Пытки, «Калашников» и машина на тросе. Как развалилось дело «украинского карателя» в России

Среди уголовных дел, заведенных против украинских граждан, арестованных в России, дело скотника Сергея Литвинова, которого обвинили в убийстве 39 российских граждан, поражает масштабами фантазии следователей, возбудивших и расследовавших дело Сейчас расследование закончено.

 Адвокат Виктор Паршуткин рассказал Открытой России, почему Следственному комитету стало невыгодно доводить до суда пропагандистское дело о «деревенском дурачке-карателе» и как как разваливается новое «запасное» обвинение, которое предъявили его подзащитному.

— Почему развалилось обвинение Сергея Литвинова в убийстве 39 мирных граждан Донбасса и в изнасиловании нескольких женщин?

— Это дело изначально было придумано и искусственно создано. Основывалось оно на показаниях ополченцев, которые лечились в Тарасовской больнице Ростовской области, куда, по версии следствия, житель украинского села Камышин Сергей Литвинов был доставлен на «скорой помощи». (Из-за острой боли в зубе. — Открытая Россия)

В больнице он рассказывал раненым ополченцам о своем участии в карательных операциях, в ходе которых он убивал мирных жителей. После этого его арестовали.

Показания Литвинова были расплывчаты и непоследовательны. Следователи очень хотели, чтобы он пошел на особый порядок, его бы осудили тихо и о деле бы никто не узнал. Но получилось так, что об этой истории узнали правозащитники, они пригласили адвоката, а мы предали эту историю гласности. А так это дело было сугубо пропагандистским. Оно было создано и изобретено исключительно в целях разжигания вражды между двумя государствами — Россией и Украиной.

Нет ни трупов, ни домов, где проживали потерпевшие

— Вы говорили, что в материалах дела ничего не сказано об убитых и даже нет экспертиз трупов?

— Согласно обвинению, люди, которых якобы убивал Литвинов вместе с неустановленными лицами, проживали в Луганской области. Я послал соответствующие запросы и выяснилось, что люди с такими фамилиями не зарегистрированы в поселках Широкое и Макарово Станично-Луганского района. А ряд адресов, где, согласно обвинению, Литвинов убивал неустановленных лиц, просто не существуют. То есть адреса существуют, а дома — нет. И люди, которые в обвинении поименно указаны, они там никогда не проживали и не зарегистрированы.

Это первое. Второе: прокуратура Луганской области провела разбирательство по моим адвокатским запросам, и через Геннадия Брескаленко, консула Украины в России я получил ответ, что в правоохранительные органы этих поселков не поступало никаких заявлений об убийстве кого-либо или о пропаже кого либо. Трупы в морг не доставлялись.

— В этом деле есть еще одна важная и интересная деталь: Сергей Литвинов, который в первые дни после ареста признался в том, что убивал и насиловал мирных жителей Донбасса, когда его привезли в Москву, стал говорить о том, что он оговорил себя под пытками. Когда вы вступили в дело, вы, ознакомившись с его материалами, заявили, что Литвинова никто не пытал — он это придумал. Недавно было проведено исследование на полиграфе, которое установило что Литвинова пытали. Объясните, что здесь правда, а что ложь?

— Когда я приступил к его защите 22 апреля 2015 года и ознакомился с протоколом допроса, у меня буквально волосы вставали дыбом: неужели Литвинов такой страшный убийца и мерзавец? С другой стороны, читая один за другим протоколы допросов, я чувствовал, что эти написанные показания носят искусственный характер — у меня зародились большие сомнения в их достоверности.

А когда я увидел самого Литвинова, которого, по рассказам его деревенских соседей, считали деревенским дурачком, эти сомнения укрепились. Поговорив с ним, я был в замешательстве: он не помнил дни рождения ни мамы, ни братьев, ни жены, ни дочки.

Меня интересовали сведения о его деревне — он ничего толком не мог рассказать. А я до этого прочитал протокол его допроса — какой там объем информации заложен! Конечно, я пришел к выводу, что он таких показаний не мог давать сам.

Потом, изучив материалы дела и встретившись с Литвиновым, я пришел к убеждению, что он не совершал того, в чем его обвиняют.

Фото: Sergii Kharchenko / NurPhoto / ZUMA Wire / ТАСС

«Его продали ФСБ»

— Конечно, для меня имеет значение следующее: когда я беседую с Литвиновым, от встречи к встрече он выдает мне совершенно различные сведения о том, кто его пытал и как его пытали. То он говорит, что его пытали бойцы Национальной гвардии Украины, что никак не укладывается у меня в голове. То есть украинские бойцы пытали его для того, чтобы заставить пойти к российским следователям и сказать, какие они варвары и каратели. (!)

Полный бред! Потом появилась версия о том, что его пытали и били бутылкой по голове следователи СК, когда его допрашивали, заставляя его держать стол на вытянутых руках.

Потом была третья версия, что его пытали неизвестные лица, которые приехали к нему в больницу и вывезли его в лес. Поэтому из всей этой мешанины я не мог поверить ни одной версии.

У меня были весьма многочисленные сведения о том, что в этом деле не все чисто. Во-первых, когда Литвинов переходил российскую границу, он взял с собой паспорт своей жены. Зачем?

До этого за месяц или полтора в Россию переехал его младший брат Виталий вместе с женой и ребенком. Они получили статус беженцев и живут в Пензенской области.

У меня создалось впечатление, что Литвинова, образно говоря, «продали» российским спецслужбам для того, чтобы создать дело о массовых карательных операциях — убийствах мирных жителей Донбасса, — совершенно такое искусственное дело.

— Кто кому продал?

— Я делаю вывод, что это сделал некто Холод Сергей Николаевич. Литвинов называет его предпринимателем, у которого он работал. Никто не давал мне его координаты, чтобы я смог с ним связаться: ни родственники Литвинова, ни секретарь сельсовета, ни фельдшер из села Камышин. Странно, не правда ли? Вот я и пришел к убеждению, что именно он передал Литвинова российским спецслужбам.

— А какая цель?

— Думаю, Литвинову была поставлена задача: чтобы он, находясь в больнице, выявлял среди раненых тех бойцов, которые ранее служили в украинской армии. Ведь тогда многие военнослужащие переходили на сторону России. А нашим спецслужбам необходимо было знать, кто действительно беженец, а кто был в составе украинской армии.

Литвинов знал тех украинских военнослужащих, которые дислоцировались на подступах к деревне Камышин.

Говорят, что он носил им самогон, еду. Похоже, мой подзащитный слишком вжился в эту роль и преувеличивал свое значение, он так настойчиво привязался к трем ополченцам, которые оказались в этой больнице.

Они его напоили, разговорили, и то ли им его ответы не понравились, то ли еще что-то, но они вроде бы вызвали сотрудников ФСБ, и те его задержали. А когда Сергей Холод приехал в этот Тарасовский район к тем правоохранителям, которым он передал Литвинова, он их спросил: «Ребята, что вы делаете, я тут передал вам человека, а куда вы его посадили?»

Ему сказали: «Убирайся, пока цел». Вот и вся история.

Жертва войны

— Но ведь полиграф показал, что его действительно пытали? Что вы на это скажете?

— Я был против проведения психолого-психиатрической экспертизы с применением полиграфа. Но следователь воспользовался моим отсутствием и, по сути, обманув Литвинова, заставил его согласиться на проверку на детекторе лжи.

— А зачем следствию был нужно это исследование?

— Я прихожу к выводу, что следствие заранее договорилось с экспертами, — это были эксперты из коммерческого учреждения, работу им оплачивали из госбюджета, а это деньги немалые. Так вот, они договорились, что эксперты признают, что в отношении Литвинова действительно применялись пытки, а значит, он себя оговорил — никого он не убивал и не насиловал. Вот и получилось, что это не выдумки следствия, а это он оговорил себя под пытками.

— То есть таким образом следствие само развалило свое дело?

— Это делалось с единственной целью — чтобы лишить Литвинова суда присяжных; по той статье о карательных операциях и убийствах, которые ему вменялись, его дело должно было рассматриваться в суде присяжных. Следствие понимало, что при таких слабых доказательствах дело в суде присяжных обернется для них позором.

Поэтому они выделили из основного дела обвинение по разбою, и если Генпрокуратура утвердит обвинительное заключение, то дело будет передано в Тарасовский районный суд Ростовской области. Кроме того, внутри правоохранительных органов существуют различные группы интересов, которые между собой конфликтуют по вопросу Донбасса и по вопросу расследования публичных дел. Я имею в виду дело против Надежды Савченко, против Олега Сенцова и других. И Литвинов оказался в этой компании.

Группы интересов

— А какие группы интересов?

— Дело в том, что всем здравомыслящим людям, в том числе и следователям, понятно, что фигуранты этих дел были выбраны и назначены с той целью, чтобы принести их в жертву богу войны. А сейчас война закончена и как-то надо завершать эти дела.

— А что говорят следователи СК в неофициальных разговорах?

— В частных беседах со мной следователи говорят: «Виктор Васильевич, мы никогда не позволим, чтобы это дело с вашим участием слушалось в суде присяжных». В Генеральной прокуратуре люди, которые надзирают за этим делом, говорят: «Мы никогда не подпишем обвинительное заключение по этому карательному делу, нам не нужен громкий публичный процесс. Нам хватает "дела Савченко"». А у истоков этого дела стояли сотрудники ФСБ по Ростовской области, и, когда дело попало в Москву, в СК увидели и ужаснулись, сколь топорно поработали правоохранители из Ростовской области. И тогда возник конфликт между следователями в центре и теми, кто начинал это дело в Ростове. И конфликт не такой простой — не надо думать, что если это провинция, то там правоохранители слабые, у всех у них есть свои покровители в Москве. Одна группа хочет «уесть» другую группу.

Солдаты батальона «Днепр». Фото: Sergii Kharchenko / NurPhoto / ZUMA Wire / ТАСС

— Если теперь уже на официальном уровне признано, что к Литвинову применялись пытки , будет ли кто-то за эти пытки отвечать?

— Я давно подал заявление о привлечении к ответственности тех людей, которые, по словам Литвинова, его пытали. И против тех следователей, которые в это время якобы записывали его показания. Была проведена проверка, материалы были отправлены в Управление СК по Ростовской области, и там в возбуждении уголовного дела было отказано.

— Расскажите , в каком-таком разбое теперь обвиняют Сергея Литвинова?

— Эпизод по разбою появился в деле в конце июня 2015 года, то есть, спустя год после задержания Литвинова и развала обвинения в карательных операциях. Его обвиняют в том, что 29 июня–2 июля 2014 года он, будучи бойцом украинского батальона «Днепр», вместе с двумя неустановленными военнослужащими украинской армии отобрал два автомобиля у жителя села Колесниковка Станично-Луганского района Александра Лысенко. Я направил запросы в Украину, чтобы выяснить обстоятельства дела. И вот что выяснилось: по данным Генпрокуратуры Украины и прокуратуры Луганской области, в период инкриминируемого Литвинову разбоя потерпевший Лысенко на территории Украины, в том числе Станично-Луганского района Луганской области, не находился. «Дом Лысенко находится в заброшенном состоянии, в нем никто не проживает», — так говорится в письме украинского консула, присланном мне 23 октября 2015 года.

Но самое интересное состоит в том, что якобы похищенный автомобиль Opel Frontera был зарегистрирован вовсе не на Лысенко, а на жителя города Молодогвардейска Луганской области Олега Михальченко. Эта машина в 1997 году была снята с учета в ГАИ без дальнейшей регистрации. А тот номер, который указал Лысенко (15254 АМ), фактически принадлежит транспортному средству марки ВАЗ-2101, который находится в розыске.

На второй автомобиль УАЗ-452 Лысенко в подтверждение представил полис обязательного страхования от 2013 года, выданный на имя гражданина Украины, каковым он, очевидно, не является.

— Литвинов признается в разбое?

— Категорически не признается. Была проведена очная ставка между ним и потерпевшим Лысенко. Литвинов заявил, что видит Лысенко впервые в жизни и никогда в той деревне, где якобы проживал Лысенко, не был.

— А что говорит потерпевший Лысенко?

— На очную ставку его доставили сотрудники ФСБ. Он заявил, что Литвинов привел к нему во двор двух украинских военнослужащих, они были вооружены автоматами Калашникова. Литвинов указал на него, и военные начали его избивать прикладами автоматов, вынудили передать ключи от гаража, передать им документы на автомобили и забрали автомобили. Правда, один автомобиль оказался в нерабочем состоянии, его привязали к другому и отбуксировали. Вот каковы показания.

— А военнослужащих найти не удалось?

— Если они не существуют, то как их найти? Все обвинение основано только на показаниях потерпевшего. Была также проведена комплексная экспертиза с применением полиграфа, которая установила, что потерпевший говорит чистую правду.

— И что будет дальше?

— Я направил ходатайство в Генпрокуратуру России с просьбой не утверждать обвинительное заключение по обвинению Литвинова в разбое, поскольку не установлено, гражданином какой страны — Украины или России — является потерпевший Лысенко. Кроме того, не установлено событие преступления. Сам потерпевший в своих показаниях говорит, что никому не рассказывал, что его избили и похитили у него автомобили. Очевидцев этого события также нет. Так что остается вопрос: «А был ли мальчик?»

Автор: Зоя СВЕТОВА, Открытая Россия