Скряги революции

 Как слону дробина: стражи исламской революции хорошо вакцинированы от санкций против Ирана… Масштабы иранской контрабандной индустрии оцениваются в $12 млрд в год. Считается, что «стражи» контролируют большую ее часть. По словам аналитиков, организация действует как мафиозная сеть—это десятки фирм-прикрытий, служащих для маскировки реальной деятельности или отмывки денег.

Седой иранский шкипер прогуливается босиком по палубе своего доу—одномачтовой грузовой лодки. Он проверяет товар: тюки с одеялами, ананасы в банках, китайские покрышки, водяные фильтры… Все это скоро отправится из дубайской бухты на противоположный берег Персидского залива—в иранский порт Бандар-Генаве. Старик везет и другие грузы, которые лучше держать подальше от посторонних глаз: они запрещены иранскими законами или санкциями ООН. Впрочем, шкиперу волноваться не о чем. «Мы можем провести в Иран почти все что угодно»,—улыбается он.

Босой шкипер не одинок в своих трудах неправедных. Дубайскую бухту бороздят десятки деревянных посудин вроде этой. В порыве откровенности старик рассказывает, что самый прибыльный контрабандный товар сейчас—мобильные телефоны и прочая электроника. Из-за уменьшившегося потока больших контейнеровозов из Дубая в Исламскую Республику процветает бизнес целого флота таких контрабандистов. А значит, не бедствует и главная сила, контролирующая иранский черный рынок,—Корпус стражей исламской революции. Что будет, если «стражи» поймают контрабандиста? «Да ничего, назначат «штраф»»,—уверенно отвечает шкипер. Это немало—примерно $3000–4000. Зато товары не конфискуют. Ведь «стражи» просто хотят получить свою долю.

Масштабы иранской контрабандной индустрии оцениваются в $12 млрд в год. Считается, что «стражи» контролируют большую ее часть. По словам аналитиков, организация действует как мафиозная сеть—это десятки фирм-прикрытий, служащих для маскировки реальной деятельности или отмывки денег. «Они невероятно изобретательно пользуются подставными компаниями, регулярно закрывая старые и открывая новые»,—говорит Мэтью Левитт, эксперт по борьбе с терроризмом из Вашингтонского института ближневосточной политики.

Последние санкции ООН, вступившие в силу после отказа Тегерана закрыть свою ядерную программу, направлены как раз против стражей революции. Вот только бьют они в первую очередь по легальному бизнесу, открывая для «стражей» еще более широкое поле деятельности. «Используются точечные меры против той самой силы, которая по своей сути лучше всего приспособлена для того, чтобы обходить такие санкции»,—говорит Левитт. Иранский бизнесмен в Дубае, попросивший не называть его имени, изъясняется куда определеннее: «Санкции помогают обогатиться тем людям, против которых они направлены».

Свою бизнес-империю «стражи» начали строить более двадцати лет назад, в конце ирано-иракской войны. Стремясь избежать волнений среди безработной молодежи, возвращавшейся с фронта, тогдашний президент Али Акбар Рафсанджани одобрил программу, по которой «стражи» получали возможность открывать собственные компании и заключать контракты от лица правительства.

Все прелести контрабанды «стражи» начали постигать после того, как Рафсанджани создал зоны свободной торговли на Кише и Кешме, двух островах Персидского залива. Беспошлинная торговля здесь почти не контролировалась государством, разве что для каждой покупки требовалось предъявить документы—простая мера борьбы со спекулянтами. «Стражи» перехитрили эту систему, используя список с серийными номерами удостоверений своих сотрудников. Они скупили весь небогатый ассортимент бытовой техники, чтобы перепродать все на черном рынке.

У «стражей» были собственные частные пристани, вспоминает Мохсен Сазегара, один из основателей корпуса, ныне живущий в изгнании в США. «Я сам видел один такой причал на Кешме. Таможенники не осмеливались приближаться к ним. Все те годы, когда был запрещен импорт бытовой техники—радиоприемников, телевизоров, холодильников,—магазины на [тегеранской] улице Джомхури ломились от запасов»,—рассказывает он. Владельцы магазинов, по его словам, говорили, что все это скуплено у туристов, побывавших в дьюти-фри.

Поток товаров с островов все время увеличивался. В 2002 году спикер парламента Мехди Карруби предал огласке существование нелегальных причалов на юге Ирана. Позднее один из его помощников подсчитал, что больше половины товаров поступало на черный рынок через примерно 60 «невидимых портов». Он также утверждал, что 25 терминалов тегеранского аэропорта были в распоряжении «стражей» и не контролировались таможней. «У них всюду были свои люди,—говорит Сазегара.—Провозить контрабанду из Ирака им помогали курды. Они даже покупали нефть у Саддама во время действия санкций». (The New York Times сообщала о больших партиях нефти, ввозимых в Иран автоцистернами из иракского Курдистана.)

Все это выводит из себя законопослушных торговцев, которые не понимают, почему они страдают от санкций, а «стражам» все нипочем. «Санкции очень серьезно подорвали наши дела,—говорит Мортеза Масумзаде, вице-президент иранского Делового совета в Дубае.—За прошлые два года мы потеряли почти 70% торговых компаний». По его оценкам, с тех пор как в 2007 году начали действовать односторонние санкции Вашингтона, примерно 400 законопослушных иранских бизнесменов закрыли свое дело в Дубае.

Немецкий бизнесмен 70-летний Джон Шнайдер-Мерк тоже в отчаянии. Он ведет дела в Иране уже 30 лет, доход его компании и сейчас более $20 млн в год, но он боится, что это ненадолго. Одна из регулярных статей его экспорта в Иран—резиновые уплотнения O-ring, используемые в автомобилях Mercedes и Volvo. А еще они могут применяться в ракетах, поэтому сейчас оказались в списке товаров двойного назначения, и немецкие власти требуют оформлять сертификаты конечного пользователя на каждую единицу товара. «Где я возьму им эти сертификаты, если продаю часть товара через тегеранские базары?—недоумевает бизнесмен.—Даже туалетную бумагу можно назвать товаром двойного назначения: военные ведь тоже ее используют».

Конечно, это преувеличение, но небольшое. К тому же, как говорит Шнайдер-Мерк, теневые компании «стражей» могут с легкостью подделать любые необходимые документы. Иранец-контрабандист в Дубае показывает декларацию на свой груз: в качестве официального импортера там указана некая иранка. «Она живет в небольшом городке на побережье,—говорит, посмеиваясь, собеседник Newsweek,—а до этого мы шесть месяцев указывали в бумагах другую тетку».

Соседи Ирана обеспокоены тем, что противостояние теневой бизнес-империи «стражей» и легального бизнеса может в конце концов выйти из-под контроля. В ответ на недавнее введение санкций ООН, предписывающих останавливать и досматривать суда в Персидском заливе, командующий военно-морскими силами Корпуса стражей пригрозил перекрыть Ормузский пролив. «Персидский залив—это жизненно важный центр,—напомнил адмирал Али Фадави.—И мы можем этот пролив закрыть в любой момент».

Бабак Деганпишех, Newsweek