Долги: особенности кидков банков по-латвийски

Как выяснилось, в Эстонии неплательщиков несколько меньше. Озвученные же цифры — 30% неплательщиков по кредитам — дали основания для экспертов порассуждать о «латвийской культуре кидка». В том числе политического кидка, народного и т. д. 

Итак, около 30% ипотечных должников в Латвии не платят по кредиту – такие сведения на комиссии Сейма озвучил консультант ассоциации Латвийских коммерческих банков Казимир Шлякота.

Банки начали процессы взыскания против 13 500 домохозяйств, которые взяли ипотечные кредиты. Еще 25 000 домохозяйств находятся в процессе реструктуризации долга. То есть не платят основную сумму.

При этом выяснилось, что, к примеру, в Эстонии процент неплательщиков намного ниже. Получается, что для Латвии характерна «культура кидка»?

Народ берет пример с политиков-кидал

— Политики, меняя партии и деля политические посты, регулярно практикуют кидки, — считает политолог Илга Крейтусе. – В политической среде такой вид отношений так укоренился, что нужно подумать о введении слова «кидок» в литературный язык. У эстонских политиков отношение другое: у них в политической культуре обман других – не приоритет. И теперешняя ситуация в Эстонии — лучшее тому подтверждение.

Если же мы говорим об обществе, то к тем, кто не отдает кредиты и исчезает из поля зрения, у нас двоякое отношение. Часть из них – это так называемые "жертвы стагнации", онм платят стиснув зубы, понимая, что сначала нужно внести платеж, а потом подумать о себе. Вторая категория — это те, кто не платит. Они ищут виноватых. Это люди, которых отчаяние заставляет думать, что банки наживаются и не хотят брать ответственность на себя, политики – нечестные, действуют безответственно и ничего им за это не будет, а всю тяжесть ситуации на себя принимают простые люди. В безвыходном положении они вооружаются уверенностью, что во всем виновата власть, отказываясь видеть в своих собственных поступках ложь и предательство.

Истокии — в 90-х

— Что вообще означает жаргонное слово «кидок»? – задается вопросом политолог Илзе Островска. – Литературно это понятие можно связать с «организованной преступностью». Почему у нас это получило такое развитие – не трудно понять. Стоит оглянуться на 90-е, когда в России 60-80% экономики было криминализировано, что, несомненно, затронуло и Латвию.

И сейчас теневая экономика занимает существенное место в общем разделе. У нас экономика и политика срослись, как сиамские близнецы, поэтому это поведение переходит и на политическую сферу.

Антон Городницкий, Кriminal.lv