Ариэрь Шарон: жизнь и подвиг. Столько раз могли убить, а умер старцем

Он начал военно-политическую карьеру на заре существования государства Израиль. И если бы не 8-летняя кома, продолжал бы ее до самых последних дней. Между тем бурная карьера Шарона много раз могла оборваться по политическим причинам или просто в результате физической смерти. Какую роль сыграл Шарон в истории Израиля и всего Ближнего Востока?

Создатель спецназа

Как это выглядело со стороны

Ариэль Шарон был любимцем Давида Бен-Гуриона, отца-основателя независимого Израиля. Даже фамилию ему дал лично премьер-министр: настоящая — Шнейнерман, но за выдающиеся успехи во время войны еврейского государства за независимость Бен-Гурион нарек его Шароном в честь плодородной долины в центре нового государства.

За это своеобразное посвящение в рыцари Шарон отплатил с лихвой, создав легендарный 101-й спецотряд, ставший впоследствии спецназом израильского Генштаба. В Израиле чаще вспоминают его блестящие операции против первых арабских террористов, а вот в арабском мире куда больше запомнился рейд возмездия на иорданскую деревню Киббия, в результате которого погибли 69 человек, в том числе женщины и дети. Они укрылись в домах, которые бойцы Шарона подорвали, уверяя впоследствии, что считали их пустыми.

Но буквально через пару лет проявилась еще одна черта характера будущего премьера — категорическое нежелание подчиняться общим правилам. Во время Суэцкого кризиса 1956 года в нарушение приказа бригада Шарона вступила в бой с египтянами, потеряв сорок человек, — как посчитали в Генштабе, совершенно бессмысленно. Карьере Шарона, казалось, пришел конец.

Полтора десятилетия спустя он, однако, полностью восстановил свое реноме. Тогда Израиль оказался, по сути, не готов к новой войне, наспех была сколочена бронетанковая дивизия под командованием Шарона, которая форсировала Суэцкий канал, предопределив, как считается, конечную победу Израиля.

Что об этом думал сам Шарон

Бесстрашный офицер, Шарон тем не менее так и не стал выдающимся стратегом. Похоже, дело в его характере. Он был хорош в ситуациях, требовавших мгновенной реакции, незамедлительного ответа, неординарного тактического решения. Но для большой игры Шарон был малопригоден: норов всегда давал о себе знать. Сам он откровенно признавался, что считал некоторых своих сослуживцев и даже командиров трусами, забывая, что часто именно осторожность, аккуратность, просчитанность каждого действия приносили израильской армии блестящие победы. Очень скоро все эти качества проявились в Шароне-политике.

«Бейрутский мясник»

Как это выглядело со стороны

Политическая карьера Шарона долгое время была чем-то похожа на военную: все вроде бы признавали его впечатляющий потенциал и реальные достижения, но особенно продвигать никто не стремился. Слишком неуживчивый, своевольный, некомандный. Несмотря на широкую популярность в израильском обществе после войны Судного дня, Шарон с большим трудом и не сразу пробился в правительство, получив сначала второстепенный пост министра сельского хозяйства и лишь несколько лет спустя возглавив оборонное ведомство.

На посту министра обороны и случился первый большой скандал в политической карьере Шарона. В 1982 году во время первой ливанской войны массовая резня, устроенная ливанскими боевиками-христианами, унесла жизни нескольких тысяч шиитов. Территории эти находились под контролем Армии обороны Израиля, и это послужило поводом к обвинениям в том, что израильское военное ведомство потворствовало убийствам. Шарона окрестили «бейрутским мясником».

Шарон категорически это отрицал, но в итоге после специального парламентского расследования, которое фактически признало вину Минобороны в бездействии, вынужден был уйти в отставку. После этих событий Шарона стала воспринимать как бездушного военного преступника и часть израильского общества. Прошло более полутора десятилетий, прежде чем он смог вернуться на первые роли в политике страны.

Что об этом думал сам Шарон

Резня в Сабре и Шатиле была одним из поворотных пунктов в истории израильской политики. До этого израильтяне, как правило, категорически отказывались квалифицировать любые, даже самые жесткие свои действия как военные преступления и уж тем более не интересовались судьбой тех, кто лишь косвенно пострадал от них: ливанцы режут друг друга, а что на подконтрольных нам территориях — ну, бывает…

Шарон полностью придерживался этой логики, не обращая внимания на то, что времена изменились. Израиль стремился нормализовать свой статус, показать, что он защищается, что называется, «в пределах необходимой самообороны», отказаться от взгляда на себя исключительно как на «осажденную крепость». Шарон за новыми веяниями явно не поспевал.

Автор «Дорожной карты»

Как это выглядело со стороны

Борьбу за премьерский пост в начале нулевых Шарон начал в своем разудалом духе — с посещения Храмовой горы в Иерусалиме и заявления, что это священное как для евреев, так и для мусульман место навсегда останется в руках Израиля. Придумать что-то более провокационное было трудно, и итог оказался вполне предсказуем. Возмущенные палестинцы закидали Шарона и его сторонников камнями, а вскоре началась вторая интифада — восстание арабов против израильской власти, сопровождавшееся многочисленными вооруженными столкновениями и терактами.

На волне противостояния ястреб Шарон сменил искавшего мира Эхуда Барака на премьерском посту. И вот тут началось самое интересное. После нескольких лет чрезвычайно жесткой борьбы с палестинцами Шарон принял план «Дорожная карта». Он предполагал полный вывод еврейских поселений с территории сектора Газа и их резкое сокращение на Западном берегу реки Иордан. Особую пикантность ситуации придавало то, что некогда Шарон сам был одним из главных идеологов поселенческой политики.

Израильское телевидение смаковало кадры штурмов, которые устраивал израильский спецназ, чтобы вывести из домов отказывавшихся уходить поселенцев. Ультрарадикальные раввины-каббалисты наслали на него специальное проклятие «пульса- де-нура», которое прежде было применено в отношении премьер-министра Ицхака Рабина — первого, кто пошел на официальные переговоры с палестинцами. Рабин был вскоре убит, а Шарон впал в кому.

Что об этом думал сам Шарон

Это, пожалуй, самый драматичный момент в личной и политической биографии Ариэля Шарона. Действительно, в бытность свою министром сельского хозяйства он сделал все, чтобы удвоить число еврейских поселений на арабских территориях. Но вот что важно: проводя эту политику, он сам всегда был на вторых ролях, и политическую ответственность в конечном счете все равно нес глава правительства. Когда же Шарон наконец сам оказался на премьерском посту, причем в полувоенное время, он, похоже, понял, что без компромиссов все равно не обойтись. Не то чтобы он воспылал особой любовью к арабам — просто понял, что одной войной дело не решить. Как, впрочем, и миром. Неслучайно «Дорожная карта» предполагала и строительство «великой израильской стены», разделяющей арабские и еврейские территории — архитектурного воплощения идеи раз и навсегда оставить друг друга в покое.

Главный больной Израиля

Как это выглядело со стороны

Никогда, даже в самые бурные годы своей военной карьеры, Шарон не был худышкой. В этом тоже по-своему проявлялись его бунтарский дух и нежелание подчиняться общепринятым стандартам, которые требуют от бравого офицера стройности, подтянутости и мускулистости. Однако уже с середины 80-х годов, когда регулярные командировки на очередной фронт окончательно ушли в прошлое, сменившись кабинетным образом жизни, этот вызов общественным нормам стал приносить проблемы самому Шарону.

При росте метр семьдесят его вес достигал 115 килограммов. Врачи неоднократно предупреждали политика, что, если он немедленно не поменяет свои привычки, высокое кровяное давление и зашкаливающее содержание холестерина в крови неизбежно приведут к печальным итогам. Безуспешно. 4 января 2006 года Шарон был госпитализирован с обширным инсультом, впал в кому, из которой так и не вышел.

Что об этом думал сам Шарон

Пристрастие Шарона к еде и выпивке, особенно в последние годы его активной политической жизни, было в Израиле едва ли не такой же легендой, как его блестящие военные подвиги. Во время поездок по стране и миру за ним неизменно следовал автомобиль, буквально набитый водкой и разнообразными закусками, из которых Шарон особенно привечал икру. Ко всему прочему он обожал сигары и, согласно одному из апокрифов, как-то признался, что хоть и «терпеть не может Черчилля, как и всех этих англичан», но за его «глубокое понимание самой сути курения» готов простить ему чуть ли не все.

«Я люблю жизнь, — как-то сказал Шарон, — я люблю в ней все, и да, поесть я тоже очень люблю». В другом интервью, уже на премьерском посту, на вопрос, почему, несмотря на многочисленные угрозы, он не носит бронежилет, Шарон ответил так: «Не думаю, что найдется подходящего размера».

А кроме вкусной еды и водки Шарон любил советские военные песни. На больших семейных и дружеских праздниках он неизменно затягивал «Катюшу».

Автор: Дмитрий Карцев, РУССКИЙ РЕПОРТЕР 

You may also like...