Рассекреченные архивы КГБ: Как в СССР ловили (и где искали) вражеских агентов перед Олимпиадой-80

Одна из важнейших ролей в организации летних Олимпийских игр 1980 года принадлежала КГБ. В задачи ведомства, которое тогда возглавлял будущий генеральный секретарь ЦК КПСС Юрий Андропов, входило не только обеспечение безопасности и предотвращение возможных инцидентов, но и создание идеальной картинки для тысяч гостей и миллионов зрителей – картинки, которую ничто не должно было испортить.

К Играм силовики начали готовиться за несколько лет: из рассекреченных документов КГБ Украины можно узнать о том, каких проблем опасались в СССР – и как их решали, пишет издание Настоящее время.

Киев был третьим по важности городом XXII летних Олимпийских игр – после Москвы и Ленинграда. Здесь проводились предварительные матчи и четвертьфинал футбольного турнира. Кроме того, по территории шести украинских областей, от Черновицкой до Харьковской, пролегал маршрут эстафеты олимпийского огня.

В марте 1977-го, за три с лишним года до Олимпиады, в составе КГБ УССР была создана оперативная группа, которая должна была заниматься подготовкой к мероприятию. Возглавил ее председатель республиканского Комитета госбезопасности Виталий Федорчук. Он же периодически отчитывался в ЦК Компартии Украины о том, что делает его ведомство для успешного проведения Игр.

В архиве Службы безопасности Украины были найдены шесть “олимпийских” записок Федорчука, составленных в период с декабря 1978 года по июнь 1980-го. В начале первого же документа обозначено приоритетное направление работы: “КГБ УССР через оперативные источники добыты материалы, свидетельствующие о том, что спецслужбы противника и зарубежные антисоветские формирования в связи с Олимпийскими играми замышляют и готовят различные подрывные акции”.

Украинцы, сионисты, сектанты

В КГБ Украины выделили три основных “группы риска”– категории людей, которые, по мнению силовиков, могли своими действиями омрачить советский праздник спорта. Это были украинские националисты, целью которых была независимость исторической родины или, по крайней мере, большая самостоятельность в культурно-языковой сфере; “сионисты”, в основном отстаивавшие право советских евреев на эмиграцию; и “сектанты” – представители запрещенных протестантских конфессий (например Свидетели Иеговы), которые боролись за религиозную свободу для единоверцев.

У всех трех сообществ в СССР были свои политзаключенные, и Олимпийские игры могли стать трибуной для привлечения внимания всего мира к этой проблеме. При этом в КГБ были убеждены, что за спиной всех трех групп стоят спецслужбы стран НАТО и Израиля, которые могут прислать для “подрывных” мероприятий не только своих агентов, но и кадровых сотрудников.

“В частности, руководитель израильской разведслужбы Моссад в Париже Примор подбирает среди евреев во Франции, особенно выходцев из СССР, лиц, которые, будучи на Олимпийских играх, могли бы в провокационных целях выступить в защиту т.н. “узников совести” и тех, кому отказано в выезде из Советского Союза”, – писал в одном из донесений Виталий Федорчук.

Иностранные активисты (реальные и вымышленные) едва ли могли готовить серьезные операции, но в КГБ опасались любых попыток политизации Игр: плакатов и лозунгов, флагов (израильского или сине-желтого украинского), речевок, сидячих акций протеста и так далее. Кроме того, силовики ждали, что иностранные активисты, которые смогут попасть на Игры в составе олимпийских делегаций и привезти с собой “вредную” литературу – книги, газеты, листовки. В документах КГБ говорится даже о специальной операции “Москва-80”, в рамках которой религиозные организации собирались ввезти в СССР 500 тысяч книг.

“Руководители клерикальной организации “Евангелие в коммунистические страны” разработали операцию под названием “Москва-80″, в соответствии с которой заготовили около 500 тысяч экземпляров религиозно-пропагандистской литературы на языках народов СССР для доставки ее в нашу страну через своих эмиссаров, выезжающих в составе туристских групп на Олимпийские игры”.

Подобные мирные акции часто сопровождают международные спортивные события (например, во время футбольного матча между сборными СССР и ГДР на Олимпиаде в Монреале в 1976 году канадец украинского происхождения Данило Мигаль выбежал на поле с сине-желтым флагом и станцевал гопак).

Организаторы Игр подобные вещи не приветствуют – скандалы, особенно политические, им не нужны, – но в демократических странах никакого криминала в этом нет. Советская же власть расценивала любые возможные эксцессы как сильный удар по своему престижу и тратила огромные усилия, чтобы все прошло гладко.

В обычной ситуации всех протестующих просто задерживали, и их голоса оставались неуслышанными. Но на Олимпиаде все осложнялось присутствием тысяч журналистов: фото и видео задержаний привлекли бы еще больше внимания, чем сами протесты.

“…главари НТС рекомендуют провозить до 30 книг и 150 брошюр в чемоданах и по несколько экземпляров – в карманах одежды, а при обнаружении этой литературы советскими таможенниками поднимать скандал, вовлекать в него своих спутников, заявлять протесты по поводу якобы имеющего место нарушения прав человека и требовать предъявления законов, на основании которых у них изымается эта литература. Следующие вместе с такими группами журналисты, сотрудники телекомпаний и фотокорреспонденты должны фиксировать подобные “инциденты” для активизации на Западе антисоветской пропаганды”.

Не только плакаты

Однако, если верить КГБ, лишь плакатами и листовками дело могло не ограничиться:

“Наиболее серьезными являются сведения о возможных террористических, диверсионных и иных особо опасных экстремистских акциях. В ФРГ и некоторых других капиталистических странах вынашиваются замыслы по подготовке террористов, которых планируется направлять в СССР по каналу туризма в период Олимпиады для совершения экстремистских акций”.

“Террористические акты” якобы готовили и украинские националисты. В документах уточняется, что исполнителями должны были стать члены “Союза украинской молодежи” (СУМ) – близкой к “бандеровской” фракции ОУН молодежной спортивно-патриотической структуры. Участников будущих терактов якобы специально готовили в тренировочных лагерях Америки и Европы.

Украинский историк Геннадий Иванущенко, продолжительное время работающий с архивом ОУН в Лондоне и общавшийся со многими активистами диаспоры тех лет, никаких подтверждений террористических замыслов организации не находил. К тому времени, подчеркивает он, у ОУН не было ресурсов для подобного рода деятельности. Лагеря, о которых пишет КГБ, просто собирали украинскую молодежь и никаких боевиков не готовили. Также Иванущенко не попадались документы о том, что ОУН вообще всерьез готовилась к московской Олимпиаде и планировала отправлять на нее своих людей.

В немалой степени источником опасений по поводу возможных терактов на Олимпиаде был недавний трагический пример – захват в заложники израильских спортсменов палестинскими террористами на Играх в Мюнхене в 1972-м. Это событие стало одной из причин создания в составе КГБ антитеррористического подразделения – группы “А” (“Альфа”).

По поводу палестинцев КГБ отмечает: “Наряду с этим получена оперативная информация о том, что руководство Организации освобождения Палестины приняло решение о недопустимости осуществления террористических актов на территории СССР в период проведения Олимпийских игр в Москве”.

Узнавать о планируемых иностранцами акциях КГБ Украины помогали 42 зарубежных агента и еще 49 источников среди студентов за границей.

В июне на связанных с КГБ людей (вероятно, агентов) вышли двое представителей одной из зарубежных ОУН – “мельниковской”. “Через них выявлены конкретные исполнители враждебных акций в среде приезжающих в СССР на Олимпийские игры иностранцев украинского происхождения, передана в националистический центр дезинформация, направленная на локализацию подрывных устремлений националистов в период Олимпиады-80”.

За первую половину года Олимпиады в Украине, по данным КГБ, побывали 44 эмиссара “сионистов” и 35 – “религиозно-пропагандистских центров”. Десятерых из них выдворили из страны, 69 получили официальные предостережения. Непосредственно на матчах в Киеве должны были присутствовать около 8 тысяч иностранцев. На каждый третий ряд трибун с гостями организаторы решили рассадить “представителей общественности” (комсомольцев, дружинников и т.п., всего 1200 человек) и милиционеров (120 человек), что позволило бы “своевременно предупредить и локализовать возможные проявления со стороны иностранцев”.

Держать под контролем иностранцев и стараться выведать у них информацию в местах проживания гостей (36 объектов) должны были 13 внештатных сотрудников КГБ и 626 агентов.

Что касается угрозы терактов на Олимпиаде, то, судя по документам, более вероятной была попытка их проведения не иностранцами, а жителями СССР.

Под особый контроль советских спецслужб попали те, кто в последние годы озвучивал планы покушения на лидеров страны – чаще всего, конечно, не имея реальных планов. В республике таких зарегистрировали 12 человек. Работа была проведена и по 253 психически больным с агрессивными намерениями. В чем заключалась работа – не указано, возможно, на время Олимпиады их изолировали в лечебницах.

КГБ и милиция совместно провели операцию “Арсенал”, изъяв в 1980 году 29 стволов огнестрельного оружия, почти 4 тысячи патронов, 11 кг взрывчатки, 13 гранат, 10 взрывных устройств. 38 человек, хранивших все это, арестовали.

Некий Кравченко из Белой Церкви обратился к военнослужащему местной части с просьбой достать пистолет с патронами и парадную военную форму. Он объяснил, что планирует вместе в друзьями в дни Олимпиады “устроить беспорядки” в городе, чтобы привлечь внимание властей к проблемам рабочих. Военный оказался агентом КГБ и рассказал все куратору. Что было с Кравченко дальше, не уточняется, но чекисты записали себе в заслуги предотвращение опасного происшествия.

Гражданка Польши Данула Рыл ехала во Львов. Польские пограничники нашли в ее багаже 50 газовых патронов. Женщина объяснила, что патроны попросил провезти ее польский знакомый по фамилии Иваницкий – ему же она и должна была передать их во Львове. “Патроны якобы предназначались членам какой-то украинской организации для использования их во время Олимпиады”. Чем все закончилось, неизвестно.

За несколько дней до открытия Олимпиады венгерские пограничники остановили на границе с Австрией машину с гражданами ФРГ, которые ехали в Советский Союз. В автомобиле обнаружили винтовку с оптическим прицелом и разрывные патроны. В запасном топливном баке оказалась религиозная литература на русском и венгерском. После этого управления КГБ приграничных украинских областей еще больше усилили контроль въезжающих с запада машин.

Сотрудники КГБ готовились охранять весь маршрут эстафеты огня, Центральный стадион, места проживания спортсменов и членов делегаций, также стратегические объекты Киева. В записках Федорчука есть данные о количестве работников “конторы”, задействованных на разных участках работы: 2500 в республике, 1100 в Киеве (милиционеров при этом – 9700 в столице). Одну только гостиницу “Русь”, в которую готовились селить главных гостей, должны были охранять 379 человек из КГБ и МВД.

Начиная с 1979 года чекисты, которых отобрали для работы на Олимпиаде, обеспечивали безопасность проходящих в Киеве и Харькове других международных соревнований и игр Спартакиады народов СССР. Это была своего рода репетиция.

Одним – запрет на въезд, другим – лагеря

Надежды на то, что Олимпиада поможет освобождению политзаключенных, не оправдались. Наоборот – в 1979 году началась волна новых обысков и арестов диссидентов, которая достигла своего пика весной 1980-го. В Украинской ССР под репрессии в это время попали Василий Стус, Степан Хмара, Юрий Литвин, Олесь Шевченко, Григорий Приходько и другие. Цель преследований была очевидна – на время Игр убрать активных оппонентов режима подальше от глаз иностранцев. Сами инакомыслящие прекрасно понимали, почему интерес к ним ожил именно в этот момент. За теми, кто остался на свободе, тщательно наблюдали и вели профилактические беседы.

Досталось и протестантам: “В целях снижения активности сектантов и сковывания их деятельности по возбужденному уголовному делу прокуратурой города Киева проведены обыски у 15 активных главарей и авторитетов баптистов-раскольников, в процессе которых ликвидировано 3 переплетных мастерских, один т.н. “наборный” цех нелегального издательства “Христианин”, изъято около 1500 экземпляров идейно вредной и религиозно-пропагандистской литературы”.

61-летняя киевлянка Клавдия Дмитришина, электромонтер, участница войны, в поле зрения КГБ никогда не попадала. Но неосторожно сгоряча сказала кому-то, что пригласит иностранных гостей Олимпиады, чтобы те посмотрели, в каких условиях она живет. Женщина жила вместе с дочерью в доме, предназначенном под снос, и пыталась получить отдельную квартиру. С Дмитришиной провели профилактическую беседу, она пообещала никого к себе не звать.

С представляющими потенциальную опасность иностранцами работали по-другому. Проще всего было избавляться от проблем “на дальних подступах” – то есть не пускать в страну тех, кто мог что-то натворить.

Уже в марте 1979 года на учет в КГБ Украины были поставлены более 300 иностранных граждан, планирующих приехать на Олимпиаду и подозреваемых в “связях со спецслужбами и идеологическими центрами противника”. Из них 148 на тот момент запретили въезд в СССР.

В июне 1980-го, накануне Игр, цифры были куда значительнее: “В ходе осуществления запланированных агентурно-оперативных мероприятий выявлено 359 иностранцев, намеревающихся приехать в СССР в период Олимпиады для возможного участия в планируемых противником разведывательно-подрывных акциях. Въезд их в страну поставлен на контроль, а в отношении 2888 иностранцев, на которых имеются серьезные компрометирующие материалы, в КГБ СССР внесено предложение о закрытии им въезда в Советский Союз на период проведения Олимпийских игр”. Доклад сформулирован так, что непонятно, в чем разница между этими двумя группами – тех 359, чей въезд “поставлен на контроль”, и тех 2888, которых не пустили.

По состоянию на февраль 1980 года было проверено около 13600 человек, заявленных странами-участниками в составы олимпийских команд, и обслуживающего персонала. Из них персонами нон грата Советский Союз объявил 545 человек – “по соображениям безопасности”.

Сообщения непосредственно об эстафете олимпийского огня и футбольных матчах в Киеве – пожалуй, самая неинтересная часть документов архива КГБ об Олимпиаде. Их содержание можно пересказать одной фразой: все прошло гладко, не было даже попыток каких-то протестов и других “антиобщественных проявлений”.

Призрачная угроза

В дни Олимпиады среди уже прибывших гостей КГБ выявил 37 человек, “подозреваемых в причастности к спецслужбам противника, сионистским и религиозным центрам”. Не обошлось и без характерных для СССР инцидентов с иностранцами, фотографирующими “неприглядные места”. Милиция задержала на улице Горького троих французов, которые снимали ветхие дома и мусоросборники. Туристам объявили официально предостережение, негласно засветили их пленки, после чего отпустили.

Эдит Рэчел, прилетевшая в Киев из Лондона в день открытия Игр, везла с собой 18 “сионистских” книг и брошюр на русском, английском и иврите, а также 60 медальонов со звездой Давида, запрещенных как “сионистский символ”. Женщина объяснила, что все это ей вручили в лондонской синагоге, попросив передать советским раввинам. О том, что она везет “запрещенку”, женщина не подозревала.

В чемодане француженки Клод Раньон лежала книга “Антигид по Москве”. В КГБ поясняют: это работа “о якобы осуществляемой в нашей стране “тотальной слежке” за иностранцами, с грубыми клеветническими измышлениями о деятельности ВАО “Интурист” и органов КГБ”. Автор “Антигида” – русский писатель-эмигрант, журналист Радио Свобода Дмитрий Савицкий, умерший в 2019 году.

Всего же за дни Олимпийских игр у въезжающих в Украину иностранных граждан изъяли 1880 экземпляров “антисоветских, клеветнических, религиозно-пропагандистских, а также порнографических материалов” и 183 изображения звезды Давида.

Цитируемые КГБ высказывания жителей и гостей Украины об открытии Игр и прошедших в Киеве матчах – почти исключительно восторженного свойства. Прошедшая в Москве церемония открытия расценивалась как триумф советского режима и поражение администрации американского президента Картера, которую считали инициатором бойкота.

“В целях формирования у иностранцев объективного представления о советской действительности на них оказывалось положительное влияние через оперативные возможности, в результате чего от некоторых из них получены выгодные в политическом плане интервью, которые опубликованы в печати”.

Можно ли считать прошедшие мирно Игры XXII Олимпиады иллюстрацией профессионализма КГБ? В каких-то моментах – возможно. Хотя описанная в документах работа чекистов – это чаще не филигранные операции и хитроумные комбинации, а скорее стрельба из пушки по воробьям (вспомнить хотя бы посадки диссидентов). К тому же сравнение сообщений, составленных до Олимпиады и во время нее, оставляет впечатление, что масштабы потенциальной угрозы были изначально преувеличены.

Автор: Эдуард Андрющенко; НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ