Карл Маркс: Что общего между проституткой и пролетариатом? Часть 2
…Продажность перестала быть делом постыдным, и предметом насмешек стали нe проституирующие политики, писатели, ученые, журналисты и «ночные бабочки», а те из наших сограждан, кто нe мог, не умел продаваться, ловчить, устраиваться. Надо ли удивляться тому, что московские школьники-старшеклассники поставили проститутку выше профессора и даже… продавца мяса по шкале профессий, обеспечивающих самый высокий уровень дохода! Кто же эти жрицы любви?Проституция как она есть
Появившиеся за последние годы в прессе публикации о проституции вызвали довольно бурную реакцию населения, привыкшего за многие годы к тому, что “у нас” такого не может быть. В редакции газет и журналов, и правоохранительные органы посыпались письма с привычными требованиями: “усилить борьбу”, “запретить”, “пересажать”, “искоренить”.
Под влиянием общественного мнения авторы некоторых публикаций, а равно работники правоохранительных органов стали призывать бороться с проституцией (то есть с проститутками) мерами уголовного наказания. Была установлена административная ответственность за занятие проституцией (Указ Президиума Верховного Совета РСФСР от 29 1987 г.).
Под проституцией понимается вступление за плату в случайные, внебрачные сексуальные отношения; не основанные на личной симпатии, влечении.
Проституирование возможно как при гетеросексуальных, так и при гомосексуальных отношениях, как со стороны женщины, так и со стороны мужчины (ещё в Древней Греции наряду с женскими публичными домами, были мужские публичные дома, а в Древнем Риме число мужчин, занимающихся проституцией, одно время было больше, чем женщин-проституток). Об этом нередко забывают, необоснованно ограничивая понятие проституции исключительно женским занятием при гетеросексуальных отношениях.
He имеет значения способ удовлетворения половой потребности. Вообще надо заметить, что юридическое (точнее, юридически значимое) определение проституции – чрезвычайно сложная задача, не нашедшая удовлетворительного решения ни за рубежом, ни у насг. Это, кстати говоря, еще один довод (хотя и нe самый главный) против криминализации (введения уголовной ответственности) занятия проституцией.
Что же лежит в основе проституции как безличных и корыстных сексуальных отношений?
Исторически проституция возникает в классовом обществе как пережиток группового брака. “Наследство, завещанное групповым браком цивилизации, двойственно, как двойственно, двулико, внутренне раздвоено, противоречиво и все, что порождено цивилизацией: с одной стороны – моногамия, а с другой – гетеризм вместе с его самой крайней формой – проституцией”’.
Следует заметить, что ни гетеризм сам по себе, ни обычай (а то и религиозная обязанность, как, например, в Вавилоне) отдаваться незнакомому мужчине в храме (ошибочно именуемый “храмовой проституцией”)’, ни различные формы иных внебрачных интимных сексуальных отношений не являются проституцией’з. Ибо проституция отличается от свободного полового общения тем, что женщина продает свое тело из-за материальных выгод как одному мужчине, так и целому ряду мужчин. Проституция налицо там, где женщина “превращает в ремесло продажу своей привлекательности””. По тем же причинам нe является, на мой взгляд, проституцией свободное сексуальное поведение в современной подростково-молодежной среде (субкультуре).
Исследователи связывают обычно институционализацию проститутки с диктерионами (доктерионами) – первыми публичными домами, основанными Солоном (VI в. до н. э.), установившим и единую плату для всех посетителей – один обол. В этом заключается одна из социальных функций проституции: служить предохранительным клапаном моногамного брака.
Проституция в указанном выше широком смысле слова является лишь одним из ее проявлений – продажности. Мы ничего не поймем в “открытом” сегодня прессой и бичуемом общественностью явлении, если забудем, что в условиях товарно-денежных отношений, когда, по К. Марксу, “способность всех продуктов, деятельностей, отношений к обмену на нечто третье, вещное, на нечто такое, что в свою очередь может быть обменено на все без разбора, т. е. развитие меновых стоимостей (и денежных отношений) – тождественно всеобщей продажности, коррупции”, и тогда “всеобщая проституция выступает как необходимая фаза развития общественного характера личных задатков, потенций, способностей, деятельностей.
Выражаясь более вежливо: всеобщее отношение полезности и годности для употребления”г. Вот почему, пo словам тoгo же Маркса, проституция (в узком смысле слова. – Я. Г.) является лишь «некоторым особым выражением всеобщего проституирования рабочего, а так как это проституирование представляет собой такое отношение, в которое попадает нe только проституируемый, но и проституирующий, причем гнусность последнего еще гораздо больше, то и капиталист и т. д. подпадает под эту категорию».
Денежная (товарно-денежная) сущность проституции обосновывалась еще известным социологом Г. Зиммелем (1858-1918). Он отмечал, что природа проституции и природа денег аналогичны, что в условиях товарно-денежных, вещных, отчужденных отношений проституция становится символом межчеловеческих отношений. Деньги губят природу вещей одним своим прикосновением: “Безразличие, с которым они предаются всякому новому употреблению, легкость, с которой они покидают любого субъекта, ибо поистине не связаны ни с одним, исключающая всякое сердечное движение вещность, свойственная им как чистым средствам, – все это заставляет провести роковую аналогию между деньгами и проституцией… Сущность проституции, обнаруженная нами в деньгах, сообщается предметам…””.
Но отношения, опосредованные деньгами, – отчужденные отношения. Это в полной мере относится и к продаже тела – сексуальным отношениям, превращающимся под влиянием денег, товарности из интимных, личностных, в вещные, отчужденные, и к торговле духом, интеллектом. Человеческая личность, индивидуальность превращается в предмет купли-продажи, торговли (“всё нa продажу!”).
Отчужденный человек становится “субъектом” – объектом отчужденных, безличностных отношений. И “разве это нe проституция, когда подчиненные лижут ботинки своим начальникам, чтобы получить какие-либо привилегии? Разве это нe проституция, когда художники и писатели ставят свой талант на службу угнетателям и власть имущим, получая в награду золото и земные блага?! Где проходит граница того, что называется проституцией?.. Если писатель не пишет правду, чтобы иметь возможность вести удобную жизнь безо всяких осложнений, разве это нe проституция?..”
При интимных, личностных отношениях “в сексуальном влечении своеобразно выражается стремление личности к общению с личностью,.. в сексуальном акте личность обращается к личности и ищет объединения с нею… Одна лишь “доброкачественность” тела никогда не бывает вполне достаточной”2. При отчужденных, безличных сексуальных отношениях, при пользовании проституткой “доброкачественность” тела вполне достаточна. А при снижении качества понижается и цена… He надо только думать, что деньги опосредуют лишь внебрачные отношения. “Брак no расчету… довольно часто обращается в самую грубую проституцию – иногда обеих сторон, а гораздо чаще жены, которая отличается от обычной куризанки толъко тем, что отдает свое тело нe так, как наемная работница свой труд, оплачиваемый поштучно, а раз навсегда продает его в рабство”.
Говорят, проституция – древнейшая профессия. Вряд ли, если под профессией понимать трудовую специализацию и в доклассовые времена (охотник, скотовод, землепашец): ведь проституция появилась в классовом обществе. Но то, что проституция возникла с зарождением товарно-денежных отношений и на их основе, представляется бесспорным – таково мнение Я. И. Гилинского, доктора юридических наук, профессора.
Проституция, порожденная товарно-денежными отношениями, имеет и второго “родителя” – моногамию! Проституция дополняет моногамию, неразрывно с ней (как и с деньгами) связана. Это прекрасно понимал Ф. Энгельс: “Разве мы нe видели, что в современном мире мoногамия и проституция хотя и составляют противоположности, но противоположности неразделимые, полюсы одного и того же общественного порядка?
Может ли исчезнуть проституция, не увлекая за собой в пропасть и моногамию”’. Любопытно, что это понимали и самые строгие приверженцы моногамии. Так, святой Августин восклицал: “Если уничтожить публичных женщин, то сила страстей все разрушит!” Фома Аквинский вторит ему: “Уничтожьте проституцию и всюду воцарится безнравственность”
Впрочем, нелишне заметить, что “единобрачие появляется в истории отнюдь не в качестве основанного на согласии союза между мужчиной и женщиной и еще меньше – и качестве высшей формы этого союза. Напротив, оно появляется как порабощение одного пола другим, как провозглашение неведомого до тех пор во всей предшествующей истории противоречия между полами”2. И моногамный брак нe вечен.
Если еще Ф. Энгельс видел зародыш будущих сексуальных отношений в индивидуальной половой любви, то сегодня эмпирически прослеживаются такие тенденции изменения семейно-брачных отношений, как укоренение последовательной полигамии в ряде культур, переход в экономически развитых странах от патриархальной и детоцентристской семьи к нуклеарной и супружеской семье, распространение, наряду с супружеской, “внебрачной” семьи, включая добрачные союзы, конкубинат (длительный и достаточно прочный внебрачный союз мужчины и женщины, не намеревающихся формализовать свои отношения), “материнскую” семью (мать – дети )3.
В чем заключаются причины проституции? Товарно-денежные отношения и моногамия – лишь объективные предпосылки, необходимые условия возникновения и существования проституции в сфере сексуальных отношений (как разновидности и всеобщей продажности…). Вместе с тем должны существовать и причины, в силу которых, во-первых, лишь некоторые индивиды встают на путь проституирования (в узком смысле слова) и, во-вторых, уровень проституции неодинаков в разных странах, а также в различные периоды истории одного и того же государства. С моей точки зрения, отсутствуют специфические причины проституции (и только проституции!). Имеются некоторые социальные причины, противоречия социально экономического развития, порождающие и проституцию, и преступность, и пьянство, и наркотизм, и иные формы так называемой социальной патологии (а равно и различные формы социального творчества!..).
Непосредственной причиной различных форм социальной патологии (вообще социальных отклонений) выступает, очевидно, противоречие между относительно равномерно растущими потребностями членов общества и неравномерно “распределяемыми” и изменяющимися возможностями их удовлетворения. Поскольку возможности удовлетворения потребностей существенно зависят от социального положения индивидов (их групп, классов), занимаемого ими места в системе общественных отношений (экономических, политических, идеологических и др.), постольку источником девиантного поведения (включая проституирование) служит социальное неравенство.
При этом, во-первых, социальная неудовлетворенность порождается нe столько абсолютными возможностями удовлетворить потребность, сколько относительными – пo сравнению с другими представителями своей социальной гpуппы, класса, других социальных групп.
Во-вторых, пo мере удовлетворения “первичных”, витальных потребностей все большее значение для человека приобретают “вторичные”, социальные, потребности – в престиже, социальном статусе, в самоутверждении, творчестве. А следовательно, все более “деликтогенным” становится отсутствие возможностей самоутверждения личности (“комплекс Герострата”). Вот почему, несмотря на расширение “абсолютных” возможностей удовлетворения потребностей (по сравнению, например, с годами послереволюционной или послевоенной разрухи), несправедливое социальное неравенство, обострившееся за годы застоя вопреки лозунгам и заверениям о постоянном “сближении” классов и социальных групп, о “преодолении” существенных различий между городом и деревней, трудом умственным и физическим, индустриальным и аграрным, породило, казалось бы, “неожиданный” рост преступности, пьянства, наркотизма и проституции. Вот почему ненахождение путей самоутверждения, самореализации личности в общественно полезной деятельности (“серократия” порождает спрос на серых, усредненных, невысовывающихся личностей…’) приводит к “самоутверждению” посредством Насилия, Власти, Обогащения – основных трех “способов” самоутверждения в тоталитарном обществе тотального отчуждения… А пути обогащения различны – от хозяйственной предприимчивости до хищений, взяточничества, спекуляции, фарцовки и проституции.
Общность причин девиантного поведения, различных форм социальной патологии обнаруживается в известной устойчивости их взаимосвязей. He это ли имел в виду М. Гернет, когда еще в 1906 году отмечал: “при объяснении меньшей преступности женщины не следует упускать из вни-мания ее участие в проституции, вызываемой теми же социальными причинами, какие порождают преступность”2.
Впрочем, еще пo paбoте Ф. Энгельса “Положение рабочего класса в Англии” (1845 г.) мы знаем, что “воровство, мошенничество, пьянсгво, проституция, самоубийства произрастают из общих социальных условий”’. He следует только абсолютизировать какой бы ни было конкретный набор этих условий. И если в Англии (а особенно в Ирландии) прошлого века такими условиями социального бытия английского пролетариата, провоцирующими пьянство и проституцию, воровство и самоубийства, были нищета, безграмотность, бесправие, антисанитария и т. п. и если в послереволюционной России женщину толкали нa путь торговли своим телом голод, нищета, безработица, то в настоящее время занятие проституцией отнюдь не вынужденное средство заработать на кусок хлеба…
Постепенно сформировавшийся культ Денег и Вещей, беспринципность в средствах их достижения, цинично-корыстное “деньги нe пахнут” и “все на продажу” вопреки нe менее циничному провозглашению изначальной и недосягаемой нравственности советского человека, ero бескорыстия, беззаветного служения высочайшим идеалам привело к тому, что продажность перестала быть делом постыдным и предметом насмешек стали нe проституирующие политики, писатели, ученые, журналисты и “ночные бабочки”, а те из наших сограждан, кто нe мог, не умел продаваться, ловчить, устраиваться.
Надо ли удивляться тому, что московские школьники-старшеклассники поставили проститутку выше профессора и даже.., продавца мяса no шкале профессий, обеспечивающих самый высокий уровень дохода…
Кто же эти жрицы любви? Хотя проституция – занятие древнее, хорошо известное и у нас, служившее предметом многочисленных социологических, правовых, медицинских исследований и темой художественных произведений (таких, например, как “Нана” Э. Золя, “Пышка” Г. Мопассана, “Яма” А. Куприна и рассказов М. Горького, а в наше время – “Звезды на утреннем небе” А. Галина, “Интердевочка” В. Кунина), однако об этой сфере человеческой жизнедеятельности царит больше мифов и предрассудков, нежели реальных знаний.
Попытаемся рассмотреть прежде всего социально-демографические характеристики отечественных проституток на основании, главным образом, результатов исследований, проводившихся в середине 70–х годов в Москве К. Горяиновым, А. Коровиным, Э. Побегайло (опрошено 1373 женщины) и в середине 80-х годов в Грузии под руководством А. Габиани (опрошено 532 женщины).
Для сравнения будут сопоставляться опубликованные в 20-е годы работы и материалы наших исследований в Ленинграде. Следует иметь в виду, что “деликатность” предмета исследований, отсутствие открытo публикуемых данных за длительный период времени (с конца 20-х до середины 80-х годов) весьма затрудняют анализ имеющихся материалов и нe могут нe сказаться на полноте и репрезентативности получившейся картины.
Возраст. Естественно, что среди проституток преобладают молодые женщины. По данным московских исследователей, 84,3% обследованных имели возраст от I8 до 29 лет. Несовершеннолетних оказалось 2,2 %, лиц старше 40 лет – 1,2 %. По данным А. Габиани, женщины в возрасте 18-30 лет составили 66,8%, несовершеннолетних было 3,3%, лиц старше 40 лет – 13,3%,. Знание возрастного состава москвичек на момент исследования позволяет рассчитать возрастной “коэффициент проституции” (частное от деления доли определенной возрастной группы среди проституток на долю той же группы в населении гороца), представленный в таблице № 1:
Для сравнения отметим, что в 1924 году, no данным Научно-исследовательской комиссии, в числе 622 обследованных проституток Москвы оказалось моложе 18 лет -9,9 %, в возрасте 18-29 лет – 58,4 %, старше 40 лет –4,0 %. В целом состав проституток в 1924 году был несколько старше, чем в середине 70-х rодов (средний возраст соответственно составлял 27 лет и 25 лет).
В 1926-1927 гг. в Xарькове среди 177 обследованных проституток оказалось в возрасте 15-19 лет -27,7%, от 20 до 29 лет – 59,9 %, старше 35 лет – 4,5%.
Преобладание среди проституток женщин в возрасте до 30 лет отмечают практически все исследователи, как отечественные, так и зарубежные. Значительные колебания доли несовершеннолетних объясняются, как мне представляется, не столько реальными различиями (хотя и они имеются), сколько недостаточной репрезентативностью большинства исследований (ведь все расчетьr ведутся относительно выявленных проституток, причем согласившихся участвовать в обследовании).
Во всяком случае отмечается омоложение контингента лиц, занимающихся проституцией. По нашим данным, реальная доля несовершеннолетних выше, чем это удалось установить в результате московского (70-х годов) и грузинского исследований, и приближается к 20 %. Впрочем, тенденция к омоложению характерна для преступности, и для наркотизма, и для пьянства и алкоголизма.
Образование. По результатам московского исследования (в середине 70-х годов), среди проституток имели высшее и незаконченное высшее образование 23,2 %, среднее (общее и специальное) – 53,9 %, т, е. 77,1 % женщин имели образование не ниже среднего. “Коэффициенты проституции” пo образовательному уровню представлены и таблице № 2:
Таким образом, уровень образования обследованных проституток весьма высок, Об этом же свидетельствуют и данные грузинского исследования: высшее и незаконченное высшее образование имели 7,1 %, среднее (общее и специальное) – 66,7 %, т. е. 73,8 % женщин имели образование не ниже среднего.
Совершенно иная картина наблюдалась в 20-е годы. Так, в 1926-1927 гг. в Харькове среди обследованных проституток оказалось неграмотных – 15,8 %, малограмотных – 37,8 %, с низшим образованием – 33,9% и лишь 12,7%-со средним образованием. Существенное повышение образовательного уровня проституток нe только отражает общую для страны тенденцию, но и свидетельствует о расширении социальной базы проституции, включении в этот вид промысла все более широких кругов.
Семейное положение. Среди проституток Москвы (середина 70-х годов) состоящих в браке было 17,9% (коэффициент – 0,29), а не состоящих в браке – 82,1% (коэффициент – 2,11), в том числе: 24,0 % – разведенных, 1,5 % – вдов.
В Грузии незамужних было 33,8%, разведенных – 51,7 %, вдов – 6,0 % (всего не состоящих в браке – 91,5 %, а состоящих в браке – 8,5 % (в том числе 4,9 % – живут с супругом). Около половины женщин имеют детей. При этом среди опрошенных встречаются заботливые матери, которые стремятся дать детям хорошее воспитание и тщательно скрывают от них свое занятие 2. Об этом же свидетельствуют и наши исследования в Ленинграде. Так, проститутка Н., техник одного НПО, замужем, имеет дочь, о которой заботится, у семьи – автомашина, втроем выезжают отдыхать на время отпуска и школьных каникул. Проститутка О., парикмахер, имеет двоих детей, заботится о них, для старшего нанимает репетиторов. Третья, из той же среды, – Т., работник снабжения, замужем, имеет дочь, для которой всегда старается приобрести “дефицит”, приложила много сил, чтобы дочь училась в школе с преподаванием ряда предметов на английском языке.
Разумеется, что столь “идиллическая” картина не абсолютна. Немало проституток, особенно из числа страдающих алкоголизмом или наркоманией, обрекают своих детей на бедственное существование, да еще нередко занимаясь развратом на глазах у детей.
В 1926-1927 гг. в Харькове из числа обследованных проституток замужних бьло 9,0 %, незамужних – 15,9 вдов – 13,6%, Разведенных – 25,4% .
Социальное положение. По данным москвичей, среди обследованных проституток оказалось рабочих – 15,0 %, служащих – 48,6 %, учащихся – 6,4 %, домохозяек и инвалидов – 0,6 %, без определенных занятий – 29,4 %
По отраслям народного хозяйства работающие проститутки распределились следующим образом: промышленные предприятия – 18,5 % строительство – 3,6 %, общественное питание – 18,1 %, транспорт и связь – 5,7 %, здравоохранение – 9,1 %, народное образование и высшая школа – 4,4 %, коммунальное хозяйство – 6,6 %, бытовое обслуживание – 8,6 %, культпросветучреждения – 5,7 %, прочие – 19,7 %.
Чаще других встречались продавцы, официантки, воспитатели детских садов, парикмахерши, медицинские сестры, телефонистки, секретари-машинистки, персонал гостиниц. Иными словами, в среде проституток наиболее часто представлена сфера обслуживания.
Среди обучающихся оказались: студентки вузов – 60,4 %, учащиеся техникумов – 15,1 %, ученицы школ – 5,6%, учащиеся ПТУ – 5,7 %, прочие – 13,2%.
Результаты грузинского исследования свидетельствуют, что из общего числа обследованных женщин ранее или на момент опроса работали: в промышленности – 32,8 %, в сельском хозяйстве – 3,8 %, в строительстве – 7,6 %, на транспорте и в связи- 7,2%, в торговле и общественном питании – 16,2%, в жилищно-коммунальном и бытовом, обслуживании – 12,4 %, в просвещении 2,8%, в здравоохранении – 10 %, в культуре – 4,8°/о,
Очень интересно сравнить эти данные с социальным составом проституток дореволюционных лет в первые годы Советской власти.
Так, в 1913 году в Киеве из 236 поднадзорных проституток бывшие служанки и няни составляли 44 %, служащие в ресторанах и кафе – 12 %, продавщицы – 8 %, фабричные работницы – 6 %. Бывшие служанки составили 59 % проституток в Казани (1895 г.), 48 % – в Нижнем Новгороде(1894г.), 51 % – в Харькове (1907 г.), 57 % – в Одессе. В 1924 году среди московских проституток (всего 623 человека) было: из средней буржуазии – 4,0 % из дворян и интеллигенции (в основном учительницы) – по 5,0 %, из мелкой буржуазии (и основном портнихи и швеи) – 26 %, из пролетариата – 60%. В числе последних оказалось: бывшей прислуги – 22 %, работниц народного питания – 12 %, фабричных работниц – 9 %, служащих торговли – 8 %, медперсонала – 5 % . Здесь требуются некоторые пояснения.
Как до революции, так и в первые годы после Октября к пролетариату относились все наемные работники. Поэтому в их число попадали, например, и торговые служащие, и медсестры.
Преобладание бывшей прислуги объясняется тем, что это были в основном приезжие из сельской местности, с низким образовательным уровнем, без определенной профессии. Оказавшись в городе с его соблазнами, но без привычных форм социального контроля, без профессии и своего жилья, без обеспеченного заработка, а нередко и с детьми, женщины чаще становились жертвой обстоятельств и… разврата.
Аналогичная картина наблюдалась и в других странах. Так, в Берлине в 1894-1895 гг. из общего числа проституток бывшая прислуга составляла 36 %, а в 1900 году – 60 %. Во Франции проституток из домашней прислуги было 40 %, в США – 47 %. В целом же “во всех статистиках проституции всех времен и народов повторяется одно и то же: класс беднейших представлен в проституции наибольшим, даже подавляющим количеством индивидуумов”2 . Как уже отмечалось, сегодня эта тенденция, хотя в целом и сохраняется, не столь очевидна. Впрочем, изменилось и само представление о бедности.
Место рождения и жительства. По результатам московского исследования, большинство обследованных женщин – уроженки города (80,7 %). В Москве на момент опроса проживало 78,8 % изучаемого контингента, в Московской области – 13,6 %, за пределами региона – 5,4%.
Кроме того, 9,3 % опрошенных не имели постоянного места жительства. Приведенные данные, во-первых, подтверждают, что проституция – преимущественно городское занятие, а во-вторых, свидетельствуют о значительной доле мигранток среди представительниц древнейшей профессии.
Высокая доля приезжих среди занимающихся проституцией отмечается и другими исследователями. Так, в 20-е годы среди проституток Харькова приезжие составляли 64,4 %, в том числе из других областей Украины – 24,4%, остальные – мигранты из РСФСР и других регионов.
В дореволюционном Петербурге приезжих было 64,9%, а в Москве – 68 % от всего количества поднадзорныx проституток.
Жилищные условия и материальное положение. По данным московского исследования, в отдельных квартирах проживали 45,6%обследованных, в собственном доме – 2,3%, в коммунальной квар,гире – 37,1 %, в общежитии -4,4% снимали жилье – 1,3 %, не имели никакого жилья – 9,3 %. В Грузии проживали в отдельной квартире – 31,2%, в собственном доме – 16,2 %, в коммунальной квартире – 19,9 %, в общежитии – 3,7 %, в подвалах или бараках – 7,0 %, снимали жилье – 13,7 %, не имели никакого жилья – 8,3 %.
Таким образом, в неблагоприятных условиях (не имели собственного жилья) проживали 15 % изучаемого контингента в Москве и 32,7 % в Грузии. В целом это свидетельствует о неблагополучии жилищных условий, особенно если учесть и долю лиц, проживающих в коммунальных квартирах.
Невысок и материальный достаток обследованных женщин. Так, в Москве у каждой пятой из опрошенных семейный бюджет составлял менее 50 руб. на человека. Из всех женщин, опрошенных в Грузии, лишь 8,8 % были хорошо обеспечены материально и 34,6 % – нормально, остальные же (свыше 56 % ) нуждались и вынуждены были постоянно заботиться о добывании средств к существованию. И хотя материальное положение женщин, занимающихся проституцией в 20-е годы, было несравненно хуже (91 % проституток в Москве не имели своей жилплощади в детстве, 86,2 % – к моменту опроса; в Харькове 38,6 % нe имели своей жилплощади, удовлетворительно питались только 18 %, около 48 % начали заниматься проституцией из-за длительной безработицы, однако и в наши дни представления о “роскошной” жизни проституток весьма преувеличены… Об этом свидетельствует и то, что большинство заработанных проституцией денег тратится на питание, одежду, квартплату, содержание детей и лишь 7-8 % женщин откладывают деньги “на черный день”.
Правильно отмечают другие авторы этой книги, что многие публикации последнего времени, повествуя о приключениях и образе жизни валютных проституток, “элиты”, обслуживающей в основном иностранцев, невольно создают искаженное представление о доходах проституток. В действительности же подавляющее их большинство влачит довольно жалкое существование.
Истинная картина тем более печальна, если учесть, что период “расцвета” у проституток непродолжителен. Беспорядочный образ жизни, болезни (включая венерические), быстрое увядание, изнашивание организма в короткий срок превращают привлекательных и пользующихся повышенным спросом женщин в малопривлекательных. Соответственно резко снижаются доходы от промысла. Бывшие “ресторанно-гостиничные” проститутки скатываются на положение “уличных” или “вокзальных”, когда их услуги обесценивaютcя (до 3-5 руб. за услугу, а на последней стадии деградации – 1 руб., а то и стакан водки или самогона).
Условия воспитания наиболее полно изучались группой под руководством А. Габиани. Из общего числа обследованных, свыше 16 % в детстве воспитывались вне родной семьи (10 % – в детском доме, 4,5 % – у родственников, около 2 % – у чужих людей). Из числа воспитывавшихся в родительской семье: с отцом и матерью проживали 66,4 %, у остальных были либо только мать (27,7 %), либо только отец (около 2 %), или же один из родителей был неродной.
Многие из проживавших в детстве с родителями нe могли ответить на ряд вопросов о них (свыше 22%), другие говорили о равнодушном отношении к обоим родителям или к одному из них (16,4 %), третьи отзывались о родителях неуважительно или с презрением 4,3%). Все это свидетельствует нe о самых благополучных отношениях в семьях.
По словам опрошенных, впервые вступили в половую связь в возрасте 12-14 лет – 2,4 %, в 15 лет – 8,3 °/о, в 16 лет – 15,8 %, в 17 лет – 22,4 %, т. е. будучи несовершеннолетними (всего 48,9 %). При этом первый половой акт был добровольным для 52,2 % обследованных, “обманутыми” (обещанием жениться) оказалось 19,2 % , совершили половой акт под воздействием физического или психического насилия – 15,3 %, находились в состоянии алкогольного или наркотического опьянения соответственно 8,0% и 3,5%.
Первым в их жизни сексуальным партнером у опрошенных женщин оказался: малознакомый мужчина – 35,4%, друг или жених – 39,4 %, незнакомый мужчина 5,9 %, соученик или сослуживец – 3,4 %, родственник (включая отчима) – 1,3 %.
Сравним приведенные данные с результатами исследований проституции в 20-е годы. Так, из числа опрошенных в Москве впервые вступили в половую связь в возрасте до 14 лет – 22,6 %. Первыми сексуальными партнерами у несовершеннолетних (до 18 лет) оказались близкие родственники (отцы, отчимы, братья) – у 11,8 %, дальние родственники – у 14,7 %, хозяева или их сыновья – у 25,4%. Около 20% были изнасилованы. В Харькове первый половой контакт у опрошенных женщин был в возрасте до 14 лет – 3,9 °/о, от 15 до 17 лет – 63,8 °/о, всего у несовершеннолетних – 67,8 %.
Таким образом, ситуация в 20-е годы была явно неблагоприятнее, нежели в наши дни. Однако оценка здесь неоднозначна. Ведь очевидно, что более тяжелые условия жизни (включая излишне ранние и нe всегда добровольные половые контакты) служат в известной степени “смягчающим вину” обстоятельством. А результаты исследования 80-х годов лишний раз свидетельствуют о расширении социальнай базы проституции, втягивании в это занятие все более широкого и “нормального” контингента лиц.
Как в дореволюционной России, так и в 20-е годы исследователи отмечали: “Большую часть на торную дорожку проституции толкает, как и следавало ожидать, нужда. Голод является могущественнейшим фактором проституции”2. И еще: “Тяжелое материальное положение явилось ближайшей причиной, побудившей почти 9/10 исследуемых нами женщин заняться проституцией”3.
В наши дни (по данным К. Горяинова, А. Коровина, Э. Побегайло) 29,3 % опрошенных проституток объясняют занятие этим ремеслом желанием “красиво, весело пожить”, 14,4% — любопытством, стремлением подражать увиденному в кинофильмах, 13,1% – нежеланием работать, 10,5% – желанием “подработать” (к зарплате, стипендии).
А.Габиани осторожно замечает, что молодые и внешне привлекательные проститутки стремятся делать вид, что “живут красиво”, “прожигают жизнь”.
Бесспорно, что мотивация занятия проституцией существенно изменилась за последние 50-60 лет. Однако при этом следует учитывать, во-первых, общие изменения уровня жизни людей, образования, ценностных ориентаций и т. п. Во-вторых, то обстоятельство, что мотивация
меняется в зависимости от возраста женщин и “стажа” их ремесла. С годами даже видимость “красивой жизни” рассеивается как дым. Наконец, в-третьих, чего больше в заявлениях самих проституток о “красивой жизни” – действительной “красивости” или же внешней бравады как проявления внутренней психологической защиты? Вo всяком случае автору, изучавшему образ жизни ленинградских проституток еще в 60-70-е годы, приходилось не раз выслушивать их печальные, со слезами, рассказы, хотя “на людях” они выглядели бодро и весело.
Как уже отмечалось, доходы основной массы проституток (не считая валютной и отечественной “элиты”) невысоки. Особенно если учитывать “вынужденные” затраты на белье и одежду, парфюмерию и косметику, а также “дань” таксистам, швейцарам, оплату частных врачей (с подозрением на венерическое заболевание в поликлинику нe пойдешь!), а последнее время – и рэкетирам.
Сексуальное удовлетворение от “работы” получают нe более 20-30 % (нe случайно многие проститутки имеют любовников, занимаются онанизмом). По данным А. Габиани, частота сексуальных контактов составляла: несколько раз в месяц – 10,9 %, несколько раз в неделю -38,6%, ежедневно – 19,4 %, несколько раз в день – 30,5%.
По данным А. Федоровского (Харьков, 1926-1927 гг.), сексуальные контакты несколько раз в неделю были у 16,4% опрошенных, ежедневно – у 83,6 % (из них у 93,2% — несколько раз в день).
Обычные места поисков клиентов, пo данным московских исследователей: рестораны, кафе, бары – 28,9 % ; вокзалы, аэропорты – 26,3%, компании, общежития – 14,7%, гостиницы – 8,9 °/о; центральные улицы города – 6,9%; стоянки такси – 4,7 °/о; парки, скверы, танцевальные площадки – 3,3 °/о.
Вообще-то надо признать, что мы еще многого нe знаем (точнее, недостаточно, не вполне достоверно знаем) о жизни “ночных бабочек”. По наблюдениям автора, имеется сложная иерархия в мире проституток, раздел сфер деятельности (как пo территориальному признаку, так и по обслуживаемому контингенту клиентов), вполне определённые миграционные потоки (в курортные зоны, портовые города и т. п.), более или менее развитые организации (с местами свиданий, своими врачами и юристами). Помимо “элиты”, обслуживающей иностранцев (валютные проститутки), имеется “элита” для отечественных привилегированных клиентов… Впрочем, об этом мало что известно (в 70-е годы такса в Ленинграде колебалась в этих случаях от 150 руб. за визит до 400 руб. за ночное “дежурство”…) .
Образ жизни проституток довольно жестко связан с потреблением алкоголя. Это и понятно. Во-первых, призрачная “красивая жизнь” включает как неотъемлемый элемент употребление алкогольных напитков. Во-вторых, алкоголь “сближает” при ресторанных, гостиничных и т. п. знакомствах. Наконец, алкоголь помогает забыться, когда за фасадом “красивой жизни” все явственнее ошущается внутренняя опустошенность, гнусность ремесла, бытовые невзгоды. По данным А. Габиани, 76,7 % опрошенныx проституток употребляют алкогольные напитки,
Исследования 20-х годов свидетельствуют о том, что алкогольные напитки потребляли 86,3 % опрошенных, а пo данным А. Федоровского – все 100 % (в том числе 77,9 % – часто).
Определенное распространение среди проституток имеют и наркотики. Так, пo данным грузинского исследования, 22,2 % опрошенных женщин потребляли наркотики, причем 6,4 % – систематически. В 20-е годы в Москве на употребление ими наркотиков указали 71,5 °/о опрошенных (из них морфинисток – 16,3 %, кокаинисток – 27,3 %, эфироманок – 4,4 %) . В Харькове наркотики употребляли 76,3 % обследованных проституток.
Наконец, самыми опасными профессиональными “издержками” проституции следует считать венерические заболевания. По данным московского исследования, 30,5 °/о опрошенных перенесли венерические заболевания, причем 23,9 % их них – 2-3 раза, а 4,7 % – более трех раз. Лишь 39,4 % болевших знали, от кого конкретно они заразились.
Результаты грузинского исследования свидетельствуют, что около половины опрошенных болели венерическими заболеваниями, причем две трети из них – сифилисом. Поскольку распространенность сифилиса все же меньше, чем гонореи, А.Габиани не без оснований полагает, что многие болевшие гонореей просто утаили этот факт, чем и объясняется слишком высокий удельный вес перенесших сифилис.
Поскольку исследования 70-80-х годов в Москве и Грузии нe предусматривали медицинского обследования, можно предположить, что фактическая инфицированность женщин, занимающихся проституцией, выше приведенных данныx.
В 20-е годы на основании клинического, бактериологического и серологического исследований практически у всех проституток были выявлены венерические заболевания.
Что же делать? Длительное замалчивание наличия проституции в нашем обществе, как и следовало ожидать, привело к “шоковому” для многих эффекту обнародования этого факта. Отсюда – и “нездоровый интерес”, и гневные требования, и некоторая растерянность (включая правоохранительные органы). Между тем в отношении к проституции требуется нe менее трезвый подход, чем к пьянству…
Долгие годы застоя, расхождения между красивыми словами и горькими делами, кризисные явления во всех cфеpах и институтах общественной жизни, включая образование и воспитание, семью и школу, привели, как отмечают многие авторы, к царству двойной морали: на словах – активная жизненная позиция, самоотверженность, бескорыстие, высокие идеалы и цели, на деле – социальная апатия, потребительство, вещизм, цинизм, коррупция и продажность.
Постепенно “все на продажу” становится жизненным кредо многих, если не большинства. Материальное благополучие становится основой общественного признания, а бескорыстие, “идеализм” (не в философском, а в житейском смысле слова), неподкупность – объектом насмешек и презрения.
Политика запрета, на мой взгляд, бессильна в “борьбе” с проституцией. Запрет и репрессии вообще малоэффективны в попытках искоренить то, что имеет социальные причины, пока последние существуют. Но если в борьбе с некоторыми видами социальной патологии, например с преступностью, запрет и наказание вынужденно необходимы (пока общество нe нашло альтернативных мер защиты), то пo отношению к проституции, гомосексуализму, потреблению алкогольных напитков и иных “преступлений без жертв” запрет и репрессия скорее наносят вред, нежели приносят пользу.
Достаточно напомнить, что преимущественно запретительные меры в отношении потребления алкогольных напитков привели и приводят к массовому самогоноварению, спекуляции, потреблению суррогатов, токсикомании.
Международный опыт борьбы с наркоманией свидетельствует о бесперспективности “кавалерийских атак” и необходимости повседневной, кропотливой, вдумчивой, рассчитанной на длительную перспективу работы2. Давно, например, изжили себя уголовно-правовые (вообще запретительные) меры борьбы с гомосексуализмом.
Пока существуют товарно-денежные отношения (и сексуальность человека!), будет и проституция. И никакие призывы и заклинания (а равно запреты, которые приведут лишь к более тайному, “подпольному” существованию проституции и увеличению размеров оплаты предоставляемых услуг не смогут ее “ликвидировать”. Об этом свидетельствует весь мировой многотысячелетний опыт. Только нашим удивительным пренебрежением и к истории, и к разуму, и к науке можно объяснить святую веру в силу запрета, репрессии и морализаторства.
Означает ли сказанное, что автор оправдывает проституцию? Отнюдь. Проституция в сфере сексуальных отношений столь же безнравственна и заслуживает морального осуждения, как и любая продажность. Может ли торговля телом преследоваться строже, нежели торговля духом (интеллектом)? И не кажется ли сторонникам репрессий по меньшей мере нелогичным и несправедливым требование уголовной ответственности женщины-проститугки при безответственности партнера (клиента)? Ведь за взяточничество к уголовной ответственности привлекаются и взяткодатель (ст. 174 УК РСФСР), и взяткополучатель (ст. 173 УК), да и за мужеложство подлежат уголовной ответственности (с моей точки зрения, необоснованно) оба партнера (ст. 121 УК)!
Автор с удовлетворением отмечает, что с высказанными им ранее соображениями по этому поводу перекликаются мысли некоторых других авторов: “Когда талантливый человек во имя житейских благ ставит мозг на службу лживой, а то и подлой силе, как назвать это занятие?.. Но что-то нe припомню, чтобы за политическую или литературную проституцию тащили в милицию… Торговля телом нe более безнравственна, чем спекуляция должностью, талантом или душой. Но, увы, куда менее выгодна”2.
Очевидно, наиболее приемлема для нас политика аболиционизма. Тем более, что она фактически осуществлялась все то время, когда о проституции просто не принято было говорить! Сказанное отнюдь не исключает строгую уголовную ответственность за вовлечение несовершеннолетних в занятие проституцией и за содержание притонов разврата.
Что же касается самого занятия проституцией, то это явление, на мой взгляд, будет сокращаться пo мере преодоления стимулов к аморальным формам стяжательства, наживы, пo мере вытеснения потребительства более высокими ценностными ориентациями, пo мере формирования у людей чувства гордости, собственного достоинства, значимости собственного существования, когда любая форма продажности будет вызывать чувство брезгливости (а нe скрытой зависти к доходному промыслу), когда, наконец, каждый (и каждая!) смогут в действительности работать пo способностям и получать пo труду. Да и либерализация сексуальных отношений “работает” против проституции, о чем свидетельствует постоянное снижение ее уровня во многих зарубежных странах за годы “сексуальной революции”.
Конечно же, всегда были, есть и, очевидно, будут лица (обоего пола), дезадаптированные, оказавшиеся на обочине истории и общества. Часть из них вынуждены проституировать ради элементарного существования. Одна из неотложных задач общества – создание Службы социальной помощи, помощи инвалидам и одиноким старикам, “бомжам” и суицидентам, заброшенным детям и оказавшимся без средств к существованию. Но это уже тема самостоятельного разговора.
А.Я.Вилкс, Латвийская независимая Ассоциация криминологов;
Л.В.Тэсс, Российская криминологическая Ассоциация
