Ничего себе эвтаназия: я тебя породил, я тебя и убью

«С Витькой все… Я придушила его», — 87-летняя Надежда Александровна рухнула на колени перед мужем. Старик поначалу не поверил страшным словам жены, бросился в комнату к сыну — Виктор не дышал. Пенсионерка сама набрала 02. «Ничего себе эвтаназия: я тебя породил, я тебя и убью!» — присвистнули прибывшие в квартиру москвичей милиционеры. С таким преступлением блюстители закона столкнулись впервые. Пенсионерка объявила, что задушила 56-летнего сына-инвалида из жалости.

И состоявшийся на днях суд фактически оправдал ее.

Когда в 1950 году у москвичей Надежды и Бориса родился второй ребенок, сынишка Витя, они были бесконечно счастливы. Идиллия рухнула, когда выяснилось, что у мальчика олигофрения. Супруги могли сдать «неполноценного» ребенка на попечение государства и забыть о его существовании. Однако Надежда и Борис даже думать об этом не хотели. Женщина (медик по образованию) уволилась с работы — Виктору требовался постоянный уход. Родители неоднократно пытались отдать сына в специализированные школы, но безуспешно. Так они и жили: Борис зарабатывал деньги, а Надежда неотлучно находилась при сыне…

Шли годы. Дочь вышла замуж, родители стали немощны, а сын — крепким рослым мужчиной. Правда, с развитием пятилетнего ребенка.

— Устали мы от Витеньки, — признавалась потом следователям Надежда Александровна. — Нам самим помощь нужна, а он был все как несмышленыш.

По ночам пенсионерка часто ворочалась с боку на бок. Одолевали тяжелые мысли: они с мужем скоро умрут, а Витя один останется? Кто ему поможет? Старшая сестра Ольга? У нее своя семья, заботы, зачем ее обременять больным человеком? Сдать сына в дом инвалидов? Да разве он там приживется?

«Надо найти выход из ситуации, надо что-то сделать», — вертелось в голове.

И старушка нашла выход. Сначала она даже сама себе не признавалась в том, что способна на такое. Но со временем мысль об убийстве сына приобрела зримые очертания. В прошлом году жена поделилась с мужем страшной идеей.

— Виктора нужно убить, — вытирая слезы, сказала старушка.

Ошарашенный Борис Николаевич стал отговаривать супругу. Однако жена стояла на своем. Позднее она призналась следователю, что весной этого года впервые попыталась осуществить задуманное: задушить Виктора руками. Но материнское сердце дрогнуло, и Надежда Александровна разжала хватку…

В июне мать повторила страшную попытку.

* * *

Из допроса в прокуратуре 6 июня 2007 года:

— Сегодня весь день мой сын спал в большой комнате, мы с утра с мужем позавтракали и весь день сидели возле него поочередно. Около восьми часов я заходила в комнату, где был мой сын, он лежал на кровати в бессознательном состоянии, штаны у него были спущены наполовину. Он сходил под себя по-маленькому… Мои нервы не выдержали — столько лет ухаживать за сыном и видеть его мучения. Я взяла полиэтиленовый пакет и свою ночную рубашку, зашла в комнату и положила их ему на голову. Потом обмотала рубашку вокруг головы и шеи, легла на Виктора всем телом и начала изо всех сил прижимать его к постели, тем самым перекрыв ему дыхание. В этот момент сын проснулся и начал шевелить руками и ногами, но не сопротивлялся. Я дождалась, пока он перестанет подавать признаки жизни, и лежала на нем около десяти минут. Сын перестал шевелиться, и тогда я поняла, что он умер… В содеянном я не раскаиваюсь. О том, что убила Виктора, не сожалею. Это сделано мной намеренно. Больше пояснить ничего не могу…

По словам Бориса Николаевича, он ничего не знал. В момент убийства он спокойно спал в своей комнате, пока его не разбудила супруга.

— Она стояла на коленях, — рассказывал на следствии Борис Николаевич. — Сказала мне: «С Витькой все». Я, честно говоря, не поверил…

Борис Николаевич бросился в комнату к сыну с надеждой, что все-таки ослышался. Виктор лежал спокойно, словно спал.

Женщина сама позвонила в «скорую» и милицию и сообщила, что произошло. Поначалу стражи порядка подумали, что это злая шутка. Но в квартире их встретила растерянная старушка: «Я убила сына».

Женщину повезли в прокуратуру — разбираться. Там пенсионерка спокойно, в подробностях рассказала, как убивала своего Витьку. Правда, потом не выдержала, расплакалась. И все повторяла, что хочет покончить с собой…

Пенсионерка провела ночь в следственном изоляторе, а на следующий день ее отпустили под подписку о невыезде.

* * *

В отношении Надежды Александровны возбудили уголовное дело. Между тем судмедэкспертиза показала, что Виктор умер совсем не от удушения. Причиной смерти послужила… передозировка фенобарбитала. Выяснилось, что несколько таблеток этого препарата мать дала сыну днем ранее. По словам супругов, Виктор всегда принимал это лекарство, так как оно обладает успокаивающим, снотворным и противосудорожным действием. Но передозировка лекарства ведет к отравлению, вплоть до летального исхода… Стало быть, в тот момент, когда старушка пыталась задушить сына, он уже находился под смертельным воздействием лекарства.

Дело переквалифицировали. Теперь пенсионерке предстояло ответить за причинение смерти по неосторожности. Адвокат попросила суд учесть, что ее подзащитная ни разу не судима, участница войны, была награждена за боевые заслуги медалями и орденами.

Служители Фемиды пожалели старушку — ну как 87-летнюю женщину сажать в тюрьму? В судебной практике немало случаев, когда преступников-пенсионеров освобождали от реального наказания. Вот и Кузьминский суд приговорил москвичку к году лишения свободы условно с испытательным сроком на один год.

* * *

— Не было у нее выхода, — знакомые с сочувствием относятся к судьбе Надежды Александровны.

Более того, люди считают, что пенсионерка совершила в чем-то геройский поступок. Но и Виктора жалеют.

— Он всегда такой чистенький, ухоженный, встретимся на улице — руку протянет, закивает, — рассказывают соседи.

— Так они втроем и гуляли по улице — приятно было на них посмотреть… Надежда Александровна говорила, что чувствует с сыном какую-то внутреннюю связь, хорошо понимает его, что ласковый он очень. Что ж ей еще с ним оставалось делать? Только взять сына с собой в могилу. Было ясно, что дочь не будет помогать родителям ухаживать за братом. С Витей Ольгу за все эти годы ни разу никто не видел…

Кстати, сама Ольга и слышать не хочет о трагедии.

— Надежда Александровна говорила вам о своем решении убить сына?

— Никогда не говорила!

— А вы ей помогать-то стараетесь?

— Я не хочу об этом говорить!

…В этой трагедии как в зеркале отражаются проблемы россиян, которые мучаются с больными родственниками. Как ухаживать за инвалидами? На что содержать? Уход за ними — тяжелая, изнурительная работа. Только без выходных и отпусков. Без права на свою жизнь.

Надежда Александровна проблему решила. Но разве это выход? Теперь пенсионерке осталось только ждать собственной смерти.

— Она вообще не выходит из квартиры, — говорит знакомая Надежды Александровны. — После смерти Вити она один раз зашла ко мне, я ее даже не узнала, так изменилась! Прямо вся согнулась. Надежда мне ничего тогда не сказала о своей трагедии. Но что она может мне сказать? И что я могу у нее спросить?

Редакция благодарит за помощь в подготовке материала руководителя следственного отдела по Кузьминскому району следственного управления СК при прокуратуре РФ по Москве Василия Евдокимова.

КОММЕНТАРИЙ СПЕЦИАЛИСТОВ

Глава общественного совета по защите прав пациентов при Росздравнадзоре и «Лиги защитников пациентов» Александр САВЕРСКИЙ считает, что распоряжаться своей жизнью — право каждого человека.

— Весной этого года было много шума из-за информации о том, что Совет Федерации разрабатывает проект закона об эвтаназии, — говорит Саверский. — Однако сейчас никаких разговоров об этом нет. Я выступаю за эвтаназию, однако считаю, что к ней нужно прибегать только в том случае, когда государство уже не может ничем помочь больному. Что касается случая в семье Парфанович, это самое настоящее убийство. Если человек инвалид, это еще не повод отправлять его на тот свет. Давайте тогда соберем всех шизофреников и прикончим. Проблема состоит в том, что государство не заботится о таких людях…

В этом с Саверским полностью согласен профессор медицинской психологии и психотерапии Института повышения квалификации врачей Федерального медико-биологического агентства Евгений ШАПОШНИКОВ.

— Действительно, кто и где пошевелил бы пальцем, если бы убийства не произошло и после смерти матери инвалид оказался бы лицом к лицу с нашей беспощадной реальностью? — говорит Евгений Александрович. — Это происшествие можно расценить как очередной звонок, предупреждающий о нарастающем пофигизме и жестоком безразличии российского социума, о фактическом отсутствии защиты со стороны властных структур различных уровней в отношении сирых и беззащитных. Так что убогую логику несчастной убийцы своего еще более несчастного сына понять с трудом, но можно. Конечно, эта чудовищная лжеэвтаназия не имеет никаких юридических оправданий, а вот существующая общественная «квазимораль» может позволить кому-то сказать: «А что ей оставалось делать?»

Гульнара Шакирова, «Московский комсомолец»