КУДА ДЕВАЮТ ТЕЛА ТЕРРОРИСТОВ

“Их хоронят в свиных шкурах”, — говорят в народе про убитых при штурме — на Дубровке ли, в Беслане ли — террористах. Поправка к закону “О борьбе с терроризмом” запрещает выдавать родственникам трупы нелюдей, а место их захоронения обязывает сохранять в тайне.После окончания штурма в Театральном центре тела убитых террористов перевезли в Лефортовский морг. Их свалили грудой в холодильные камеры вместе с телами бомжей. Несколько суток шло опознание погибших извергов. А когда все было закончено, здание морга попытались взять штурмом родственники террористов. Чеченцы хотели похоронить своих “по-человечески”. Тогда поправка к закону еще не была принята, а потому близким преступников отказали под предлогом незавершенных следственных действий…

Когда в начале декабря сенаторы одобрили эту самую поправку, в Чечне началась большая кампания по сбору средств для нелегального выкупа тел террористов. Именно это и заставило спецслужбы срочно решать вопрос об уничтожении трупов. Как стало известно “МК” из компетентных источников, поначалу тела планировали тайно предать земле где-нибудь в Подмосковье. Но гарантии, что безымянная могила не может быть найдена и вскрыта, не было.

Вот тогда-то и было принято решение о кремации. Трупы сложили в обычные деревянные ящики и перевезли ночью на грузовике к месту сожжения. Скорее всего, террористов оформили как бомжей, найденных на улицах столицы мертвыми без документов.

Кремация состоялась в Николо-Архангельском крематории. Ящики с трупами жгли всю ночь. “Вперемешку” кремировали и тела простых смертных. Источник поведал нам, что пепел “чистых” и “нечистых” мог смешаться. То есть останки добропорядочных граждан могли оказаться в одной урне с останками террористов. Чтобы проверить этот шокирующий слух, мы побывали в том самом старом крематории.

Мрачное здание из красного кирпича с длинными узкими трубами. Серый коридор, посередине которого стоит десяток печей четырехметровой высоты.

Как ни странно — вокруг ни одной человеческой души. Обходим ряд печей с другой стороны и застываем на месте: перед нами на длинном металлическом стеллаже целый ряд гробов с телами.

“Ждут своей очереди! — выводит нас из оцепенения мужской голос. — Хотя им торопиться уже некуда…” Мощной наружности дядечка — местный сотрудник Александр.

— После сигнала о “готовности” печь открываем с другой стороны и выгребаем кочергой остатки костей. Мы их мелем в специальной мельнице и рассыпаем по урнам, — рассказывает нам Александр.

За “мельницу” отвечает отдельный сотрудник. Заходим к нему в отсек и застаем “мельника” за отвратительным занятием: даже без защитной марли на лице он долбит железной палкой кости, лежащие в металлическом “подносе”. На столе перед ним несколько десятков однотипных пластиковых урн, похожих на цилиндры. Они-то, наполненные прахом усопшего, и выдаются родственникам.

— Но как вы не путаете, где и чьи останки? Разве они не могут перемешаться с другими?

— Нет. Исключено.

Другие сотрудники ответили нам иначе. Печь — это большой конвейер. С одной стороны в нее вставляется гроб, с другой — обычной длинной кочергой вычищаются со дна обгоревшие останки и пепел. Само собой, что частенько прах людей смешивается.

— Если вы думаете, что отдали “Иван Иваныча” и его же прах и получите, то вы очень наивны! — признался нам один из работников крематория. — Там и “Иван Иваныч”, и “Сан Саныч”, да еще и “тетя Мотя” — вперемешку все. Кто ж вам за копейки будет здесь косточку от косточки отделять…

Только одна мысль вывела нас из состояния шока, в котором мы вышли с кладбища. В отличие от праха души праведников и великих грешников смешаться не могут…

Важно.ру источник Московский Комсомолец