Другое детство: когда гирлянды на колючке

262 «волчонка» возле моря, в Мариупольской исправительной колонии учатся жить заново. Они – преступники. И они – дети. До и после 31 декабря их главным желанием – «под елку» – была свобода. КОГДА ГИРЛЯНДЫ НА КОЛЮЧКЕ

Мариупольская воспитательная детская колония находится в получасе езды от Мариуполя на окраине поселка Каменск. Здесь содержатся 262 подростка. Большинство осуждены за кражу, на втором месте — грабеж и разбой.

В детской колонии особых излишеств нет даже на торжества. Вечером 31 декабря у ребят был праздничный ужин, а на следующий день — обед. Вместо положенного куска отварного мяса — жареное. А к ужину добавили любимый воспитанниками винегрет. Ну и, конечно, не обошлось без главного новогоднего лакомства — сладкого. Конфеты и печенье от спонсоров всегда выставляют на столы. К слову, кормят здесь не хуже, чем в хорошем детском лагере. Еда горячая и всегда свежая.

Новый год в колонии — самый настоящий. К тому же с КВНом. КВН здесь свой, зоновский, но с глубоким смыслом. В момент нашего приезда как раз шла репетиция праздника. На еще непраздничной сцене — парни в телогрейках и вязаных шапках. Один выходит в центр сцены и начинает петь. Несколько других с вожделением наблюдают за разноцветными огоньками на музыкальной технике. «КВН у нас будет еще тот!» — рассказывает нам один из словоохотливых парнишек. Он осужден за вооруженное нападение. В то же время начальник колонии открыл для себя в КВН очень полезную вещь. Играя роли, ребята могут спародировать работников колонии. А в комичных персонажах всегда легко увидеть недостатки персонала. Детская ирония открыто показывает жизнь такой, какая она есть. Начальник, заметив тревожный сигнал, обязательно делает пометку в блокноте и принимает меры.

После КВН приходят Деды Морозы и раздают сладкие подарки.

НА ВОЛЮ — ЧЕРЕЗ СПЕЦКОМНАТУ

«А вот Лиходумов (фамилия изменена. — Авт.) у нас теперь лучший сварщик. Сидит за убийство — с девятого этажа сбросил паренька, проигравшегося в карты. Кроме него у нас еще восемь убийц», — говорит начальник колонии Владимир Матущенко. В это время Лиходумов вместе с другими смотрел в общем зале телевизор. Сидел в последнем ряду, а когда зашел начальник, то непроизвольно провел по лицу правой рукой, словно умываясь. Смывать, как видимо, с себя есть что.

Вниманием журналистов воспитанники колонии не обделены. Говорят, если приезжают телевизионщики, то некоторые заключенные, расталкивая локтями друг друга, пробираются поближе к камерам. Для них это маленькое чудо. Больше других восторгаются те, кто до колонии жил в землянках, подвалах, кто грелся и спал под трубами теплотрасс. Многие из этих подростков только в колонии научились читать, писать, есть ложкой и чистить зубы.

Мы направляемся в зоновскую школу. Обычное с виду здание, на входе нас встречает коренастый паренек в серой форме — дневальный. Справа у входа висят плакаты с лозунгами о любви к Украине. Тексты написаны разноцветными красками. Если в обычной школе на такие вещи вообще мало кто обращает внимание, то здесь особенно рады всему новому. Например, когда мы приехали, в школе шла неделя украинского языка. Поднимаемся этажом выше. Директор открывает дверь первого попавшегося на пути кабинета. У доски паренек с небольшим куском мела решает уравнение. Думает недолго, видно, в математике не слаб. У окна за первой партой другой ученик читает всему классу об открытиях древних математиков. Учащихся в классе около двадцати. При этом тишина стоит такая, что слышно, как на пол падают крошки шуршащего по доске мела.

У Славика до зоны арифметика в жизни была простой. В свои 16 лет успел залететь за решетку за вооруженный разбой. Ограбил — потратил, ограбил — еще раз сошло, ограбил — уже за решеткой. Парень откровенничает, что здесь их учат жить. Слова, на первый взгляд, слишком взрослые для мальчишки, но не такой он уж и маленький, если познакомиться поближе. Говорит, что в колонии понимаешь, что надо исправиться, пересмотреть свою жизнь: «Знаете, у нас здесь хорошо, но возвращаться не захочется. Это я знаю точно».

В следующем кабинете идет урок украинского языка. В классе тоже не больше двадцати человек. Все коротко острижены, на груди — бирочки с фамилиями. Тема урока связана с ролью хлеба в нашей жизни. Перед учительским столом стоит парта, на которой разложены баранки, бублики, буханки и прочие мучные изделия.

Куда бы мы ни заглянули в зоне, везде чувствуется, что начальник колонии подходит к своей работе «с душой», для него все имеет значение. Сам курит, а на территории — ни-ни, не положено — дети вокруг.

Выйдя из школы, через широкую квадратную площадку идем в общежитие. На входе встречает паренек роста «метр двадцать на коньках». Ему бы возле мамки сидеть, возле печки греться, а он дежурит возле входа, катая сваренный из железа танк. При виде начальника улыбается той неподдельной улыбкой, какой дети имеют обыкновение встречать родителей после разлуки или же просто когда чему-то радуются. К слову, чудо-танк в свое время сделали бывшие воспитанники, а потом еще и красную звезду нарисовали на его башне. Идем дальше. Всюду висят самодельные бумажные гирлянды из тетрадных обложек. Направо — спальни. Заходим в одну из них. К белой двери изнутри прикреплено объявление-предостережение, что такой-то склонен к побегу. Это напоминание для персонала, чтобы обращали на парня особое внимание. В самом углу стоят металлическая кровать и такая же тумбочка, а на ней — большая открытка с алой надписью «18» и нарисованной огромной розой. В углу напротив — импровизированная библиотека с религиозными брошюрками. Подойдя к этому столу, начальник объяснил, что детей посещают духовные наставники. Когда мы заходили в спальни к ребятам, комнаты были пустыми.

Все гурьбой отправились смотреть новогодние программы. Как оказалось, музыкальные клипы не только смотрели и слушали, но еще и обсуждали. В этот момент мы и зашли к бритоголовым зрителям. На заднем ряду сидел, обсуждая клип, тот самый Лиходумов, который однажды убил. А в первых рядах расположились двое, на вид совсем еще дети: Вите и Роме 14 и 18 лет. Мальчишки бойкие, разговорчивые и не по годам взрослые. «Хочется на волю побыстрей, шоб…» — дальше не договорил, запнулся, посмотрел на начальника колонии и сразу же добавил: «На воле всякие там сладости слаще. У нас тут хорошо, но там лучше!» Глаза мальчишек тем временем смотрели куда-то вверх. Может, птицу увидели да позавидовали ее свободе, замечтались …

Мы выходим из общежития, дверь чуть хлопнула, и от сквозняка словно ожили незамысловатые детские гирлянды. Вдоль уже знакомой квадратной площадки шла колонна — с обеда.

Впереди нас — еще одно здание. Здесь вовсю кипит ремонт: готовятся новые помещения для воспитанников, где их будут адаптировать к жизни на воле.

Еще на этой зоне работают. Выпускают колючую проволоку, шлакоблок и мусорные контейнеры разнообразных конструкций, качественные и недорогие.

А на горизонте — море, от колонии до него полчаса езды на машине. Ветер гонит к берегу волны, которые, воруя друг у друга «барашки», разбиваются у пристани. Мальчишки тоже воровали и убивали. «Разбиться» им не дает Матущенко со своей командой. А Новый год для каждого из воспитанников — это минус. В сроке…

Игорь Серов, Оксана Дьяченко, СН