Разведчик Петр Ивашутин: он построил «Аквариум»

Недавно похоронили Петра Ивановича Ивашутина – Героя Советского Союза, генерала армии, бывшего начальника Главного разведывательного управления Генерального штаба. Об этом сообщила только одна газета – «Красная звезда». Ивашутин руководил ГРУ почти четверть века. В мире всего две фигуры, столь долго возглавлявшие мощные спецслужбы: Ивашутин и Эдгар Гувер, который директорствовал в Федеральном бюро расследований почти полвека. Единственное интервью патриарха военной разведки Петра Ивашутина так и не было опубликовано.Именно при Ивашутине ГРУ приобрело те черты, мощь и разноликость, какими обладает сегодня. Основы, заложенные Петром Ивановичем, оказались столь прочными, что никакие “демократические реформы” не смогли, в отличие от растащенного КГБ, поколебать структуру военной разведки.

Три года назад, накануне 90-летия Ивашутина, я в сопровождении двух сотрудников ГРУ поехал на дачу Петра Ивановича в подмосковных Раздорах. Дача оказалась панельной, весьма скромной, построенной еще в хрущевские годы. Была она государственной, а в 1992 году чиновники поставили условие: или выкупай, или съезжай. Затребовали, как рассказывал мне Петр Иванович, 200 тысяч рублей, а на сберкнижке у него было лишь 9 тысяч. Продал ружья, которые ему дарили, которые сам покупал, добавил к ним шубы жены и дочери. Еле собрал. Потом на ремонты потратил кучу денег.

Он постоянно жил на даче с женой Марией Алексеевной, иногда вызывая из управления машину, чтобы при необходимости поехать в столицу. Он тогда еще числился советником начальника ГРУ, имел в “Аквариуме” кабинет, но зарплату получать отказался, поскольку советы давал только по телефону. В госпиталь его сопровождал выделяемый на этот случай прапорщик.

Петр Иванович, как сам сказал, никогда не давал интервью. С писателями встречался по поводу издания книг – с Василием Ардаматским (“Этот обязательно тему выклянчит, дам ему тему, он и пишет”), с Юлианом Семеновым, Вадимом Кожевниковым, автором романа “Щит и меч”, с Колесниковым, автором книги о Зорге (“Это наш домашний писатель”), а с журналистами для интервью – нет, не встречался. Так что я был первым и последним.

К тому времени Петр Иванович уже практически ослеп, ничего не видел, поругивал офтальмолога Федорова за неудачную операцию. Говорил не спеша, подолгу, в деталях описывая какой-либо эпизод. Рассказывал, что до перехода в ГРУ вся работа в КГБ лежала на нем как на заместителе председателя комитета. Приходили и уходили, как он выразился, “комсомольцы” (Шелепин, Семичастный), люди, политически зрелые, но мало что понимающие в контрразведке. Ивашутину приходилось ездить с Хрущевым по миру, обеспечивая его безопасность. Словом, устал. Об этом и сказал в отделе административных органов ЦК. А тут как раз разразился скандал с Пеньковским. ГРУ подверглось серьезной проверке ЦК, от занимаемых должностей освободили тогдашнего начальника И.Серова, припомнив и прежние дела с выселением народов, его первого заместителя А.Рогова, начальника управления кадров И.Смоликова.

Ивашутин пришел в военную разведку, когда началось бурное соревнование вооруженных сил СССР и США. Всего Петр Иванович насчитал тогда 17 витков гонки вооружений. Хельсинкские соглашения заставили вести военное соперничество более скрытно. Военную разведку все время подгоняли, ставя новые и новые задачи. В частности, руководство страны требовало, чтобы его хотя бы за полтора часа известили о решении американцев на пуск МБР. На это время приходится рост численности загранаппаратов военной разведки, то есть резидентур, их количества.

Едва запустили первый спутник, разведка приспособила его для своих целей. Через “Стрелу-2” осуществляли двухстороннюю связь с “точками” по всему миру. ГРУ раньше американцев освоило космическую фотосъемку. На первых снимках запечатлевали территорию в квадрат со стороной 40 км, потом спецы придумали сканирующий аппарат и сразу дошли до 140 км. Правда, американцы переводили информацию в цифры и передавали на Землю по радио, мы же сбрасывали контейнеры. Потом догнали янки.

Развединформация шла министру обороны в виде докладной записки. Однажды Гречко показал записку Брежневу, тому понравилось, распорядился присылать и ему. Так шло больше 20 лет. Если записку по каким-то причинам задерживали в Минобороны, тут же следовал звонок от начальника секретариата Черненко.

Ивашутин очень хорошо отзывался о министре обороны Андрее Гречко. При нем построили санаторий в Эшерах в Абхазии, нынешнее здание “Аквариума” на Хорошевке. Кстати, рядом с аэродромом, с которого молодой красвоенлет Ивашутин совершил не один полет и где однажды чуть не разбился на ТБ-3. До того он трудился слесарем, рабочим-путейцем, окончил школу военных летчиков и 5 лет летал инструктором, поступил на командный факультет Военно-воздушной академии им. Жуковского, откуда его и призвали в органы госбезопасности. И в звании капитана он стал начальником особого отдела корпуса, участвовал в финской войне, в годы Великой Отечественной был начальником особых отделов и управлений контрразведки “СМЕРШ” нескольких фронтов. С 1951 года – в центральном аппарате МВД – КГБ.

– Никаких рекомендаций по Афганистану мы не давали, а только очень скромно информировали, – продолжал рассказ Ивашутин. – Приезжал к нам Тараки – писатель, очень мягкий человек, в ЦК его принимал Пономарев. Кто надоумил Тараки снять Амина с должности военного министра – неясно. Начальник Генштаба Огарков собрал своих заместителей, спросил: “Нужно ли вводить войска в Афганистан?” Начали, как всегда, с разведки, с меня. Я сказал, что мы можем получить то, что американцы во Вьетнаме. Все девять замов и начальник ГлавПУРа были против. Но наше мнение игнорировали.

В Афганистане по рекомендации Ивашутина создали такую разведку, какую мир не видывал. В группу входили оперативные работники из стратегической разведки, знающие языки и умеющие вербовать агентов из местного населения, и офицеры из ташкентской бригады спецназа с рацией и боевыми средствами. О душманских караванах, их составе знали через четверть часа после начала движения.

Военная разведка работала оперативно и в других регионах. О том, что турки решили направить свои корабли к Кипру, сообщили руководству Минобороны за сутки. А Генштаб промедлил. ГРУ знало, что американцы, пытаясь ввести нас в непроизводительные расходы, блефовали со “звездными войнами”, но наверху не послушали. О положении в “горячих точках” планеты Петру Ивановичу приходилось докладывать на заседаниях Политбюро. Партийная верхушка была неизменно вежливой, колких вопросов не задавала, данным разведки верила.

– Я докладывал только то, что проверено, о непроверенном молчал, – рассказывал Петр Иванович. – Никакого соперничества между ПГУ и ГРУ не было. По решению ЦК каждые три месяца проводили общее совещание по военно-политическим вопросам то у них, то у нас, строго соблюдая очередность. Они не лезли в наши армейские дела, мы не интересовались, чем они собираются заниматься. У них политическая информация, а нам еще нужно было образцы оружия и военной техники добывать.

В разговоре не обошли и тему предательства. Одно из самых громких дел – генерала Дмитрия Полякова. В 1962 году, находясь в командировке в США, он предложил свои услуги ФБР, выдал двух наших нелегалов. У Ивашутина с первой встречи было интуитивное недоверие к этому человеку. Начальник управления кадров ГРУ Изотов, бывший работник ЦК, взял Полякова к себе в отдел подбора гражданских лиц. Ивашутин приказал перевести Полякова в войсковую разведку, где нет агентуры и, следовательно, выдавать некого. А во время одной из командировок начальника ГРУ Полякова отправили в Индию военным атташе. Приказ подписал заместитель Ивашутина Мещеряков. В Индии Полякова и раскрыли. Четверть века работал на американцев. Всего за время работы Ивашутина было девять случаев предательства, семерых раскрыли дома, а двое остались “там”.

Он рассказывал, насколько это позволено, как вытаскивали из тюрем в странах пребывания наших провалившихся разведчиков, в скольких государствах в лучшие годы были резидентуры ГРУ, как поддерживали революционные движения и через разведку передавали им большие суммы денег, как готовили документы, по которым в Москву приезжали лидеры этих движений, чтобы пройти обучение… Как вывезли американское 105-миллиметровое орудие. Более подробно говорить я не могу.

По мнению Петра Ивановича, нынешним разведчикам за границей работать несравненно труднее. А в России не осталось порядочного завода или фабрики, где не было бы американского представительства.

– Сегодня, – говорил тогда Ивашутин, – я поставил бы разведке новую задачу: выявлять среди лиц, посылаемых к нам, разведчиков, чтобы помочь контрразведке вытаскивать их отсюда.

И еще Петр Иванович подтвердил слух, который до того я считал чьей-то досужей выдумкой: оказалось, что настоящая фамилия его Ивашутич. Просто однажды в одном из документов ошибочно написали на русский манер, с тех пор так и пошло. Такая вот тайна человека, который неоднократно бывал в Минске, но при этом всегда под грифом “Совершенно секретно”.

К концу нашей четырехчасовой беседы Мария Алексеевна принесла к чаю торт. Некогда всемогущий человек, которого знали и побаивались во всех разведках мира, потянулся за сладким и попал пальцами в торт, сконфузился. И мне до рези в глазах стало жаль старика.

Если считаешь разведку профессией для получения заработной платы, не нужно к ней и близко подходить, говорил новичкам Петр Иванович. Разведку надо любить.

Николай Поросков, «Советская Белоруссия»