Меценаты прошлого: от жадности не удавиться, и ближнего не удавить

Многие меценаты рубежа ХІХ–ХХ столетий в частной жизни отличались скупостью. Жертвуя огромные деньги на благотворительность, могли годами вести тяжбы из-за грошовых сумм. А могли и «перекрыть кислород» другому деятелю, если видели в нем конкурента.

В советские времена о меценатах Российской империи не принято было вспоминать. А если уж называли те или иные фамилии, то исключительно в значении «эксплуататоры» и «кровопийцы». В 1990-е годы, когда цензурные ограничения были сняты, о филантропах начали много писать. Но вскоре покрыли их образы таким слоем елея, что реальных людей вновь стало не разглядеть. Идеализация меценатов прошлого привела к неправильным ожиданиям от благодетелей сегодняшних. Они-то, мол, нынешние, не идеальны. Но киевские меценаты «золотого века» отнюдь не были безотказными «душками».

Терещенко и Терентий

В начале ХХ века одним из самых известных филантропов был Никола Терещенко. Сын владельца торговой «точки» на базаре в Глухове, он колесил по окрестным селам, скупая зерно. Условия договоров выполнял честно, благодаря чему получал товар в долг. В поисках новых рынков сбыта предприниматель повез зерно в Крым.

А на обратном пути наполнил телеги солью и рыбой. Через пару лет благодаря удачному бизнесу Терещенко смог построить в Глухове роскошные амбары и стал закупать больше зерна. В Крым ездить перестал — нанимал для этого глуховских мужичков, а «смотрящими» приставил к ним своих братьев Федора и Семена.

Крестьянская реформа 1861 г., отменившая крепостное право, разорила многих землевладельцев. Терещенко брал в аренду их угодья вместе с расположенными там предприятиями. К началу 1870-х эти земли уже были в его собственности. Одной только недвижимости у него было на 30 млн рублей. В Киев мультимиллионер переехал в 1874 г. Около 2,5 млн истратил на строительство городского училища, трех гимназий, бесплатной больницы для чернорабочих, детских приютов, при его участии появились Политехнический институт, музей древностей и искусства.

От киевской прислуги Николы Артемьевича горожане узнали: крупнейший меценат в частной жизни патологически скуп. Рассказы о его жадности обыграл в комедии «Хазяїн» Иван Карпенко-Карый. Драматург изобразил «сахарного» миллионера Терентия Пузыря, жалеющего деньги себе на новый кожух и носящего такой затрапезный, что однажды швейцар не пустил его в Земский банк.

Пузырь жертвует десятки тысяч на приюты, но жалеет сотню на памятник Котляревскому в Полтаве, поскольку за такую благотворительность не дают орденов… Любопытно, что Терещенко узнал себя и послал к автору пьесы гонца с деловым предложением — 30 тыс. рублей в обмен на обещание, что пьеса никогда не увидит свет рампы. Для сравнения: мужское пальто стоило в те годы 11 руб. Но драматург отказался — и весь Киев потешался над «скупым рыцарем».

Лестница на Банковую

Другой киевский меценат — сахаро­заводчик и финансист Лев Бродский — на себя денег не жалел. Элегантно одевался, ездил отдыхать за границу. Он тратил огромные суммы на строительство больниц Общества подаяния помощи больным детям, при его финансовом участии в Киеве по­явились Коммерческое училище, Политехнический институт, Подольская женская гимназия, открылся первый в городе музей. При этом он же однажды устроил настоящую тяжбу из-за 50 руб.

В ноябре 1902 г. киевский полицмейстер обратил внимание на аварийное состояние деревянной лестницы, ведущей от нынешней пл. Ивана Франко на ул. Банковую.Ее построил театральный антрепренер Николай Соловцов, к тому времени уже покойный. Сама же лестница, как и театр, находились на земельном участке, принадлежащем Льву Бродскому.

По­­лиц­мейс­тер направил владельцу усадьбы Льву Бродскому письмо с требованием отремонтировать ступени. Расходы на ремонт не превысили бы полусотни рублей, однако миллионер отказался. «Лестница принадлежит мне, — писал он. — А потому, лично не имея потребности, я планирую снести эту лестницу и совсем закрыть проход через свою землю».

Оскорбленный таким «разводом» сахарозаводчик молчал три месяца. А затем уведомил градоначальника, что готов предоставить лестницу в общее пользование, если город… будет платить ему арендную плату в размере 10 руб. в год. «Лестница нужна не мне лично, — еще раз подчеркнул он, — а для публики, об интересах которой должен заботиться сам город, а не отдельные его жители».

Городская дума отвергла ультиматум Бродского, и он закрыл проход, установив с двух сторон ограду с запрещающими надписями. Мэру не оставалось иного, как внести в Думу проект о содержании лестницы из бюджета города. Но депутаты не поддержали эту идею.

И постановили: начать переговоры с сахарозаводчиком относительно условий, на которых земля под лестницей пере­йдет в собственность города. Однако переговорный процесс так и не начался. По весьма уважительной причине: лестница обвалилась.

Мафия бессмертна

Не менее известный киевский филантроп Михаил Дегтерев, обладавший 10-миллионным состоянием, устраивал на свои деньги богадельни, содержал бесплатные квартиры для бедных, финансировал больницы для рабочих, учреждал стипендии студентам Политехнического института.

В частной жизни он отличался необычайной скупостью и прижимистостью. «Отличился» он также тем, что мешал появлению в городе самого большого в Европе концертного зала и открытию бесплатной певческой школы.

В 1890 г. знаменитый дирижер Дмитрий Агренев-Славянский приобрел участок на Европейской площади и взял кредит на строительство пятиэтажного здания с двумя концертными залами для выступлений своего хора. Нижний этаж отводился под магазины, верхний — под квартиры.

К концу июля формальности уладили и начали рыть котлован. Однако стройку остановили — оказалось, городская управа, делая землеотвод, не указала точные границы усадьбы.

И, как ни странно, вновь появились претензии к вентиляции… Несколько недель ушло на согласование всех нюансов. За это время рабочие разбрелись по другим объектам.

Строительный сезон 1891 г. был провален. Однако в следующем году строительство закипело с новой силой. Агренев-Славянский поручил крымскому художнику Николаю Сорохтину (кстати, приятелю Антона Чехова) заняться оформлением сцены, изготовлением занавеса и разработкой дизайна кресел в зрительном зале.

Тогда же в киевских газетах появилось объявление, что весной 1893 г. хор Агренева-Славянского даст 100 концертов в Америке, а по возвращении в Киев состоится освящение дома и открытие в нем бесплатной певческой школы. Дума остановила отделочные работы, вновь усомнившись в эффективности вентиляции здания.

А городской архитектор Ипполит Николаев, 23-летний сын влиятельного отца, потребовал предоставить детальное описание всей системы вентиляции. Разработчик вентиляционной системы — москвич Василий Залесский, лучший специалист Российской империи — отказался раскрывать конкурентам ноу-хау. На этом основании городские власти наложили окончательный запрет на завершение внутренней отделки уже готового здания.

Как выяснилось потом, строительство тормозил Михаил Дегтерев — депутат Городской думы и заместитель Киевского биржевого комитета. Дело в том, что в Купеческом клубе, построенном на его деньги, постоянно устраивались концерты и прочие массовые мероприятия, приносившие ощутимый доход. Дом Агренева-Славянского, строившийся напротив и предназначенный для тех же целей, являлся нежелательным конкурентом.

Дирижер пожаловался на интриги миллионера киевскому генерал-губернатору Алексею Игнатьеву. Молчание. Тогда он попросил помощи у влиятельных знакомых в Петербурге. Минул год, но дело не сдвинулось с мертвой точки. Застройщик подал прошение Александру ІІІ и приложил фотографии построенного здания.

И самодержец — о, чудо! — собственноручно начертал: «Согласен». Казалось бы, козням Дегтерева настал конец. Но нет — бумага с царской резолюцией таинственным образом затерялась в канцелярии министра финансов Сергея Витте. В свое время он работал в Киеве и сохранил дружеские связи с бизнес-кругами города…

Между тем подошел срок первых выплат по кредиту. Они должны были осуществляться за счет сдачи помещений под магазины, однако здание не было сдано в эксплуатацию… Киевское общество взаимного кредита, которому Агренев-Славянский задолжал 118 тысяч, продало объект на публичных торгах другому владельцу. Тот переоборудовал его под доходный дом с рестораном.

Автор: Станислав Цалик, ВЛАСТЬ ДЕНЕГ