж идет по плохой дорожке. Вернулась домой и кошка Сюзи — глухая персидская красавица (Маша подобрала ее еще котенком и называла «доцей»). Она всех бездомных животных тащила в дом, выходив и ласточку, и крысу по имени Самурай. Живя у мамы, Маша почти отвыкла от наркотиков.

– Язык не поворачивается назвать ее наркоманкой. Она не воровала, не уносила вещи из дому. Была такой хозяйкой! Как она готовила, какая была чистюля — ее вещи по сей день, как новые, — рыдает Зинаида Моисеевна. — И талантливая: увлекалась икебаной, даже из спичек сделала робота, из пенопласта — страуса. Какая радостная, ослепительная улыбка была у нее!

Роман дополняет штрихи к образу той, чье сияние еще не померкло в его памяти:

– Моя бывшая жена, ее близкая подружка, была тоже наркозависимой. Живя с ней, я стал героем анекдотов про рогатого мужа. А вот Маша была другой — лучше, чем большинство здоровых людей. Ей можно было позвонить ночью, сказать: «Маша, мне плохо», — она все бросала, приезжала, хотя ее «ломало», никогда не подводила, не врала. Но она постоянно страдала: то у нее что-то украли, то ее побили. Ей некому было пожаловаться, только мне. Я однажды побил наркоманов, которые украли у нее мобильный телефон. Даже не накрашенная, даже во рванье — когда она шла по улице, на нее все оборачивались.

Саша не мог за нее постоять, но она его не бросала, потому что жалела. Я будто бы отыскал на мусорнике драгоценность, думал: вот отчищу ее, помою — цены ей не будет. Когда развелся, стал свободным, решил спасти Машу. Тянул, тянул, а она не идет, хоть похищай ее и запирай где-нибудь. Я говорил: «Маша, сходи в церковь», а она: «Меня уже ничто не спасет, я скоро сдохну». Мы с другом продумали, как ей помочь, но тут она попала в милицию.

Как птица подбитая

Зинаида говорит, что пробовала лечить дочь сначала в Святошинском, потом в городском наркодиспансере, у знахаркй, ясновидящих, водить в храмы всех религий. Пристраивала на работу, к примеру, курьером на базу. Машу там собирались сделать менеджером, но Саша приревновал ее к одному из сотрудников и забрал оттуда. Когда он вернулся из колонии, Маша сразу же перебралась к мужу, и все началось сначала.То, что они употребляли, Роман называет «винтом». Он дешевле «черного», но убивает скорее (»винт» и « черный» — наркотики домашнего приготовления. — Авт.)

Милиция не раз ловила Машу, когда она покупала на «Севастопольском» рынке наркоту. Открывали уголовное дело, а потом отпускали под подписку о невыезде. В 2002 г. Мария Сергеевна Лейбович была осуждена судом Соломенского района г. Киева на 2,5 года, за «незаконное приобретение наркотиков без цели их сбыта», отсидела в Днепродзержинской колонии полгода, выйдя досрочно, по амнистии. По возвращении в Киев, должна была регулярно отмечаться в милиции, но ей это надоело. 25 марта 2006 г. ее нашли на новой квартире мужа. Когда пришла милиция, она спряталась в кухонный уголок — маленькая Маша легко поместилась там…

27 марта Зинаида побывала в Соломенском отделении милиции, куда отвезли ее дочь, принесла Маше большую передачу — чтобы та могла угостить других задержанных, и записку: «Я тебя люблю, целую, мама». Дежурный отказался ее передать, мол, «не положено». Но потом сходил к Маше и, вернувшись, сказал: «Она передает, что вас тоже очень любит». А 29 марта к Зинаиде Моисеевне явились Саша с отцом и сообщили, что Маши больше нет.

Она скончалась, как написали в заключении о смерти, от «ишемической болезни» на руках у своей ровесницы Юли, тоже наркозависимой, которая сидела в те роковые дни вместе с ней в «обезьяннике». Юля сейчас находится в Тернопольской колонии. По словам ее бабушки, у внучки был такой нервный стресс, что пришлось обращаться за помощью к психиатру.

Схоронить Марию ее маме помог Роман. На его деньги было куплено все, что понадобилось Маше для последнего путешествия: гроб, венки, модельная одежда — белая блузка, юбка годэ. Роман по сей день заботится о Зинаиде Моисеевне, вместе они посещают могилку Маши на Берковцах, вспоминая об ускользнувшей от них красоте.

Жизнь после смерти

Вскоре, как в трагикомедии абсурда, Зинаида Моисеевна стала получать письма из Управления госдепартамента Украины по вопросам исполнения наказаний Киевской области с настойчивыми требованиями, чтобы Лейбович Мария Сергеевна срочно явилась к Борисенко А.П. в связи с осуждением по приговору Соломенского районного суда в 2002 г. Были и звонки, предупреждающие, что если дочь не придет, ей устроят засаду во дворе, оштрафуют мать за укрывательство преступницы.

Зинаида Моисеевна до глубины души возмущена тем, что правоохранители охотились за умершей год назад дочерью, и твердо намерена выяснить, как и от чего на самом деле она скончалась. Из неофициальных источников ей известно, что, когда у Маши в милиции началась «ломка», ей туда передавали наркотики. Не от передозировки ли умерла она? Почему, когда ей стало плохо, ее не отправили в больницу? Зачем — вопреки закону — держали за решеткой четверо суток?

В милиции матери не ответили на эти вопросы. Она собирается добиваться ответа от прокуратуры.

Комментарий

Заместитель начальника Соломенского РУ МВД г. Киева Анатолий Шкаборовский:

– Мария Лейбович, задержанная за систематическое употребление наркотиков, болела циррозом печени, а, когда она находилась в отделении милиции, ей неоднократно вызывали скорую медицинскую помощь, что было зафиксировано в журнале. По поводу ее смерти прокуратура Соломенского района провела детальную проверку, и никаких противоправных действий со стороны милиции обнаружено не было.

Татьяна Сатаева, ВВ