ВСЕ МЫ НЕМНОЖКО ЗОМБИ

Редакция не проверяла достоверность информации, изложенной безымянным экс-офицером КГБ. Если даже работы над «проблемой №9» ведутся, никто не подтвердит проведение экспериментов по зомбированию населения.

Однако, читая прессу, сидя перед экраном ТВ, начинаешь приходить к выводу, что опыт по тотальному зомбированию давно осуществлен и удался «на все сто». Как иначе объяснить засилье в информационном пространстве всего этого мусора и бессовестной лжи? И ведь никто насильно не заставляет редакторов и журналистов ее распространять, а читателей – «усваивать». Невозможно поверить, что все это можно делать по собственной воле. Не иначе, кто-то зловредный на подсознательном уровне заставляет производить и потреблять всю эту информационную гадость.

Мне, бывшему оперативному офицеру КГБ, показалось интересным журналистское расследование Галины Сапожниковой, результаты которого опубликованы на страницах «Комсомолки» в серии статей «Я-ЗОМБИ». Меня глубоко волнует эта проблема, не обошедшая и Украину.

Соглашусь с Галиной на «все 100»: появление (после пропажи) людей с одинаковым психическим состоянием и в одном регионе, безусловно, неслучайно. В особенности после их обследования психиатрами. Как правило, у них определяют синдром потери собственного «Я» с полной дезориентацией в себе, в пространстве и во времени. В те времена, когда я еще учился и преодолевал первые ступени карьерного роста, преподаватели спецпредметов говорили о секретных разработках в области контроля и стирания памяти, корректировки массового сознания. Для этих целей предлагалось применять психотехнические и токсикологические средства (например, всем известный со школьной скамьи психотропный боевой препарат «BZ»).

Этой проблемой в СССР занималось достаточно большое число НИИ и, разумеется, подключали разведку с целью узнать что там у «них». При этом одновременно за рубежом проходили проверку новички спецслужбы. Я лично дважды перевозил на анализ «какие-то реактивы», полученные из резидентуры в Финляндии (моя задача была забрать в Каунасе две небольшие канистры и перевезти их на авто в «Управу» в Ленинграде). Меня длительно инструктировали по технике безопасности при перевозке, а машину потом часами «отмывали» наши специалисты. Такие меры предосторожности были обусловлены тем, что мой предшественник по этому оперативному направлению после случайного неосторожного обращения с такими канистрами (попал в ДТП на трассе под Шауляем) долго не мог прийти в себя и находился в прострации (как сам говорил: «Отшибло память»). Его долгое время держали в госпитале, а затем он «кантовался» в нашем пригородном профилактории. Но полностью так и не восстановился, что послужило причиной снятия его с оперативной работы, и перевода на канцелярскую работу в архив кадров.

Многие кадровые сотрудники Госбезопасности помнят, как с конца 70-х резко стали востребованы дефицитные тогда специалисты – психологи (были открыты спецфаки при Киевском, Ленинградском и Казанском университетах). Примерно тогда же появилось и специальное понятие «боевая психическая травма».

На государственном уровне проблема боевой психической травмы была актуализирована закрытым постановлением ЦК КПСС и Совета Министров СССР как «Всесоюзная проблема №9» (постановление №700-215с. от 19.07.85 года). Основные вопросы этого постановления (методики воздействия на психику на расстоянии, возможность реабилитации пострадавших и т.д.) были проведены в Министерстве обороны СССР, МВД, КГБ соответствующими приказами под грифом «Совершенно секретно».

После распада СССР работы по этой тематике были преостановлены, специалисты оказались не востребованными, что и привело к «утечке мозгов» и проникновению информации на разные социальные уровни. Часть специалистов перешла в криминальные структуры, часть выехала за границу.

Волею судьбы я оказался в Киеве, где жили родители, и здесь, как офицер военной контрразведки, отрабатывал вопросы контроля ряда НИИ медицинской направленности и Центральный госпиталь Министерства обороны Украины.

Первоочередной задачей моего подразделения было отработать специалистов, которые занимались «проблемой №9» и остались в Украине после распада или приехали сюда из других республик Союза.

К счастью, большинство специалистов осталось под «крышей» МВД и СБУ. Правда, с течением времени специалисты уходили на пенсию или начинали публиковать в открытой литературе данные о своих «заслугах» в области психотехнологий. В недрах МВД Украины был организован открытый специализированный медицинский центр «Регистр», который возглавил некто Сергиенко А.В., который, прямо скажем, разболтал массу закрытой в свое время информации и втянул в такое «сотрудничество» других ученых в Украине. Это было сенсацией в начале 90-х и многие пытаясь сделать «имя» в едва формирующемся научном бомонде страны, велись на «открытость».

Лично я контролировал деятельность религиозной секты «Белое Братство», вел ее в оперативной разработке. После ареста руководителей этой культовой группы сотрудникам моего подразделения пришлось контролировать «активность» участия целого ряда специалистов, стремившихся помочь следствию и с ходу поставить диагнозы всем членам секты. Именно на этой сенсации в тот период многие псевдоспециалисты пытались «выехать».

В этот скандал были втянуты и представители военной медицины. Обшеизвестным (как ни странно еще в ходе следствия) стал факт участия в психиатрической экспертизе культовой верхушки секты заведующего кафедрой военной психофизиологии украинской медицинской академии полковника Йены А.И. Что нас как специалистов–оперативников привело в уныние, ибо речь шла об очередной утечке информации.

С 1995 года я стал заниматься проблемами разведки в приграничной полосе Польши. В то время я непосредственно не сталкивался с проблемами «боевой психической травмы». Но мне неоднократно попадались оперативные сводки о нахождении невменяемых людей в Западных областях Украины или попытках перехода ими границы в зомбированном состоянии. Я проанализировал оперативную обстановку и установил, что по словам моих коллег, где-то под Львовом был (а может быть и есть) пансионат закрытого типа, где, видимо, и проводились специальные исследования психики. По неполным данным штатные сотрудники этого заведения имели воинские звания и числились в штате спецслужб.

Кстати, то же полковник Анатолий Йена при недавней встрече со мной на конференции по психиатрии обмолвился, что будучи на курсах повышения квалификации начмед одной из спецслужб заслуженый врач Украины полковник К. говорил, что тесно подключает к сотрудничеству экстрасенсов и работает с ними еще с предыдущего места службы. С его слов сбоев в соответствующих работах еще не было. О каких работах шла речь, мне не удалось узнать.

На той же конференции высокопоставленный армейский токсиколог хвастался как его «вербовали» представители американской военной разведки в период его консультирования по демонтажу ядерных ракет в г. Первомайске Николаевской области. Американцам, якобы, стало известно, что он владеет определенными методами «токсикологического зомбирования человека».

Сегодня в Украине несколько поутихли страсти вокруг всяческих «психотехнологий». Отчасти это связано с кардинальной сменой «власти» в спецслужбах Украины и в Совете национальной безопасности. Сейчас проходят чистки рядов. Даже в отечественной прессе муссируются слухи о сенсационных судебных процессах, где бывшие оперативные офицеры войсковой разведки будут судиться с руководством этого ведомства. Слушания обещают быть интересными. Один из первых судов должен состояться в начале января 2003 года. В военный суд Центрального региона г. Киева подал иск бывший полковник внешней разведки Украины П.Д.Недзельский. До специального решения суд будет открытым, поэтому у прессы есть возможность взять интервью у первых лиц разведки.

Недзельский обещает назвать, в том числе представителям СМИ, различные любопытные факты в т.ч. примеры незаконной манипуляции сознанием и психологического прессинга иностранных граждан. Видимо речь идет о каких-то новых формах запугивания агента с целью склонить к сотрудничеству. Я не врач, мне-не специалисту трудно судить о чем конкретно пойдет речь.

Между тем, есть подозрения в том, что подобные исследования продолжаются по сей день. Так, на одном из предновогодних застолий мой «старый приятель» еще со времен «Белого братства», занимающий весьма высокий пост в Украинской военной медицинской академии по пьяни поведал о том, что недавно ему подавали на рецензию проект «особого документа про специальное медицинское снабжение оперативного назначения» для разведки Генерального Штаба ВС Укрины. Подтверждением этому может служить информация моего бывшего сотрудника, который рассказал, что это ведомство собрало сейчас самых серьезных специалистов в области специальных проблем «экстремальной медицины». Но, зная о катастрофически низком финансировании всех силовых структур страны, предполагать, что такие специалисты ведут серьозные разработки было бы смешно. Оперативная работа требует значительных вложений.

Ну вот, в целом, и вся информация, которой можно поделиться без ущерба Национальным интересам. А чтобы не сомневаться в ее достоверности, рекомендую упомянуть ряд фамилий из моего досье и, уверяю Вас, от посетителей и звонков не будет отбоя. Все будут спрашивать одно: «Где взяли информацию?», ибо химический и психологический терроризм – тотально под государственным контролем.

И, непременно посетите упомянутые судебные заседания в Киеве: уверен, это поможет глубже войти в «курс дела».

На сим прощаюсь, полковник «Немо» (это мой оперативный псевдоним еще со времен учебы).

P.S. Вот что пишет о самом себе автор этой заметки.

В настоящее время вышел в запас, преподаю спецпредмет в приватном институте охраны и частного сыска. Окончил спецфакультет КГБ при Ленинградском государственном университете, помню даже Володю Путина, учившегося на несколько курсов младше. После выпуска работал по Скандинавскому направлению. Имею государственные боевые награды за оперативную деятельность. C 1992 по 2001год – на оперативной работе в Украине. Прошел усовершенствование в Академии СБУ.

Честь имею!