Лечебница для маньяков

Здесь изолированы от общества, убийцы, насильники, людоеды. Они не отбывают наказание. Их здесь лечат.

Так уж повелось в психиатрии – самое кошмарное преступление может повлечь за собой не справедливое наказание, а лечение. Если будет доказано, что преступник страдает психическим заболеванием. То есть в момент совершения преступления, он не отдавал отчет в своих действиях.Психиатрическая больница интенсивного наблюдения расположена в поселке Актас близ Алматы. Учреждение сверхзакрытое, режим содержания очень жесткий, пациенты-преступники, бывает, оттуда на волю уже не возвращаются. Тем не менее, любой опытный уголовник, которому “светит” немалый срок, предпочел бы отправиться в Актас а не на зону.

Собеседник врач-психиатр, долгое время работавший в спецпсихушке. Он уже несколько лет на пенсии, но попросил не называть не только его имя и фамилию, но даже должность…

– Не будем спорить о том, справедливо ли возиться с нелюдем, замучившем нескольких детей и вдруг освобожденным от уголовной ответственности по причине психического нездоровья. Так что же такое психиатрическая спецлечебница? Слухов много страшных ходит…

– Это не более чем слухи, особенно сейчас. Вот в мое время применялись весьма жесткие методы лечения – электротоком, к примеру. Называется этот метод “электросудорожная терапия”. К больному подводили электрический ток. Достаточно высокого напряжения.

– Сильно трясло?

– Сильно. Судороги, потеря сознания…Но этот метод, при всей не гуманности очень эффективен. А что прикажете делать с психически больным, когда никакие лекарства не помогают? Лечили раствором серы. Его вводили внутримышечно и организм реагировал резким повышением температуры. Высокая температура человека быстро изматывает и у больного просто нет сил буйствовать. Сейчас эти препараты уже не применяются.

– А зачем было так издеваться над людьми? Ведь буйствующего можно просто изолировать…

– В таком состоянии он опасен не только для окружающих, но и для себя. А держать в поле зрения всех пациентов 24 часа в сутки – никак не реально. Что-нибудь с собой сделать, всегда можно успеть. В этом случае вина ложится на врача – значит, неправильную методику лечения выбрал.

– Ну а в наше время видимо разработаны более щадящие препараты, раз негуманные методы лечения отменили?

– Эти более щадящие препараты были разработаны давно. Но применялись мало, потому что малоэффективны. Они всего лишь смягчают течение болезни. Что лечи, что не лечи! Ведь организм и без помощи каких-либо препаратов через какое-то время сам купирует приступ. В любом случае лечение психических заболеваний весьма вредно для организма. Здесь из двух зол приходится выбирать меньшее.

– Обычный заключенный может пожаловаться на ущемление своих прав – избиения, к примеру, и добиться справедливости. А кто поверит психу, да еще и преступнику? Правда ли что в Актасе с больными можно делать что угодно?

– Раньше бывало всякое. Пациенты получали порой не только дубинкой по ребрам. Охрана развлекалась…

– Врачи об этом знали?

– Конечно. Но при Советском Союзе и врачи были ментами. А раз я офицер, то подчиняюсь начальству, приказу. Погоны для чего одевают? Если бы я был независимым, то хай бы поднял. А так я что-то скажу – и вылечу с работы. Сейчас в Актасе преступников лечат гражданские специалисты, а полицейские только охраняют. И это правильно.

– Итак, преступник переступил порог этой лечебницы-зоны. Что дальше?

– Дальше начинается лечение как и в обычной психиатрической больнице. То есть процедуры, прием лекарств и неусыпное наблюдение персонала. Передвижение пациентов строго ограничено – только свое отделение, дверей в палатах нет, прогулки на свежем воздухе – только во внутреннем дворике и не для всех. Пионерский лагерь, по сравнению с зоной – читай, ешь, да спи. В бассейне купайся, игры настольные есть, телевизор.

– И так годами…

– Да. Но так же проходит лечение и в обычной психиатрической больнице! Иного просто не придумано. В свиданиях пациенты не ограничиваются, переписка – хоть письма и подвергаются цензуре – без ограничений.

– А спиртное?

– Ну, если добрая душа какая-нибудь сумеет пронести. Поймали как-то в мою бытность сестру-хозяйку. Две бутылки коньяка у нее между грудей помещались…

– Побеги были?

– Были. Попыток было еще больше. Но бежать из этой лечебницы практически невозможно. Нападения на врачей, с тяжкими для врачей последствиями – тоже не исключение в этой больнице.

– Ну а взаимоотношения между пациентами? Там ведь маньяк на маньяке…

– Отношения ровные. Там все равны, кто бы чего не совершил. Тюремный дух чувствуется очень сильно. И дело даже не в охране и режиме – примерно 70 процентов пациентов – судимые. Среди больных есть свои авторитеты, есть и опущенные, к которым отношение такое же, как на зоне – едят, они, к примеру, отдельно. “Прелесть” спецбольницы очень хорошо понимают выздоравливающие. Лекарствами их не пичкают, ибо зачем препараты зря переводить, и они живут в свое удовольствие на больничном режиме. Там ведь ты не преступник, прежде всего, а больной! Через несколько лет можно выйти на свободу с индульгенцией на все времена – любое преступление совершай, зона тебе уже не грозит. Ну а жить в свое удовольствие можно и в закрытой психушке – если есть деньги, тебе достанут все что пожелаешь. Поэтому попасть в Актас мечтают многие, совершившие тяжкие преступления. Они могут и на зоне жить комфортно, но досрочно освободиться за тройное убийство, к примеру, тяжеловато. А ведь надо еще имидж крутого поддерживать. Что касается психушки, то там все решают – по крайней мере в мое время так было – очень большие деньги. Существовала твердая такса за каждый год, проведенный не в больничной палате, а на свободе. Подтверждения этой информации, вы, естественно, никогда не найдете. И я больше не хочу говорить об этом – слишком опасно.

– Хорошо. Ну а сама атмосфера дурдома не смущает добровольно в Актас стремящихся? Когда вокруг тебя самые настоящие буйные психбольные?

– Психа поставить на место очень просто – дал по шее – и он прекрасно все поймет и никогда близко к тебе не подойдет. Любой сидящий в Актасе с легкостью найдет круг общения.

– А какое отношение среди больных к знаменитому Жумагалиеву? Он не попал за свои злодеяния в категорию опущенных?

– Жумагалиев сам на контакт особо не идет, и его никто не трогает. Опасаются. Того и гляди, тебя сьест…

– И последний вопрос. В советское время в психбольницы закрывали диссидентов…

– Я все ждал, когда вы об этом спросите. Были у нас такие. Попал к нам однажды китаец. Он 18 лет отсидел в китайских лагерях и из этого срока год в наручниках провисел. Прибежал в Союз, его приняли с распростертыми обьятиями, он пожил-пожил – “О-о, да у вас еще хуже…” И обратно через границу. Поймали. Переселили в глубь страны. Китаец опять в бега – на этот раз в Турцию. И так он бегал три раза. В конце концов, ему написали соответствующий диагноз – и в наше учреждение. Был еще революционер – он вынашивал планы по свержению советского правительства и умудрился забыть в трамвае портфель со списками членов его организации. А в советское время – если призываешь к свержению существующего строя – значит, стопроцентный псих…

Вадим БЕРЕГОВОЙ