Как власть «раздавила» общество

Утверждение большевистского тоталитаризма в Украине: Институт истории НАН Украины предложил научный подход к проблеме. Ученые согласились с тем, что основные коллизии исторического процесса — демократизация или кровавая тирания, обнищание или процветание, упадок нации или же ее прогресс — зависят от того, какие именно силы доминируют в то или иное время в треугольнике «государство — общество — личность» (едва ли не «заколдованном треугольнике»).

Именно взаимодействие составляющих этого треугольника (или государство становится над обществом и над личностью, с разной мерой жестокости, подавляя их, или наоборот, общество и каждое конкретное лицо совместно контролируют государство) в решающей мере определяет степень «человеческого развития» страны в ХХІ веке, ее цивилизованность.

Именно такой подход позволяет попробовать подобрать научные ключи не только к острым социально-политическим проблемам настоящего, но и к кровавым катастрофам и трагедиям ХХ века. Украину эти трагедии не просто не обошли стороной — наша Родина выпила их «горькую чашу» сполна (весьма сдержанно говоря). Вот почему публикация двухтомника исторических очерков — жанр очень своеобразный и плодотворный, синтез «чистой» науки и широко доступной публицистики — под красноречивым названием «Відносини держави, суспільства і особи під час створення радянського ладу в Україні (1917—1938 рр.)» не должна остаться вне поля зрения нашего читательского сообщества.

 

УЧЕНИКИ ШКОЛЫ В ЧУГУЕВЕ НА ХАРЬКОВЩИНЕ ГОТОВЯТСЯ К «АНТИРЕЛИГИОЗНОЙ КАМПАНИИ», 1933 ГОД

Ведь в этом двухтомнике (соответственно 770 и 812 страниц в первой и второй книге), подготовленном большой группой научных сотрудников Института истории Украины НАН Украины (председатель редколлегии издания академик НАН Украины В.А. Смолий, авторы разделов — д. и. н. С.В. Кульчицкий, к. и. н. Г.Г. Ефименко, к. и. н. В.Ю. Васильев, д. и. н. О.Н. Мовчан, д. и. н. С.Г. Лях, д. и. н. Л.Д. Якубова, д. и. н. О.Л. Рябченко, д. и. н. В.И. Марочко) предложена научно обоснованная концепция ответа на фундаментальный вопрос: как стало возможным утверждение сталинской тирании в Украине? Как стали возможными такие ужасные события, как Голодомор 1932—1933 гг. и Большой Террор 1937—1938 гг.? надо отметить, что перед нами — не академический фолиант, не огромная книга документов, а сборник исторических очерков, которые ярко воспроизводят образы времени.

Концептуальный ответ на поставленный вопрос дают нам уже названия разделов предлагаемого «двухкнижия», начиная с первого тома: «»Початок поглинення суспільства «державою-комуною». 1917—1928 рр. (здесь идет речь, в частности, о марксистском подходе к взаимоотношениям государства и общества, о советском государстве-коммуне в его взаимоотношениях с обществом и о государстве и обществе на первом этапе большевистских превращений») — следовательно, общество было поглощено (покорено, раздавлено) уникальным большевистским «государством-коммуной»!

Как это произошло, на какие социальные слои опирались большевики, какие методы, от самых свирепых репрессий до утонченной демагогии, манипулятивной пропаганды они при этом применяли — об этом рассказывается не только в этом разделе (автор — д. и. н. С.В.          Кульчицкий), но и, собственно, во всем двухтомнике.

Дальше рассматривается создание социально-экономического фундамента для государства-коммуны (д. и. н. С.В. Кульчицкий); здесь анализируются, в частности, такие проблемы: возобновление коммунистического строительства; «государство-коммуна» в капиталистическом окружении; сталинская диктатура; экономическая катастрофа; террор голодом; голодомор; «стабилизация» колхозного строя; итоги сталинского штурма в промышленности; государственный террор как метод политической стабилизации. В следующем разделе (к. и. н. Г.Г. Ефименко) рассказывается об эволюции украинской советской государственности. Отдельный большой раздел (к. и. н. В.Ю. Васильев) посвящен взаимоотношениям между Кремлем и большевистским руководством Украины.

Во втором томе издания исследуются взаимоотношения большевистского государства и рабочего класса в Украине (д. и. н. О. Н. Мовчан), отношения крестьянства и власти (д. и. н. С.Г. Лях), национальных меньшинств Украины и власти (д. и. н. О.Л. Рябченко), и, наконец, такая интересная, недостаточно освещенная проблема, как «бывшие люди» в социально-классовой структуре украинского общества (д. и. н. В.И. Марочко) — имеются в виду предприниматели, землевладельцы-помещики, «петлюровцы», «кулаки», учителя, врачи, другие представители старой украинской интеллигенции. Об их трагической судьбе говорится в этом заключительном разделе двухтомника.

В предисловии к изданию академик НАН Украины Валерий Смолий пишет: «Коллектив ученых, который подготовил эти исторические очерки, сосредоточивал усилия на анализе отношений, сложившихся между государством, обществом и личностью в процессе построения уклада, который вожди большевиков назвали социализмом… Выбранный срез проблемы позволяет анализировать историческую реальность одновременно на уровне макро— и микрогрупп, а также использовать методы исторической антропологии, чтобы проследить влияние коммунистического строительства на судьбу одного, отдельно взятого человека».

ВЫДАЧА ПРОДОВОЛЬСТВИЯ КОЛХОЗНИКАМ В ДОНЕЦКОЙ ОБЛАСТИ, 1931 ГОД

«Сила и слабость советского строя, — подчеркивает Валерий Смолий, — в одинаковой степени порождались страхом человека перед вездесущим государством. Страх, который постоянно поддерживался массовыми репрессиями, чувствовался каждым гражданином, несмотря на его место в социальной иерархии или должностную значимость — вплоть до члена политбюро ЦК КП(б)У. Коли ХХ съезд КПСС осудил практику массовых репрессий, стабильность советской политической системы существенно уменьшилась, между тем как экономическая эффективность планово-директивного хозяйствования постоянно оставалась крайне неудовлетворительной. Советский строй оказался неспособным адекватно отвечать на вызовы постиндустриального периода. Поэтому он был поражен системным кризисом, который на рубеже 1980 — 1990-х гг. перешел в режим саморазрушения».

Задачу двухтомника академик Валерий Смолий определил так: «Авторский коллектив этих очерков постоянно придерживается познавательного фокуса, исследуя диалог, который всегда существовал, несмотря на репрессии или конфликт между властью и обществом. Авторы стремились подавать материал взаимоотношений социума и власти с максимальным учетом их многомерности и текучести, не теряя за анонимными структурами и механизмами власти основной предмет исследования — Человека».

Действительно, несмотря на то, что в обеих книгах мощная документально-источниковая база (документы эпохи, многочисленные газетные публикации, постановления партийных, советских, профсоюзных комитетов, переписки как известных «политических» деятелей времени, так и «рядовых» граждан, воспоминания, дневники, отчеты ГПУ-НКВД, донесения «стукачей» и т. п.) — этот «насыщенный раствор» двухтомника не мешает, а, наоборот, способствует тому, что перед читателем издания предстает рельефный, яркий образ Времени. И Человека в нем. Приведем некоторые примеры.

Вспоминая 1930-е гг., известный украинский писатель Владимир Малик записал: «Что за время было! Что за люди — как звери дикие! Что за политика людоедская! Жили все — как скорпионы в банке. Даже добрые, интеллигентные люди прятали все свои добрые чувства под кору ледяного равнодушия. Страх за жизнь, за кусок хлеба сковал души и сердца. Только отчаянные не боялись выразить сочувствие «отверженному», да и то тайно, один на один. Как я его пережил — то время! Страшный и позорный период нашей истории. И везде и во всем — Сталин, Сталин, Сталин… Проклятое имя!»

Как пережили страшное и позорное время. В двухтомнике приведены поражающие рассказы очевидцев трагедии Эпохи. Кто-то оставался в адских условиях Человеком, а кто-то ломался. По-новому исследуется проблема формирования системы «стукачей» («сексотов») в СССР 1920 — 1930-х годов, без чего бы сталинская тирания не могла так глубоко проникнуть во все поры общества. Вот свидетельство Алексея Кейса, 1912 г. рождения, с хутора Дружковского района Донецкой области (воспроизведено по материалам комиссии Конгресса США, организованной по инициативе Джеймса Мейса): «Как советская власть делала агентуру? Ведь каждый человек был под надзором. Из кого они делали тех агентов? Кто же те агенты? Они из своих врагов делали агентов.

Это только в Советском Союзе, нигде в мире такого нет. Вот если они знают, что вы враг его, советской власти, то они из вас делают агента. Например, так. Они видят, что вы являетесь неблагонадежным человеком. Но у вас есть двое детей, жена, отец, мать. Хорошая семья, живете хорошо. Они вас арестовывают. Без всякого права и без всякого прецедента. Подержали там неделю, и дали вам там перца хорошо, чтобы вы почувствовали, что вы — в страшной неволе. А затем вас вызывают и говорят: вот мы знаем, что ты являешься врагом советской власти. Мы знаем, что ты советскую власть не любишь…

Но мы знаем, что ты человек, из которого можно сделать и хорошего человека. Мы знаем, что ты имеешь хороших детей, свою жену, и вот выбирай: свобода, воля или Сибирь. — Значит, или то, или то. Хочешь жить с женой, детьми,  матерью, отцом, «иди к нам работать. А нет, мы на тебя имеем». Показывают вот такую стопу материалов, что ты являешься врагом народа и тебя могут оправить туда, где Макар телят не пас.

Человек в отчаянии. Он не знает, что делает. Он ни в чем не виноват, но у него же дети дома, жена, понимаете? А ему грозят, что его заберут в Сибирь и на вечную каторгу, понимаете? И он плачет, рыдает. Говорит: «Ну, хорошо, ну что вы хотите от меня, я вам все сделаю, все. Я иду к вам». — Ну, мы тебе ничего такого — мы вот тебе поручим только смотреть за тем, за тем, за тем, и все. — Знаете? И они делают из него агента. Даже из кулаков, даже из ненадежных людей.

Они берут вот таким образом его. Но они предупреждают, что, смотри же, ты должен быть честным агентом, ведь если мы тебя, сукин сын, поймаем, то будет тебе беда. Тогда что они делают? Вот представьте себе вечеринки. Кто-то отмечал день рождения. И там 20 душ людей. Они уже знают, что там есть. И они какому-то там поручают провокацию, значит: говори с тем, говори с тем, говори с тем. И в той компании люди говорят. А те тему поднимают. Агенты поднимают тему.

И вот мой брат родной. Я — агент, а мой брат говорит: «Да будь она проклята, эта советская власть. Это не власть, это есть бандитизм. Хватит нам этого». А я агент. И мне на брата говорить как-то не выпадает. Я взял и промолчал. Думаю — ну, это брат родной, я промолчу. Через два дня меня зовут: «Ты там был!»

— Был.

— Что там было?

— Да ничего. Ну, все гуляли, пили, выпивали.

— Вот такой ты честный! А твой брат что говорил?

А этот тогда: А-а, значит, там еще кто-то был.

Он тогда: «извините, простите, и то так, мой брат говорил такое и такое».

— Так вот, мы тебя на первый раз прощаем, а в дальнейшем — Сибирь или расстрел.

И он тогда в другой раз не только брат, пусть родная мать, отец говорили   — он должен идти доложить. Если он хочет жить, он должен идти и доложить. И так они делают агентуру».

Можно утверждать, что этот нехитрый рассказ простого украинского крестьянина стоит сотен страниц научных изложений историков и социологов (хотя в двухтомнике это все тоже есть!). Потому что здесь схвачена сама суть беспощадного ломания, калеченья человека тоталитарной машиной. Вот такие отношения в треугольнике «государство — общество — личность».

А вот еще один образ свирепой эпохи. 1932 год. Сотрудник Киевской областной конторы Мелиотреста Александр Шкабара рассказывает одному доброму знакомому о своей жизни, своем настроении: «Живу голодно и вообще тихо, только и думаю о том, чтобы убежать из Украины. Что касается общего положения, то не вижу никакого выхода из образовавшегося тупика. Вокруг бедность. Голод, обнищание широких масс населения и непрерывное экспериментирование на базе многомиллионной массы живых человеческих тел.

Похоже на времена фараона, когда при жизни начинали строить пирамиды на костях рабов. И теперь строится пирамида социализма, жестоко, с колоссальным упрямством и с такой же безжалостностью к тому, что это строительство идет на живой человеческой массе. Может, когда построят и если построят, то потомкам будет хорошо, а может, здание, как Вавилонская башня, завалится, но наше поколение обречено и должно погибнуть». Страшные слова (между прочим, это свидетельство, что не так мало было тогда людей, которые четко понимали, что творится!). А еще страшнее то, что собеседник Шкабары, которому он доверился, оказался «стукачом», и человек, объявленный «врагом народа», оказался в смертельных лапах «чекистов».

Вот Станислав Косиор, генеральный секретарь ЦК КП(б)У, член Политбюро. На ноябрьском (1928 г.) Пленуме ЦК ВКП(б) он гневно клеймит «агентов польской и немецкой разведки», которые являются ожесточенными врагами Советской власти, «врагами нашего народа». Ему аплодируют — обычное ритуальное выступление, Косиор, по-видимому, произносил его сотни раз. Но мог ли придумать руководитель украинских большевиков, что через 10 лет, обессиленный от зверских истязаний, обескровленный, вынужден будет подписать признание в том, что является… агентом польской разведки, точнее, «Польской организации военной»?! Шекспировский сюжет — здесь и отплата, и неумолимая месть истории. Месть, в частности, и за Голодомор.

Это — буквально малость из множества «человековедческих» сюжетов, соединенных с мощным корпусом документов двухтомника. Соединенных очень органично. И в этом — сила этих исторических очерков, их привлекательность для читателей.

Автор: Игорь СЮНДЮКОВ, «День». Фото с сайта journal-files7.foto.ua

You may also like...