Бесславный конец «Новороссии»

Все закончится бесславно, еще бесславнее, чем начиналось. Иначе не может быть, не бывает просто. С самого начала весь этот переворот донбасский был дешевой постановкой, построенной на площадных приемах. Заваривание окон, губернатор, убегающий от дикарей, дородные бабищи с лиловыми лицами и золотыми зубами выбирают путина и православие, опухшие от вечных пьянок лидеры молодых республик выбирают смерть – зомби-апокалипсис класса С. Как гепатит.

 Захарченко сгинет в одной из заброшенных выработок, пьяный Пушилин будет целовать руки украинским солдатам, а те, кто водил Губарева за руку, вернутся в Донецк «возрождать родной дамбас» на деньги гейропы и ЗОГ.

Захарченко окруженный вооруженными боевиками фланирует по Донецку

В конце концов (а конец этот уже не за горами) обетованную новороссию, ад на земле, капище подземных богов оставят все, кто будет в состоянии бежать. Те, кто поумней – те даже в лучшие времена, при расцвете республик, так сказать, к ним особо не приближались.

Генералы ватно-ментальных войск сидели по Нидерландам и Швейцариям, и оттуда глубокомысленно попездывали о необходимости борьбы до конца. Те, кто решил рискнуть, и подзаработать, конечно, тоже уже смотали удочки, или вот прямо сейчас пакуют чемоданы. Ну, кто успел, конечно. Кого еще не ликвидировали.

Останутся коренные – те, кто настолько убог, что их даже из Москвы вытурят, и потом, когда ВСУ войдет в Донецк, в подвале ОДА, где-то в специально оборудованной комнате они найдут совершенно пьяного и обоссанного Пургина (на фото) под портретом путина.

Пургин

Он будет плакать и пытаться целовать солдатам руки, пока они будут тащить его на свет божий, отворачиваясь и морщась от едкого запаха. Будет стоять отвратительная погода – в Донецке в начале весны всегда очень мерзко и промозгло, но посмотреть на Пургина соберутся люди – выйдут девочки из ОДА, лысеющие серые чиновники будут выглядывать из-за колонн, чтоб вечером рассказать жене – как этого недоумка и свинью повязали. А журналисты из КИДа будут искать правильные ракурсы – так, чтоб не видно было, что Пургин мертвецки пьян, а казалось бы, что ранен и страдает, что его, может, даже только что изнасиловал какой-то поляк из НАТО.

Захарченко

Захарченко сгинет бесследно где-то в одной из глубоких заброшенных выработок задолго до прихода украинской армии, а Барышников, возглавлявший ДонНУ, внезапно обнаружится деканом факультета обществоведения в ПМР. Там же всплывет Кирилл Черкашин, а Татьяна Мармазова, сбережения которой выходят за рамки трех ящиков водки, поедет в Москву, конечно, и там совершенно умилительно будет делать лицо обиженной политизгнанницы и скитаться по круглым столам, и писать мемуары о зверствах хунты. Бездарно, конечно, но читатели найдутся. В москве для всего есть публика.

Татьяна Мармазова

Все те, кто водил Губарева и прочую шваль за руку, а теперь отсиживаются в Киеве, вернутся в Донецк и станут «возрождать родной дамбас» на деньги гейропы и ЗОГ. Близнюк и Левченко, Лукьянченко и Ахметов вернутся домой и будут очень стараться отчаянно не пустить туда же рвущихся Арбузовых, которым тоже очень захочется делить деньги ЗОГ. И откаты от металлопроката.

Ну вот это все вы знаете. И развернется между ними страшная информационная война, в которой мы узнаем много нового о том, что у кого есть, и кто как родину предавал.  Козырем в этой войне станет покровительство президента и свидетельства голодавших женщин с лиловыми лицами и золотыми зубами, которых спас лично ахметов\близнюк\энрикеменендес со значком СКМ на груди.

В обмен на лояльность Центральное правительство заставит донецкую шваль ликвидировать донецкий мусор. Неликвидные шахты, мрачные рабочие поселки, устаревшие производства будут закрывать и выставлять на продажу за копейки те же люди, которые совсем недавно рассказывали о том, как всех кормит дамбасс. Такие реформы, что поделать – их тоже кто-то должен делать. Кто же еще, как не те люди, которые два десятилетия наживались на их отсутствии.

Карма из э бич.

Холопы будут собираться вечерами за гаражами и вспоминать, как были в ополчении, как воевали, били укропов, что Оплот – это сила. И теперь у них появится кое-что общее с ненавистными западенцами, а именно – зарытый во дворе шмайсер и вечная несбыточная мечта его когда-нибудь отрыть. На этом сходства не закончатся, будет еще одно – так же, как воины УПА не понимали часто своих урбанизированных русскоязычных внуков, «ополченцы» не будут понимать своих – украиноговорящих.

Автор: Катерина Сола,   Колонкер