Безумный Шурик. Террорист, стрелявший в Горбачева намерен размножаться!

По некоему странному стечению обстоятельств Санкт-Петербург стал родиной самых известных в России повстанцев, громких персонажей, что называется, “со справками”. Здесь нашли приют и друг друга три занятных персонажа.

Виктор Ильин покушался на Брежнева. Александр Шмонов стрелял в Горбачева. Евгений Баранов ни на кого не посягал, зато сидел с Солженицыным и с тех пор всегда готов. Выкинуть у метро пачку листовок различного содержания. Иногда они собираются вместе и вспоминают былое.

Виктор после своего выступления на Красной площади 20 лет провел в дурдоме, получил инвалидность и теперь живет тихо, как мышь. Со Шмоновым же — совсем другая история. До сих пор вся жизнь его — борьба. Он еще по телефону (перед встречей) спросил, готовить ли листовки. И на входе обеспечил меня таким количеством литературы, что еле поместилась в сумку.

Александр сед и лыс. Он носится по своей крохотной комнатке на окраине города Колпино под Санкт-Петербургом, как курица в положении. Побриться не успел! Рубашку надел не ту!

Охотник начинающий

А тогда Шмонов имел квартиру, жену Лиду, дочку Марину и должность слесаря по вентиляциям. Еще раньше окончил техникум, служил инженером и мастером на стройке. Кирпич на голову вроде не падал, но изменения в его сознании произошли разительные. Он приговорил к высшей мере первых лиц государства.

— Я решил отомстить Горбачеву и Лукьянову, потому что они были виновны в убийстве невинных людей 9 апреля 1989 года в городе Тбилиси и 20 января 1990 года в Баку. Кроме того, Горбачев возглавил государство не в результате народных выборов, а был назначен Политбюро. Еще он виновен в создании тоталитарного режима.

Путь к осуществлению “приговора” оказался извилистым. Мирный слесарь не имел ружья. А оно в данном случае было совершенно необходимо.

— Попасть из ружья легче. Я в энциклопедии вычитал, что прицельная дальность у него 55 метров, а у пистолета только 25. И убойная сила, как установила экспертиза, у ружья гораздо выше. Когда я все это вычитал, решил поступить в Общество охотников и рыболовов. Рыболовы мне, конечно, были не нужны, просто такое название.

Но оказалось, вступить мало. Никто на следующий день тебе разрешение на оружие не выдаст. Шмонов и по сей день возмущен местной бюрократией. Три года, говорит, мурыжили. Выяснилось, что для начала нужны подписи двух охотников-поручителей. Александр с ног сбился, пока таковых нашел. С раздражением он вспоминает и обязательные уборки в охотничьих хозяйствах.

С ностальгией — разве что тренировки.

С оружием Шмонов совершенно не умел обращаться.

Но тут очень кстати пришлось требование к любому начинающему охотнику — выбивать из двадцати тарелок хотя бы двенадцать.

Сначала у Александра Анатольевича получилась так себе. А потом ничего — пристрелялся.

Но для покупки ружья нужна была еще и справка из психдиспансера.

— Я намеренно решил получить ее непосредственно перед покушением. Чтобы не говорили, что я стрелял, потому что чокнутый, — поясняет Александр с явным сожалением. Его до сих пор очень расстраивает вопрос о его душевном и психическом состоянии.

— Как же жена Лида не заметила ваших глобальных приготовлений?

— Я на даче готовился…

6 ноября 1990 года Шмонов приехал в Москву. 7-го явился на парад на Красной площади с ружьем — убивать генсека. В кармане его помятых брюк находилась предсмертная записка — на тот момент Александр был почти уверен, что его застрелит охрана.

Тайный напарник

— Напарник должен был держаться позади меня с пистолетом Макарова. И пока я буду целиться в Горбачева, никого ко мне не подпускать. Если бы кто-то попытался меня убить до того, как я выстрелю, он должен был открыть по этому человеку огонь на поражение. Ну вот, подходим мы, я достаю ружье, а он… пошел дальше в толпе демонстрантов. Все внимание переключилось на меня, а он спокойно с пистолетом скрылся.

Потом — все как в кино. Заломали руки. Отняли ружье. Год в “Лефортово”. Четыре в психушке. Консилиум докторов вынес вердикт: паранойяльная форма шизофрении.

— А тот “напарник” — ваш друг?

— Да. Но отношения мы не поддерживаем — конспирация. Его же арестовать тоже могут и — в психбольницу. Я не обиделся, хоть он и подвел меня в последний момент… Мы встречались однажды после моего освобождения из дурдома. Я спрашивал, почему он тогда передумал. Испугался, говорит, что расстреляют.

— Он на момент покушения тоже был обычным рабочим?

— Да, Михаил должностей не занимал.

В психиатрической больнице “киллер перестройки” также был со многим не согласен.

— На прогулки зимой не водили! Говорили, нет теплой одежды. А если бы у них не было продуктов, нас можно было бы не кормить?! Я возмущен. Во всех тюрьмах есть прогулки, а в психушке — нет. Лета, помню, ждали-ждали, а они взяли и придумали карантин на два месяца. Безобразие! Камера на 20 коек. Некурящий один я был. В камере курить запрещали, но психи все равно дымили. Мне было некомфортно. Еще электрошокером пугали…

— Жена с дочкой навещали?

— Лида через три месяца после моего ареста на развод подала. И дочку увезла.

— Кто же забирал вас из больницы?

— Отец. Мы поехали домой. Конечно, мне поставили нетрудоспособность, но не могу же я сидеть на шее у родителей. Через три недели вышел на работу строителем.

— Наверное, на стройке вас встретили как знаменитость?

— Они ж не знали! Однажды меня показали по телевизору, и другие рабочие начали спрашивать, не я ли стрелял в Горбачева. Но я им не признался.

— А сейчас не жалеете, что стреляли?

— Нет. Надо же, чтоб кто-то боролся за свободу!

Чудеса конспирации

После больницы почему-то не полегчало.

Сначала безумный Шурик писал листовки. Потом созрел до книги. И выпустил тиражом в 30 тысяч экземпляров историю о Шмонове в зеркале революции. Недавно книжку даже переиздали.

— Маме моя общественная деятельность не нравится. Но ее надо понимать: опасается, бедная женщина, что меня опять закроют. Но мое предназначение — бороться за улучшение жизни граждан.

Новую шмоновскую жизнь по-прежнему осложняют крупные политические деятели. Перед прошлогодним саммитом “Большой восьмерки”, который проходил в Санкт-Петербурге, Александра обложили как медведя в берлоге. Пришлось пускаться во все тяжкие конспирации. А кто сказал, что будет легко?

Вот единомышленник Баранов расслабился и сразу же поплатился. Евгению позвонили и пригласили на встречу с журналистом для интервью. Он пришел. Но вместо прессы явились люди в белых халатах. Так Баранов пропустил весь саммит.

— Матери моей звонили, спрашивали, как у меня дела, — рассказывает дальше Шмонов. — То есть наблюдение за мной ведется через мать. Перед саммитом мне через нее пригрозили, что если я не явлюсь сам, заберут с милицией и уж тогда упрячут надолго. Один раз милиция все-таки пришла ко мне домой. Но я их не пустил в соответствии со статьей 139 УК РФ. Отстали.

Перед 300-летием Санкт-Петербурга они мной занимались более плотно. Милиция и психиатры объединились, приехали, но я успел спрятаться в кладовке. Потом отсиделся у мамы.

— Может быть, вы высказывали какие-то агрессивные мысли по поводу руководителей других государств, поэтому в отношении вас и пошли на такие меры?

— У меня сейчас нет ни к кому особых претензий. Президент избран народом. Страна демократическая. Нет потребности бороться за увеличение свободы граждан террористическими методами. Вот если нас опять оккупируют…

Ельцин, например, был хорошим. Он демократ.

— Кто еще?

— Немцов. Буш. Он дал свободу Ираку и этому… как его… Афганистану.

Тонна золота

— Откуда факс, сканер, сайт?

— Ну, так я ж бизнесменом работаю. Моя фирма “Тонна золота” занимается ремонтом. Сантехнической направленности. Плитку кладем.

Безумный Шурик выкладывает на стол свидетельства о государственной регистрации юридического лица и о постановке “Тонны золота” на налоговый учет. Адрес регистрации ООО “Тонна золота” совпадает с адресом проживания Шмонова.

— У вас и подчиненные есть?

— Конечно.

— Тонну золота успели заработать?

— Пока нет.

— Как складывается личная жизнь?

— Дочка живет в Колпине. Марина хоть и совершеннолетняя, но еще учится в институте. Поэтому алименты я продолжаю платить. Мы с ней встречаемся иногда.

В последнее время я все думаю о размножении, — потупив глаза, неожиданно сообщает Шмонов. — Один ребенок — маловато. Надо хотя бы двоих. Я уже подавал объявление о знакомстве. Но дамы после сорока лет мне не подходят. Могут быть проблемы с потомством. Это я, основываясь на научных исследованиях специалистов, так решил. Одна мне говорит: на себя посмотри, пень старый! А я бы так не говорил, но есть же экспертизы, работы профессоров…

— Почему не женились, когда освободились?

— Да некогда все как-то было. То листовки распространял. То изобретал. Пока идея с размножением не складывается. Но надо ею заниматься.

Легион обиды

Все его обиды прописаны в уставах различных лиг, объединенных по темам.

Страна. Психиатры. Политика. Деньги.

Безумный Шурик учреждает эти общественные организации со скоростью света. Лига сторонников возможности любого гражданина отделиться от России с территорией — одно из первых его детищ.

— Мы добиваемся, чтобы каждый гражданин мог получить 11 гектаров земли и образовать на них свое государство. Или продать этот участок за 2 миллиона долларов.

Около 60 желающих, по словам “киллера перестройки”, уже есть. Недавно в их ряды влился даже редактор какой-то газеты. Лига сторонников неработизма, также учрежденная Шмоновым, пользуется в народе небывалой популярностью. Неработизм — это новый строй, при котором никто не будет работать, но все будут получать деньги.

— Александр, как же такое может быть?

— Ну, мы, наверное, это уже не застанем… Надо несколько десятков лет, чтобы осуществить это. Всю работу будут выполнять роботы и компьютеры.

— А кто же будет создавать этих роботов и компьютеры?

— Люди.

Лига против подтасовки результатов выборов призвана бороться с коррупцией.

Лига сторонников запрещения недобровольного психиатрического лечения непреступников — любимая. В ее основополагающем документе говорится о шкурной заинтересованности психиатров в том, чтобы все койки в дурдомах были заняты. Надо этому противостоять.

Все лиги вошли в “Желтые страницы Санкт-Петербурга”. Шмонов демонстрирует объявления с гордостью отца-создателя.

— Я не псих. Психи не могут заниматься бизнесом и создавать лиги. И вот еще…

“Киллер перестройки” достает патент и авторское свидетельство. Согласно оным, он изобрел “Насос с приводом” и “Способ незагрязнения” воздуха населенных пунктов. Первый — через несколько месяцев после стрельбы на Красной площади, второй — в 2003 году.

— Я не псих! — как заклинание повторяет безумный Шурик на прощание.

Он стоит на заплеванных ступенях колпинской общаги. Для фотографии предлагаю ему прицелиться в меня. “Как?” — спрашивает он. “Как в Горбачева”. Шмонов с удовольствием складывает руки, будто они держат приклад и курок.

Хорошо, что ему никогда больше не продадут ружье…

Плохо, что активная общественная позиция простого человека чаще проявляется в виде Шмонова, который все же не совсем здоров.

Елена Михайлина, «Московский комсомолец»