Камчатский ГУЛАГ: администрация ждет неминуемого бунта?

 

Вячеслава Пецова
осудили на 8 лет за 3 грамма конопли. Согласно нормам ФСКН, это особо
крупный размер. На Камчатке практически нет героина, потому что завозить
его себе дороже: все население края составляет 300 тыс. человек, здесь
вовсе нет железных дорог, а автомобильные – только вокруг
Петропавловска-Камчатского. Однако штат местного ФСКН составляет свыше
ста сотрудников, которым надо закрывать показатели по крупным делам.
Сегодня в местной ИК-6 на строгом режиме содержатся более пятисот
наркобаронов!

 

Пецову с его восемью годами еще повезло: суд
учел, что он инвалид без рук и ног! Его диагноз дополняли стенокардия,
постинфарктный кардиосклероз, гипертоническая болезнь. А, например,
19‑летний студент-юрист Николай Токунов «смягчающих обстоятельств» не имел: его, никогда не судимого и не привлекавшегося, за 2,8 грамма конопли осудили на 14 лет «строгача»! В ИК-6 полно ранее не судимых работящих молодых людей, которым в одночасье сломали жизнь: моторист Сергей Романов – 8 лет за 3 грамма, матрос Павел Брюзгин – 6,5 года за 5 граммов, электросварщик Сергей Пархенко – 5 лет за 3 грамма и т.д.

Зона строгого режима в природных условиях
Камчатки – это и так экзамен на выживание. В марте 2010 г. в руководство
УФСИН пришла новая команда во главе с Николаем Сангаджигоряевым, снискавшая себе неоднозначную репутацию в Дагестане. И началось ужесточение режима.

 

– На лагерном питании выжить невозможно,
ребята хоть как-то поддерживают здоровье за счет передач с воли, –
говорит председатель Камчатской правозащитной организации по контролю за
деятельностью должностных лиц и защите прав человека Лариса Токунова.
– Сейчас все передачи потрошатся, даже фрукты режут на части – якобы
наркотики ищут. Через день их уже невозможно есть, а 20-килограммовая
посылка положена осужденному раз в полгода – как тут продержаться. В
футбол теперь играют только «активисты», а основная масса заключенных
содержится в локалках, где на каждого зэка приходится 40 квадратных сантиметров площади!

 

 

– В нашей камере на 16 квадратных метрах содержатся шесть человек, – рассказывает осужденный ИК-6 Александр Грибовский. –
Прогулочные дворики – примерно 8 «квадратов», там некуда двигаться,
можно только стоять, как в свином загоне. Спортивные костюмы и кроссовки
изъяла администрация, в отрядах нет ни спортивных тренажеров, ни даже
перекладины для подтягивания. В пяти метрах от прогулочного дворика
протекает слив из туалета, дышать невозможно.

 

В суровом климате Камчатки всего сорок
солнечных дней в году, хотя ультрафиолетовые лучи необходимы для
здоровья человека. Перед окнами отряда СУС возвели пятиметровый забор,
из-за которого лучи солнца не попадают в окна и прогулочный дворик.

– Утром почти невозможно помыться, поскольку на сто человек всего четыре крана и четыре унитаза, – рассказывает Александр Адаменко.
– Помыться в бане можно только в субботу в течение одного часа.
Поскольку в бане всего восемь леек на 80 человек, получается две минуты
на помывку одного человека.

 

Время посещения бани администрация зачем-то
совместила с учебой: то есть либо мыться, либо учиться. Для каждого
отряда магазин почему-то работает всего раз в неделю два часа с
техническим перерывом. Обслужить за это время успевают не более 15 человек, а желающих три сотни. Единственный врач принимает три раза в неделю с 15 до 17 часов, а вечерняя проверка – с 16 до 16.30.

 

Эдуард Серегин восемь месяцев не мог попасть к врачу с тяжелой травмой – разрывом крестообразных связок коленного сустава. Инвалид II группы Андрей Рыбалко два года не был на длительном свидании с женой и детьми, проживая при этом в одном помещении с больными туберкулезом.

 

Запретили огородничество. Из столовой теперь
нельзя выносить пайку хлеба, чтобы осужденный мог, разделив ее на части,
соблюдать необходимую регулярность питания. Даже в ГУЛАГе этому не
препятствовали. Создается впечатление, что целью этих мер является не
исправление, а уничтожение «контингента».

 

 

Инвалид
Вячеслав Пецов умер от сердечного приступа 15 апреля 2010 года. Ему было
50 лет, но в ИК-6 сердце не выдерживает даже у молодых и здоровых. В нынешнем году скончались заключенные Баев, Матвеев, Зиновьев, Пукало – им было от 28 до 38 лет.

 

– Когда случился сердечный приступ у осужденного Смагина, в зону не пустили «скорую», – говорит Лариса Токунова. – Зэку Пукало, по слухам, поставили хлористый укол, который «сердечникам» делать нельзя. А Ильина отправили в один отряд с братом девушки, за убийство которой он был осужден. Спустя несколько дней Ильин вскрыл себе вены. А разве руководство колонии не обязано было это предусмотреть?

 

Вероятность бунта заключенных администрация «шестерки», похоже, ожидает: перед стенами колонии регулярно тренируется спецотряд «Беркут».
В камчатской прессе публиковались материалы о том, что в конце марта
2010 г. спецназовцы якобы без всякого повода устроили массовое избиение
осужденных. В июне «активистами» жестоко избит Николай Музынчук,
у которого нарушилась координация движений. Но местная прокуратура
считает, что в ИК-6 права заключенных не нарушают. «В секции площадью
60,5 квадратных метра содержатся 28 лиц, что соответствует жилой площади
на одного осужденного и отвечает требованиям п.1 ст. 99 УИК РФ… Все
имеющиеся ограждения установлены в соответствии с Наставлением по
оборудованию ИТСОН объектов УИС, утвержденных приказом МЮ от 04.09.2006
№279» – говорится в ответе помощника прокурора края Говорова В.М. Хотя нормы УФСИН требуют не менее четырех квадратных метров на каждого заключенного, а Европейский комитет – не менее семи.

 

Неадекватно жестокая расправа над собственным
населением развернута в самом восточном субъекте Федерации. Когда сюда
приезжают Владимир Путин или Дмитрий Медведев, о ценности человека
говорится особенно много: средняя плотность населения на Камчатке
составляет 0,73 человека на кв. километр. Но почему местная молодежь
старается покидать край сразу после школы?

 

Денис
Терентьев, «Аргументы Недели», Санкт‑Петербург–Петропавловск-Камчатский