Секс под школьной партой

История, приключившаяся в одном из северных городков Израиля с компактным проживанием новых репатриантов, заставляет педагогов и психологов задуматься над тем, адекватны ли сами взрослые в отношениях между собой и с детьми, и достаточна ли гибка израильская юридическая система. Неоспорим факт, что сексуальность в Израиле, как и повсюду в западном мире, значительно помолодела. Многократно описан последний российский рекорд рождения ребенка 11-летней девочкой (причем по взаимной любви!), на страницах газет вовсю дебатируются различные аспекты сверхранних интимных отношений. Все социальные системы развитого общества готовы помочь девочке поднять ребенка или поддержать молодую семью, если юные любовники решают остаться в месте. Но в сложной израильской действительности с ее эмигрантским бытом, родительской неустроенностью и подростковой тоской все выглядит несколько по-иному. И история, приключившаяся в одном из северных городков Израиля с компактным проживанием новых репатриантов, заставляет педагогов и психологов задуматься над тем, адекватны ли сами взрослые в отношениях между собой и с детьми, и достаточна ли гибка израильская юридическая система…

Потерпевшей 10 лет, обидчику 12. Суд принял к производству дело против школьника, который по всем представлениям еще ребенок… Но давайте подробно.

Израильская биография семьи П. к успешным никак не относится. Мать-одиночка решила под влиянием сионистских пропагандистов и агитаторов вместе с ребенком перебраться в Израиль в надежде на лучшее устройство и светлое будущее для своего маленького сына. В принципе мама совсем не представляла, что ее ждет в Израиле и вряд ли могла реально сопоставить свои профессиональные возможности с теми сложностями, которые ее поджидали. Работу по специальности инженера–химика она не нашла, слабое знание иврита пока не позволяют ей быть принятой в израильскую компанию. Квартиру сняла самую недорогую в районе, где практически все говорили по-русски. Впрочем, данное обстоятельство ее поначалу не только не расстроило, но показалось обнадеживающим. Все вместе выживают, вот и она так же.

Дальше все раскрутилось совершенно банально: чтобы расплачиваться за квартиру и как-то сводить концы с концами, мать-одиночка вынуждена была работать круглые сутки. Порой, в перебежках между работами замечала тоскливые глаза своего ребенка, на ходу поглаживала его по голове, не имея ни минуты на более тесное общение и внимание. За выходные она только и успевала, что немного убрать квартиру, да приготовить еду на неделю. Она не возражала против того, чтобы ее мальчик много времени проводил во дворе, общаясь с такими же русскоговорящими юными горемыками.

Тем временем Алешка вовсю постигал окрестную уличную жизнь. Ему очень нравилась израильская вольница, отсутствие школьной формы, попустительство учителей. Здесь не вызывали к доске отвечать пройденный вчера материал, и можно было расслабиться, перенося выполнение уроков со дня на день. Вскоре мама сумела купить сыну телевизор и даже оплатить доступ к образовательным программам. Но изучение истории и математики мало интересовало паренька, вот “экшн” – другое дело.

Потому день его вскоре стал делиться на две части: первая – просмотр телевизора, вторая – прогулки во дворе. Там его поджидали совершенно удивительные вещи. Кроме веселых мальчишек, в компании вскоре оказались еще и смелые девчонки. Оля стала подходить к нему чаще других.

– Какие у тебя волосы красивые, кудрявые, – сказала она однажды задумчиво. – Ну, я такие видела у одного артиста в кино. А откуда ты к нам приехал? Оля посмотрела на него как-то странно, совсем не так, как смотрели другие девочки, и уж вовсе не так, как мама. И Алеша разволновался. Он стал внимательнее присматриваться к девочке. Она всегда появлялась в их компании в майках-топиках, часто эта майка случайно задиралась. Мальчишки давно уже сравнивали: у кого в их компании грудь росла быстрее. Оля явно лидировала. Ольга-Большие-Сиськи – так называли они ее между собой, хотя взрослым такое определение показалось бы весьма странным применительно к десятилетней девочке. Среди мальчишек между тем ходили слухи, что Оля готова показать все свои прелести тому, кто ей понравится. Любопытство одолевало Алешу. Поэтому, когда однажды Оля, совсем как девушка из кино, шепнула ему: “Пойдем со мной, и тебе будет хорошо!” – он не отказался. Не дурак же!

И он пошел, и ему действительно было хорошо и интересно. Оля показывала гораздо больше, чем удается увидеть по телевизору, потому что мама все-таки перекрыла ему определенные телеканалы, которые очень хотелось посмотреть. Прошло еще несколько дней. Встречи продолжались. Но однажды Алешка к Оле не пришел, в этот день его позвали покататься на велосипедах. Девочка обиделась. “Ну и ладно, – сказала она ему при встрече. – Раз ты так, я на тебя пожалуюсь”.

И она исполнила свою угрозу, плача рассказав родителям, что с ней происходило в заброшенном уголке двора. Родители пришли в ужас и помчались в полицию. Усталую маму Алеши, вернувшуюся с работы поздно вечером, ждало сообщение о том, что против сына открыто полицейское расследование.

Вот так выглядит эта история. Дополнительные подробности получить трудно, потому что все подобного рода дела разбираются в судах по делам подростков в обстановке строгой секретности, что, конечно, справедливо. Но я решила обратиться к специалистам, чтобы узнать их мнение о том, почему молодеют сексуальные преступления в русской среде.

“Я могу только предложить несколько возможных трактовок, – комментирует психолог Зинаида Натанзон. – Подростковые преступления на сексуальной почве – явление сложное и многогранное. В большинстве случаев – это просто одна из форм проявления агрессии. Подросток, озлобленный на мир, который не обеспечил ему того, другого, пятого, десятого… а для подростка-репатрианта это не редкость, начинает крушить все вокруг себя, может кого-то тяжелым предметом стукнуть по голове, а может вместе с друзьями “угоститься” девочкой, даже против ее воли. Немотивированная жестокость – вот что страшно. Эта жестокость проявляется как в сексуальных, так и в обычных правонарушениях: избиениях, драках нанесениях тяжких увечий и так далее и тому подобное. С другой стороны, далеко не всегда то, что оказывается подведенным под статью сексуального преступления, таковым является. Есть и случаи откровенного детского любопытства, когда уголовная трактовка их может быть, во-первых, несправедлива, во-вторых, просто опасна. Приведу в пример давний случай. Восьмилетнего мальчика учителя уличили в том, что он скрывался в туалете для девочек, пытаясь подсмотреть за тем, что же там происходит. Учителя и директор отнеслись к происшедшему со всей серьезностью. Мальчика обвинили в неадекватном сексуальном поведении и поставили вопрос о переводе его в специальное заведение для детей проблемного поведения. Семья тоже была в шоке, от обнаружившейся “патологии”. Мальчик же поведал, что ему просто было очень любопытно, к тому же взрослые запрещали, а ему нравится перечить взрослым. После вмешательства психологов удалось оставить мальчика в обычной школе.

Так что это проблема очень комплексная. Но у репатриантских детей она обостряется из-за недостатка внимания и ласки со стороны родителей, потери уверенности в себе, и общего стресса.

А что думают общественные организации? Кого в первую очередь надо защищать – мальчиков, девочек, родителей?

Говорит председатель общественной организации “Родительский форум” Рая Ригер.

“Новые израильтяне далеко не всегда осознают, что уголовная ответственность наступает уже в двенадцать лет. И мальчишка, оказавшийся в ситуации Алеши П., подсуден. Поэтому мы считаем, что, прежде всего, необходимо разъяснять детям этот пункт. При всей мягкости отношения израильского общества к детям оно умеет очень жестко спрашивать с тех, кто оступился. Кроме того, разбирая сексуальную историю, суд учитывает и то обстоятельство, что мальчик старше девочки на два года, и это тоже лишнее свидетельство в пользу изнасилования, поэтому статья может быть применена самая серьезная. Мы надеемся, что суд подробно рассмотрит все обстоятельства дела и удастся избежать сурового наказания, которое может сломать судьбу ребенка.

От себя добавлю несколько слов по поводу абсорбции репатриантов со сложными социальными, психологическими, семейными обстоятельствами.

Проблема неограниченной репатриации социальных случаев сама по себе вещь крайне болезненная. Знаменитая формулировка “нам ценен каждый еврей, будь он хоть сир и убог, у нас каждому найдется место” уже тысячекратно обернулась против тех, кого привезли, вопреки “объективным трудностям” устройства. Далеко не каждая мать-одиночка способна противостоять тем трудностям, которые на нее наваливаются, пора бы это понять и разработать специальные рекомендации на трудные и экстраординарные случаи. Может, тогда будет меньше причин изучать феномен сверхранней сексуальности в репатриантской среде.

В.Мартынова, Израиль, Новости недели, ISRALAND