Записки районного опера. «Кадровые» проститутки
Профессиональных, так сказать – «кадровых» проституток в курируемом нашим подотделом микрорайоне не так уж и много, с дюжину. Но фактически проституток на моей «земле» гораздо больше того, что мне известно… И все они – дешёвки, снимающие клиентов на автостраде. Расценки таковы: минет – 5 долларов, всё остальное – 10 долларов. (Цены даны на 1999-й год). Ежедневный доход – от 10 до 50 долларов. Мизер!.. Основная часть «трассовых» – наркоманки, тратящие на «дурь» львиную часть своих доходов.
Но «трассовые» – это почти самое дно проституции (ниже – только привокзальные шалавы), а выше их – те, кто работает в салонах, стыдливо именуемых «массажными». Ещё повыше – «девочки по вызову». А самая «элита» – «гостиничные» путаны. Любая из таких краль, живя в нашем микрорайоне, во внерабочее время ведёт вполне праведный образ жизни, будучи никому на нашей территории в качестве проститутки не известной. Но и она – шлюха, хоть и из дорогих…
Так что фактически проституток на моей «земле» гораздо больше того, что мне известно…
В салоне работать спокойнее, чем на трассе, – не надо бояться рэкета, ментов и маньяков-садистов, меньше нагрузок, гарантирован регулярный медицинский контроль. Но доходы «салонных» ниже, чем у трассовых: за услуги они берут с клиента от 5 до 15 долларов, из них самим труженицам секса в лучшем случае идёт только половина. Кроме того, «салонная» обязана обслужить к а ж д о г о уплатившего клиента, сколь неприятным лично её он ни был бы.
Тогда как «трассовая» имеет право выбора, – если притормозивший рядом с нею автомобилист ей не приглянулся, то в машину к такому она просто не сядет. Тем самым сохраняется подобие женского достоинства: дескать, кто мне не мил – с тем не трахаюсь… Но, главная причина привередливости «трассовых», конечно же – боязнь нарваться на садиста. Многих из тех, кого хоть раз подвела ч у й к а ( внутреннее чутьё на опасность), потом находили где-нибудь в лесопосадке, истерзанными и изуродованными…
Но это если говорить о «профи». Наши же времена характерны тем, что время от времени подрабатывают своим телом представительницы самых широких слоёв населения. Надо какой-нибудь студентке, госслужащей или домохозяюшке купить импортную косметику, что-либо из модной одежонки или ширпотреб, а денежек, как ни странно – не хватает, вот и выходит она на трассу где-нибудь в районе, где меньше шансов попасть на глаза знакомому. Заработала на конкретно необходимую вещь – и покинула трассу. И вновь она – порядочная и верная жена, целомудренная невеста, заботливая подруга…»Одноразовые» проститутками себя не считают вовсе, и обижаются, когда их путают со шлюхами, хотя в чём принципиально разница – убей Бог не пойму!..
…Угро занимается проститутками поскольку – постольку. Кое-кто попадает в поле нашего зрения как наркоманки, другие оказываются замешанными в кражи и грабежи, третьи – в заурядном хулиганстве (по характеру шлюшки – вспыльчивы, и вечно попадают в скандальные истории). Часто проститутки выступают и в роли пострадавших, – убитых, избитых, изнасилованных садистами, ограбленных (те из них, кто пока не подсел на иглу или не спился, имеет приличный доход, и у них есть что взять)…
Используем ли мы шлюх в качестве сексотниц?.. Редко, и почти всегда – эпизодически. В основном – чтобы стучали по месту жительства на соседей, а также – на друзей, приятелей, знакомых… А такого, чтобы проститутка собирала сведения о клиентуре, и затем передавала угрозыску – не припомню. Тут в чём нюанс… Верно, каждая шалава кучу народа «пропускает» ежедневно через себя, но за те 10-15 минут, что она сосёт или обслуживает прочими отверстиями чей-нибудь член, – что она может выведать у «обслуживаемого»? Ничего, – хотя бы потому, что рот её обычно занят… Но и спроси – ничего он ей не ответит, не хватало ещё – с «трассовой» о сокровенных делишках откровенничать!.. На такое только последние олигофены и способны, но как раз такая публика угрозыск интересует мало…
Использовать же проститутку как «секс-орудие», специально подводить её к нужному человечку как приманку – можно, но для такого нужна особо эффектная женщина… Но такую – следует регулярно спонсировать, иначе работать на тебя не будет. Однако где ж мне, рядовому районному оперу, взять на это денежки?.. А если понуждать её к службе страхом и угрозами, то даже и в случае искреннего согласия – она все равно должна параллельно работе на угрозыск ещё и зарабатывать себе на жизнь известно чем… Ну а оба эти занятия – стукачество и шлюшничество – требуют полнейшей самоотдачи, и – вагон свободного времени. Чтоб потянуть и то, и другое – каким же двужильным надо быть!..
Вот почему агентурить проституток мы не спешим, и ценным контингентом с этой точки зрения – не считаем…
Трахать их на халяву, пользуясь своим служебным положением – это да. Мы ж – мужики в самом соку, а жён видим редко, так кого ж нам и не иметь во всех позах, как не профессиональных «жриц любви»?..
Но и тут не всё просто… Вообще-то, когда приходишь на работу в милицию, то в первый год-два ушарашиваешь находящихся в зависимости от тебя проституток во все дырки со страшной силой. Иные парнишки за этот первый год попробуют женщин больше, чем за всю предыдущую жизнь!.. О бабах опера – мечтают, с бабами – перепихиваются, потом эти перепихи бесконечно обсуждают во время совместных операций и пьянок…
Но затем, начиная с третьего-четвёртого года службы, продажной (пусть даже – и дармовой) любви уже не хочется… Подумаешь доблесть – поиметь бабёху, не смеющую тебе отказать, и которую имели до тебя десятки и сотни, если – не тысячи…
Нет, хочется – ч у в с т в, чего-то настоящего, подлинного… Такого, чтоб не пересказывать приятелям с жеребячьим гоготанием, а держать в тайниках души… И многие из оперов заводят любовниц на стороне (желательно – на обслуживаемой им «территории», чтобы регулярно захаживать к своей крале в служебное время)… Впрочем, многие – и не заводят никого, вполне довольствуются женой, вдруг остро почувствовав, что семья – это единственно святое и самое ценное, а остальное – фигня…
Исчезает желание «ходить налево», нет больше тяги изменить жене, ты всё это перепробовал множество раз – ну и что?.. Ничего особенного, одна лишь грязь, и ей Богу, с женой – приятнее!.. Сладок запретный плод, а наешься им досыта – и уже не тянет!..
ЛЮБОВЬ ОПЕРА
Это не отрицает возможности чего-то более глубокого, задевающего не только животные потребности тела, но и – душу…
…Была и со мною такое в прошлом году…
Брали мы тогда с поличным наркобарыг. Мои товарищи, взломав двери, ворвались на притон и устроили шмон. А я – остался в подъезде, внизу у лифта, с задачей всех впускать, и никого подозрительного – не выпускать, без разрешения возглавлявшего нашу группу старшего опера.
Стою я, значит, в вонючем подъезде, дышу испарениями из мусоропровода, стараюсь не обращать внимание на шмыгающих мимо меня пенсионерок, весьма подозрительно на меня косящихся: что за незнакомый молодой человек?.. не жулик ли?.. не вызвать ли милицию?..
И вдруг – словно солнышко в подъезд заглянуло… Вошла девушка… нет, дева!.. Высокая, статная, неописуемо прекрасная, в чёрном облегающем платье, – а какие глаза!.. лицо!.. улыбка!.. Я замлел от восторга, застыл с отмороженной харей, а она, скользнув по мне взглядом, неприступно проследовала в лифт. Укатила наверх, я же – остался, грустно размышляя о несправедливости бытия, – «кто-то же этим брильянтом владеет, так почему – не я?!. Эх!..»
Но через десять минут бац – выбегает из лифта старший опер, тащит за руку упирающуюся и дёргающуюся девушку, и это ни кто иная, как ОНА!.. «Доставь эту сучку в РОВД, и пусть её запрут в «обезьянник», пока мы не подъедем!» – скомандовал он, передавая мне её из рук в руки.
Я был в шоке…
И всё то время, пока шагал с нею к райотделу, внимательно на неё посматривал, пытаясь понять, кто же она, и что таит за своей внешностью, если мой командир с нею – т а к?.. Наверняка заметив моё любопытство, она вела себя спокойно, не пыталась вырваться или разжалобить меня, и понимая, что я – на службе, и в своих действиях – связан. Да и не боялась она, в общем-то…Как потом оказалось – не было за нею ничего особенного…
В РОВД, заперев её в камере, побежал к дежурному, навести о ней справки.
Итак, Танечка Ветрова, кличка «Нэнси». (Она внешне похожа на какую-то то ли голливудскую актрису, то ли манекенщицу, отсюда – и кличка). 26 лет, разведена, имеет 7-летнего сынишку, наркоманка со стажем.
Нормальное детство, папа-передовик, мама – буфетчица, школа с математическим уклоном, потом- институт… Стала ш и р я т ь с я, вышла замуж за наркомана, родила ребёнка… Мужа вскоре надолго посадили за грабёж с тяжкими телесными, а она продолжала колоться, но – ещё держалась на плаву, не опускалась, внешне сохраняя «товарный вид». Не замечали её ни в воровстве, ни в шлюшничестве, и как-то обходилась без распродажи своих вещей, то ли имея богатого любовника на стороне, то ли найдя где-то зарытую кубышку, – не знаю… Короче, кроме приобретения, хранения и, изредка, сбыта накровеществ, по линии угрозыска никаких предъяв сделать ей не могли.
Сердитость же старшего опера объяснялась просто: однажды в кабинете он хотел з а с а д и т ь, а она – не далась, «гордая», ещё и обозвала по всякому, вот он и осерчал!…
Для мента любая наркоманка – тварь, а не человек. И коль уж попалась ему какая-нибудь настолько уж смазливая и ещё не истрёпанная, что он милостиво согласиля оттрахать её в разных вариантах, то она должна счесть за великую честь!.. В общем, она сама напросилась на неприятности… Так мне, во всяком случае, дежурный рассказал.
Потом я и с самим старшим опером о Тане осторожно потолковал. Особо свой интерес не подчёркивал, но просто пили однажды водку, вот в перерыве между двумя стаканами я его вопросиком и напряг… Из его спутанного ответа понял: не всё так просто…
Начальник мой, лысенький и брюхастый, бабами никогда особо не примечался, и женат был на такой страшиле, что не приведи Господь… Если разобраться, то по-настоящему он вообще ни разу в жизни не влюблялся, представляете?!. А тут – втюрился… В неё, в Нэнси!..
…Что-то было в ней такое… особенное!.. И не только во внешности дело… Светлая она была изнутри, понимаете!.. Наркотики, конечно, и ей душу испохабили, но что-то от той, п р е ж н е й, в ней всё равно оставалось!.. И наш старший опер, впервые в жизни повстречав т а к у ю, втрескался в неё по уши.
А поскольку был он грубоват и малочувствителен к душевным оттенкам, то и действовал напрямую, без всяких «Муси-пуси», а так: ты моя – и точка!..
Ну а после того, как она его отбрила – действовал уж, руководствуясь только оскорблённым самолюбием. Мол, «пусть тебе станет плохо от того, что ты меня огорчила!..» План у него был таков: подловить её на «приобретении нарковеществ», и – закрыть года на три.
Начал плотно следить за нею, окружил со всех сторон сексотиками, пару раз к ней на адресв со шмоном наведывался, а теперь вот на притона её подловил. Я даже заподозрил, что ради неё вся операция по налёту на наркобарыжек и проводилась! Операция-то удалась, барыг взяли с поличным, но вот при Таньке «дури» – не нашли. Облом!..
Впрочем, легко допускаю, что, одной рукой подталкивая Нэнси в «зону», начальник незаметно для себя самого другою рукою себя же и придерживал… Ведь «закрыть» Таню означало – с нею и расстаться, а он ведь продолжал неровно дышать в её сторону… В собственной душе порою трудно разобраться, – такие омуты и бездны!..
Посочувствовал я старшему товарищу, и постарался забыть про наш разговор. Раз промеж ними – такой напряг, то третьему туда соваться не след… Пущай сами разбираются, посадит ли он её в тюрягу, или же засунет в неё по самые помидоры, впервые в жизни почувствовав, что это такое – обладать любимой женщиной!..
Но получилось иначе… Внезапно у старшего опера открылась прободная язва (от сердечных переживания, наверно!), месячишко он провалялся в госпитале, а затем был комиссован по состоянию здоровья, так и не доведя взаимоотношения с Ветровой до логической развязки.
И стала Нэнси как бы «бесхозной»… Тут-то я к ней со своими собственными намёками на нежную дружбу и подкатил…
Моими плюсами в сравнении со старшим опером были: молодость, относительное не – уродство, обаяние и умение обращаться с женщинами… Ну то есть…. Я не прямо ставил вопрос в лоб: «Либо раздвинешь передо мною ноги, либо «закрою» всерьёз и надолго!», а лишь намекал на вышеуказанное… И если мой предшественник требовал ответа как можно скорее (нарвавшись в результате на грубость), то я соглашался и подождать – день, неделю, даже две недели…
Деться Нэнси было некуда, и через три недели она мне отдалась. Куда ж ей в тюрьму садиться, ежели на шее – маленький ребёнок, да и паршиво за решёткою… Неприступность и гордость Танечки были побеждены моими замечательными душевными качествами, помноженными на терпеливость, настойчивость, такт и умение, найдя в партнёре его болевые точки, аккуратно нажать на них, сделав партнера – управляемым…
…Не скажу, что был разочарован. Любовницей Танька оказалась вполне, на уровне стандартов. Но когда изменяешь (не телом, а именно душой!) горячо любимой супруге с посторонней женщиной, то ждешь чего-то особенного, а как раз ничего особенного Таня и не предложила. Так… типичный набор приёмов и способов имеющей определённый сексуальный опыт, зрелой женщины. Не знаю, как точнее выразиться… Во – не любила она меня, нет!.. А просто – трахалась, чтобы не иметь неприятностей…
Я же быстро привязался к ней, и чего не хватало в наших отношениях – всё то додумывал и воображал. Смешно признаваться: уверил себя в том, что любит она меня безумно, но стесняется сказать об этом прямо… За эту тщательно скрываемую якобы любовь ко мне – её и ценил… От жены ведь, кроме критики и попрёков за низкую зарплату, ничего не дождёшься, а Таня – никогда не критиковала, ничего не требовала, ни разу не отказала во взаимности, когда я – х о т е л… Красота!..
…Вот каким было начало наших отношений. Продлились они месяцев шесть-семь. А теперь – расскажу про финал…
В тот день был рейд по торгующим точкам. Мы ходили по кафешкам и пивбарам, хватая подряд всех подозрительных, и тащили их в РОВД. Там – тщательно отфильтровывали, выгоняя в шею всевозможную шушеру, и уж более детальней и предметней работая с перспективным на «раскол» в чём-либо анти-законном криминалом… Дело это долгое, обычно до двух-трёх часов ночи. Кто живёт не поблизости от райотдела – идти домой уж нет смысла (к девяти снова – на службу), поэтому в таких случаях они либо ночуют в своих кабинетиках, либо отправляются на хаты к близко живущим друзьям и знакомым.
Ну а Танька как раз жила по соседству!..
И пока мои товарищи, оставшиеся на ночь в райотделе, разливали по стаканам водку и тискали пришедших разделить их одиночество микрорайоновских подружек, я позвонил Ветровой и поинтересовался, чем она занимается. А чем может заниматься человек в два часа ночи?!. Но Таня не стала говорить мне, что я разбудил-де её среди ночи, и всё такое… Наоборот – сдипломатничала: «Ничего… скучаю!..»
«Так давай к тебе на ночь приеду!» – обрадовался я. И тут же, как человек ленивый, предложил ей зайти в райотдел, забрать меня отсюда. А то, дескать, пока я приду – она уснёт, и мне придётся долго звонить, прежде чем она откроет, – одна мысль о подобном варианте отбивала у меня желание идти на ночь глядя к любовнице… Она – согласилась… Я ж говорю, в наших отношениях – она была безотказной.
Пришла в райотдел через полчаса. Пьянка как раз шла полным ходом. Я давно не скрывал от товарищей свою связь с нею. И пусть видят, как сейчас на ночь я уйду вместе с нею… Хоть и наркоманка, криминальный элемент, недочеловек, если по-честному, но – красавица, умница, и ведь многие мне позавидуют, мучительно и больно!..
Пришли к ней. Трёхкомнатная, хорошо обставленная квартира (вещи явно не распродавала – всё ещё впереди!). В детской комнате посапывал сынишка. Мы обосновались в гостиной. В третью из комнат она меня не приглашала, но я и прекрасно знал (по наколке сексотов), что именно там она регулярно «варит» ш и р л о.
Казалось бы – зачем накапливать в памяти подобную информацию о любимой женщине?.. Но, считаю, подобные знания лишними никогда не бывают. Начнём с того, что сегодняшний друг завтра вполне может стать заклятым врагом. И кончая тем, что всегда интересно знать о с в о е й женщине всё!..
Между прочим, она врала мне, что после нашего сближения – перестала колоться. Я делал вид, что верил, так было удобнее… Но вот почему я решил, что она лжёт мне только по этому вопросу – одному Богу известно…
Она завела будильник на 7.30. Мы наскоро перекусили. Я покосился на телефон, соображая, не позвонить ли жене и предупредить, что домой сегодня не приду, но сообразил, что уж слишком поздно, и наверняка жена сама догадалась: раз не пришёл до сих пор – значит, задержала служебная необходимость!.. Жена у меня уже учённая, и понимает, каково это – в милиции работать… Звонить в РОВД и проверять, где и с кем муж время проводит – ни за что не станет!.. Но и звякни в дежурку – коллеги не выдадут, отмазку завсегда придумают, «где такой-то?.. участвует в очередной перестрелке с бандитами!..», и всех делов…
Потом возникла идея принять душ. Даже маленький скандальчик получился на тему, кто пойдёт первым. С моей стороны эмоции были лишь шуткой, она же сердилась по-настоящему, желая первой посетить душ, но я настоял на своём, хотя и не придавал этому никакого значения… С женщинами иначе нельзя, любой спор с бабой должен заканчиваться твоей победой, а то, почувствовав вкус к конфликтам, рано или поздно сядет к тебе на шею…
Короче, искупался, лёг в постель (широкую, двухместную, «супружескую»), стал ждать. Вскоре и она вышла из душа, встала на пороге, обнажённая, вытирая волосы полотенцем. Знала, что люблю её разглядывать… Тонкая талия, налитые упругие груди с морщинистыми сосками… В юности занималась бегом (кандидат в мастера спорта), и фигурка осталась ещё весьма и весьма… Чертовски красивая!.. Но опытному взгляду опера заметны признаки пристрастия к «дури»: лицо исхудавшее и чуть заострённое, под глазами – тёмные круги… Когда обнажена полностью, то — заметно, что фигура уж не просто стройная, но и худющая – рёбра так и торчат…
Смотрела она на меня с какой-то особенной, ставшей для неё привычной в последнее время молчаливой вопросительностью… Много раз в последнее время замечал я у неё это выражение глаз, расшифровывая его обычно как сожаление о своей загубленной жизни. Не будь в её судьбе наркоты – и, возможно, стала бы женой какого-нибудь мировецкого парня, вроде меня, и была бы счастлива!.. Возможно – именно со мною и была бы… И хоть люблю я свою ненаглядную супругу, но не в такой же степени, чтобы раз и навсегда зарекаться от возможности брака с другой женщиной, – помоложе, покрасивее…
Ну вот, именно так я всегда и думал. А в этот раз то ли мозги лучше работали после напряжённого, заполненного допросами и пьянкой вечера, то ли ещё что-то, но вдруг прозрел я: а ведь она меня – презирает!.. Да-да, и смотрит сейчас – с презрением, и кричат её тёмные, «глубокие»,так нравящиеся мне глаза: «Боже, как же я опустилась до того, что вынуждена трахаться с вонючим ментом, козлиной милицейской!.. Как мне всё это надоело!.. Как ты противен мне, засранец!..»
Меня аж передёрнуло…
Ничего не сказал ей, – не настолько наивен… Перепихнулись пару раз, и даже было приятно.
Но со следующего утра я уж относился к ней совершенно иначе. Любовь –умерла, и проснулась профессиональная подозрительность.
Начал наводить справки, и быстро выяснил, что за моей спиной в беседах с такими же, как и она, тварями-наркоманами – обзывала меня по всякому («урод», «импотент», «убожество», «коротышка»!..)… Прикрывалась мною перед другими ментами («ой, не трогайте меня, гражданин участковый, я же, чтоб вы знали, лично знакома с оперуполномоченным таким-то!..»)… А однажды на притоне, когда нагрянули мы с обыском, забрав в райотдел всех, кроме неё (я лично её тогда отпускал), она, оказывается, вынесла с адреса всю имевшуюся там ш и р к у в собственных трусиках, – вот почему мы там ничего не нашли… Короче, имела меня как хотела!..
Ну и, понятно, обозлился я ужасно…
Объясняться не стал, – велика честь, чтоб я ещё с какой-то там исколотой мандавошкой выяснял отношения!.. Для начала – раз и навсегда без пояснений прервал с нею отношения. Затем – окружил её со всех сторон сексотами, и начал готовить её «посадку» лет этак на пять… Более привычные для наркоманской шушеры год-два «зоны» в данном случае казались мне недостаточными!.. Да для неё и пяти лет было мало – только вечная каторга!.. Чтобы – жалкая, опозоренная, бритая наголо, в латанном арестантском бушлате, – она валялась передо мною на коленях, умоляя о пощаде, но – натыкалась лишь на мой презрительный, не знающий жалости взгляд…
…Однако сорвалось у меня. Почуяв, куда склонилось колесо её фортуны, и испугавшись, быстренько сменяла она квартиру на другой район, и даже – в другом городе, чтоб от меня – подальше!..
…Как вспомню её – так и колотит от ярости…
Владимир КУЗЕМКО, специально для «УК»
P.S. Републикация материалов Владимира Куземко, возможна только с разрешения автора!
