Параллельный мир в режиме симферопольской зоны

Как гласит народная поговорка, без воды и тюрьмы жить нельзя. В человеческом обществе есть нарушители законов, а значит, и должны быть места для их изоляции. Так что тюрьма — непременный атрибут любого социума.

Создание пенитенциарных учреждений в Крыму берет свое начало в далеком 1944 году. Именно тогда в сентябре, после освобождения полуострова от фашистов, в Симферополе был создан пересыльный пункт для военнопленных, дезертиров и преступников. В ноябре пункт преобразовали в пересыльную тюрьму, а чуть позже — в исправительно-трудовую колонию (ИТК) №8. Зеку — понятия, «куму» — контроль

Система советских ИТК делилась на четыре режима содержания преступников. Общий — для заключенных, впервые совершивших нетяжкие преступления. Усиленный — для впервые совершивших тяжкие преступления. Строгий — для осужденных повторно, трижды, четырежды. И особый режим — для особо опасных рецидивистов. Режим симферопольской «восьмерки» был общим.

Крым в советские времена считался «красной» территорией. То есть без ведома компетентных органов на полуострове ничего не решалось, даже в параллельных криминальном и зоновском мирах. В Крыму тогда (впрочем, как и сейчас) даже не было воров в законе, а лишь положенцы (на положении «законника»), подконтрольные все тем же компетентным органам. Расхожее мнение о том, что в советских зонах действовали собственные законы, неподконтрольные администрации, несколько ошибочно. Соблюдение преступными элементами воровских законов («жизнь по понятиям») было выгодно власти. Всегда легче договориться с одним-двумя авторитетами, контролирующими зеков, чем с разношерстной толпой неуправляемых заключенных.

В советские времена крымская «восьмерка» мало отличалась от других подобных зон. Деление на касты было практически такое же, как и везде. Основную массу заключенных составляли «мужики» — честно вкалывающие зеки, живущие «по понятиям» и в то же время не нарушающие общий порядок. К низшим слоям относились «обиженные, или опущенные», «законтаченные» (вошедшие в контакт с «опущенными»), «чушкари» (используемые на самых грязных работах), «труболеты» (судимые по неавторитетным статьям, к примеру беглые алиментщики). Высшей кастой считались «блатные», из их числа выбирали «смотрящих» за зоной. При этом без ведома «хозяина» (начальника зоны) и «кумовьев» (оперативников зоны) ничего не решалось. «Кум» был знаковой фигурой. Даже чтобы наказать «крысу» (ворующего у своих), зеки спрашивали разрешения у «кума». Чтобы поддерживать жизнь «по понятиям», администрация не препятствовала связям зоны с другими подобными учреждениями и волей. Нередки были в то время появления в «восьмерке» «воровских прогонов» — писем воров в законе, призывающих братву жить «по понятиям». Ведь здесь находились только первоходы, слабо знакомые с воровским кодексом и считающие: кто сильнее, тот и прав. А по воровским нормам обижать человека без причины нельзя.

Один старый симферопольский «кум» вспоминал такую историю. Как-то в «восьмерке» несколько отморозков «по беспределу» обидели слабого зека. «Кум» спросить по закону с беспредельщиков не мог. Он поступил оригинальнее: вызвал врача, который нашел у главного отморозка прыщик. Беспредельщика отправили в тюремную больницу через следственный изолятор. А в изоляторе, где понятия соблюдались свято, с отморозка спросили по полной «воровской программе».

Ударники комтруда

Особым слоем в «восьмерке» были те, кто «везет». «Везущие» придерживались только «понятий», сознательно отлынивали от работы, нарушали режим и внутренний распорядок и т.д. За свои убеждения «везущие» должны были страдать. Эти страдания администрация обеспечивала нарушителям посредством БУРов и ШИЗО. БУР — барак усиленного режима — маленькая камера, куда могли закрыть на срок до полугода. ШИЗО — штрафной изолятор, куда отправляли нарушителей максимум на 15 суток. Однако здесь условия содержания были намного жестче, чем в БУРе. Кроме того, у администрации под рукой всегда был тюремный спецназ, или, как говорят зеки, «буцкоманда», которая подавляла зоновские бунты.

За время существования «восьмерки» серьезный бунт был только один, но зато какой! Примерно в начале

70-х недовольная условиями содержания колония «встала». Горели бараки, промзона, зеки ломали все и вся, администрация спасалась бегством… Бунт удалось подавить лишь с привлечением внутренних войск и спецназа.

Внутренние войны в «восьмерке» тоже были редкостью. Самое большое противостояние случилось в середине

80-х. Тогда в симферопольской зоне сидело много донецких и керчан. Между этими землячествами возник конфликт. Взаимные «предъявы» и кровавые локальные стычки грозили перерасти в большую бойню. Были уже подготовлены заточки, монтировки, молотки, назначено время. Но администрация, вовремя получив информацию о побоище, разбросала лидеров по БУРам и ШИЗО и подавила бойню в зародыше.

В целом же симферопольская зона в советские времена жила спокойно и даже отличалась ударным коммунистическим трудом. «Восьмерка» тогда единственная в Союзе производила промышленные вентиляторы. Благодаря кооперации с заводами «Фотон» и «Фиолент» ежесуточно к потребителям уходило до шести вагонов продукции. Говорят, что трудолюбивые зеки тогда зарабатывали больше, чем «кумовья».

В зонах, как и в стране в целом, положение начало резко меняться в конце 80-х. Партийные бонзы почему-то решили, что государству столько зон не нужно. И в 1989 году симферопольскую ИТК №8 перепрофилировали в ЛТП №36 (лечебно-трудовой профилакторий для алкоголиков). В результате получился гибрид лечебницы и зоны. Милиция умудрялась закрывать сюда же и преступников, даже авторитетных. Последние, естественно, очень удивлялись царящим в ЛТП порядкам. «Что за «петушатня» такая! Никаких понятий!» — возмущались авторитеты.

А в начале 90-х, в период разгула преступности и бандитизма, государству вновь понадобились дополнительные зоны. В 1993 году симферопольский ЛТП №36 был перепрофилирован в ИТК №102 строгого режима.

Сила есть — авторитет не нужен

Первыми постояльцами зоны стали около сотни зеков из Херсонской области. Это были самые «отмороженные» заключенные, которых собрали из всех зон Херсонского региона и отправили в Крым. Чтобы навести в их среде порядок, понадобилось немало усилий.

В первые годы в 102-й зоне еще имели силу воровские «понятия». Многое в этом плане зависело от «смотрящих». В середине 90-х за зоной «смотрел» некий законник по кличке Буба. Он не пил, не курил, не наркоманил, занимался спортом и чтил воровские принципы. Но чем дальше, тем больше портились «смотрящие» и деградировал «институт понятий». Так, в конце 90-х «смотрящим» в 102-й зоне был некий Андрон. Он умудрился спустить на наркотики весь «общак». Другой смотрящий по кличке Ворон вообще во время освобождения «насадил» (украл) общаковые деньги.

Деградации воровских норм во многом способствовало появление в зоне бывших членов ОПГ. Этим отморозкам, в основном спортсменам и качкам, были чужды старые зоновские «понятия». Они привыкли силой отвоевывать место под солнцем. Правда, и среди членов ОПГ попадались «чтящие старину».

В 1996 году в симферопольскую ИТК за пьяную поножовщину угодил член группировки Хавича по кличке Дуб. Поскольку сам Хавич был из старых катал и придерживался воровских принципов, его люди тоже их соблюдали. Дуб в зоне был в большом авторитете. Рассказывали такую историю: как-то один зек взял в заложники женщину — продавщицу из тюремного ларька. Зек был так взбудоражен, что мог убить заложницу. Администрация даже приняла решение о его ликвидации при помощи снайпера, но на всякий случай обратилась к авторитетному Дубу с просьбой успокоить «коллегу». Авторитет «ситуацию разрулил», и бунтарь сдался. А наше законодательство после этого накинуло Дубу еще шесть месяцев заключения. Оказывается, авторитет должен был выступить потом свидетелем в суде. Однако воровскими «понятиями» это запрещено. Естественно, он отказался, за что и получил дополнительные полгода.

Сейчас 102-я зона хоть формально и является «красной», скорее, представляет собой «болото». Старые воровские принципы если и исповедуются, то номинально. Среди администрации большая текучка кадров. Опытных «кумовьев», способных как свято чтить закон, так и придерживаться «понятий», почти нет. Да и публика там сейчас сидит мелкая.

ДМИТРИЙ ФЕДОРОВ

Первая Крымская