Почему диверсанты проникают в Украину?

— Пан Сергей, как происходит пересечение границы российскими диверсантами, которые воюют против украинских спецподразделений? Например, тех же чеченских наемников, о которых пишет в соцсети министр внутренних дел Аваков.

— Мы пока не имеем политического решения, чтобы перекрыть границу для граждан Российской Федерации. Поэтому те граждане, которые хотят сейчас или хотели два месяца или полгода назад по своим действительным документам, в частности паспортам граждан России, въехать на территорию Украины, они въехали.

После перевода государственной границы на усиленный вариант охраны, Пограничная служба принимает все максимальные меры для того, чтобы ограничить въезд в Украину радикально настроенных граждан Российской Федерации. Проводится их первичный опрос, потом проверка документов, а далее так называемая вторая линия контроля, когда проверяются данные, которые они заявляют (к кому они едут, кто их там ждет, как они собираются передвигаться по территории Украины, когда будут возвращаться, есть ли у них достаточное финансовое обеспечение…).

Граница охраняется по трем рубежам. И когда кто-то говорит о несанкционированном заезде техники или людей, то 99, 9% тех, кто об этом заявляет, ни разу не был на этой границе. Говорю об этом абсолютно ответственно, потому что глава Службы и я вылетаем на границу каждую неделю по два раза на разные участки, лично присутствуем на всех пунктах пропуска, на всей «зеленой границе», которая находится между пунктами пропуска.

Ситуация изучается и контролируется. Проехать или прорваться несанкционированно через пункты пропуска невозможно, потому что они в шахматном порядке защищены бетонными надолбами, вооруженными пограничниками, инженерными заграждениями, причем прилегающие к пунктам пропуска территории также.

Что касается «зеленой границы». Там, где сложная местность, априори техника (автомобильная, военная) пройти не может. Если она гипотетически все-таки прошла, то она оставляет за собой следы. Пограничные наряды фактически почасово проверяют эти три рубежа — не появились ли въезды или выезды. У нас также есть средства дистанционного контроля: автомобили обнаруживаются на расстоянии 18 км в любых погодных условиях.

Я уже не говорю о традиционных наших пограничных башнях, секретах, скрытых нарядах и тому подобное. Так вот, ни разу не было зафиксировано следов на полях, которые бы фиксировали въезд какой-то тяжелой техники. Кроме того, уже более месяца на угрожающих участках прорыты десятки километров канавы. Нет смысла рыть там, где болото или река. Да, может пройти человек, но там стоят пограничные наряды, ведется дистанционное наблюдение.

ФОТО НИКОЛАЯ ТИМЧЕНКО / «День»

С другой стороны, на лбу у них не записано — чего они едут в Украину. Мы проводим определенную оперативную работу и проверяем тех, кто ездит поездами, есть определенные ограничения на групповые поездки, возрастной ценз. Например, едет нормальный человек, внешне адекватный со своим реальным документом, мы же не можем заглянуть ему в мозг и знать, как он настроен. Когда мы за ним наблюдаем и обнаруживаем у него какие-то признаки или предметы, которые могут влиять на дестабилизацию в Украине, то это одно, а если он просто едет со своим кошельком и потом все необходимое покупает у наших сепаратистски настроенных граждан, это другое. Поэтому я бы не говорил о том, что у нас слабый контроль границы.

— Какова ситуация на приднестровской границе? Руководитель Центра военно-политических исследований Дмитрий Тимчук пишет в ФБ о том, что «за последние трое суток с территории Приднестровья на территорию Украины было переброшено до 250 «туристов Путина» и диверсантов».  

— Наша служба мониторит ситуацию, осуществляет координацию с другими силовыми ведомствами, но ни одна структура не подтвердила факт наличия у них информации о фактах пересечения границы. Гипотетически можно заявлять о разных вещах, но нужно руководствоваться фактами. Например, вчера появилась информация, что Россия проведет военное вторжение в 19.00. Мы сразу проверили информацию — все спокойно. Но страсти же разгораются. Мне было множество звонков от уважаемых изданий, что вот нам очевидцы уже рассказывают — идут танки. Опять проверяем — ничего не происходит. Не знаю, кто намеренно создает этот искусственных ажиотаж, возможно, кто-то хочет о себе заявить, возможно, это преднамеренная провокация со стороны Российской Федерации, чтобы сместить акценты.

— Как же так происходит, что все спокойно, а наемников и бандитов из другого государства у нас все больше?

— Мы действуем в рамках действующего законодательства и тех приказов, которые отдаются Государственной пограничной службе. Мы свои обязанности выполняем на 100 %. Политического решения о том, чтобы перекрыть границу с российской Федерацией не было. Если будет — будем выполнять.

— На ваш взгляд, нужно перекрывать границу?

— Если 450 депутатов не могут принять какое-то консенсуальное решение по этому поводу, то этот вопрос точно не в моей компетенции. Проблему нужно рассматривать в комплексе. Проще всего — взять и закрыть. Но после этого начнется цепная реакция, ведь есть, например, законопослушные жители, которые работают в России, имеют там родственников, ездят для определенных отдельных потребностей… Также нужно помнить о последствиях для транспортных перевозок и в целом экономики Украины. Здесь до социального взрыва может быть недалеко. С другой стороны, мы должны понимать, что у нас достаточно сепаратистов, которые поддерживают диверсантов. Мы можем остановить десять, а на нашей территории их сотни, и они граждане Украины.

— Насколько сегодня защищены морские границы, в частности, на Азовском море, ведь опасными являются участки Мариуполя, Бердянска?

— К имеющимся на Азовском море силам пограничной службы из Крыма мы были вынуждены передислоцировать наш морской отряд из Керчи в Мариуполь. Он прошел адаптацию, размещение, и как только навигационная обстановка позволила, они сразу вышли на охрану границы, территориальных вод Украины. Корабли Государственной пограничной службы постоянно ведут патрулирование в Азовском море. В то же время, мы наблюдаем, что там появляется немалое количество пограничных кораблей РФ.

— На каких участках границы существует наибольшая опасность?

— Конечно, это граница в пределах Луганской и Донецкой областей. Наши пограничники нам откровенно говорят, что, к сожалению, мы опасность больше чувствуем не внешнюю, а внутреннюю. Например, есть определенные преступные группировки или просто люди в нетрезвом состоянии, которые пытаются захватывать оружие. Иногда это делается просто для того, чтобы проверить решительность наших действий. Но поверьте, при необходимости пограничники будут применять оружие, и не только на предупреждение. Примеры были — наши силы действовали профессионально.

— Как вы изменили свою работу после российской агрессии?

— Мы сделали перегруппировку, мобилизовали резервы, все мобильные подразделения были переброшены на восточный и южный участки. Плюс были созданы мотоманевренные группы по принципу деятельности советских войск в Афганистане. У нас достаточно офицеров, которые имеют опыт проведения соответствующих операций по локализации определенных районов, по проведению активных действий. Эти группы способны противостоять в случае открытого вторжения на территорию нашего государства. Кроме этого, с мобилизационного резерва к нам прибыло почти четыре тысячи военнослужащих.

Раньше мы считали, что вокруг нас находятся только дружественные страны, что не будет открытого военного противостояния. И законодательная база, которая регулирует деятельность пограничной службы, и сама деятельность структуры, и программы подготовки, и даже форма — были ориентированы на европейские стандарты. Но в настоящее время все радикально изменилось, придется пересматривать и усиливать военную компоненту. Общая численность Государственной пограничной службы — 50 тысяч человек.

— Как все-таки остановить поток российских боевиков на территорию Украины?

— Мир изменился. Реакция даже того же Европейского Союза на откровенные действия и провокации со стороны России больше методическая чем решительно-практическая. Мы могли пойти каким-то радикальным путем, но это не зависит от пограничной службы, для этого есть парламент и правительство.