Лечить наркоманию можно. Но только тогда, когда этого захочет сам больной

«Новый рассказ наваяла», – Катя достает смятые листочки, не один раз перечитанные. В них краски, солнце, он, она, дольки счастливой жизни. Катя не пишет о черных полосах. Будто в ее жизни их и нет. Познакомились мы недавно. Да и виделись всего раз пять. Ее жизненная позиция – «не хочу быть такой, как все». Я это воспринимала как желание стать личностью, выбиться в люди. Привлекло. Но вскоре узнала, что значит в Катином понимании «не такая, как все». 

«ЛСД – вот моя вера. «Кислота» изменила меня, я стала лучше». Надпись большими буквами на Катиной странице в социальной сети в строке «Религия». Не прикрываясь, моя знакомая сообщает всему миру – «я наркоманка». Что теперь ей отвечать на телефонное «привет»? Как дальше читать ее рассказы и хвалить талант? С кем я общалась? С Катей или с дозой ЛСД? Как быть? Как ей помочь? Вереница «как? что? почему?» мучила. Решила встретиться.

– Привет. Почему не отвечала на звонки? – в ее глазах недоумение, в моих – смущение.

– Я знаю про ЛСД. Давно? Готова помочь!

– А, ты про это. Года два. Только вот не надо мне сейчас лекции читать. Это моя философия, понимаешь?

Не понимаю. Разговор дальше не клеился. Передо мной сидит сутулая молчаливая девушка. На вопросы почти не отвечает. Лишь изредка странно улыбается, будто не понимая, о чем это я. Потом резкое: «Мне надо идти, уже темнеет». На часах – 11 утра. Уходит. Это была последняя наша встреча…

Месяц Катины родители и друзья не знали, где она. Девушка пропала. А спустя два месяца ее любимый человек показал мне записку: «Я умею летать!» Она ее оставила перед тем, как «полетела» с 11-го этажа…

Вместо счастья — беда

Наркотики искажают восприятие времени и окружающего мира. Катя решила, что у нее выросли крылья. Мозг человека, употребляющего наркотическое вещество, меняется.

– Есть несколько видов наркотиков, которые приводят к необратимым изменениям головного мозга, – рассказывает главный нарколог Москвы, директор Научно-практического центра наркологии Департамента здравоохранения Москвы Евгений Брюн. – Ясно, что это делают все наркотические вещества, но в наибольшей степени героин, амфетамины, ЛСД и галлюциногены.

В том числе, кстати, и препараты из конопли. Если проводить аналогии, то, допустим, потребители кокаина моделируют у себя маниакально-депрессивный психоз, потребители амфетаминов – некоторые виды шизофрении, а опиаты, как правило, ипохондрическую шизофрению.

И многие молодые люди, как Катя, называют это «внутреннее изменение» философией. В чем суть этой философии, кому и зачем она нужна? На этот вопрос вряд ли ответят и сами наркозависимые. Зато как звучит – «философия»! Естественно, проще найти элегантное оправдание, нежели признаться в бессилии перед наркотиком. Но почему человек осознанно убивает себя? Кто-то просто не знает, к чему приведет желание: «Я хочу просто попробовать, от одного раза ведь ничего не будет». Увы, мало кто понимает, что после такого «старта» второй раз не за горами. Тем более если потенциальный наркоман взял на пробу героин.

По словам главного нарколога Москвы, чаще всего употребляют наркотики для поиска новых ощущений, удовольствия. Это самый легкий способ. Но действие слишком кратковременно, а последствия мимолетного «счастья» слишком трагичны. Перечень причин наркомании – огромен. Важно другое – а что будет? Об этом писались километры статей, снималось сотни часов телепрограмм. И тем не менее за прошедшие полгода в столице от передозировки погибли 211 человек. В основном это те, кто кололся героином. Попробовав один раз пустить по вене этот наркотик, человек либо не пробует во второй раз, либо впоследствии на него серьезно «подсаживается».

…Пустая квартира, затхлый запах в грязной комнате. Из мебели только матрацы, служащие и туалетом, и постелью одновременно. Рядом с ними – маленькая детская кроватка. На полу – двое взрослых: мужчина и женщина. Вместо рук и ног – синевато-красное месиво из крови, кожи, вен и мяса. В кроватке – ребенок. Сколько ему лет – не разобрать. Он весь обколотый. Чтобы не кричал…

Сейчас таких семей в городе стало меньше, но они есть. Страшно. Больше всего за детей, которые умирают из-за своих родителей. А ради чего? Ради дозы?!

– Как действует героин? У человека есть свои внутренние морфины, которые мы называем эндорфины, – комментирует Евгений Брюн. – Если здоровому человеку начать колоть инсулин, то организм прекратит сам вырабатывать инсулин и человек заболеет диабетом. То же самое происходит и с больным наркоманией. Он вводит извне морфины, опиаты, героин, и внутренние морфины перестают вырабатываться, иногда навсегда. Хотя процент таких людей невелик, но он, к сожалению, существует, и именно в отношении таких больных мы говорим, что они практически неизлечимы.

Сделать выбор

Безнадежных наркоманов мало. Это правда. В России врачи говорят о наркомании, как об излечимой болезни. Только выбор между смертью и реальным счастьем без «дури» должен сделать непосредственно больной. Насильственно привести пациента в наркологическую клинику никто не имеет права по закону. Но если человек сам придет к выводу: «Хватит, я не могу и не хочу так жить» – тогда первый шаг к выздоровлению будет уже сделан.

– Мы, как врачи, относимся к наркомании как к обычному заболеванию, в котором есть легкие, тяжелые и неизлечимые случаи, – говорит Евгений Брюн. – Неизлечимых случаев, к сожалению, много, приблизительно 25%. Однако лучшие клиники мира дают по крайней мере 40% годовых ремиссий при серьезной, многоэтапной работе с больным. Если этот человек смог год прожить без наркотиков, то шанс на то, что он к ним уже не вернется, с каждым днем становится все больше. Но сказать, поставлена ли эта точка навсегда, трудно, потому что фактор риска часто сохраняется в течение очень длительного времени, иногда на всю жизнь.

А бывает и так, что подросток не в курсе, что болен, и, соответственно, считает, что помощь ему не нужна. В основном это касается тех, кто употребляет «легкие» наркотики, так называемые клубные. Молодые люди ничего опасного в своем «просто баловстве» не видят.

Очень эффективны в этом случае тотальные проверки абитуриентов на употребление наркотиков при поступлении в вуз. В случае выявления наркозависимых с ними ведется индивидуальная беседа психолога-нарколога.

– Это наша идея, и наркоконтроль совершенно правильно делает, что поддерживает ее, – заявил Евгений Брюн. – В одном из престижных столичных вузов мы провели всеобщее обследование студентов с их согласия, обнаружили 15% потребителей наркотиков. С каждым из них я встретился лично, мы провели беседы, а через год провели новую проверку. Вместо 15% стало 2%. Официальные зарубежные данные говорят о том, что 15-минутное вмешательство, ранняя интервенция дают 60-процентное снижение употребления наркотиков среди студентов сразу же!

Но употреблять «дурь» дети начинают с 14 – 15 лет, и проверку начинать надо со школы. Однако с этим возникли проблемы. И виной тому – родители. Парадоксально, но именно мамы и папы зачастую препятствуют тому, чтобы узнать, потребляет ли их ребенок наркоту или он здоров. А все из-за статуса, престижа, репутации. Не дай бог, соседка узнает, что маленький Миша курит гашиш. Вот в таких случаях и говорят, что болен не наркоман, а его родители. Ведь от мамы и папы зависит очень многое. И начинать профилактику надо с детства, до того, как ребенок может попробовать какую-нибудь гадость.

Наркоман со стажем, а особенно героиновый, слов родителей уже не услышит.

Жизнь без «ломки»

Научно-практический центр Департамента здравоохранения Москвы – учреждение государственное. И лечение здесь абсолютно бесплатное. Центр – это три больничных корпуса, более 600 коек. Здесь придают огромное значение профилактике наркологии. Это необходимо для 14 – 15-летних подростков. В центре есть и такие пациенты. Их могло быть больше, если бы в 2003 году не отменили принудительное лечение больных наркоманией. Но, с другой стороны, если человек сам не хочет излечиться, ему вряд ли помогут врачи. Многие просто боятся: а что будет без дозы?

Если в некоторых платных клиниках лечение заканчивается на стадии дезинтоксикации, то в Центре наркологии учат жить без наркотиков.

– Примерно через две недели после поступления пациента в клинику пройдет «ломка», после которой человек обычно впадает в депрессию, – объясняет главный нарколог Москвы Евгений Брюн. – И эта депрессия может в принципе не пройти никогда. Именно поэтому наш центр занимается серьезными исследованиями в целях разработки методов лечения. Мы пришли к выводу, что для каждого больного необходима своя индивидуальная программа, общий подход здесь просто неприменим. Очень важно правильно организовать наркологическую помощь. Больной должен пройти все этапы лечения, начиная от дезинтоксикации и заканчивая реабилитацией.

А главное – пациент должен уметь получать удовольствие другим способом. Именно этому в центре могут научить. Евгений Брюн как-то спросил у своего пациента, что тот чувствует под действием героина. Приятное покалывание. Взамен доктор предложил делать, как он – обливаться холодной водой, эффект почти тот же. Фантастично, но молодому человеку это помогло. Правда, окатывать себя из ведра приходилось по 18 раз в день.

…Катины рассказы до сих пор есть в интернете. В них краски, солнце, он, она, дольки счастливой жизни. Катя не писала о черных полосах. Будто в ее жизни их и не было. Были. Девочка просто не хотела ни с кем делиться. Катины родители злоупотребляли алкоголем. Ей было стыдно говорить о своей семье.

Уже после ее смерти многие знакомые Кати смаковали ее трагичную историю: мол, родители – алкоголики, дочь – наркоманка… Но ни один из сердобольных псевдодрузей не попытался поговорить с девушкой о ее проблеме, когда она была жива. Делайте выводы. Наркоманы – тоже люди. Больные люди, которым нужна помощь.

СПРАВКА

В 2003 году в России было отмечено 150 смертей по причине передозировки. В конце того же года российскими законодателями было отменено принудительное лечение больных наркоманией. А в мае 2004 года до одного грамма был повышен вес наркотиков, которые можно было иметь при себе, не опасаясь уголовного преследования, через год эту цифру скорректировали до 0,5 грамма, но смертность резко возросла. В 2004 году в Москве от передозировки наркотиков погибли 398 человек, в 2005-м – 454 человека, в 2006-м – 656, в 2007-м – 658, и лишь в прошлом году эта цифра снизилась до 555 человек. В связи с изменениями в законе был закрыт ряд уголовных дел. Распространители наркотиков смогли избежать наказания, остались на свободе и продолжили свое дело. За истекшие полгода мы имеем 211 смертей от отравления наркотиками.

Ирина Прочаковская, МП