Вооружимся, и преступность снизится?

Преступность снижается не из-за того, что граждане начинают убивать преступников. Преступность снижается из-за того, что в сознании злоумышленника уменьшается круг потенциальных жертв. Меньше поле деятельности — меньше преступлений. И скорость извлечения пистолета из дамской сумочки на этот процесс влияет очень слабо. К счастью, равно как и готовность применения оружия среднестатистическим гражданином. Поскольку одна мысль о том, что этот конкретный гражданин может быть вооружен, уже может предотвратить преступление.Ранее «УК» опубликовала несколько моих статей на оружейную тематику, и потому я не могу не прокоментировать недавнюю статью Петра Саленко «Меня сегодня чуть не «грохнули».

Эта статья в «УК» в поддержку запрета владения короткоствольным оружием, в первую очередь, показывает даже не то, насколько отстает Украина от стран с адекватным оружейным законодательством. А, скорее, то, насколько мы отстаем от стран, в которых проблемные вопросы в медиа обсуждаются адекватно. То есть с демонстрацией знания фактического материала и без передергивания позиции оппонентов. Начало статьи внушает надежды: автор говорит о трудностях с «однозначным ответом» и уходом дискуссии от «объективной оценки».

Однако насколько объективен сам автор? Чего только стоят фразы «апологеты, ратующие за всеобщее вооружение» или «всеобщая милитаризация». Никто и никогда в Украине не предлагал всеобщего вооружения! В тех законопроектах, которые так и не были приняты Верховной Радой, речь шла о возможности вооружения законопослушных граждан, прошедших соответствующие проверки.

Пример Японии, приведенный в статье, по моему мнению несостоятелен ввиду того, что Япония – полицейское государство. Житель Японии имеет гораздо меньше гражданских прав, чем, скажем, житель США. Будучи задержанными полицией, 95% подозреваемых в этой стране признаются в преступлениях, 99,9% обвиняемых осуждаются в судах. Полиция регулярно пытает арестованных. Даже в случаях, когда в суде обвиняемый заявляет о пытках и на его теле явно видны следы истязаний, суды все равно принимают к сведению их «признания». На сайтах правозащтитных организаций есть достаточно информации по этому поводу, начиная с Amnesty International. Это – цена примера Японии. Не думаю, что это тот опыт, который стоит внедрять в Украине.

Канада – пример тоже весьма неудачный. В этой стране ограничения на оружие начали вводить с 1977 года; за последующие 10 лет количество разбоев выросло на 25%, Канада фактически опередила США по этому виду преступлений. По одной простой причине: ограничения коснулись, как всегда, законопослушных граждан…

С Великобританией, Германией – похожие истории. Инетереснее проанализировать исследование некой «Национальной службы криминальной информации США», где пришли к выводу: «количество преступлений, совершаемых с применением огнестрельного оружия, непосредственно связано с количеством владельцев огнестрельного оружия в данной местности, независимо от того – законно или незаконно они им владеют».

Прежде всего поиск «national service of criminal information» на www.google.com не дал необходимой ссылки на загадочную службу. Не помогла и неоднократная коррекция запроса, нет такой информации в Сети. Что несколько разочаровывает, поскольку лишает возможность узнать, как эта структура получила информацию, противоречащую данным того же ФБР, например. В отчете которого анализируется разница в уровне преступности в штатах с ограничительным и разрешительным законодательством касательно оружия (отчет ФБР 1992 года; FBI Uniform Crime Reports, 1992г.). Вот данные из этого отчета. Уровень преступности, связанной с насилием, на 26% выше в штатах с ограничительным законодательством (798.3 на 100 000 человек населения), чем в штатах, где ограничений меньше (631.6 на 100 000). Количество убийств на 49% выше в штатах с ограничительным законодательством (10.1 на 100 000), чем в штатах, где ограничений меньше (6.8 на 100 000). Количество ограблений выше в штатах с ограничительным законодательством на 58% (289.7 на 100 000), чем в штатах, где ограничений меньше (183.1 на 100 000).

Или еще: в штате Орегон из 14 000 лицензий на ношение (выданных на момент исследования) только 4 (0.03%) было в руках впоследствии осужденных (не обязательно в связи с применением оружия).

Следуем дальше. «Ошибочным представляется и утверждение о том, что наличие оружия уравнивает шансы потенциальной жертвы и преступника». Здесь вопрос не столь однозначен; шансы человека обороняющегося с оружием, выше, чем у необороняющегося совсем или обороняющегося без оружия. К сожалению, автор проигнорировал основной фактор, который влияет на снижение насильственной преступности после принятия соответствующего законодательства. Этот фактор виден в исследовании Департамента правосудия (а Dept. of Justice survey (1986)). Результаты которого утверждают: 40% преступников отказалось от преступлений, как минимум, некоторых преступлений из страха, что жертва может быть вооружена. И 34% преступников признали, что были отпугнуты или ранены вооруженной жертвой.

То есть преступность снижается не из-за того, что граждане начинают убивать преступников. Преступность снижается из-за того, что в сознании злоумышленника уменьшается круг потенциальных жертв. Меньше поле деятельности – меньше преступлений. И скорость извлечения пистолета из дамской сумочки на этот процесс влияет очень слабо. К счастью, равно как и готовность применения оружия среднестатистическим гражданином. Поскольку одна мысль о том, что этот конкретный гражданин может быть вооружен, уже может предотвратить преступление.

При всей спорности статьи Петра Саленко все же радует то, что она появилась. «Закона об оружии» в Украине по прежднему нет, несмотря на то что о его необходимости говорят уже лет десять, в том числе и народные депутаты. Будем надеятся, что новый состав Верховной Рады сумеет сдвинуть ситуацию с мертвой точки.

Григорий Грищенко, специально для «УК»