Друзья и недуги

55 лет назад, летом 1952 года, советское руководство особенно озаботилось здоровьем руководителей дружественных зарубежных партий и стран: их одного за другим приглашали на отдых в СССР, а к тем, кто не мог приехать, отправляли врачей. Историю «братской» медпомощи восстановил обозреватель Евгений ЖИРНОВ. «Оказать непышный прием»

Важность точных знаний о здоровье друзей и врагов с давних времен осознавалась правителями всех народов. Зачем идти войной на соседа, который вот-вот почит в бозе, когда намного проще и эффективнее, дождавшись финала, воспользоваться распрями между наследниками? Не менее значимой была и информация о недугах вождей-союзников. Ведь отправляться в поход с соратником, слабым телом и духом, весьма рискованно.

Той же логике следовал и Иосиф Сталин, когда в начале 1930-х годов начал выводить СССР из международной изоляции. Для этого стране требовалось не только избавиться от имиджа колыбели революции и главного экспортера этого товара, но и обзавестись, помимо идейных попутчиков, деловыми партнерами во всем мире.

Иностранных политиков и бизнесменов заманивали на родину социализма не только перспективой получения сверхприбылей, но и путешествиями по стране и отдыхом в живописных местах. А во время отдыха можно было совершенно бесплатно посоветоваться с квалифицированным врачом. При этом видные большевики сами предпочитали отдых и лечение за границей. Однако не привыкшие к бескорыстному вниманию врачей жители Европы и Америки воспринимали консультации советских медицинских светил как особый знак внимания. Что было говорить о товарищах из Азии, которые по бедности и вовсе никогда в глаза не видели живого профессора.

Гости Страны Советов не догадывались, что любые делегации и лица делились на три категории. Если в решении о приеме иностранцев говорилось «принять» или «разрешить принять» соответствующую делегацию, то ее членам предлагалось все: от лучших номеров в гостиницах и роскошных автомобилей до лечения у медиков с громкими именами. Для менее полезных или перспективных зарубежных гостей существовала формулировка «оказать непышный прием», что означало предоставление благ классом ниже. А относительно тех, в чьем потенциале сомневались, в решениях говорилось «оказать элементарное гостеприимство», не предусматривавшее ни организации отдыха, ни оказания медицинских услуг.

Естественно, из-за слабой осведомленности советских аппаратчиков о положении в мире и конкретных странах случались и ошибки. Так, в 1932 году «элементарного гостеприимства» удостоились германские ученые, члены общества «Арплан», изучавшие и пропагандировавшие в Германии и Европе советскую плановую систему. А ведь в составе этой делегации был доктор Арвид Харнак, ставший впоследствии одним из самых ценных агентов советской разведки. Кто знает, будь уровень приема повыше, может быть, среди немецких экономистов агентов было бы намного больше?

Однако в 1937 году количество приглашаемых в СССР гостей, которым, помимо поездок по стране и переговоров, предлагались отдых и лечение, практически сошло на нет. Хозяевам в связи с начавшейся «большой чисткой» было не до гостей. Да и иностранцы опасались ехать в страну, где шли политические процессы с приговорами к высшей мере социальной защиты. Лишь небольшое количество зарубежных пролетариев приехало в 1937 году по приглашению Коминтерна в Москву на празднование

1 Мая и 7 Ноября. Не способствовала развитию медицинского туризма в СССР и начавшаяся в 1939 году Вторая мировая война.

«Мы не можем их вдоволь накормить мясом»

Новый взлет популярности отдыха с лечением в Советском Союзе начался после войны. В немалой степени этому способствовало появление у СССР стран-сателлитов, лидеры которых больше доверяли советским врачам, чем собственным и тем более западным. Кроме того, большую роль сыграл и роспуск Коминтерна, окончательно похоронивший надежды на мировую революцию и завоевание западными коммунистами власти в своих странах. Лидеры коммунистических, социалистических и рабочих партий стали попросту цинично пользоваться всем, что могли предложить в Москве. К примеру, в 1949 году в Советском Союзе отдыхали и лечились руководители коммунистических партий из Финляндии, Австрии, Болгарии, Китая, Венгрии, а также многие западные деятели, называвшие себя друзьями СССР.

Особенно богатым на иностранных гостей стал 1952 год, когда в Москву ежемесячно приезжали десятки, если не сотни зарубежных товарищей, желающих поправить здоровье. За этой щедростью, как обычно, скрывался политический расчет. И.Сталин старел, и его потенциальные наследники пытались прощупать настроения руководителей соцлагеря и информированных людей с Запада. А также выяснить состояние их здоровья и вытекающие из этого перспективы сотрудничества с ними.

При этом существовала строгая градация, несколько отличная от прежней. Самых важных гостей, таких как Мао Цзэдун, приглашали на отдых и лечение с семьей, что означало размещение в санатории «Барвиха», оснащенном едва ли не лучше других кремлевских медучреждений. Правда, товарищ Мао в 1952 году приехать не смог и отправил в СССР только семью. Зарубежных друзей из менее важных партий и стран принимали уже без семей. А наименее влиятельным гостям в зависимости от состояния здоровья предлагался либо только отдых с минимальной заботой врачей, либо лечение в больнице, но уже без последующего отдыха в санатории. Но главное новшество заключалось в том, что к просоветским или дружественным лидерам зарубежных государств, которые по каким-либо причинам не могли приехать в Москву, отправляли врачей-специалистов, вплоть до стоматологов и дерматологов.

Однако расцвет медицинского туризма в СССР начался уже после кончины «отца всех народов». Возможно, этому способствовала смерть президента Чехословакии Клемента Готвальда, простудившегося на похоронах И.Сталина. Ведь будь советские медики внимательнее, подобного исхода можно было бы избежать. С тех пор здоровье глав союзных и дружественных стран и партий взяли под постоянный контроль. Как только у главы социалистического или дружественного государства появлялись признаки недомогания, советские представители докладывали в Москву и без промедления принимались соответствующие меры.

Так, посол СССР в Монголии Василий Писарев сообщил в МИД СССР о своей беседе с зампредседателя Совета министров МНР Базарыном Ширендыбом, состоявшейся в ноябре 1956 года, во время которой в числе прочего говорилось и о здоровье главы монгольского правительства Юмжагийна Цеденбала. Посол докладывал: «Цеденбал, заявил Ширендыб, использует каждый случай недомогания для того, чтобы днями и неделями не выходить на работу. Съездил на XX съезд КПСС и по возвращении тут же заболел, то же было с ним по возвращении из Бурят-Монгольской АССР и по возвращении из поездки в КНДР».

В Москве этот фрагмент доклада посла выделили особо, и во время следующего визита Ю.Цеденбала в СССР порекомендовали ему пройти медицинское обследование. Врачи подтвердили, что болезни монгольского лидера имеют политический характер: он пытается уклониться от дискуссий о новой линии советского руководства и критики сталинистов в монгольских верхах. После сделанного ему «внушения» Ю.Цеденбал занял правильную с точки зрения советского руководства позицию и благополучно руководил своей страной еще много лет.

Значительно меньше повезло алжирским борцам с французским колониализмом во главе с видным коммунистом Мохаммедом Будиафом. Сотрудники одесского спецгоспиталя, где лечились алжирцы, в 1959 году писали в Москву: «В нашем городе организован спецгоспиталь для лечения 96 тяжело раненных алжирских патриотов… Большинство наших больных — это молодежь 19—24 лет без рук, без ног, молодежь, которая пробуждается к новой жизни, как и весь Алжир. Наше государство — персонал госпиталя, переводчики и комсомольцы — делают все возможное, чтобы окружить их заботой, теплом, вниманием. К сожалению, наш бюджет ограничен, и мы не можем их вдоволь накормить мясом, ибо дневная норма — 200 г мяса. Сумма, отпущенная на питание, в сутки составляет 14 руб.

О торжественном проведении праздников не может быть и речи. 1 ноября весь борющийся алжирский народ отмечает пятую годовщину со дня начала вооруженного сопротивления французскому колониализму. Наши больные с большим нетерпением ждут этот день. За этим днем — наши праздники: 42-я годовщина Великого Октября. С нашей стороны мы организуем торжественный вечер в городском масштабе 31 октября, на котором с докладом выступит руководитель группы, видный деятель Коммунистической партии Алжира т.Будиаф.

1 ноября состоится торжественный обед, который за недостаточностью средств мы вынуждены сделать очень скромным. Конечно, при наших возможностях не может быть и речи об индивидуальных подарках, хотя идет зима и люди у нас совершенно раздеты, люди, которые не привыкли к нашему климату. Испытываем острую нужду в теплых вещах: шерстяных носках, теплом белье, перчатках, шарфах. О том, как отпраздновать 42-й год Октября, мы даже себе не представляем, ибо все средства будут потрачены на 1 ноября» (Здесь и далее особенности стиля документа сохранены. — Прим.ред.).

«Заболевание почек носит серьезный характер»

Не все было ладно и в важнейшем деле — контроле за состоянием здоровья руководителей крупнейших несоциалистических, но дружественных СССР стран. Премьер-министр Индии Джавахарлал Неру лишь в 1962 году, серьезно заболев, доверился кремлевской медицине. Да и то попросил только о заочной медицинской консультации. После изучения специалистами присланных материалов Четвертое главное управление Минздрава СССР докладывало: «Заочный консилиум в составе профессоров: В.Василенко, А.Абрамяна, A.Маркова — подробно изучил «краткое клиническое изложение случая и лечения» премьер-министра Индии Дж.Неру, в котором отражено заболевание, результаты исследования и лечения господина Дж.Неру индийскими специалистами.

I. Диагноз индийских специалистов — «пиелонефрит» соответствует записям данных… Записи данных других исследований, в том числе и рентгенологических, не дают указаний на общее инфекционное заболевание (типа брюшного тифа), наличие камней в почках и общее септическое заболевание, нет также прямых указаний на возможность злокачественного образования.

II. Проведенное индийскими специалистами лечение массивными дозами различных антибиотиков и препаратами разновидностей серпазила соответствует записям состояния Дж.Неру и приведенным данным исследований.

III. В настоящее время нужно полагать, что Дж.Неру должен систематически находиться под врачебным наблюдением, т.к. нельзя исключать возможности повторения заболевания. Лечащим врачам нужно предусмотреть длительное соблюдение диеты применительно к воспалительным заболеваниям почек, особенно следует предостеречь пациента от физического перенапряжения, охлаждения и инфекционных заболеваний (грипп, ангина, кишечные инфекции и т.д.).

Изучение «краткого клинического изложения случая и лечения» Дж.Неру позволяет сделать только такие общие заключения. Подробные рекомендации и заключения заочно сделать невозможно. Для этого необходимо детальное обследование пациента советскими специалистами, которое возможно провести в Индии. Наиболее полезным было бы обследование и наблюдение за Дж.Неру в условиях клинического санатория «Барвиха».

Однако в «Барвиху» Дж.Неру так и не приехал. А другой большой друг СССР — президент Индонезии Ахмед Сукарно — и вовсе уклонился от встречи с советскими врачами. Так что добывать сведения о его здоровье пришлось КГБ. Глава госбезопасности Владимир Семичастный информировал ЦК:

«В декабре 1961 года по приглашению Сукарно Индонезию посетила делегация научных медицинских работников Румынии для исследования состояния здоровья президента и оказания помощи в организации здравоохранения в стране.

29 декабря был проведен медицинский осмотр А.Сукарно. На основании всех данных о болезни президента румынские врачи на консилиуме составили заключение, в котором отметили, что заболевание почек носит серьезный характер и необходимо хирургическое вмешательство, и подчеркнули, что единственным средством лечения в настоящее время является операция.

Это заключение было вручено непосредственно президенту А.Сукарно и его личному хирургу Сухарто. Как сообщили румынские друзья, обращает на себя внимание то, что с самого начала пребывания делегации в Индонезии ее члены подвергались определенному воздействию со стороны Сухарто, министра иностранных дел Субандрио и его жены. Они настойчиво просили румынских врачей рекомендовать президенту не делать операцию, а ограничиться лечением без хирургического вмешательства».

Негативное впечатление на зарубежных лидеров оказывали и смерти видных иностранцев, приезжавших на отдых и лечение в СССР, так как сразу же возникала масса версий и слухов о тайном приказе Кремля и руке советских спецслужб. Так было, когда в 1949 году в «Барвихе» умер болгарский вождь Георгий Димитров, и повторялось потом множество раз.

«Временами наступает спутанность сознания»

По сути, в 1960-х главными зарубежными пациентами кремлевских врачей стали престарелые руководители зарубежных компартий и социалистических стран. В 1962 году, например, советские специалисты приняли участие в обследовании премьер-министра ГДР Отто Гротеволя.

«Консилиум констатировал, — докладывали они, — что т.О.Гротеволь страдает гипертонической болезнью III ст. с наклонностью к гипертоническим кризам, атеросклерозом сосудов мозга и сердца, мерцательной аритмией и остаточными явлениями повторных нарушений мозгового кровообращения с выпадением правых полей зрения. В настоящее время т.О.Гротеволь является нетрудоспособным, и в дальнейшем, видимо, трудоспособность не восстановится».

Однако, как вспоминали кремлевские ветераны, О.Гротеволь категорически не хотел уходить в отставку, и в Москве решили уважить старого политика: он оставался главой восточногерманского правительства до самой смерти в 1964 году.

Особой строптивостью отличалась председатель Компартии Испании Долорес Ибаррури (она жила в СССР с конца 1930-х годов). В 1967 году кремлевские медики жаловались на нее в ЦК: «Долорес Ибаррури страдает атеросклерозом коронарных сосудов и аорты, хронической коронарной недостаточностью. В настоящее время состояние здоровья Д.Ибаррури ухудшилось. 6 мая 1967 года Д.Ибаррури консультирована профессором П.Лукомским, который настаивает на ее госпитализации. Д.Ибаррури категорически отказалась от госпитализации и не соблюдает домашнего постельного режима, также отказывается от назначенного ей медикаментозного лечения. Продолжает работать».

Лишь после беседы со старым соратником по Коминтерну — секретарем ЦК КПСС Борисом Пономаревым — она согласилась отправиться в санаторий. Причем, несмотря на многочисленные болезни, Д.Ибаррури пережила своего главного политического врага — генерала Франсиско Франко, умершего в 1975 году, после его смерти вернулась в Испанию и дожила почти до 94 лет.

Куда печальнее окончилась история другого видного коммунистического ветерана — председателя компартии Аргентины Витторио Кодовильи. В октябре 1967 года он прилетел в Москву на празднование 50-летия Октября. Но вместо президиумов торжественных заседаний оказался на больничной койке.

«Товарищ В.Кодовилья, — докладывал профессор Евгений Чазов, — поступил в Центральную клиническую больницу 18 октября 1967 года с целью детального медицинского обследования. Жалобы при поступлении в больницу на головокружение, шаткость при ходьбе, двоение перед глазами, слабость обоих ног. Больной был консультирован профессорами Р.Ткачевым, И.Тагером, Е.Чазовым. Товарищ В.Кодовилья подлежит дальнейшему медицинскому обследованию и лечению. В настоящее время можно считать, что он страдает гипертонической болезнью, склерозом сосудов мозга с явлениями паркинсонизма и, возможно, тромбозом мозговых сосудов или сдавливающим процессом (опухолью) головного мозга. По состоянию здоровья товарищ В.Кодовилья участвовать в празднествах в связи с 50-летием Великого Октября не может».

Несколько дней спустя медики констатировали: «В последние дни состояние здоровья товарища В.Кодовильи ухудшилось. Отмечается нарастание неврологической симптоматики: ухудшилась речь, временами наступает спутанность сознания, нарастает общая слабость, адинамия». Сил кремлевской медицины хватило на то, чтобы поддерживать жизнь больного до 1970 года. Но ее подлинным триумфом на поприще лечения зарубежных друзей СССР стала забота о здоровье генсека американской компартии Гэса Холла, имевшего целый букет различных заболеваний. Е.Чазов писал в ЦК: «Т.Г.Холл, 1910 года рождения, находится на лечении в Центральной клинической больнице с 3 сентября 1979 года по поводу неврита левого бедренного нерва, остеохондроза пояснично-крестцового отдела позвоночника, пояснично-крестцового радикулита, сахарного диабета среднетяжелой формы, ишемической болезни сердца, атеросклеротического кардиосклероза без явлений сердечной недостаточности. В результате проведенного лечения наметилась положительная динамика в течении основного заболевания: уменьшилась интенсивность болевого синдрома, увеличилась двигательная активность в пораженных мышцах левой ноги, появилась возможность дозированной ходьбы с палочкой в пределах палаты. В лечении т.Г.Холла принимают участие видные советские ученые».

В итоге тяжелобольной американский генсек прожил 90 лет. Собственно, удивительное долголетие некоторых зарубежных коммунистов стало главным итогом многолетних усилий по использованию советской медицины в политических целях. Вот только зачастую эти люди не имели серьезного влияния даже в партиях, во главе которых они формально стояли.

Евгений ЖИРНОВ, «Коммерсант-Власть»