В Гоа российские «братки» крышуют пляжи и ларьки

Что-то в последнее время в СМИ частенько мелькают тревожные сообщения: индийский курорт Гоа, известный своей мистической духовностью, мировой центр хиппи, рай, где прячутся от обжигающих лучей славы «скромные» звезды, стал местом неспокойным, крим 

Для кого он стал опасным: для индийцев или для наших, подтянув штаны, пошел выяснять наш корреспондент старый хиппи Александр Мешков.

Подержаться за меня – к удаче

Я прибыл в городок Кандолим, тот самый, что в штате Гоа, в маленький отель, где издревле становились на постой простые индийцы. Европеоидов здесь два: я и Стив, пожилой американец из штата Феникс. Неспешные индийцы с плохо скрываемой завистью смотрели на мою белую, как снега Джомолунгмы, кожу, а я – на их черные спины.

– Можно я с вами сфотографируюсь? – спросил меня худой индиец с небольшим пузиком.

– Отчего же? – великодушно разрешил я, полагая, что это индийский читатель «Комсомолки» узнал автора книги «Пичужки возвращаются». На самом деле у индийцев такая примета: подержишься за бледнолицего гринго, и будет тебе счастье.

В поисках сбежавшей «невесты»

Гоа показался мне не очень опрятной сауной (температура воздуха 38 – 40 градусов при очень высокой влажности). По улицам бродят ленивые священные коровы в поисках ласки и корки хлеба. Собаки на Гоа практически не тявкают. Лень потому что. Хотя вороны (лично слышал) поют. Правда, фальшиво и негромко.

Чтобы придать поездке какую-то сюжетную линию, я притворился, что ищу свою сбежавшую подружку. Для этого я вбил в мобильный телефон портрет актрисы Амалии Мордвиновой.

– Не встречал эту женщину? – предъявил я Амалию расплывшемуся при моем появлении секьюрити, скучающему у ворот добротного отеля. Парень вдумчиво и напряженно вглядывался в лицо актрисы.

– Дочь? – спросил он.

– Невеста, – оскорбился я. – Сбежала от меня.

– Байк нужен? – неожиданно спросил он без очевидной связи. – Недорого.

– Ты ее встречал в городе?

– Да тут их много, – неопределенно ответил он, оживляясь. – Меня Джаки зовут. А тебя? Есть очень хорошая марихуана, – перевел он разговор в коммерческое русло.

– Мне надо ее найти.

– Есть кокс! Очень хороший! – не унимался индийский пройдоха. – Для тебя, брат, отдам дешево!

Я смерил его презрительным взглядом и холодно попрощался с этим бездушным наркодилером.

Кокс и трава – повсюду!

– Купи шаль! Это настоящий Кашмир! – тянет меня за рукав к своей палатке жизнерадостный пожилой индиец.

– Я не ношу шаль! Я мужик! – отцепляюсь я от его руки.

– О! Тогда марихуана! Очень дешево!

– Не надо!

– Ну тогда кокс!

Дьявольщина! Да они даже не боятся предлагать мне, незнакомому прогрессивному журналисту, наркоту! Вскоре я перестану удивляться. Кокаин и марихуана продаются свободно везде и всегда, будто это безобидные и трогательные водка, виски и вино. Вы будете смеяться, но большинство людей приезжают сюда за дешевой и легитимной наркотой. Конечно же, законом наркотики запрещены. Но на Гоа закон этот не работает. Пыхают прямо на улице, в кафе. Не индийцы, конечно, а туристы. А поскольку трава – дрянь, то, вместо того чтобы после косячка посмеяться, пользователю сразу хочется кому-то морду набить. Потом спрашивают, отчего преступность на Гоа растет в геометрической прогрессии.

Завидев дядьку с белой бородой, индийцы бросились к нему гурьбой. (Дети Индии принимали Мешкова за инопланетянина.)

Верхом на «табуретке»

Гоа большой. Без своего транспорта тут просто беда. Таксисты дерут беззастенчиво, автобусы редки и переполнены индийцами. Пункты проката машин и байков на каждом углу. Но машины все праворукие, а движение левостороннее. Поэтому большинство людей на Гоа предпочитают перемещаться на байке, скутере, или, как его называют наши, «табуретке». На управление «табуреткой» нужна лицензия. Но здесь можно и без. В пункте проката индийский мужик с французским именем Доминик тупо изучает мои права категории «В» и уверенно говорит:

– Сойдет такая лицензия! Полицейские ничего не поймут!

Самая популярная модель скутера в Индии «Honda Activа» с объемом двигателя 100 куб. см. Разгоняется до 100 км. Мой приятель-программист из Киева Генка, живущий на «табуретке» два года, показал мне, где у нее тормоз, газ, где ближний свет, где дальний, и я поехал в новую жизнь. Стоит эта радость везде одинаково: 250 рупий в сутки. Двух литров бензина за 300 рупий хватает при интенсивной езде на световой день. Бензин продается на каждом углу в бутылках из-под колы.

Ошибки, которые я совершаю на «табуретке», настораживают, но не останавливают меня. Но самое страшное: я после очередного поворота некоторое время ехал по привычной правой полосе, как и те, кто, крутя пальцем у виска, ехал мне навстречу. Было очень смешно. Если учитывать, что правила уличного движения на Гоа весьма условны, то неудивительно, что в первый же день я врезался в индийскую «табуретку». Причина – лежачие полицейские. Их кладут не по одному, а для надежности сразу штук пять подряд. И если ты их не заметил и не притормозил, то будешь скакать, как ковбой на родео на бешеном быке. Так случилось и со мной. Удар, падение, стоны (мои). Тут же сбежалась толпа индийцев, свидетелей. Кричат мне: «Это твоя ошибка!» Я откупился тысячей рупий и сбежал с места автокатастрофы до приезда полиции.

Куда ушли Памелы Андерсон?

Вдоль пустынного берега Аравийского моря цепью расположились небольшие кафе. Пляж встретил меня зыбкой тишиной. Огромный ржавый сухогруз стоит на вечном причале. На трубе вызывающая кривая надпись «Москва».

– Это русские туристы написали, – улыбаясь патриотичному озорству русичей, поясняет мне хозяин кафе Чадри. – Корабль индийский. Его постепенно распиливают на металлолом. А туристы все уже разъехались. Сезон закончен, – печать скорби тенью ложится на его мужественное лицо. – Вон! Вон! Дывись! Это ваши, русские! – оживляется тут же он, тыча кривым пальцем, похожим на обугленный сучок, в сторону двух обгоревших мужиков в шортах и панамах.

– Гоа нынче уж не тот, – вздыхает Сергей. – Раньше тут знаешь какие модели отдыхали! Каждая вторая – Памела Андерсон! Это было престижно. Тут круглый год такой цветник был! А сейчас тут не Гоа, а Адлер!

– А Памелы теперь где отдыхают? – удрученно спрашиваю я.

– Памелы все на Бали да на Канары подались. Гоа больше уже не экзотика, – молвит изнуренный зноем Дмитрий.

– А где тут ютится славянская община?

– По нашим соскучился? – криво, кривей некуда, ухмыляется Дмитрий. – Езжай в Морджим. Там вся распальцовка отдыхает. Окунешься в лихие девяностые!

СПРАВКА «КП»

Гоа – штат на юго-западе Индии. Население – 1,4 млн человек. Площадь – 3702 км2. С севера на юг – 105 км, с запада на восток – 65 км. Столица – Панаджи. Васко да Гама – первый европеец, ступивший на землю Гоа. Счастливчик! Его именем назван крупнейший город Гоа. Гоа – самый маленький штат в Индии. Но уровень доходов – самый высокий. Ежегодно там отдыхают 2 млн индийцев и 350 – 500 тыс. иностранцев. Детишек без родителей сюда лучше не отправлять. Первенство (расслабьтесь, по количеству отдыхающих) держат британские туристы.

В Гоа российские «братки» крышуют пляжи и ларьки

Городок Морджим. Величественный отель. Во дворе идет хозяйственная суета. Смуглые раскосые парни в одинаковой униформе шуршат по хозяйству, что-то моют, роют, драят, натирают.

– Откель будете, хлопцы? – спрашиваю их простодушно.

– Из Непала мы! – по-доброму улыбаются непальцы.

– Непал – это хорошо, – одобряю я. – А где ваш хозяин? Хозяин! – кричу я в пространство.

– Сейчас! – доносится из глубины дворца знакомое русское слово. Через пять минут ко мне спускается холеный мужчина средних лет, расписанный причудливыми наколками. Это хозяин отеля Игорь из Петербурга.

– Что вас привело ко мне? – усаживается на диван с ногами, закуривает сигарету.

– С русскими поговорить хочется!

– Странно! Мне так совершенно не хочется…

– Возьмешь моего сына на работу?

– С этого и надо начинать. Сколько ему лет?

– 26.

– Не возьму. В 26 – ветер в голове. У меня свой такой есть ра…яй. Я даже его не беру.

– Но им тоже не больше, – я киваю головой в сторону копошащихся непальцев.

– У них как раз в голове истина.

– Мужики! Что такое счастье? – кричу я им.

– Счастье – это проснуться свободным! – отвечают в смущении гастарбайтеры. «Они что, все из тюрьмы, что ли?» – мелькнула мысль.

– Твой сын готов с ними в одном тесном бараке жить? – спрашивает Игорь. – Вставать в пять утра? Вкалывать целый день… За гроши, – подумав, добавляет он.

Из комнат второго этажа спускается его жена, стройная блондинка, и сын его Иван, подвижный кряжистый мужчина двух лет.

– Звезды российские приходят в твой ресторан? – спрашиваю Игоря.

– А кто считается звездами? Пугачева? – спрашивает он. – Она не приходила ни разу.

– А Мордвинова Амалия?

– Она кто – певица?

– Актриса.

– У меня телевизора нет, – счастливо улыбается он.

И тут я понимаю: так вот оно какое – русское счастье по-индийски!

ГАИ Гоа, или Проверки на дорогах

Поначалу может показаться, что на Гоа нет ГАИ и правил уличного движения. Но за рулем ты начинаешь понимать нехитрые закономерности: ехать надо только по левой стороне и все время бибикать. Кто чаще бибикает, у того право преимущественного проезда.

Меня поначалу удивляло: отчего почти все мои знакомые русские на Гоа ходят в ссадинах и синяках, как после боя с двумя Валуевыми. Выяснилось: это они падают с байков или таранят кого-то своими скутерами. Гоняют-то в основном поддатые, с похмелья или обкуренные. Но в последнее время ГАИ Гоа стало учинять нам, участникам движения, прямо-таки бескомпромиссные проверки на дорогах. Встанут – и ну тормозить всех подряд, кто на скутерах. Как правило, у наших нет прав на управление байком, и поэтому они платят мзду – 100 – 200 рупий (100 рупий ~ 2 доллара).

По дороге в столицу Гоа Панаджи на автотрассе Гоа – Мумбай меня оштрафовали на 200 рупий за езду без шлема! После этого я в

45-градусную жару пять дней добирался до южной окраины штата, селения Канакона, в шлеме! Чувствовал себя кочегаром в аду.

Губительная карма туризма

Южный Гоа пафосный. Там жизнь бьет ключом. Правда, там нет такого мощного русского духа, и оттого много англичан, немцев и американцев. Не хотят они с нами оттягиваться. В городке Маргао, утомленный душной дорогой, я снял комнатушку в частном доме за 250 рупий (цена скромного обеда). Кроме меня там жила пара небольших, с фалангу большого пальца, тараканов. Если я орал на них: «Пошли вон! Немедленно!» – они медленно уходили под диван.

Мы разговорились с хозяином апартаментов, владельцем пляжного кафе 60-летним Маданом (четверо детей, шесть внуков).

– Русские (в число «русских» в Индии входят и украинцы с белоруссами) в последнее время дюже мешают нам жить, – говорит он с обидой. – Во-первых, отдыхают они безобразно. Пьют так, что валяются на улице. Да ладно, мы привыкли. Но они открывают свои кафе, гостиницы! Арендуют автобусы, машины и дежурят в аэропорту. Вроде бы своих встречают, а на самом деле возят всех. Но ведь им это подработка, развлечение, а для наших таксистов это единственный заработок семью кормить. Туризм нам нужен. Он нас кормит. Но он портит и самих индийцев, – сетует он. – Они постоянно видят раздетых и доступных пьяных русских женщин. Они развращаются. Работать индийцы уже не хотят. А зачем, если можно наркотой торговать! Можно топчаны выносить, массаж делать, дам американских обслуживать… Тьфу!

– Это как?

– А вот так… Есть такие, которые присасываются к престарелым дамочкам. Это уже целый бизнес… Они же не думают уже о карме!

Индийские жиголо: кто они

Утро. В небольшом бистро сидит худая почтенная белокурая арийская леди преклонных годов. Рядом смуглый, как смоль, индийский паренек тридцати лет. Явно не внук. Паренек нежно сжимает морщинистую гусиную лапку старушки. Бабушка млеет.

Фишка в том, что, несмотря на то, что Индия родина-мать Камасутры, нравы в ней невероятно целомудренны. Мужики до брака голых дам не видят. А где? Порножурналов нет. По «ящику» эротика ограничена бикини и поцелуями в губы. Поэтому интимная жизнь неженатого индийца весьма скудна. Европейские жиголо избалованы деньгами и обходятся скучающим зрелым дамам в круглые суммы. А в Индии, изнуренные воздержанием и непримиримой борьбой с гормонами, неуемные пареньки, вместо того чтобы гнуть спину на хозяина, готовы изображать страсть к бабулям за пару сотен рупий и ужин.

После обеда я встречаю этого паренька на пляже уже в одиночестве. Подхожу.

– Привет! А где твоя очаровательная подружка?

– Она после обеда всегда спит, – довольно улыбается он.

– Красивая она у тебя! Aristocratic appearance! – нагло льщу я. Но он, кажется, чувствует жуткую фальшь моих слов.

– Она третий год сюда приезжает, – и с затаенной гордостью добавляет: – Она любит меня.

– Так женись, дурашка! Как настоящий джентльмен! Что ты тянешь! Умрет ведь! – в отчаянии восклицаю я. Молчит индиец, лишь печально усмехается.

По улицам слона водили… Друг другу мы не навредили. (Слоны на Гоа совсем не ядовиты.)

Один против десятерых

Полицейский участок в Морджиме поначалу кажется вымершим. На самом деле внутри идет неспешная жизнь.

– Тихо, потому что туристический сезон закончился. А так у нас очень горячая пора! – объясняет мне дежурный полицейский Рушти.

– А русские туристы не озоруют?

– О! Это особый разговор, – оживляется он. – Русские девочки тырят мелкие украшения в ювелирных лавках. Торговцы жалуются. В ресторане русские могут уйти, не расплатившись! Особенно если им завтра уезжать! На транс-вечеринках русские проститутки работают в открытую. А уж если русские нагвоздятся, то непременно устроят драку с крушением мебели! Горланят песни до утра! Им плевать, что другие спят! А попробуй сделай замечание! Мы на отдыхе…

С другой стороны ситуацию объяснил Андрюха из Екатеринбурга, морда в ссадинах, рука на перевязи болтается. С мотороллера упал вчера. Его семья купила год назад в Морджиме дом, держит продуктовый магазин.

– У меня есть друг Костя. Он бар здесь держит, – рассказывает Андрюха – Короче, индийцы устроили типа пикничок возле его бара. Он по-хорошему попросил их уйти подальше. Они говорят: «Это наша земля!» Слово за слово. Началось месилово. Он один – их десять. Ну и порезал он их. Один умер. А самого его тоже избили порядочно. Я его видел на следующий день. Места живого не было… Он заплатил 80 тысяч баксов, чтобы дело замяли. 30 тысяч родным убитого дал, а 50 – в полицию. Сейчас домой уехал, в Россию. Для верности. Индийцы ведь могут передумать…

Почему нельзя за руль после бутылки портвейна

Мы летим на «табуретке» по трассе. Я умудряюсь снимать эту гонку на видео (смотрите на сайте). Вижу, что мы несемся к обрыву. Внутренний голос говорит мне: «Ты камеру-то спрячь в сумку. Мало ли что…» Я едва успеваю спрятать видеокамеру в сумку. И в этот момент раздается треск, скрежет, удар, еще удар. Это Леха, намерившийся проехать в щель между двумя автомобилями, врезается в бампер джипа «Судзуки» и вылетает из седла, как мина из миномета, врезаясь головой в багажник автомобиля. Падая со скутера, я вижу, как наша Таня громко летит в другую сторону. От ее визга взметнулась стая индийских ворон в радиусе километра. Бампер «Судзуки» треснул, в багажнике вмятина, у Тани нога в крови, я цел и свеж, а на голове Лехи всего лишь шишка. Не научились еще японцы крепкие машины делать! Но тут словно ветры злые налетели индийские хлопцы, да с восточной стороны. За грудки хватают, трясут нас. Индийцы! Где ваше прославленное миролюбие? Где аюрведа? Где покорность судьбе? Нет чтобы сказать: «Не ушиблись ли вы об наш джип?

Вот вам десять тысяч на лечение!» Так нет! Сами требуют тысячу долларов. Сошлись на трех тысячах рупий, которых у нас с собой не было. Но мы же шли на шутинг!

Индийское кино с русским привкусом

Шутинг, или съемки кино, на Гоа – основной заработок небогатого русского молодежного братства. Здесь снимают бесконечные сериалы круглый год. В кафешках висят объявления: «Работа для иностранцев. Съемки в кино. Бэкграунд. Обед, кофе, чай». Короче, мы – артисты заднего плана. Фильм, в котором мы приехали сниматься, повествует об индийском мальчике-мажоре, который в знак протеста уходит из дома богатых родителей, связывается с дурной компанией наркоманов и приезжает на Гоа. Гоа в Индии олицетворяет центр разврата.

Мы снимаем эпизод, где эти парни пристают на пляже к русским девочкам и уводят их в нумера. То, что ты приехал на шутинг, еще не значит, что тебя возьмут. Вероятность – пятьдесят на пятьдесят. Меня взяли. Мне досталась роль обаятельного, импозантного, интеллигентного мужчины, тупо лежащего на топчане. Я так вошел в роль, что даже заснул. Герои фильма, три индийских ловеласа, сладострастно спрашивают русских девчат в бикини: «Девочки! Хотите массаж?» На что девочки отвечают: «О! Массаж! Это прекрасно! Конечно, хотим!» И убегают в обнимку неистово совокупляться. А я лежу на топчане. Мы эту сцену десять раз прогоняли. Такое у индийцев впечатление о русских бабах. Они, в ихнем кино, в горящую избу не входят, коней не останавливают на скаку. Я заработал за роль «мужика» 1000 рупий (100 долларов – 4000 рупий) и отдал Лехе на ремонт покореженного бампера «Судзуки». Вот так мы, русские пареньки, рубим бабки на Гоа!

Индийское транс-пати

Транс-пати на Гоа некогда славились на весь мир как сгусток интеллекта. Есть даже такой музыкальный термин «Гоа-транс». Этот замороченный, навороченный стиль перешел на самые стильные европейские вечеринки. Место, где можно втереться коксом по самое «не могу» и тупо торчать под монотонное повторение ритмов. Они почему-то шифруются, как марксисты. Где будет проходить вечеринка, можно узнать за полчаса до начала. Я нашел такую случайно. Ехал, услышал звуки «бум-бум», увидел мерцание огней и свернул. Пускают сюда за 200 рупий (как штраф гаишнику!). Лет пять назад все это было бесплатно. Организаторы получали доход только от наркоты.

В центре зала топчутся с закрытыми глазами две мелкие блондинки, вокруг них толпа индийцев. Стоят, трясутся от транса, дергаются, словно на сеансе у чародея. Иногда девчушки срываются к стойке, пыхнут, шарахнут по коктейлю и ну снова трястись в окружении индийцев. Такого бенефиса в родном Ряжске уже не будет. Одна и та же музыкальная фраза повторяется сотни раз. Чую – не мое это! Сердце не сжимается, подпевать не хочется, ноги не рвутся в пляс. Вот, помню, в нашем клубе была клубная музыка! Гармонист Димка Курлов в заводском клубе шарахнет самогонки стакан для куража и жарит на тальянке «Камаринскую» или «На сопках Маньчжурии!», аж меха рвутся! Куда там Грув! Куда там Марк Мур!

А ты словно Гидеминас Таранда какой прижмешь бывалоча своими граблями к себе трепещущий под креп-жоржетом ладный, потный, дрожащий от страсти круп крановщицы из сборочного цеха и кружишь, кружишь ее. Или та же кадриль! Страсть! Гормоны! Плоть впритирку. Поцелуи в кустах, портвейн в подъезде, рассвет под звон первых трамваев. А сейчас нос в порошке, косяк в зубах, колесами втерлись и трясутся до утра бесперспективно. Ну это я так, бурчу по-стариковски. На самом деле как это прекрасно: вот так бессмысленно трясти стариной до утра с группой индийцев в двух метрах от девушки!

– Ты еще не устала дергаться? Может быть, поехали ко мне? – спросил я по-английски (в шутку, конечно. Терпеть не могу продажной любви, но уважаю «по согласию») одну из девчат, когда та подошла к бару.

– 100 долларов ночь. 50 – за час. Вон с ним договаривайся, – она кивнула в сторону парня, который алчно сверлил меня взглядом. Нет! Все же в нашем заводском клубе было лучше, бесплатнее как-то… Я так же, по-английски, гордо повернулся, чтобы покинуть это чудесное транс-хаус-пати. Да тут, на беду, набежали полицейские с собачкой и ну нас, худых танцоров, шмонати! Народ пакетики выбрасывает. Не пойман – не вор! Не мое! Ничего не знаю! Сутенера-то моего замели. Такая транс-вечеринка получилась.

Справка Мешкова

За распространение наркоты в Индии предусмотрено наказание – до 10 лет тюрьмы. Но мои «друзья», как правило, откупались.

Беспокойное сердце Гоа

Было бы глупо приехать на Гоа и не побывать в Парламенте этого штата, не поболтать с министрами. Всю жизнь потом жалеть будешь. Ничего глупее, чем не побывать в Парламенте, я себе представить не мог в самом кошмарном сне, поэтому сел на «табуретку» и рванул в столицу Гоа город Панаджи. Через великую реку Мандови-матушку. В Индии есть примета: «Когда в Гоа придешь в конце пути, свои ладони в Мандови опусти». Я опустил.

Панаджи – это маленький такой Мумбаи: многолюдный и грязный. Дорожное движение ужас какое интенсивное! Все машины и скутеры словно сговорились наезжать на мой скутер. Никто не хотел уступать дорогу! Тогда я припарковался на углу высотки и дальше, к Парламенту, для солидности решил подкатить на рикше.

– Вези меня извозчик в ваше Правительство!

Величественный Белый Дом Правительства возвышался на холме. Пройти в него не составило труда даже мне, бледнолицему иноземцу.

– Вам к кому? – спросил меня тоскующий по прохладе охранник.

– Я русский, – гордо сказал я, доставая из широких штанин увесистый дубликат бесценного груза, – хочу открыть на Гоа свой бизнес!

– Отличная мысль! – одобрил охранник, полистав красную книжицу, и выписал мне пропуск. И вот я в Правительстве. О! Как я люблю бывать в Правительстве и хотя бы недолго чувствовать себя его членом! В этом здании суета, как на Черкизовском рынке. Здесь и Парламент заседает, и министры думают о народе, и решают квартирный вопрос простые гоанцы и гоанки. Я спрашивал пробегающих мимо меня деловых людей с бумажками в руках, к кому мне обратиться, но никто не мог мне толком сказать. Тогда я толкнул первую попавшуюся дверь. На табличке было написано имя «Гваниделкарнас». Гваниделкарнас, чернявый мужчина в белой рубашке, внимательно читал закон в первом чтении и вносил поправки.

– Хочу открыть бизнес, – я с чарующей улыбкой протянул ему визитную карточку.

– Какой? – заинтересовался Гваниделкарнас, жестом приглашая сесть.

– Многопрофильный. Это и юридическая фирма, и салон красоты и досуга, и русский телеканал. А то русских много, а телеканалы на английском и французском.

– Да. Русских много, – вздохнул он скорбно, словно я сообщил ему о смерти нашего с ним дедушки.

– Это плохо? – спросил я.

Гваниделкарнас лишь горько и криво усмехнулся:

– Это хорошо, но бизнес мы вполне можем вести у себя сами. Русские и так здесь много имеют бизнеса. У вас богатая страна. Наверняка там найдется применение вашим деловым качествам.

– Это отказ? – строго спросил я, угрожающе приподнимаясь со стула.

– Нет! Что вы! – испугался он, мертвенно побледнев (или мне почудилось?). – Просто у вас это займет уйму времени. Я хочу предупредить, что сейчас не самые лучшие времена для открытия нового бизнеса. Поток туристов упал.

Справка Мешкова

Чтобы открыть свой бизнес в Гоа, нужно 5 – 10 тысяч долларов. Аренда клочка земли под ресторан или магазин – от 1,5 тысячи долл. в год.

В чертогах разврата

Некоторые туристы до сих пор наивно думают, что в Индии проституцией занимаются только русские девчата. Позвольте с ними не согласиться! Не может быть, чтобы на родине Камасутры не было продажной любви! Я, пытливый и прогрессивный журналист, решил разрушить этот нелепый миф и найти индийский бордель.

– Отчего в Индии нет борделей? – провокационно спросил я Мунидаса, тридцатилетнего холостого паренька (но уже с пузиком!), у которого я остановился в городке Васко да Гама. (Они с другом арендуют дом, сдают его туристам и еще занимаются извозом.)

– Как смеешь говорить такое, иноземец! – оскорбился он. Глаза его горели патриотичным огнем. – Собирайся!

Бордель оказался роскошным мужским клубом без вывески. Мужчины солидные, сидят за столиками, пьют пиво и курят кальян, серьезные и сосредоточенные, как в читальном зале. Не подумаешь, что они в лупанарии. Нет такого в Индии, чтобы на дверях писали «Бордель». Проституция запрещена. Но что это? Я не верю своим глазам! Возле двери дежурит продажный полицейский! Моего друга Мунидаса здесь знают. Он приветствует друзей. Мы садимся с ним, заказываем пива. Оркестр играет индийскую музыку. (В русском Гоа русские «жарят» под караоке, а музыканты-индийцы исполняют «Пинк Флойд» и Боба Марли. О! Лучше бы они этого не делали!)

И тут из комнаты в ярких сари выходят косяком индийские девчата невиданной красоты! Что за перси! Что за станы! Очи черные, очи жгучие, как тарелки! Пиво застыло у меня в глотке. Седые волосы на груди и голове встали дыбом! Я таких видел только в кино и в рекламе чая! Не вру! Они стояли и улыбались мне, как бы говоря: «Выбери меня, выбери меня, птица счастья завтрашнего дня!» А официант подходил к столикам и собирал деньги.

– Надо дать стольник! – шепнул мне Мунидас.

– За что? – не понял я.

– За себя и за меня. За то, что любуемся! Дай стольник и скажи, какая девушка понравилась. Деньги пойдут ей.

Пришлось отстегивать за свой похотливый взгляд. Официант подходил ко мне раз десять. Мунидас объяснил систему: девушек тут сразу не разбирают! Сначала все смотрят на них, хотя они одеты и закрыты. Девушки смущенно улыбаются. А через полчаса можно говорить менеджеру, какую ты выбрал. И вас в мгновение ока отведут в опочивальню в соседнем доме. Ночь с такой девушкой стоит триста долларов – как с Клеопатрой, блин. Но тут публичные девчата вдруг всполошились, задрали свои сари, да ка-а-а-а-к рванут, точь-в-точь как на Ленинградке при появлении милицейской машины! Куда только подевалась их величавость. Через секунду уже ни одной девушки не было в заведении! И полицейский с ними исчез. Пожар, что ли?

– Что случилось? – спрашиваю Мунидаса.

– Облава! Полиция! – отвечает он. – Но ты не беги! Тебя не тронут, ты иностранец.

– А у двери кто сидел? Разве не полиция?

Мунидас только рассмеялся мне в лицо. Как тут у них все, оказывается, законспирировано! Прямо как у нас в Москве! Полиция явилась, не запылилась. Глядь – а тут все пристойно! Такой облом!

Криминальные сводки 

– В феврале 2010 года 41-летний россиянин, находящийся на Гоа по рабочей визе, владелец бара, в результате драки с группой индийских таксистов убил одного из них.

– В январе 21-летний гражданин Индии на пляже пытался изнасиловать 9-летнюю российскую девочку, пока сообщник отвлекал ее мать. Оба задержаны.

– Двух россиянок пытался совратить индийский таксист, предложивший рассчитаться интимной близостью. Девчатам удалось сбежать.

– 25-летнюю россиянку, работницу отеля, избил и изнасиловал местный политический деятель.

Кто виноват?

Я бреду по улочкам ночного Гоа. Запах конопли неприятно будоражит нюх. «А белый лебедь на пруду…» – раздается справа пьяный баритон. «Как упоительны в России вечера…» раздается слева женское контральто. Я бы публично казнил автора караоке за такие испытания, которые преследуют нас во всех городах мира.

– Ты давно тут? – спрашивает меня крепкий мужик в красной майке с надписью Anatolia, узрев соотечественника. – Не знаешь, где тут можно нормально оттопыриться? – спрашивает он. Кругом и так полная оттопырка: огни, музыка, танцы.

– В смысле? – спрашиваю.

– Ну караоке, гашиш, проститутки… Ты что непонятку-то включил? – слегка возмутился земляк.

– Да тут везде… – неопределенно отвечаю я и осознаю, что сказал реальную истину.

Что делать?

За две недели пребывания в Гоа лично я ни разу не был избит или ограблен. На моих глазах не произошло ни одного изнасилования. На дорогах не лежало ни одного трупа убитого россиянина. Но в принципе ситуацию я узрел. Тревога и настороженность. И не так уж чтобы совсем необоснованная! Убийства есть. Преступность есть. Изменился характер индийца. Россиянин остался собой. Не думаю, что уровень преступности в Гоа выше, чем в Бутове. Но Москва и не курорт! Индийцы винят в ситуации русских. «Стоит в каком-то месте появиться русским, иностранные туристы покидают это место. Боятся вас! – сказал мне хозяин моего отеля в Кандолиме. – Вас лично я не имею в виду», – добавил он, шарахаясь от меня на безопасное расстояние. (Понятно! Я-то никого не убил!) Что-то похожее уже слышал я в турецком городке Мармарис, в египетской Хургаде и на греческом Родосе.

Боятся нас – значит ли, что уважают? Но не я же торгую наркотой на этом курорте и не Пушкин! Мы стоим с вами друг друга, мои индийские друзья! Ё! И все равно легкий неприятный осадок остается. Боюсь, что вызову негодование большинства читателей, если скажу, что мы, русские, слегка испорченная нация и сильная к тому же. Оттого можем великой мощью своего влияния испортить и другие народы. Уже сегодня мы, очевидно, подпортили слегка порядочных и целомудренных египтян и турок. Они до нас святыми были. Простерли мы свои лапы уже к непорочным берегам Бали, Мали, Кубы и Бразилии. Боюсь я за них. Давайте как-то меняться, что ли… Да ладно секс – это наш крест, но не мусорить и не бухать хотя бы…

Александр МЕШКОВ, фото автора,  Комсомольская правда

Tweet